У читателя может создаться впечатление, что речь идет о вещах, лежащих где-то на границе музыки, если уже не за ее пределами. Однако вряд ли кто-нибудь возьмет на себя смелость определить истинные границы того или иного вида искусства. Границы эти непрерывно расширяются, захватывая все новые и неожиданные области. Меняется и специфичность отдельных видов искусства, и круг той информации, которая в течение долгого времени считалась «типической»; средства, которыми оперирует каждый из видов искусства, также непрерывно изменяются: обновление языка — одна из самых характерных черт эволюции искусства; возникают новые синтетические разновидности (как кино, немыслимое сто лет назад). Как будет развиваться искусство в XXI веке, трудно предсказать, и, вероятно, этого и не следует делать, но мы вправе ожидать дальнейшей и все ускоряющейся эволюции средств, расширения сферы информации и дальнейших, новых и неожиданных для современного человека, видов синтеза.
Вероятно, некоторым покажется непривычным применение слов «звуковой объект», «оперирование», «информация.» и других по отношению к музыке. Часто публика еще представляет себе ком-
[154]
позитора как одержимого, который в жизни совершает странные и алогичные поступки. В этой профанации профессии композитора в равной степени виноваты и плохие кинокартины, и сентиментальные «романы о музыке»[5]. Действительно, создавая музыкальное произведение, композитор творит новый мир - мир звуков, и ценность произведения определяется прежде всего тем, сумел он или нет приоткрыть нам еще один уголок неведомого. Настоящее музыкальное произведение - всегда открытие и, поэтому, вполне закономерно, что оно воспринимается как событие. Вопросы психологии творчества сложны и тонки, процесс этот сугубо индивидуален, и вряд ли можно сразу
раскрыть его таинства (а элемент тайны всегда присутствует при настоящем творческом процессе), позволить проникнуть взгляду в творческую лабораторию художника и, тем более, объяснить протекающие при этом процессы во всей их сложности и взаимодействии.
Подчеркнем лишь главное: настоящий художник прежде всего - мастер, и процесс сочинения - процесс сложной обработки сырого и ускользающего материала, той неясной звуковой массы, которая подчиняется художнику лишь при очень строгом контроле и большой направляющей и организующей воле. Сочинение музыки - прежде всего труд, тяжелый и утомительный, но, вместе с тем - радостный. И интуиция (или, в житейской терминологии, вдохновение) в создании музыкального произведения идет рука об руку с сознательно контролирующим этот процесс творческим разумом.
Композитор строит музыкальное здание, и его архитектура не может не быть совершенной – каждый просчет (или слабость конструкции) неизбежно приводит к преждевременной смерти произведения. Причина долговечности великих творений Г.Машо, К.Монтеверди, Г.Шютца и И.Баха - не только в заложенной в них информации, но и в бесконечно совершенной по красоте конструкции.