Российский Рокфеллер

Российский Рокфеллер. В течение десятилетий Россия добывала больше нефти, чем любая другая страна, оставляя далеко позади своих ближайших соперников Саудовскую Аравию и США. Контроль над нефтяными скважинами, трубопроводами и нефтеперерабатывающими заводами осуществляло Советское правительство.

С падением коммунизма в 1991 году это богатство превратилось в лакомый кусок. Крупные транснациональные нефтяные компании устремились в Россию в надежде установить контроль над частью огромных российских месторождений. У нефтяников появилась последняя возможность открыть новые крупные месторождения, сказал в 1995 году Т.Дон Стейси, президент Евразийского филиала Amoco. Это новые горизонты для мировой нефтяной отрасли, заявил исследователь истории нефтедобычи Дэниэл Ергин. Больше всего рискуют те, кого там нет. К началу 1995 года такие западные гиганты, как Royal DutchShell, Exxon, British Petroleum BP, Amoco, Сhevron и Texaco уже заключили крупные контракты на cовместное производство нефти.

Но все они, практически без исключения, буксовали.

В бывшем Советском Союзе от просторов Тиманского кряжа до берегов Каспийского моря, от острова Сахалин до западносибирской тайги западные нефтяные компании столкнулись с массой трудностей. Затягивалась выдача лицензий, не выполнялись условия контрактов, не предоставлялся обещанный доступ к трубе. Иностранцев эти проволочки удивляли, но сведущие россияне знали отечественные бизнесмены первыми обосновались на нефтяных месторождениях и делиться прибылью с иностранцами не собираются.

Самой крупной фигурой в отрасли был Вагит Алекперов. За пять лет Алекперов создал Лукойл, первую российскую многоотраслевую нефтяную компанию, собрав под ее началом больше разведанных месторождений нефти и газа, чем Exxon, и превратив ее в гигантскую транснациональную корпорацию. Алекперов не только активно расширял Лукойл, но и посредничал с позиции силы почти во всех крупных сделках по продаже нефти на территории бывшего Советского Союза. Факты его биографии проливают свет на то, как работала российская нефтяная отрасль и как на главном природном богатстве России была построена частная империя.

Алекперов вырос в Баку, в легендарном городе нефтяников на берегу Каспийского моря. Окончив Бакинский нефтехимический институт, он сделал карьеру в Западной Сибири. В 1983 году его назначили начальником нефтяного месторождения в далеком городе Когалым.

Через семь лет Когалым превратился в самое рентабельное месторождение в Советском Союзе. В городе нефтяников Алекперова знали все о его железном хладнокровии перед лицом опасности ходили легенды. Одна из историй связана с крупной утечкой нефти из нефтепровода. Из трубы хлестала горячая нефть приехала ремонтная бригада со сварочным оборудованием, но к работе не приступала, опасаясь, что искра может вызвать взрыв. Приехал Алекперов, оценил ситуацию и лег рядом с трубой. Теперь заваривайте, приказал он. В 1990 году сорокалетний Алекперов стал заместителем министра топлива и энергетики.

Советская нефтяная отрасль рушилась изза сокращения государственных инвестиций и распада плановой экономики. Алекперов решил поехать на Запад, чтобы посмотреть, как работают такие транснациональные нефтяные компании, как BP, Agip и Chevron. Он хотел говорить об одном о компании, которая позже получит название Лукойл, вспоминал американец Томас Хэмилтон, представлявший BP на переговорах с Алекперовым.

Он приехал с длинным списком вопросов о том, как построить многоотраслевую нефтяную компанию. Почему это не получается Почему так нельзя сделать Как выполнить такой план Алекперов попросил BP помочь в создании Лукойла и предложил стратегическое партнерство. BP отказалась. Мы считали это несбыточной мечтой, вспоминает Дейвид Риэрдон, сотрудник BP, принимавший участие в переговорах. Мы и представить не могли, что можно приватизировать лучшие нефтяные ресурсы Советского Союза. Алекперов вернулся в Москву и узнал, что сторонники жесткой линии в ЦК считают его кемто вроде предателя.

Его собирались уволить, но начальник Алекперова в министерстве поддержал ГКЧП в августе 1991 года и после провала путча был освобожден от должности. Алекперов возглавил Минтопэнерго в последние месяцы существования Советского Союза. Он действовал быстро. Сначала передал имущество нефтяной промышленности страны государственной холдинговой компании Роснефть и сделал ее руководителем своего друга Александра Путилова.

Двое подчиненных Алекперова из министерства возглавили государственные нефтяные компании в Туркменистане и Казахстане. Затем Алекперов собрал лучшие в России нефтяные предприятия и лучших инженеров и создал Лукойл. В результате приватизации компании, сначала на ваучерных аукционах в 1994 году, затем на более мелких денежных аукционах, Алекперов и высшее руководство купили четверть акций Лукойла. Собственные акции и право голосовать от имени пенсионного фонда и профсоюза компании дали Алекперову бесспорный контроль над Лукойлом.

