Другу-стихотворцу

Нет, не посетует Муза, если напев заурядный, звук, безразличный для вкуса, с лиры сорвется нарядной. Милая, грусти не выдаст, путая спину и перед, песню, как платье на вырост, к слуху пространства примерит. Правда ведь: как ни вертеться, искренность, сдержанность, мука, -- нечто, рожденное в сердце, громче сердечного стука. С этим залогом успеха ветер -- и тот не поспорит; дальние горы и эхо каждое слово повторят. Вот и певец возвышает голос -- на час, на мгновенье, криком своим заглушает собственный ужас забвенья. Выдохи чаще, чем вдохи, ибо вдыхает, по сути, больше, чем воздух эпохи: нечто, что бродит в сосуде. Здесь, в ремесле стихотворства, как в состязаньи на дальность бега, -- бушует притворство, так как велит натуральность то, от чего уж не деться, -- взгляды, подобные сверлам, радовать правдой, что сердце в страхе живет перед горлом. июнь 1963 --------

* * *

Подтверждается дым из трубы стариками, живущими в доме. Подтверждается правда судьбы -- человеком с монеткой в ладони. Точно так же движенье души, что сродни умолкающей ноте, замирающей в общей тиши, подтверждает движение плоти. Так и смерть, растяжение жил, -- не труды и не слава поэта -- подтверждает, что все-таки жил, делал тени из ясного света. Точно так же бросок иль рывок подтвержден неотступною тенью. Так и жизнь -- подтверждает кивок в толчее, -- человеку -- виденью... август 1963 --------

* * *

Вот я вновь принимаю парад посветлевшей листвы на участке, и, приветствуя этот возврат, гулко дятел стучит для острастки. И с березы прозрачной на дверь опускается лист полусонный. Закрываю воду, теперь¹ пусть дожди поливают газоны. Дым плывет над трубой, и заря чуть кивает из сумрачной рани золотой головой октября, утопающей в мокром тумане. Больше некуда мне поспешать за бедой, за сердечной свободой. Остается смотреть и дышать молчаливой, холодной природой. 5 октября 1963, Комарово ¹ "Закрываю <я> воду, теперь"? -- С. В. --------

Из "Старых английских песен"

Заспорят ночью мать с отцом. И фразы их с глухим концом велят, не открывая глаз, застыть к стене лицом. Рыдает мать, отец молчит. И козодой во тьме кричит. Часы над головой стучат, и в голове -- стучит... Их разговор бросает в дрожь не оттого, что слышишь ложь, а потому, что -- их дитя -- ты сам на них похож: молчишь, как он (вздохнуть нельзя), как у нее, ползет слеза. "Разбудишь сына". -- "Нет, он спит". Лежит, раскрыв глаза! И слушать грех, и грех прервать. Не громче, чем скрипит кровать, в ночную пору то звучит, что нужно им и нам скрывать. октябрь 1963 --------