Негативные тенденции в политической и общественной жизни общества

Негативные тенденции в политической и общественной жизни общества. Деформации и ошибки в социально-экономической политике КПСС не могли не сказаться на национальных отношениях. Брежневское руководство представляло их идеальными и беспроблемными.

Преувеличение достижений в решении национального вопроса вытекало из концепции развитого социализма. Именно в этот период в системе национальных отношений проблемы нарастали быстрее, чем решались. Образованный в 1922 г. СССР, задуманный как федеральное государство, на самом деле превратился в унитарное. Союзные республики в нем имели ограниченные права и развивались как автономии, не имея реального суверенитета. Право наций на самоопределение фактически было забыто. На протяжении всей советской истории господствовал миф о том, что в условиях советского федерализма невозможно появление обособленческих тенденций, что у социалистических наций не может возникнуть потребность для выхода из федерации.

И поэтому право наций на самоопределение партийные и государственные органы считали раз и навсегда осуществленным. Аргументом в пользу этого утверждения служило обстоятельство, что, 10 несмотря на право свободного выхода из СССр, ни один народ не воспользовался им. При этом игнорировалась реальная действительность, когда подобное волеизъявление просто было невозможным в силу деформированности политической демократии.

В рассматриваемый период интернационализм был замкнут в догматическое, идеологические рамки. Предполагалось, что лишь путем улучшения интернационального воспитания можно решить все национальные проблемы. Воспитание в этом направлении велось в отрыве от реальной жизни, ограничивалось пропагандой идей интернационализации. В этом смысле интернациональное воспитание подменяло или вовсе заменяло национальную политику.

Несмотря на успехи в развитии культуры проблема духовного возрождения оставалась в тени. Национальная по форме культура, образование и воспитание на самом деле были переводными. В 70-80-е годы больше провозглашались советские обычаи, нежели национальные. В национальных республиках, в том числе в Казахстане, в общественно-политической жизни преобладал европоцентризм, шел процесс абсолютизации роли русской культуры в развитии народов и народностей СССР, что привело к игнорированию прав социалистических республик на национальную государственность, государственный суверенитет и территориальную целостность.

Форсированная интернационализация, стремление ускорить формирование советского народа как единой общности бюрократическими и репрессивными методами, без учета национальных интересов, привело к тому, что в национальной политике были допущены фундаментальные просчеты и серьезные ошибки. Между тем подлинный интернационализм невозможен без понимания национальных интересов «своей» и других наций.

Национализм же возникает прежде всего как реакция на ущемление национальных интересов. 11 Неверное понимание интернационализма привело к тому, что языковую политику в Казахстане сводили лишь к поддержке языка межнационального общения, а о национальном языке умалчивали. Имперская языковая политика в прежнем СССР означала резкое сокращение возможностей социальной мобильности для лиц, не владеющих русским языком.

Деформации в национальной политике, ужесточение политического климата, нетерпимость власти к свободомыслию вызывало протест, особенно среди интеллигенции. Он проявлялся по-разному. В кругах студенчества, творческой и научной интеллигенции осуждалась политика русификации республики, высказывалась озабоченность состоянием казахского языка, отсутствием суверенных прав у республики. Так, в 1963 г. В Москве на основе ансамбля «Жас Тулпар» возникло одно из первых неофициальных объединений казахской молодежи, обучающейся в московских вузах.

Организаторами и активными членами этого движения были М. Ауэзов, Б. Тайжанов, К, Тлеуханов и многие другие, которые в последующем стали известными в республике людьми, имеющими определенное влияние в ее общественно-политической жизни, сделали и делают многое для возрождения национального самосознания казахского народа. Отношение официальных властей к этому движению в целом было отрицательным, а его деятельность находилась под наблюдением КГБ. Прекращение деятельности «Жас тулпара» и других подобных организаций свидетельствовало об ужесточении системы в 70-е годы. Стержневым направлением практической деятельности партийно-государственных структур в 70-е годы – начале 80-х гг. по-прежнему оставалась борьба против национализма, проявлений местничества и восхваления патриархального строя.

Напряженность, годами копившаяся в национальных отношениях, неспособность и нежелание системы менять национальную политику при 12 начавшемся реформировании общества в середине 80-х годов привели к открытому столкновению молодой неокрепшей демократии с административно-командной системой в декабре 1986 г. В основе декабрьских событий в Алматы лежит комплекс исторических, социально-экономических и политических факторов.