К началу 1993 года ему стало тесно в Сибири. Он выбрал Баку, где консорциум западных нефтяных компаний включающий BP, Amoco, Exxon, Penzoil, Unocal уже в течение двух лет вел переговоры с азербайджанским правительством за право добычи 4 миллиардов баррелей нефти в море. Но восьмимиллиардная сделка затягивалась. Азербайджанской стороне все время мерещилось, что их ставят в невыгодные условия, однако страх быть обманутыми не мешал им требовать крупные взятки.

Россия еще более усложняла ситуацию, настаивая на собственном участии в сделке. Весной 1993 года в результате бескровного переворота, поддержанного Россией, к власти в Азербайджане пришел бывший генерал КГБ и член советского политбюро Гейдар Алиев. Через два месяца глава Минтопэнерго Юрий Шафраник приехал в Баку в сопровождении Алекперова. Шафраник появился перед членами правительства Азербайджана и заявил, что Россия имеет право участвовать в проекте, вспоминает Расул Гулиев, в то время председатель азербайджанского парламента.

Затем он представил Алекперова и тепло отозвался о Лукойле как о деловом партнере. Всем было понятно, что он имел в виду. Азербайджанский лидер Гейдар Алиев согласился продать Лукойлу 10 процентов акций бакинского нефтяного консорциума по номинальной цене в 15 миллионов долларов. Западным нефтяным компаниям сообщили, что у них появился новый партнер. Т.Дон Стейси из Amoco вспоминает всеобщее изумление Сначала мы восприняли Лукойл, как противников.

Но потом поняли, что они такие же бизнесмены, как и мы, что они хотят создать хорошо работающее предприятие, а не наживаться за счет другой стороны. С присоединением Лукойла к бакинскому консорциуму все встало на свои места. Был подписан контракт, Россия предоставила доступ по трубе к Черному морю, и через два года первая бакинская нефть потекла на Запад. Мы хотим превратить Лукойл в самую крупную нефтяную компанию в мире и по добыче, и по прибыли, заявил в конце 1995 года Алекперов.

У семи сестер так традиционно называли семь крупнейших нефтяных компаний мира теперь появился брат. Отношения российских промышленников к иностранным бизнесменам обычно проходили три стадии. Первая стадия невежество и хвастовство Нам не нужна ваша помощь мы и так все знаем. Вторая стадия страх до россиян доходило, что они не понимают, как устроен мировой бизнес, и всячески оттягивали заключение любой сделки, опасаясь, что бессовестные иностранцы разденут их догола.

Третья стадия паника россияне понимали, что дальше тянуть с заключением сделки нельзя, и соглашались подписать любой контракт, даже самый невыгодный. Алекперов, напротив, действовал умно и решительно. Другим российским нефтяным предпринимателям недостает проницательности и понимания правил игры, свойственных Алекперову, заметил Томас Хэмилтон. Они не умеют идти на такие же компромиссы, как он. Под компромиссами Алекперова, в частности, подразумевались подарки влиятельным россиянам в виде очень дешевых акций Лукойла.

Среди крупных акционеров был Юрий Шафраник, нефтяной министр России, с помощью которого Лукойл получил доступ к бакинской нефти. Другим крупным акционером был Александр Путилов, глава мощной государственной нефтяной компании Роснефть. Вскоре Алекперов вместе с Шафраником начали прижимать Chevron и Казахстан, которые разрабатывали гигантское месторождение на Тенгизе. Запасы тенгизской нефти 9 миллиардов баррелей составляли примерно три четверти запасов на Аляске на момент открытия аляскинского месторождения в 1967 году. К началу 1995 года Chevron вложил в тенгизское месторождение 700 миллионов долларов и обязался инвестировать еще 10 миллиардов в течение последующих двадцати лет. Но первые результаты оказались неутешительными.

Такие проекты нельзя делать в одиночку, заявлял Алекперов. Надо делиться. Алекперов с Шафраник сделали так, что Chevron получил право использовать только треть от обещанной для экспорта с Тенгиза емкости российской трубы Chevron был вынужден перевозить нефть по российской железной дороге.

Если нас примут в тенгизский консорциум, мы обязуемся решить проблему с трубой, сказал Алекперов в конце 1995 года. Через несколько месяцев Chevron дал согласие на участие Лукойла в тенгизском проекте. Это было мудрое решение. Без сильного российского партнера иностранная компания в России была обречена на провал. Крупнейшая американская компания Exxon пыталась в одиночку осуществить гигантский тиманпечорский проект, но безуспешно пока не сделала Лукойл своим партнером.

При том, что ему удалось перехитрить лучшие нефтяные компании в мире, своей компанией Алекперов управлял как старомодный турецкий паша. Алекперов также умел делать подарки. Лукойл, например, дал деньги конструкторскому бюро Яковлева на строительство первого в стране самолета представительского класса на основе стоместного Як42. Лукойл не интересовало строительство самолетов, но самолеты представительского класса с роскошной обивкой на креслах, стоимостью 19 миллионов долларов каждый, были прекрасными подарками.

Один самолет он подарил мэру Москвы Юрию Лужкову. Другой президенту Газпрома. В 1995 году, когда переговоры Лукойла по тенгизскому проекту перешли в решающую стадию, Алекперов подарил самолет президенту Казахстана Нурсултану Назарбаеву. Даром Даром ничего не бывает, усмехнулся Алекперов, просто формы оплаты бывают разные. 7.