На этот раз день выдался ветреный. Ветер дул
с гор в сторону моря и вносил в обычную жизнь горо-
да особое оживление и суматоху: широко раскачива-
лись высокие деревья с большими яркими цветами, на
пешеходах раздувались их разноцветные одежды,
и даже птицы в своих перелетах с дерева на дерево
Небесные селения
или с карниза на крышу должны были сообразовы-
ваться с ветром.
Опять, как при первом моем появлении в Хале,
я был захвачен разлитым всюду сиянием, природа ко-
торого была мне неизвестна. Как-то по-особому пре-
ломлялся здесь свет вокруг людей, домов и деревьев.
В лицах не было привычной для дуракинцев угнетен-
ности и озабоченности, а была непривычно спокой-
ная сдержанность. Кроме того, это были лица занятых
людей, а не ротозеев, ищущих себе занятий и пустых
развлечений, - ротозеем был, очевидно, один я на весь
город. Среди этих лиц было немало достойных любви,
украшенных улыбкой, спокойных и ясных. Особенно-
сти освещения, оливковый оттенок кожи и легкая тан-
цующая пластика движений - все это наводило на
мысль о том, что я нахожусь в каком-то особом месте,
о котором на старенькой нашей Земле ничего не изве-
стно. В то же время прохожие, птицы, палисадники
с кустами и цветами, заборчики с калитками казались
такими знакомыми и будничными, что возникало жела-
ние просто все это благодарно принять и не мучиться
сравнениями и вопросами.
Рядом со мной упруго двигался мой спутник, с ко-
торым мы постепенно расширяли диапазон общения и
налаживали общий язык. Калам вышагивал, выдвинув
вперед грудь и отставив назад плечи, будто вплавь рас-
секая воздух. Я с трудом удержался от вопроса о расе
аборигенов, готового сорваться с кончика моего язы-
ка, и продолжил свои наблюдения.
Впервые я заметил - вчера мне было не до того -
отсутствие на улицах привычного городского транс-
порта, кроме редких карет и повозок, запряженных
43 Архипелаг Макам
лошадьми. Встречались и всадники верхом на лоша-
дях и ослах и даже на верблюдах. Как же они в этом
городе обходятся без машин и общественного транс-
порта? И опять я промолчал, слушая неторопливый
рассказ Калама о хальской цивилизации.
- Понимаете, Ник, - сочный баритон Калама звучал
отчетливо и певуче, - наш город является своеобраз-
ным предбанником всей нашей страны. Мы - иммиг-
ранты, прибывшие сюда из различных щелей с правом
как вернуться в то место, из которого мы сюда вывали-
лись, так и продолжить наше путешествие в глубь ар-
хипелага. Выбор мы делаем сами на основании инди-
видуальных предпочтений, но также - направления
и силы несущих нас ветров.
Здесь я позволил себе перебить моего спутника
и уточнить смысл его замечания, касающегося ветров.
- Это очень просто, Ник. В нашем мире мы очень
ценим божество, известное вам под именем Эола. Ес-
ли вы помните вашу классику, повелитель «бушующих
и легковейных» ветров Эол подарил королю Итаки по-
путный ветер и огромный мех с другими ветрами, за-
претив открывать его. Десять дней дарованный им по-
путный ветер надувал паруса корабля, и, казалось, ни-
что не могло помешать морякам вернуться на родину.
Однако их мечтам не суждено было сбыться: любо-
пытные спутники Одиссея развязали мех, спрятанные
там ветры, вырвавшись на волю, устроили страшную
бурю и...
Мы пересекли улицу, по которой я совершал свой
вчерашний переход от гор к морю, и вошли в парк с че-
тырьмя утопавшими в зелени купольными зданиями.
Здесь ветер гулял по аллеям и в густой сочной зелени,
Небесные селения
Архипелаг Макам
и в этой игре и суматохе было что-то раскрепощаю-
щее. Мне казалось, что не только я, но и гулявшие по
парку люди, которых здесь было значительно больше,
чем на улицах, чувствовали то же, что и я, и также ра-
довались.
- Что это за дворцы? - спросил я Калама.
- Это храмы и музеи ветров, - отвечал он и вер-
нулся к своему рассказу. - Впрочем, легенды о ветрах
встречаются у многих народов мира, а взаимоотноше-
ния человека с ветрами имеют давние истоки. Гречес-
кая легенда о морском божестве Тритоне гласит, что
он по велению отца - бога морей Посейдона - должен
был с помощью раковины «высвистывать» волнение
на море, а когда нужно, успокаивать его. Таким же
приемом пользовались и китайские мореходы, хотя
с мифами эллинов они не были знакомы. Китайцы
считали, что в морских раковинах обитают духи, по-
велевающие морской стихией. Особенно они доро-
жили редкими белыми раковинами «юсуань», имею-
щими завитки по часовой стрелке. Юсуани хранились
в монастырях и по стоимости приравнивались к алма-
зам. Счастлив был тот моряк, которому разрешали
брать с собой в море священную реликвию. Шло вре-
мя, раковинами пользоваться перестали, однако обы-
чай «высвистывать» ветер продолжал жить, распро-
странившись по всем морям и флотам. Но свистеть
надо было с умом. Для этого у капитанов и боцманов
имелись специальные «заговоренные» свистки, кото-
рые хранились в молитвенных шкатулках и использо-
вались лишь в крайнем случае. «Высвистывали» ветер
мелодичными трелями, повернувшись в ту сторону,
откуда ждали его прихода. Количеством посвистов
определялись сила ветра и его продолжительность.
Бездумное посвистывание на судне строго запреща-
лось, так как, по мнению моряков, могло привести
к непредсказуемым бедам.
Я заметил, что невнимательно слушаю рассказ Ка-
лама, захваченный наблюдениями за пестрой толпой,
в середине которой мы с ним неожиданно оказались.
Люди шли в одном направлении, и мы тоже двигались
туда, куда и остальные.
Что могу сказать об этом зрелище я, наряженный
в сиреневую косоворотку и зеленые «багамы» Елуана,
втянутый в гущу чужой незнакомой мне жизни, от ко-
торой еще вчера я был так далек, так безнадежно от-
резан? Сказать, что эта толпа была нарядной и воз-
бужденной, значило почти ничего не сказать о ней.
Зеленые рукава, бордовые накидки, женщины и де-
вушки с живыми цветами - подснежниками и фиалка-
ми, - приклеенными к щекам. Или синие панталоны
и желтые жилетки, оранжевые шапочки и пестрые
с воланами юбки. На мужчинах была одежда более
сочных расцветок, и цветы были приклеены не к ще-
кам, а ко лбу. Яркие бесконечные комбинации форм
и цветов и живые глаза, полные незнакомых мыслей
и состояний, - все это завораживало и пьянило. Это
было давно забытое чувство праздника, воодушевле-
ния и подъема.
Как я уже сказал, на какое-то время я утратил ост-
роту внимания и не мог тщательно следить за расска-
зом моего спутника. Я, очевидно, пропустил какую-то
часть его рассказа, и, когда включил свое внимание, он
продолжал повествовать о местных верованиях и их
исторических параллелях.
Небесные селения
Архипелаг Макам