На следующий день Ричард и Меган едут по вымокшим под дождем улицам, мимо десятка тысяч коттеджей. Некоторые здания горят, кое-какие уже догорели. Иногда они видят поодаль одинокие человеческие силуэты. Многие время от времени начинают бесцельно палить из пистолетов. Лица выглядят осунувшимися и подавленными.
Машин попадается мало. Двери многих домов открыты настежь, и четвероногие обитатели пригорода - собаки, еноты, скунсы - не теряют времени даром. Вот машина, оставленная посреди лужайки. Две мертвые собаки лежат на краю дороги.
«Все, все, кого мы знали , - думают Ричард и Меган, - самая красивая одноклассница, любимые актеры, старые знакомые, смотрители маяков и лаборанты. Непостижимо» .
Авеню Бельвью. Дом родителей Ричарда деликатно равнодушен к переменам, произошедшим в мире. Внутри по-прежнему тикают часы, в раковине две невымытые чашки из-под кофе, на календаре приписка:
2:30. К зубному технику
Оливковое масло
Курица
Спаржа
Едем в Беллингем с Синклерами
Даже сквозь закрытые окна слышно, как шумит океан. Наверху в спальне все так же ощущается знакомый, родной запах. Кровать воспринимается как надгробная плита.
***
Родители.
Это они были душой жизни на Рэббит-лейн, ее движущей силой. Родители Ричарда и Пэм уже никогда не вернутся из Штатов, как не вернется из Кауаи отец Гамильтона, а его мать - из Торонто. Родители Лайнуса и отец Венди сейчас в шестидесяти милях отсюда. А если бы даже и в миллионе - какая разница? Родители Карен домой не вернулись, и, судя по ее догадкам, ждать их не приходится.
Меган садится на кровать и всхлипывает, затем бьет сама себя.
- Эй, Мег, ты чего? За что это ты себя так?
- За то, что у меня кишка тонка даже пореветь по-нормальному, как людям положено.
- Ну что ты, дочура...
Ричард садится рядом и обнимает Меган. Та прячет лицо и ревет в голос. Он держится, понимая, что успеет еще наплакаться - потом. Когда Меган чуть успокаивается, он говорит:
- Давай соберем здесь кое-что. Что-то припрячем, что-то с собой возьмем.
Меган встает и с неохотой начинает собираться. Домашние шлепанцы; жемчужное ожерелье; трубка; фотографии в рамках. Еще Меган берет с собой подушку, чтобы лучше запомнить запах бабушки.
Они выходят на балкон, откуда открывается вид на центр города. Небо затянуто дымом, пахнет горелым деревом и подпаленными тормозными колодками. Ричард остается на балконе, а Меган бежит обратно в комнату, откуда возвращается с одной из бриллиантовых сережек мамы Ричарда. «Пап, дай руку». Ричард протягивает руку, и Меган изо всех сил прижимает бриллиантик к его ладони. Он смотрит, как играет гранями драгоценный камешек, и ему вспоминается другой день: давно это было, и погода была солнечная. Они приехали с Меган на пляж в Эмблсайд. Он смотрел на солнце, на игравшую в его лучах воду и думал о том, что свет есть и внутри каждого из нас. Этот свет - ярче солнечного, свет разума, свет души. Он совсем было забыл об этом, но вот теперь вспомнил, здесь на балконе.
***
Лайнус, Венди, Гамильтон и Пэм едут по пустой Ирмонт-драйв. Доехав до вершины холма, они останавливаются и смотрят на раскинувшийся перед ними город. Он лежит лужей расплавленного олова, пожары в нем - словно жемчужины ацетиленового пламени из неисправной, не закрывающейся горелки. Дымные канаты уползают в небо, будто привязанные одним концом к порожденному огнем запустению. В порту по воде растеклось огромное нефтяное пятно. Оно горит густо-бирюзовым пламенем.
- Горящий океан, - произносит Гамильтон. - Будто море подожженного виски.
Лайнус снимает панораму на камеру Hi-8.
