В прошлом познавательные возможности искусства (и литературы в том числе) нередко недооценивались.
Например, Платон считал необходимым изгнать из идеального государства всех истинных художников (даже Гомера, правда, увенчав его предварительно лавровым венком). Для Платона искусство – низшая форма постижения идеи. Материальные вещи, по Платону, – тень идеи. Искусство – тень материальных вещей, поэтому оно – тень тени. Так уже на заре философского мышления било высказано недоверие к познавательным возможностям искусства. Для Гегеля искусство также было низшей формой познания истины, уступающей, в конце концов, место философии и религии.
Однако познавательные возможности искусства огромны, его нельзя заменить иными сферами человеческой духовной жизни. Так, Энгельс отмечал, что из романов Бальзака мы можем узнать о жизни общества больше, чем из сочинений всех историков, экономистов, статистиков той эпохи, вместе взятых.
Искусство способно к отражению и освоению тех сторон жизни, которые труднодоступны науке. В научной формуле воды Н2О схвачен закон существования этого явления. Но явление богаче закона. В формулу воды не вошли не прелестное журчание ручья, ни переливы волн, ни лунная дорожка на поверхности моря, ни бушующий девятый вал, который мы видим на картине Айвазовского и в котором живет мощь стихии. Сотни свойств воды, все ее конкретно–чувственное богатство осталось за пределами научного обобщения.
Таким образом, познавательная информация, содержащаяся в искусстве (то есть и в литературе, как ведущем виде искусства) огромна. Оно существенно пополняет наши знания о мире. Сопрягая личный жизненный опыт с опытом других людей, искусство служит средством познания мира и самопознания личности.