Выступление казахской молодежи в декабре 1986 г национальное по форме, не было националистическим. Оно не было направлено против других народов, в том числе против русских. Демонстрация была мирной и носила политический характер, не сдерживала призывов к свержению государственного строя.

Таким образом, главной причиной кризисных, застойных явлений в обществе были не столько тоталитаризм и административная система, сколько нерешенность национальных проблем. 3. Политическая деятельность Кунаева Д.А. Долгие годы во главе руководства республики стоял Д. А. Кунаев. Он был членом Политбюро ЦК КПСС и трижды Герой Социалистического труда. Человек, несомненно, одарен¬ный и талантливый, он стал заложником командно-админист¬ративной системы, как и вся КПСС. Работать ему приходилось в условиях, когда суверенность республик провозглашалась лишь на словах.

Жизненный путь Д.А.Кунаева был типичным для казаха, принявшего советскую власть безоговорочно. По путевке комсо¬мола он уехал учиться в Москву и в 1936 году окончил горный факультет Московского института цветных металлов и золота. По направлению приехал на Балхашскую стройку, с полной отдачей сил и молодым задором работал инженером на комбинате, о нем часто писала газета "Балхашский рабочий". Он с желанием оку¬нулся в комсомольскую работу, был избран членом райкома ком¬сомола.

Затем было вступление в члены КПСС и назначение глав¬ным инженером 13 рудника, а еще через три года он становится ди¬ректором рудника в Лениногорске. Размышляя о судьбе своей страны, много лет спустя он ска¬жет: "Некоторые средства массовой информации с каким-то непонятным озлоблением изо дня в день охватывают многое из всего нашего прошлого, начиная с Октября.

Значит, все наши днепрогэсы, турксибы, магнитогорски, балхаши, риддеры - все это на свалку истории? Значит, наш труд, труд моего поколения - сплошная фикция? Нет, увольте! С этим я никогда не согла¬шусь." Да и как он мог согласиться, если на его глазах сын чабана становился человеком интеллектуального труда, возводились дворцы-санатории для рабочих и крестьян, дети их получали образование бесплатно. "К нам на стройку приходили чабаны и их дети, в короткие сроки овладевали сложными специально¬стями, затем поступали в техникумы и вузы, а наши звезды на казахской декаде искусств в Москве прославляли республику." Да, все это действительно было. Он работал с Хрущевым, Брежневым, Андроповым, Чернен¬ко, Горбачевым.

Однако ближе всех был с Брежневым, личность которого ему импонировала. Брежнев также со своей стороны очень нежно относился к Кунаеву. В "Целине" он дает такую характеристику своим отношениям с Кунаевым: "Почти чет¬верть века продолжается моя дружба с Кунаевым.

Тогда он был президентом Академии наук Казахской ССР, и, естественно, нам пришлось познакомиться в первые же дни моего пребывания в Алма-Ате. По образованию горный инженер, специалист по цветным металлам, он не был человеком узкой сферы, мыслил по-государственному, широко, смело, высказывал оригиналь¬ные и глубокие суждения об огромных ресурсах и перспекти¬вах развития Казахстана. Этот спокойный, душевный, обаятель¬ный человек обладал к тому же твердой волей, партийной принципиальностью". Избранный секретарем ЦК КПСС, Брежнев восемь 14 раз приезжал в республику.

Так прочно прикипел он серд¬цем к Казахстану. Кроме теплых отношений, установившихся меж¬ду Брежневым и Кунаевым, их объединяли и чисто человеческие качества, общность взглядов на перспективы развития государ¬ства. Такие отношения одним давали повод называть их "дружес¬кими", другим - "подхалимскими" со стороны Кунаева. Заме¬тим, что сам Кунаев никогда не позволял себе называть Бреж¬нева своим другом.

И хотя он нежно относился к своему това¬рищу по партии, несмотря на их особые отношения, Брежнев для Кунаева был прежде всего символом мощного государства, претворяющего в жизнь ленинскую партийную линию, а затем только другом. К такому выводу я пришла, изучая обширную литературу о Брежневе и Кунаеве, их собственные воспомина¬ния. Кунаева нередко упрекают за то, что он первым начал вос¬хвалять Брежнева. Эту эстафету подхватил Рашидов, а затем и все остальные лидеры братских республик.

