Фрейд З.: «Наиболее впечатляющим в манифесте является его революционный язык. Если бы подобные высказывания о милитаризме появились в редакционных демократических статьях, они были бы конфискованы в Австрии немедленно, в а России сам (писатель) был бы сослан в Сибирь».
Шпильрейн С.: «Проф. Фрейд, для которого я стала любимицей, высоко меня оценивает, всем говорит о моей «привлекательной статье», а также очень мил по отношению ко мне лично».
Фрейд З.: «В одной богатой содержанием и мыслями работе, к сожалению, не совсем понятной для меня, Сабина Шпильрейн предвосхитила значительную часть этих рассуждений (о мазохизме — В. Л.). Она обозначает садистский компонент сексуального влечения как деструктивное влечение».
«Ваш (Шпильрейн — В.Л.) план поехать в Россию представляется мне значительно лучшим, чем мой совет попробовать работать в Берлине. В Москве вы будете способны выполнять важную работу на стороне Вульфа и Ермакова. Наконец, вы будете на родной земле».
Андреас-Саломе Л.: «Я живу в состоянии глубокого беспокойства в связи с тем, что произошло в России».
Фрейд З.: «Я огорчен по поводу того, что узнал о состоянии вашей родины и в связи с тем, что радикальные политики были так дискредитированы. Я полагаю, что революции приемлемы только тогда, когда они завершены, и, следовательно, они должны быть весьма кратковременными. В чем нуждается человеческое существо прежде всего, так это в самообладании».