ОТЗЫВЫ КРИТИКОВ. По свидетельствам очевидца Вазари, сам великий Микеланджело посетил Тициана в Риме, чтобы отдать ему дань уважения увидев Данаю первый вариант - которая для Фарнезе, очень хвалил ее за колорит и манеру, однако, уходя, пожалел, что в Венеции с самого же начала не учат хорошо рисовать и что тамошние художники не знают хороших приемов работы. Это и может служить одним из первых веских критических замечаний в адрес одной из Данай Тициана.
Глядя на полотно Тициана, легко вспомнить мнение Э. Делакруа об одной особенности, присущей, пожалуй, всему творчеству гениального живописца. А именно - непременное желание сделать из каждой картины абсолютный шедевр. Сам Делакруа, ценящий умение не делать чересчур много и видимую беспечность в отношении деталей, которая, если присуща гению, превращается в гениальную простоту, считает стремление к абсолютному шедевру тициановским недостатком.
Скорее, это относится к психологическому свойству художника, потому что Даная Тициана тем не менее не производит впечатление перегруженности. Однако она тяжеловесна. Тогда как рембрановское полотно, если так можно выразиться, легче, и простота, так ценимая Делакруа - несомненное достоинство Данаи Рембрандта. Рембрандту принадлежит одна важная формулировка, которую будет кстати здесь привести.
В противовес издавна сложившемуся представлению о законченности картины, которое подразумевало тщательную выписанность ее во всех подробностях, он считает, что картина закончена, как только художник осуществил в ней свое намерение. Мастера искусства об искусстве, т. 1, М Л 1937 Тем самым он утверждал ту меру свободы исполнения, когда живописный строй картины сохраняет в себе отпечаток сложнейшей динамики творческого процесса, а сама пластическая сторона полотна становится более активным слагаемым художественного образа.
При этом тот же Делакруа замечает сходную черту в творчестве обоих художников Тициан, по всей вероятности, не знал заранее, как он закончит свою картину. Рембрандт, по-видимому, тоже его крайности и порывы не столько результат его предварительных намерений, сколько следствие его постоянных колебаний. Любопытно, что эти постоянные колебания сопровождали обоих художников при обращении к образу Данаи - и тот, и другой обратились к старому полотну через десять лет после того, как оно было создано и сочли нужным что-то изменить. Что касается официальной критической оценки Данаи Рембрандта, вспомним, что даже после реставрационных работ длиной в 12 лет эксперты высказались, что Даная остается в первой десятке шедевров Эрмитажа.
Э.Верхарн отмечает Рембрандт мог родиться где угодно и когда угодно. Его искусство осталось бы тем же самым в любое время С удивительным, чисто детским эгоизмом он рисовал бы своих близких и в трогательном мире легенд собирал бы слезы и красоту страданий Тот же Верхарн отмечает, что везде художник преступал границы условностей и предрассудков.
Он смущал, задевал, оскорблял и шел во всем до конца. И далее В глазах толпы Рембрандт был уродом. Он живет в высшем, чудесном мире, созданном его фантазией, который и является его настоящей средой. Действительность претворилась для него в вечную сказку Он создает, подобно Шекспиру, целый мир призраков и поэзии и, так же как Шекспир, несмотря на необузданность своей творческой фантазии, остается глубоко человечным. Полное подтверждение своих слов о сказочной действительности - среде настоящего обитания Рембрандта - Э.Верхарн находит в полотне Даная Чудесное сошествие божественного золота, падающего дождем на человеческое тело и озаряющего его своим сиянием, возвеличивает Саскию в его глазах и возносит ее на уровень мифических существ.
Отныне он владеет женщиной, которую обожал Давид и добивался Юпитер. Э. Верхарн. Творческий путь Рембрандта. В кн. Искусство. часть 2. Искусство Западной Европы XVII - XX веков.
Москва Просвещение , 1988 г. Виталий Лехциер, размышляя о скрытой и явной Данаях Рембрандта, приходит к серьезным культурологическим обобщениям Распространено заблуждение Строгая упорядоченность выразительных средств, установление единственно возможной в рамках данного стиля связи между единицами плана выражения - вот что делает текст художественным. Это проявляется в ощущении непреложности формы, невозможности что-либо изменить, добавить или убавить в произведении. Откуда это ощущение непреложности формы ? Может быть, от привычки общаться с каноническим текстом? Ведь на самом деле нет никакой непреложности формы и единственно возможной связи, можно и добавить, и убавить, и вырубить топором, что и делают авторы, бесконечно переправляя свои тексты, нередко давно опубликованные.
Рембрандт поверх уже завершенной к 1636 г. Данаи через десять лет написал совершенно новую, ту самую, которую знает весь мир 1646-1647 гг Бывший чистовик стал черновиком - чтобы скрыться в новом чистовике.
Черновик умирает в чистовике. Быть вытесненным, наглухо запечатанным под могильной плитой чистовика - традиционная судьба черновика в европейской культуре. В данном случае рентген, ультракрасные и ультрафиолетовые лучи позволили провести визуальную эксгумацию, вдохнуть в первую, черновую Данаю жизнь - и она заново родилась на свет. Если бы мы могли совершить невозможное и расслоить механически живопись Рембрандта, то количество его картин могло бы удвоиться, а возможно, утроиться. А если предположить, что Рембрандт, неудовлетворенный и Данаей номер два, решил бы и ее переписать через несколько лет и только физическая смерть художника помешала ему опять превратить чистовик в черновик? Ведь никто не может гарантировать, что этого бы не случилось.
Кажущееся законченным на деле выступает временной остановкой в бесконечном творении черновика Новое Литературное Обозрение 2002. 9 Виталий Лехциер Апология черновика, или пролегомены ко всякой будущей.