Думается, сущность Кунаева была такова, что он мог совершенно искренне это де¬лать. И на то были веские причины. Не секрет, что Казахстан при Кунаеве и Брежневе буквально преобразился. Как бы там ни было, но Кунаев преследовал одну великую для него цель -сделать все возможное, чтобы Казахстан стал страной индуст¬риальной, а люди в нем - образованными и культурными, при¬общенными к мировой цивилизации. Можно сказать, что со¬ветский Казахстан, благодаря Динмухамеду Кунаеву, обрел но¬вый уровень государственности. "С 1955 по 1985 годы по свое¬му экономическому потенциалу в республике было создано как бы семь Казахстанов, а по объему промышленного производ¬ства - даже восемь.

Население более чем удвоилось На необъятных просторах за последние десятилетия возникли ты¬сячи новых населенных пунктов Численность людей, работа¬ющих в народном хозяйстве, возросла в 3 раза, число научных работников увеличилось в 8 раз. Качественно и 15 количественно вырос рабочий класс, удельный вес которого к общей числен¬ности работающих достиг 70% против 60% в конце 50-х го-дов." Кунаев был свято убежден в том, что это стало возможным лишь благодаря советской власти, и никто до последнего дня не мог его в этом разубедить.

У него были все основания считать так: на его глазах Казахстан обретал черты цивилизован¬ной страны. Конечно, можно по-разному трактовать многие процессы, происходившие в Казахстане: и поднятие целины, и его индустриализацию. Однако Кунаев по своей сути был дер¬жавником и прекрасно понимал, что отныне Казахстан стал хо¬зяином мощного зернового хозяйства, обладал своей промыш¬ленной базой.

Для него целина - это, прежде всего, изобилие хлеба, которого ранее не было в достатке на его родине. Он был чрезвычайно горд тем, что при нем проявились бесценные результаты, весомые достижения в наращивании производи¬тельных сил, в подъеме материального благосостояния и куль¬турного уровня народа. Ему довелось руководить республикой почти треть века. " И это, скажу без ложной скромности, был период самых высоких достижений во всех сферах народного хозяйства со дня ее образования. " Он мыслил как истинный патриот своей родины, был горд достигнутыми ею результатами.

На его глазах родной степной народ возрождал и строил заново свою культуру, свершая тем самым новый виток в духовном развитии. Судя по воспомина¬ниям, оставленным им, Кунаев искренне считал, что союз с советской Россией очень многое дал его Отечеству.

Будучи че¬ловеком государственного мышления, он сумел из теплых от¬ношений с Брежневым извлечь как можно больше пользы не для себя, а для Казахстана. Реалистичность его мироощуще¬ния, глубоко интернациональная человеческая сущность были притягательными для всех, кто в той или иной мере общался с ним. Он был дитем своего времени, и время, в котором он жил, было Его. Поэтому Кунаев был глубоко прав, когда утверждал всей своей жизнью: застоя в Казахстане не было! 16 Американская исследовательница Марта Брилл Олкотт в своей книге "Казахи", вышедшей в 1987 году, не случайно об¬ратила внимание на выделенные ею черты казахского обще¬ства, сформированные в период правления Д.А.Кунаева.

Среди них она отмечает и состоявшийся рост представительства ка¬захов в партийных и государственных организациях, в то вре¬мя как преобладание русских над представителями коренной национальности утрачивалось. Увеличивалось и участие каза¬хов в правительстве: если в 1964 году 33% членов Совмина были казахами, то к 1981 году казахи занимали 60% постов.

Даже КГБ возглавлял казах. Только слепой мог не видеть того, что делал Кунаев: всеми своими действиями он стремился так об¬разовать и воспитать новые поколения казахов, чтобы они смог¬ли стать, как ему представлялось, достойными сынами своего Отечества, могущими возглавить со временем властные струк¬туры, подчинив свои личные интересы общественным во имя процветания республики. Нурсултан Назарбаев был тем из немногих, на кого делал ставку стареющий первый секретарь ЦК Компартии Казахста¬на. В одну из своих поездок в Караганду он, пригласив с собой и Назарбаева, выехал в Каркаралинск.

Познакомившись с ним поближе, Кунаев не мог не отметить широту ума, энергию сек¬ретаря обкома партии. Он надолго запомнил его и, когда при¬шло время, рекомендовал на должность секретаря ЦК КП Ка¬захстана по промышленности. "Конечно, работать секретарем ЦК ему было трудно, — вспоминал о Нурсултане Назарбаеве Д.А. Кунаев в своей книге "От Сталина до Горбачева" и он очень смутно представлял задачи, стоящие перед ним в этой должности.