При всем этом на их лицах нет траурного выражения. Все еще слишком потрясены и прячутся под скорлупой бесстрастного оцепенения. «А что прикажете делать? - молча спрашивает каждый. - Каков скрытый смысл того, что случилось?»
- Я однажды ехала в поезде, - говорит Пэм, - в Англии дело было. Возвращалась в Лондон из чьего-то особняка под Манчестером. Ровно в одиннадцать часов поезд довольно резко остановился. Да, забыла сказать, это был День Поминовения <День памяти погибших в Первой и Второй мировых войнах. Отмечается в воскресенье, ближайшее к 11 ноября -дате заключения перемирия в 1918 г.>. Так вот, остановилось все - машины, оборудование всякое. Никакого шума, и все молчат. Тишина полная. На минуту все замолчали и закрыли глаза. Представляете: целая страна зажмуривается на минуту! У меня было ощущение, что мир остановился. Я еще было подумала: «Вот как, наверное, будет выглядеть конец света. Так остановится время». Вот и сейчас у меня почти такое же чувство.
Ветер меняет направление.
- Что за вонь? - удивляется Гамильтон.
Через секунду всем становится ясно, что за запах донес до них ветер.
Гамильтон закатывает глаза:
- Это они, блин! Протёчники!
Пэм вскрикивает и швыряет в него фотоаппарат.
***
Вернувшись из поездки в дом бабушки и дедушки, Меган вдруг ощущает потребность сделать что-нибудь полезное. Она идет на участок соседа мистера Леннокса, чтобы покормить страусов. Заслышав ее шаги, птицы поднимают шум. Меган пересекает лужайку и распахивает дверь, украшенную ярким рождественским венком.
Заглянув в подсобку, она обнаруживает мешки с кукурузой, под которыми погребена даже стиральная машина. Сквозь окошко в гаражной двери птиц не видно, но вдруг, откуда-то из угла, просовываются две злые, глупые физиономии с глазами, будто подведенными тушью от «Мэйбеллин». Страусы что-то тарахтят, и Меган улыбается. Птицы оголодали, и она спешит развязать мешок и засунуть его внутрь гаража. Пока страусы заняты кукурузой, она вытаскивает их поилку и набирает в нее воды из декоративного прудика у дома. Когда она возвращается, страусы настойчиво тычутся клювами ей в руки - они хотят пить. Меган очарована этими диковинными созданиями. Она садится на приступочку и наблюдает за ними.
В гараже, пожалуй, слишком уж мрачно, думает Меган. Наверняка этим птицам нужно много света и воздуха. Она проходит в глубь гаража в поисках какой-нибудь штуковины, которой можно было бы подпереть дверь, не захлопывая ее целиком. Бам! Страусы одновременно бросаются к незапертой двери, врываются в дом, переворачивают вверх дном кухню и гостиную, а затем устремляются к входной двери, которую Меган, конечно же, забыла закрыть.
«Вот блин! - думает она. - Опять родео».
Она выбегает на лужайку и видит двух улепетывающих со всех ног птиц, они потешно взмахивают коротенькими крылышками. Страусы исчезают в лесу - с таким же успехом их можно было бы бросить в воду, привязав к ногам груз.
***
Вечером Лайнус снова заводит генератор. Электрическое освещение придает дому атмосферу псевдостабильности, какого-то притворного спокойствия.
Карен вновь водружает на голову пакет из темной бумаги и рассказывает о том, что творится в мире.
- На террасе кафе-мороженого в Цюрихе - скелеты.
- Как скелеты? Уже?
- Нет, это из будущего. Вот еще. Макинтошевский компьютер свалился на пол. Это в Иокогаме, филиал банка Суми... Суми... Сумимото. Одни обрывки какие-то. Вот рассвет над Эквадором, какая-то канализационная труба в лучах утреннего солнца, а рядом - опять труп. Еще... еще я вижу пятерых лыжников в ярких комбинезонах. Они так и уснули прямо на склоне горы в Шамони. В Миссури железнодорожный вагон сошел с рельсов. Миллионы лотерейных билетов - ну, таких, где стираешь защитный слой и сразу видишь, выиграл или нет, - все вывалились в ручей. Вена, там... две девчонки заходят в магазин, набивают карманы шоколадом и... и... все . Они уже спят. Обе.
