В истории образования, как и в истории общественной жизни в целом, бывают периоды плавного, эволюционного развития, занимающие преимущественную часть исторического времени и пространства, и бывают редкие этапы глубоких цивилизационных, социальных, образовательных сдвигов, рождающих новое состояние общества, в частности новое состояние, новую парадигму образования. За последние два столетия в российской истории было фактически три таких крупных сдвига – время Великих реформ 1860-х гг., падение самодержавия с последующим установлением советской власти и крушение тоталитарной системы в начале 1990-х гг.
Каждое историческое время, как писал Н.Г. Чернышевский, «вызывает к деятельности нужных ему людей и дает силу их деятельности». В периоды названных сдвигов на пост министра образования были призваны люди явно реформаторского склада: в 1861 г. – Александр Васильевич Головнин, в 1917 г. – Анатолий Васильевич Луначарский, в 1990 г. – Эдуард Дмитриевич Днепров. Кардинальные реформы, проведенные этими министрами, вывели российское образование на качественно новую ступень и определили пути его дальнейшего развития.
Флотские университеты
Эдуард Дмитриевич Днепров родился в Москве 10 декабря 1936 г. в семье морского офицера. Его дед – Григорий Михайлович, крупный партийный работник, в 1937 г. был репрессирован и отсидел 15 лет, после чего был направлен на поселение на Кавказ в г. Георгиевск, а позже, для смены климата, – под Красноярск, где и умер.
Отец – Днепров Дмитрий Григорьевич дважды исключался из партии – когда деда посадили и когда выпустили, в 1952 г. В промежутке он был принят в партию под Сталинградом, откуда дошел до Берлина. После второго исключения из партии Д.Г. Днепров был демобилизован с флота. Боевой офицер, начальник штаба Военно-морской базы, он начал свою гражданскую карьеру с почетной должности банщика в Палашевских банях, далее шофер такси, начальник таксопарка… и завершил работу в 70 лет после инсульта одним из лучших в Москве директоров Треста строящихся автопредприятий.
Семейная планида не избежала и внука. Но поначалу все шло по обычной, более того, явно благоприятной колее.
В 1947 г. одиннадцатилетний мальчишка, мечтавший о море, убежал из московского дома и оказался в Кронштадте юнгой на учебном корабле «Неман», которым командовал П. Лазо, брат легендарного Сергея Лазо. Благо командир «Немана» был дружен с отцом юнги, и они с помощью командующего Балтийским флотом адмирала Владимирского отдали беглеца в Ленинградское нахимовское училище, где он проучился с 1948 по 1954 год.
Кто помнит те годы, не забыл и того, что это был период беспощадной борьбы с «космополитизмом», когда из науки, из высших учебных заведений, в частности из Ленинградского университета и других вузов, изгоняли лучших профессоров и преподавателей с клеймом «космополита». Но, как говорится, нет худа без добра. Во главе Ленинградского нахимовского училища тогда стоял умнейший человек – капитан I ранга И. Грищенко. Он собрал в училище значительную часть опальных профессоров, добился присвоения им воинских званий полковника и неплохих окладов. И с их помощью сделал училище образцовым учебным заведением. Были введены кафедры, кабинетная система обучения, о которой еще не помышляла созданная тогда Академия педагогических наук РСФСР, и множество других новаций, обеспечивших отличное образование воспитанников нахимовского училища.
В результате каждый третий выпускник училища был медалистом. А когда в Ленинграде стали проводить предметные олимпиады для старшеклассников, десятиклассники нахимовского училища заняли первые и вторые места по всем предметам. Э. Днепров разделил сам с собой первое и второе место на олимпиаде по литературе.
Ректор Ленинградского университета академик Александр Данилович Александров предложил победителю олимпиады поступить без экзаменов в университет. Но море продолжало манить. Э. Днепров выбрал штурманский факультет Высшего военно-морского училища им. М.В. Фрунзе, которое окончил с отличием в 1958 г. Отказавшись от предложения остаться в ленинградском штурманском НИИ, он уехал на Северный флот.
Уже через год молодой офицер достаточно быстро освоил «штурманскую науку» и стал первоклассным специалистом в противолодочном деле. За год в поединках с американскими подводными лодками, «заблудившимися» в наших территориальных водах, эсминец «Отменный», где Э. Днепров был штурманом–противолодочником, «загнал» пять таких лодок в норвежские фьорды и заставил всплыть на поверхность. И тем не менее даже в этих увлекательных поединках «гуманитарное влечение», посеянное еще в нахимовском училище, снедало штурманскую душу. Как позже мне говорил бывший штурман, перефразируя Лермонтова, «на флоте есть все, кроме умственного и духовного роста».