А с сельским хозяйством был и вовсе не знаком. Он нуждался в повседневной помощи, и я оказывал ему ее. Постепенно он прошел "университеты" планирования, финан¬сирования народного хозяйства, состояние бюджета и задач, стоящих перед республикой в области промышленности и сель¬скохозяйственного 17 производства. Самым главным плюсом На¬зарбаева была его молодость и энергия. И кто, как ни мы, дол¬жны были заботиться о своей смене." Думается, говоря это, Кунаев не кривил душой.

Абсолютно эти же слова — слово в слово - он написал и в более ранней своей книге "О моем времени". (1992г.) Этот факт говорит сам за себя. Характерис¬тика, данная им Назарбаеву, носит очень сдержанный харак¬тер. Возможно, она предстала таковой в силу этических сооб¬ражений: ведь Назарбаев стал главой государства Казахстан. Возможно, проявилась интеллигентность Кунаева, не желаю¬щего конфликтов. Для нас важно другое: несмотря ни на что, он признавал выдающиеся способности молодого Назарбаева, неординарность его натуры.

Сам же Нурсултан Назарбаев, оценивая личность Динмуха-меда Кунаева и отдавая ему должное, представляет его далеко не однозначным человеком. "Обладал он широкой эрудицией, а главное — прекрасно понимал Казахстан, традиции, обычаи и психологию народа. И объяснять его авторитет лишь одной поддержкой Брежнева было бы непростительным упрощением и времени, и людей, которых оно порождало.

Главной причи¬ной трагедии Д.А.Кунаева стала, на мой взгляд, десятилетиями формировавшаяся убежденность в незыблемости и всесильности партийных устоев, в непогрешимости традиций партийно¬го руководства. Авторитаризм рано или поздно пропитывал любого человека, вознесенного на вершину пирамиды власти. А авторитарная власть может себя уверенно чувствовать толь¬ко на страхе ей подчиненных. "Чтобы тебя слушались, тебя должны бояться" - это было любимое кредо Кунаева." В ближайшем окружении Д.А. Кунаева оказалось немало лиц, злоупотреблявших служебным положением в корыстных целях.

На глазах у руководства Казахстана погибал Арал, су¬живалась сфера применения казахского языка, шли бесконеч¬ные взрывы на Семипалатинском и иных полигонах, процвета¬ли вечные спутники административной системы: 18 взяточниче¬ство, протекционизм, растущие алкоголизм и социальная апа¬тия населения. Остались незамеченными, более того, скрыты¬ми от широкой общественности массовые волнения и в 1979 году в г. Целинограде (Астане). Для людей, воспитанных на коммунистических идеях, исто¬рический поворот апреля 1985 года дался совсем нелегко.

Пере¬строечный процесс в Казахстане, так же, как и в других регио¬нах страны, столкнулся с многочисленными трудностями и пре¬пятствиями. Судьба Д. А. Кунаева решилась в Кремле. 16 декабря 1986 года утром состоялся V Пленум ЦК Ком¬партии Казахстана. На повестке дня стоял один вопрос — орга¬низационный. Пленум длился совсем недолго, всего 18 минут.

За столь короткий срок был решен один из важнейших вопро¬сов — смена политического деятеля, который возглавлял рес¬публику без малого четверть века. Вместо Д. А. Кунаева был избран Г. В. Колбин, работавший до этого первым секретарем Ульяновского обкома КПСС, до избрания в республике не ра¬ботавший и абсолютному большинству населения не извест¬ный. С подобным волюнтаризмом центра Казахстан сталкивал¬ся не первый раз. Утром 17 декабря 1986 года в Алматы начались массовые волнения, которые позже перекинулись в другие города рес¬публики.

Но назначение Г. В. Колбина на пост высшего ру¬ководства республики было лишь поводом для волнений. Причинами для них послужило то недовольство, которое копилось годами. Возмущение вызвало явное противоре¬чие между традиционно командными действиями Центра и провозглашенными демократическими принципами пере¬стройки. По мнению Кунаева, назначение Колбина в Казахстан было большой ошибкой руководства Москвы и, в частности, М.Гор¬бачева.

Наблюдая за Колбиным в течение двух с половиной лет, когда тот находился на посту первого руководителя республи¬ки, Кунаев пришел к печальному для себя 19 выводу: того отлича¬ло полное незнание культуры, науки, искусства Казахстана. "У него не было данных, чтобы успешно руководить такой круп¬ной партийной организацией, как наша. Он, попросту говоря, сел не в свое кресло." Воспитанный командно-администра¬тивной системой, будучи не очень умным и прозорливым чело¬веком, Г. Колбин первым делом расставил в Казахстане свои кадры, типичных представителей новой власти в стране, для которых ложь и правда не имели четких границ.

