Труд в семье

Труд в семье. Поморская семья свое благосостояние обеспечивала непрерывным тяжелым трудом. «С малолетства приучены, шесть лет исполнилось – помогай отцу, он учил конопляное прядено екать, сеть вязать». Не шутя каждодневный урок отец дает, сполнил, там на улку бежать забавляться можно.

Сестер мать и бабка учили перво-наперво вязать, шерсть трепать на цапахах, заплатки разные класть, это одёжу чинить.

Девки с пяти лет маленьких нянчили. У всех поморов порядок такой. А не так – это у непутевого какого».] ] Тяжел был труд у поморской семьи. С 5-6 лет девочки шили и ухаживали за младшими детьми, мальчики вязали сети, ловили на удочку рыбу, помогали родителям.

С 10-12 лет мальчиков брали на промысел, и начиналась для них сложная и опасная морская страда. Семья все время жила как бы в экстремальных условиях. Трудно представить себе как справлялась со сложным хозяйством хозяйка – «большуха», одновременно вынашивающая или вскармливающая грудного ребенка. Отец, глава семьи, ежегодно вынужден был рисковать жизнью. Вот как описывал выход на «ближнюю» беломорскую зверобойку М.В. Ломоносов: «море так замерзает, что по нему можно ходить и на нартах ездить можно.

В Поморье называется оное ночемержа, затем что в марте месяце ночными морозами в тихую погоду Белое море на несколько верст гибким льдом покрывается, так что по нему за тюленями ходят и лодки торосовые за собой волочат, и хотя он под людьми гнется, однако не скоро прорывается, около полудни от солнца пропадает и от ветру в чепуху разбивается». А выход в океан весной на промысловой лодке, поход на Мурманскую страду, в Мезенский залив, в Горло, на Кедовский путь, на Матку. Иногда до места промысла добираться приходилось больше месяца. Шторма, арктические льды, полярные ветра, океанский прибой, стремящийся разбить лодку о камни море постоянно бросает поморам вызов за вызовом.

Надо преодолеть себя и победить стихию, иначе – смерть. Любая ошибка, даже самая незначительная, может привести к гибели всей промысловой артели. Во время промысла нельзя отвлекаться, нельзя думать о постороннем. «Собери умы свои и направи в путь. Горе, когда для домашних печалей ум морехода вспять зрит». Изменилось время, изменились обстоятельства, изменились люди. Сейчас даже шлюпочный поход из Архангельска на Соловки становится достойным описанием, а ведь еще сто лет назад промысел велся за тысячи километров от поморских сел – на огромной территории от Шпицбергена до островов Карского моря и этот героический труд считался обычным для Поморья явлением.[ ]