Конец эпохи принципата. В развитии искусства Позднего Рима можно более или менее отчетливо различить две стадии.
Первая - искусство конца принципата III в. и вторая - искусство эпохи домината от начала правления Диоклетиана до падения Римской империи. В художественных памятниках, особенно второго периода, заметно угасание античных языческих идей и все большее выражение новых, христианских. После кратковременного правления Пертинакса и купившего у преторианцев трон Дидия Юлиана империя переживала междоусобные войны.
Сильная милитаризация, начавшаяся с воцарением Септимия Севера, наложила отпечаток на римскую культуру и искусство всего III в. В годы военной монархии Северов и беспрестанных переворотов, когда в течение столетия более 50 императоров сменились, убивая один другого, монументальные формы в искусстве или приходили в упадок, или получали, напротив, гипертрофированное выражение. Нагляднее всего это выступало в архитектурной практике III в когда то создавались громадные термы Каракаллы и мощные крепостные стены Аврелиана, то надолго прекращалась строительная деятельность.
В характере скульптурных портретов также заметны резкие перемены порой лица изображались во всей индивидуальной неповторимости, порой начинали приобретать черты почти обожествленности, отрешенности от всего земного. В поисках средств воплощения духовных качеств человека, проявившихся отчасти уже в искусстве поздних Антонинов, в смене художественных манер и борьбе различных течений и стилей проходила жизнь архитекторов, скульпторов и живописцев последнего столетия принципата.
Императоры III в стремясь угождать скорее не общественным, но частным вкусам и потребностям городских жителей, создавали не огромные как ранее, форумы или храмы, а исключительные по размерам и великолепию термы, в которых римляне любили проводить время. Монументальными оказывались теперь уже не государственные, официальные учреждения, а сооружения для малоимущей массы населения - термы или бани. Начавшие строиться при Септимии Севере и законченные при Каракалле термы превзошли остальные здания этого типа и величиной и убранством.
От акведука Марция к ним был проведен пересекавший Аппиеву дорогу над аркой Друза акведук Антонинов. Ограда терм замыкала площадь 337 м X 328 м. По сторонам от центрального северо-западного входа располагались ряды двухэтажных небольших комнат, возможно, банных, предназначавшихся для индивидуального пользования. Боковые участки ограды заканчивались широкими, но плоскими экседрами с вытянутыми абсидальными помещениями, фланкированными двумя различных планов залами.
Центральную часть противоположной входу стены занимала сильно уплощенная экседра, включавшая огромные, вмещавшие 80 тыс. литров воды цистерны, рядом с которыми были построены библиотеки. Основное здание терм 216 Х112 м, как и общий план, подчинялось строгой симметрии. Дополнительные помещения располагались по обе стороны от центральной оси, на которой находились вместительный бассейн холодной бани фригидарий в зале с двумя абсидами, затем обширный 58 м X 24 м центральный, перекрытый тремя крестовыми сводами салон, называемый базиликой, меньшая размерами теплая баня тепидарий и затем большая 34 м в диаметре круглая зала горячей бани кальдарий, перекрытая куполом на восьми мощных столбах, и рядом паровые ванны, или турецкие бани лаконики. Симметрично этим основным банным залам к бассейну примыкали вестибюли, раздевальни аподитерии, просторные 50 м X 20 м прямоугольные открытые палестры для занятия гимнастикой, залы для чтений, философских собеседований.
Много различных помещений имелось во втором этаже основного здания.
Между центральным зданием терм и оградой росли высокие деревья, располагались цветники, статуи и оюсты. Многокрасочные мозаики, разноцветные, покрывавшие бетонные конструкции плиты облицовочного мрамора, скульптурные памятники усиливали ощущение великолепия терм, влекли сюда тысячи римлян. В первой четверти III в. в Риме было воздвигнуто много значительных зданий и прославлявших императора триумфальных арок. Создавались храмы Исиде, Серапису, Гелио-габалу.
Распространением восточных культов объясняется также появление в Риме Митреумов. Украшал город и выстроенный на склонах Палатина многоколонный, в несколько ярусов, Септизониум. На Римском Форуме в память покорителя Парфии была поставлена между рострами и курией триумфальная, высотой 20,88 м, из травертина и кирпича, облицованных мрамором, арка Септимия Севера.
Три ее пролета - центральный и соединявшиеся с ним поперечными проходами более низкие боковые не обрамляли, однако, таких значительных и красивых видов, как арка Тита или арка Адриана в Афинах. Место для этого внушительного монумента было выбрано не очень удачно. В боковых пролетах имелись ступени, центральный был замощен. На аттике сохранились посвятительные надписи Септимию Северу и Каракалле с заметными следами переделки четвертой строки после удаления имени убитого Каракаллой брата Геты. Четыре громадные несущие аттик колонны покоятся на высоких постаментах, имеющих рельефы с батальными сценами - легионеры ведут пленных парфян.
Храмы поражают многоколонными портиками, высокими подиумами, многоступенчатыми, ведущими ко входу лестницами. Чувствуется напряженность архитектурных форм, монументализация всех элементов громадных плоскостей высоких стен, могучих стволов колоннад, гипертрофированную мощь которых слегка смягчает некоторая, очевидно, восточного происхождения, декоративность.
В орнаментальных узорах аркады Форума Северов в Лептис Магна, а также пышных растительных капителях колонн, украшающих арки и амфитеатры, проступали местные художественные особенности. Расцвет архитектуры в Северной Африке III в. способствовал развитию искусства мозаики. На полах домов и общественных сооружений выкладывались сложные орнаментальные и сюжетные композиции. В них не только отразилось воздействие художественных стилей, господствовавших в восточных эллинистических и римских центрах, но и проявились местные вкусы и манеры как в выборе сюжетов и изображении людей, животных, растений, так и в экспрессивной яркости тонов.
Своеобразна и скульптура этой провинции. Правда, мастера начала III в следуя за столичными ваятелями антониновской эпохи, часто использовали буравчик и создавали зыбкую и мерцающую поверхность мрамора, но во многих памятниках нашла воплощение и присущая только североафриканской художественной школе титаническая напряженность и мощь пластических форм. Портретисты второй четверти III в. вместо бурава применяли скарпель для изображения волос насечками и этим еще более усиливали ощущение плотности камня.
Лишь в рельефах посвятительных и надгробных стел, в скульптурном декоре пилонов базилик сказывалось тяготение к живописной трактовке пластической формы. Экспрессивность африканского толка сочеталась в этих произведениях с декоративностью восточного характера. Исключительно широк был и сюжетный диапазон скульпторов.
На рельефах триумфальных арок, пилонов и цоколей можно видеть не только мифологические образы борющихся Геркулеса и Антея, сцены гигантомахии и поразительные по своей экспрессивности лики Скиллы или горгоны Медузы, но исполненные с исключительной достоверностью скульптурные портреты Септимия Севера, Юлии Домны, Каракаллы и Геты, причем и здесь лицо последнего бывает повреждено. К концу III в. творческие возможности античного Рима постепенно исчерпывали себя все сильнее проявлялись новые идеалы, связанные с усиливавшимся христианским мировоззрением.
Зодчим еще предстояло создать крупные и значительные сооружения, но особенных художественных шедевров в тот кризисный переходный период уже не появлялось. В скульптурных портретах конца III в. нарастала застылость объемов и форм образы теряли жизненность и индивидуальную неповторимость, проникались идеей неземного величия императоров, объявивших себя в конце III в. божественными наместниками. 4.2.