Но что уж чет¬ко соблюдалось этими людьми, так это политика жесткого ад¬министрирования и единоначалия. Естественно, что при таком стиле работы главным средством руководства становятся совещания. Недели не проходило без сборов областных руководителей различных рангов и направ¬лений, от секретарей обкомов партии до хозяйственников. По¬стоянные накачки и давление сверху приводили к возникнове¬нию ничем не обоснованных прожектов, а они, в свою очередь, оформлялись в различные решения и программы, носившие чаще лозунговый характер.

Так, были выдвинуты задачи ре¬шить в Казахстане все жилищные вопросы за пять лет, снять в кратчайшие сроки продовольственную проблему. Порой дохо¬дило до смешного. Например, для осуществления продоволь¬ственной программы предлагался отстрел диких птиц и живот ных, а на одном из совещаний Колбин дал слово повару, кото¬рый учил актив варить суп из костей. "От всех руководите¬лей вспоминает Назарбаев не владевших казахским язы¬ком, потребовали немедленно его выучить.

В подтверждение серьезности такого требования сам Колбин пообещал на оче¬редном пленуме ЦК сделать доклад на казахском языке. Ну, и естественно, развернулась непримиримая борьба с пьянством, стали создаваться зоны трезвости." Будучи, по общему мнению, человеком ограниченным, Кол¬бин, затаив зло на Назарбаева, не придумал ничего лучшего, как постараться "выпихнуть" его за пределы Казахстана, пусть даже на повышение, лишь бы не было 20 рядом.

Умный и принци¬пиальный Назарбаев, пользующийся большим авторитетом в Казахстане, не был нужен Колбину. Не мог он в глубине души простить и Кунаеву выпады в его адрес со стороны казахстанцев в момент его назначения на столь высокий пост. В течение двух с половиной лет продолжалась травля Динмухамеда Кунаева и его близких. Причем, для этого использовались все средства: публиковались заказные статьи, в которых буквально "размазывали" бывшего руководителя республики, перечеркивали все хорошее, что было сделано в Казахстане.

Кунаев был пенсионером, но даже находясь дома, он мешал Колбину. Ему приписывались должностные злоупот¬ребления, проявлявшиеся во взяточничестве, огромных дачных и загородных строениях, великолепных квартирах, всячески насаждался так и не прижившийся термин "кунаевщина". Дин-мухамед Кунаев на этот счет был совершенно спокоен: у него не было ни государственной, ни, тем более, собственной дачи. Будучи академиком, он причитавшиеся ему "академические" постоянно перечислял на счета детских домов.

Он, руководи¬тель Казахстана, скромно жил в четырехкомнатной квартире, которую занимал вдвоем с женой. На первом же Пленуме ЦК КПСС 1987 года было принято решение об освобождении Кунаева от обязанностей члена По¬литбюро в связи с уходом на пенсию. На июньском Пленуме его вывели из состава ЦК КПСС и Политбюро. Такое же реше¬ние принял и пленум ЦК КП Казахстана.

Формулировка была жесткой: за допущенные серьезные недостатки в годы работы первым секретарем ЦК КП Казахстана. "Было записано, что в моей деятельности процветал субъективизм, нарушалась кол летальность, насаждалась семейственность. В окружении ока¬залось немало лиц, злоупотреблявших своим служебным поло¬жением Главной причиной моего вывода из состава ЦК КП Казахстана и ЦК КПСС были декабрьские события 1986 года в Алма-Ате" Это был удар по чести и самолюбию Кунаева. Он все мог вынести, но такое Всю жизнь интернационализм был 21 его сутью, и вдруг - обвинение в национализме.

Пусть даже опосредованно, через выступление казахской молодежи, постав¬ленной ему в вину. Они не посмели сделать это открыто, а боль¬но "укусили" его исподтишка, не увидели (или не захотели уви¬деть) главного, что он сделал для Казахстана. Но вот что совершенно удивительно: Динмухамед Кунаев, попросив предоставить ему слово, не нашел ничего лучшего, как нанести удар по Нурсултану Назарбаеву.

