Всем и в любом возрасте известно, что энергия, получаемая нами с пищей, в первый период воспринимается как подавляющее активность чувство сытости, но лишь в просвещенном сознании взрослого соотносится с количеством белков, жиров и углеводов. Взрослый способен уставать и мечтать об отдыхе. Ребенок воспринимает усталость как расходование энергии стимула и ищет не отдых, а другой стимул. Ему кажется, что он лишь растратчик энергии притяжения, излучаемой объектом, который стал стимулом его поведения, и может бесконечно тратить ее — было бы стимулов побольше. Интерес к тому или иному объекту продолжается столько, на сколько хватает энергии, как бы этим объектом в нас порожденной. Такое состояние чаще характеризуется фразой «не замечать усталости», реже — «вдохновением».
С этим связано одно из самых характерных проявлений состояния сознания где субъект не отделяет себя от объектов внешнего мира и потому еще, что ощущает свое Я носителем, растратчиком энергии объектов, которые в силу своей притягательности, кажется, излучают ее именно на него.
Здесь действует своеобразный закон силы эмоционального притяжения, принцип которого гласит: «Насколько мне интересен и желателен объект, настолько и я интересен и желателен
объекту». Признакисуществования этого закона можно найти внашей речи, когда мыговорим очем-то притягательном, зовущем, манящем и т.п.
Обращение запомощью ко взрослому при достижении сагиттальной цели это не только прообраз инструментальной деятельности, но иобращение к источнику потенциальной энергии движения.
Вертикальный период характеризуется практически полной пассивностью ребенка, иколичество полученной имэнергии значительно больше ееактивной траты. Если к этому добавить «кандальное» пеленание, то вообще не понятно куда, кроме как на переваривание пищи, рост икрик, эта энергия тратится.
Иное дело — сагиттальный период. Если вертикаль функционирует здесь как физиологический источник двигательной энергии, то сагитталь есть вектор тратыэтой энергии.
Поднятый на руки взрослым, уже достаточно хорошо умеющий ходить ребенок, когда «с высоты своего положения» замечает нечто привлекательное внизу, начинает активно вырываться из плена, требуя, чтобы егоотпустили. И чем дольше длится противодействие взрослого, тем «запретный плод» начинает манить к себе все более и более, накапливая в душе свою притягательную силу. Ассоциация с верхом как источником физиологической энергии дополняется ассоциацией с источником энергии психологической. Верх в этом случае служит местом, где копятся силы перед решительным броском по сагиттали.
Но вот ребенка спустили на пол, ипочти истерическая его потенциальная энергия становится в буквальном смысле кинетической (т.е. двигательной).
Низ в этом случае начало перехода потенциальной энергии в кинетическую, реализуемую в силе эмоционального притяжения — ребенок наконец устремляется к вожделенному объекту. И чем дольше удерживали его на руках, тем активнее будет это устремление. Можно предположить, что проявление земного тяготения, познанного ребенком в вертикальном периоде, связывается ассоциативно и с «притягательностью» объекта. Однако, если физическое тяготение, как мы отмечали, связано с отрицательными эмоциями, то тяготение по сагиттали, т.е. по вектору независимости, ассоциировано с эмоциями положительными.
Чем дальше расположен по сагиттали объект, чем он притягательней, тем большую энергию для его достижения надо получить сверху. Отмечается энергетическая двухмерность: получаю по вертикали, трачу по сагиттали. Таким образом, вертикаль отражает потенцию, сагитталь — кинетику.
Думается, что этим объясняется непонятная, с первого взгляда, игра, заключающаяся в,постоянном «Возьми меня на руки!» (или заползание на колени взрослого) и, почти тут же, требование свободы. Отпущенный с рук ребенок стремглав бежит до первого попавшегося на сагиттали объекта — и все повторяется вновь.
На начальном этапе развития получение итрата энергии носят импульсивный характер. В этом проявляется как бы атавизм вертикального периода. Вспомните эпизоды осознания своего Ячерез бросание предмета вниз. В начале сагиттального периода трата энергии также весьма импульсивна, так как энергия расходуется лишь на кратковременные прямолинейные движения понаправлению к вожделенному объекту.
Здесь уместно различить два сагиттальных характера движения к объекту или от него: повнешнему приказу и пособственному желанию, т.е. приказу внутреннему. Это объясняется тем, что приказы взрослых на начальном этапе развития ребенка носят односложный характер, рассчитанный на импульсивное выполнение: «подойди, положи, возьми, принеси...», но, увы, чаще: «не ходи, вернись, не смей, нельзя, отдай, не бери, стой..» ит.п.
Однако со временем взрослому всевластию приходит конец. Тому пример непослушание, связанное с активным сагиттальным контрвертикальным действием, которое проявляется вимпульсивном бунте убегающего ребенка, протестующего против запретов взрослого. Причем, чем сильнее запрет, тем активнее реакция.
Искусственное сдерживание извне непроизвольных устремлений ребенка через некоторое время сменяют самозапреты — усвоенные нормы поведения. Эти волевые усилия ни у ребенка, ни у взрослого, как известно, не отменяют желаний. «Запретный плод» —самый потенциально заряженный объект.
Очевидно, что первое волевое усилие есть отказ от траты, излучае-мой вожделенным объектом энергии, на которую наложено вертикальное вето.
Где находится источник этой энергии? Ищите наверху.
Идействительно, у ребенка импульс энергии, полученный от желанного, но запретного объекта, сохраняется уже как бы вотрыве от самого этого объекта и выходит из непосредственного поля зрения.
Со временем наступает момент, когда ребенок отказывается от немедленной траты энергии, полученной от запрещенного объекта. Но разве запрет способен отменить притягательность? Она, эта притягательность, может уйти глубоко в подсознание, но не исчезнуть. Встает вопрос, что с этим, отделенным от источника, запасом энер-
гии делать? Приходится потратить его на другой объект. Поэтому очень часто энергия тратится на совершение поступка, с точки зрения взрослого, абсурдного. Но в данном случае происходит замещение не столько одного действия другим, сколько замещение одних объектов внимания на другие1.
Стоит только вспомнить поведение каждого из нас, как станет ясно, что сублимированные объекты внимания встречаются нам на каждом шагу. Всем известно то, что мы называем «отвести глаза», дабы скрыть свою заинтересованность чем-либо. (Это особенно знакомо мужчинам-пассажирам метро в летнее время). В самом деле, нельзя отвести глаза от одного объекта внимания и при этом не перевести взгляд на другой объект — объект сублимации. Но об этом дальше.
А сейчас нам важно обратиться к поведению ребенка в сагиттальной системе «близко—далеко». Очевидно, что чем дальше объект, тем большее усилие необходимо для того, чтобы приблизиться к нему.