- Кари, а что-нибудь, что к нам ближе, ты можешь разглядеть? - спрашивает Венди. - Отец мой, например. Что с ним?
- Дай руку.
Венди протягивает руку, Карен берет ее ладонь в свою и говорит:
- Он спит. В своей постели. Он ничего не успел узнать о том, что творится, ничего не понял. Прилег вздремнуть и во сне уснул. Я понятно говорю?
- Да.
Все тоже хотят узнать о судьбе близких и по очереди подают Карен руки. Отец Гамильтона уснул на пляже, его тело унесло в море приливом. Мама уснула в одном из торговых центров Торонто. Родители Ричарда уснули в машине, стоя в очереди на пересечение границы. Родители Пэм вышли из машины и пошли пешком. Они успели прошагать с полмили уже на канадской стороне, а затем тоже уснули. Родители Лайнуса погибли в автомобильной катастрофе на автостраде неподалеку от Лэнгли.
После минутной паузы Ричард спрашивает:
- А что с Лоис и Джорджем?
- Они спят. Мама уснула в «Парк-Рояле», папа - у себя в мастерской.
- Понятно.
Генератор чихает, затем снова продолжает работать нормально. Вслед за ним пару раз моргают лампочки. Все вдруг почувствовали себя слабыми и беззащитными. Свойственное молодости чувство бесконечности жизни, поддерживавшее их до этого момента, разом исчезает.
- Ричард, помоги снять мешки: я предлагаю пойти прогуляться, всем вместе.
- Так ведь дождь...
- И что с того? Возьмем фонарики да оденемся потеплее.
Через несколько минут все семеро уже идут по улице. Дождь льет как из ведра. Можно подумать, что небо превратилось в море.
- Смотрите, - говорит Пэм, - каждая капля - едва ли не стакан воды.
Никто не помнит, когда в последний раз шел такой ливень. Вода обрушивается им на плечи и на головы. Вода оглушает их. Они идут дальше по знакомой улице, фонарики здесь не нужны. Карен едет в инвалидном кресле. Все промокли до нитки. Всем больно и грустно. Вот и конец улицы.
Ричард спрашивает:
- Карен, ты не хочешь сказать, зачем ты... зачем мы сюда пришли?
- Ричард, - несмотря на дождь, заливающий лицо, проникающий за воротник и под капюшон, Карен пристально смотрит прямо в глаза Ричарду. - Понимаешь, конец света - он ведь не такой, как в голливудских фильмах: эффектные взрывы, главные герои, совокупляющиеся посреди всего этого дурдома, улыбки во весь рот, кровью все залито, искры из глаз. Чушь все это. Фуфло.
- Значит, ты говоришь...
- Я говорю: «Тсс!» - шепчет Карен,
Они стоят под дождем, насквозь промокшие, в самом конце Рэббит-лейн, где кончается асфальт и начинается лес.
- Слушайте. Во Флориде живет пожилая женщина. Сейчас она на кухне; под потолком позвякивают от движения воздуха колокольчики, на стульях стоят пакеты с продуктами - вчера она ходила в магазин, да так и не разложила покупки по полкам. На улице свежо, на женщине ночная сорочка. Она выходит из дома и идет к пристани, это совсем рядом. Теплый ветерок дует ей в лицо, проникает сквозь тонкую ткань. Она садится на доски и смотрит в небо - на звезды и спутники. Она вспоминает семью, детей, внуков. Она улыбается и начинает мурлыкать песню, которую ее внуки крутили день и ночь напролет всю прошлую неделю. Вроде «Bobo and the Jets»? Нет, «Benny and the Jets». Вдруг ее начинает клонить ко сну. Она ложится прямо на пристань, закрывает глаза и засыпает. Все. Она последняя. Мир кончился. Начинается наше время.