В сущности, он попытался перевести стрелки на человека, действия которого, по его мнению, привели к развернувшимся негативным собы¬тиям. Так уже старый, опытный и в глазах Назарбаева автори¬тетный и мудрый человек свел счеты с молодым руководите¬лем республики, за которым стояло будущее. Думается, это был единственный поступок Кунаева, когда, потеряв над собой контроль, он впервые в жизни поступил воп¬реки своей глубоко интеллигентной натуре. Это был поступок, о котором он не любил вспоминать.

Он допустил его в минуту слабости и сам себе так и не мог этого простить. Можно представить себе состояние Нурсултана Назарбае¬ва, который был потрясен проявленной к нему жестокостью со стороны Динмухамеда Кунаева. Направленное в его адрес об¬винение сразило Назарбаева настолько, что его прямо с Плену¬ма увезли в больницу. Не спасло и могучее здоровье, не раз помогавшее ему выжить в самых экстремальных ситуациях. Давно замечено, что больнее всего ранит слово уважаемого тобою человека. Известно и то, что зачастую легче вынести физическую боль, чем боль души, боль нравственную.

Нурсул¬тан Назарбаев, испытавший шок от заявления Динмухамеда Кунаева, едва остался жив. В сущности это был первый сигнал о состоянии общества и самой партии в годы так называемой государственной пере¬стройки, затеянной М.Горбачевым. Со времен господства ста¬линизма не было еще такого в руководстве СССР, чтобы от него столь активно исходила установка на 22 выискивание среди глав республик и исполнительной власти врагов, националистов, карьеристов.

Между тем, после отставки Кунаева его ближай¬шие помощники были арестованы по обвинению в коррупции. "Под давлением сверху прокурор республики услужливо под¬писал ордера на арест моего помощника Бекжанова и других. Бекжанова по ложным обвинениям представили как взяточни¬ка. Все эти обвинения лопнули, как мыльный пузырь, хотя к подследственным применялись изощренные меры физическо¬го и морального воздействия Колбину не удалось добиться от арестованных показаний, обвиняющих меня". В статье в "Литературной газете" от 12 апреля 1989 года вместе с Ю. Щекочихиным Калиниченко (следователь союз¬ной прокуратуры - О.В.) очень сожалел, что ему не удалось создать в Казахстане такой процесс, как это сделали его колле¬ги в соседнем Узбекистане. "Казахского дела" не получилось и не могло получиться.

В июле 1986 года старшему следователю по особо важным делам при Генеральном прокуроре В.И. Калиниченко, возглав¬лявшему расследование "хлопкового дела" в Узбекистане, сроч¬но предложили вылететь в Алма-Ату. Причем инициатором этой поездки был сам Динмухамед Кунаев.

Совершенно определен¬но можно сказать, что старательный Калиниченко очень хотел громкого "казахстанского дела". Но чтобы он ни ставил в вину Д.Кунаеву и в отношении его помощника Бекжанова, и в отно¬шении арестованного министра транспорта Караваева все это было больше типичным порождением государственной систе¬мы, нежели злоупотреблением одиночки.

В.И.Калиниченко дает свою трактовку алма-атинских событий, объясняя их не сти¬хийным протестом, а акцией коррумпированных кругов. "Да, вечером к толпе начали присоединяться пьяницы, наркоманы, преступные элементы, но основную-то массу составляли сту¬денты. И это не случайно. Годами люди из коррумпированных кругов пристраивали своих детей в вузы. Цены взяток 23 при поступлении были взвинчены до десятков тысяч! Не случайно, когда потом комиссия проверяла один из факультетов КазГУ, то оказалось, что только единицы из студентов сумели напи¬сать диктант для девятого класса на четверку.

Остальные сде¬лали столько ошибок, что и подсчитывать их количество стыд¬но. Через казахские вузы проходили тысячами дети коррумпи¬рованных чиновников, которых впоследствии ожидали теплые места. Поэтому в вузах училась определенная прослойка насе¬ления, и им (так же, как и их родителям) было что терять." Говоря это, Калиниченко даже не задумывался о том, что же мог¬ли потерять эти люди при назначении неизвестного им Колбина.

Можно понять возмущение Кунаева, желавшего объектив¬ного и беспристрастного расследования многих, на его взгляд, запутанных дел и получившего в ответ статью, в которой везде выступает виновником он сам. Впервые Кунаев на себе ощутил отношение общества к ру¬ководителю: пока находишься у власти, ты - достойный и ува¬жаемый человек, а когда уходишь с поста, то в лучшем случае о тебе на другой день забывают, в худшем - обвиняют во всех грехах, не давая ни слова сказать в свое оправдание.

Горький факт. 24