Возле одного из бараков господин Опий, нако-
нец, остановился и опустил на траву тяжелую кладь.
На его стук из дома вышел угрюмый мужик в замыз-
ганном фартуке, и наш носильщик его нам предста-
вил:
- Шестикрыл. Прошу любить и жаловать.
Шестикрылу он нас представлять не стал, види-
мо, он отрекомендовал ему нас раньше. Тот, и не
взглянув на нас, одной могучей рукой подхватил на-
ши пожитки и понес их в дом. Мы постояли еще не-
много на крыльце в холодеющем свете сумерек:
солнце опускалось за соседние крыши. Слегка утих
барабан, но птицы, крича, еще кружились над кры-
шами.
Тут господину Опию подошло время с нами про-
щаться. Уходя, он заверил нас, что место это спокой-
ное и, главное, надежное, и пожелал нам приятных
сновидений. Попрощавшись с ним, мы вошли в дом
в надежде умыться и отдохнуть, а наутро первым де-
лом сменить жилье.
Шестикрыл, на которого мы наткнулись в прихо-
жей, хмуро буркнул нам: «Некогда мне вами занимать-
ся!» и отвел нас в маленькую квартиру из двух комнат
с драными обоями и завешанными окнами. Лучшего
жилья на своем острове диктатор Опий найти для нас
не смог! Переглянувшись, мы все же решили остаться
там, куда нас поселил диктатор Кудрата господин
Опий.
Началась наша кудратская жизнь.
Небесные селения