Конечно, он был не прав. Это было лишь субъективное впечатление, вызванное неудовлетворенностью главного, проснувшегося зова души – к творчеству: научному, литературному, социальному и пр. Именно этот зов вернул морского офицера в Ленинградский университет. И ректор А.Д. Александров с улыбкой принял его. Принял в университет нелегально, поскольку в то время существовал приказ Министра обороны СССР, который запрещал учиться в вузе офицерам, имевшим высшее образование. Учиться разрешалось только политработникам и интендантам, получавшим лишь среднее специальное образование. (Один из советских парадоксов – политработник был по образованию на голову ниже кадрового офицера.)
Поступив на филологический факультет университета, где он сдал экзамены за три семестра, Э. Днепров вдруг обнаружил, что получит диплом «преподавателя русского языка и литературы», который «неприменим в корабельных условиях». Он перешел на факультет журналистики, где в дипломе гордо и свободолюбиво значилось: «филолог-журналист».
Поскольку обучение в университете было нелегальным, Э.Д. Днепров форсировал его, чтобы не подвести ректора. По существу, он закончил университет экстерном, сдав на отлично 64 экзамена за 10 месяцев и 29 дней. (Сказалась образовательная опора нахимовского училища). И еще пять месяцев писал диплом по общественному движению 1860-х гг. под руководством своего крестного научного отца – знаменитого историка, профессора Анатолия Васильевича Предтеченского (в честь него Э. Днепров назвал своего сына Анатолием).
В итоге – красный диплом университета в 1961 г. и аспирантура. Опять же нелегально.
Параллельно – служба, те же учения, тот же поиск подводных лодок супостата и те же духовные искания. Казалось бы, ничего не предвещало бури. Но пять лет назад, в 1956 г. прошел XX съезд партии, перевернувший мировоззрение многих поколений. И начавшаяся постепенно «оттепель» родила бурю в душе молодого офицера.
В середине 1961 г., уже окончив университет, самый молодой парторг на Северном флоте, штурман эскадренного миноносца «Отменный» Э.Д. Днепров пишет письмо Н.С. Хрущеву, в котором предлагает ни больше, ни меньше, как: 1) создать в стране двухпартийную систему и 2) демократизировать Вооруженные силы, устранив из них политотделы и назначив гражданского министра обороны.
Последствия сего очевидны. Старший лейтенант был разжалован в лейтенанты и исключен из партии. По случайному стечению обстоятельств ему удалось избежать нар по политической статье, хотя под следствием он был полгода.
Однако жизнь продолжалась. Служба тоже. Но уже на Балтийском флоте. Позже – флагманским штурманом бригады строящихся и ремонтирующихся кораблей Ленинградской военно-морской базы.
По иронии судьбы последним комбригом Э.Д. Днепрова был тот же капитан I ранга Роман Петрович Карцев, который в 1961 г. командовал Отдельной бригадой эскадренных миноносцев на Северном флоте, где молодого штурмана растирали в порошок после письма Хрущеву.
Люди обычно лучше, чем мы о них думаем. Р.П. Карцев, руководивший тогда по должности процессом служебного и политического линчевания молодого офицера, в 1970 г. предложил ему восстановиться в партии и дал ему свою рекомендацию.
Вот несколько строк из этой рекомендации: «Капитан-лейтенант Днепров Э.Д. зарекомендовал себя исключительно добросовестным, стойким, мужественным, грамотным и инициативным офицером, зрелым и заботливым воспитателем, требовательным к себе и подчиненным. Честен, принципиален, скромен, редкостно трудолюбив. Имеет 12-летний опыт плавания на кораблях различных классов. Штурманскую специальность знает отлично и обладает отличной штабной и оперативно-тактической подготовкой. Выполняет свои обязанности образцово, успешно сочетая их с научной работой. Обладает незаурядными организаторскими способностями, в работе настойчив и самостоятелен. В сложной обстановке не теряется, принимает быстрые и четкие решения. На корабельном мостике в экстремальных условиях ему нет равных».
Как видим, служба на флоте дала будущему министру такие качества, как стратегическое мышление, умение мгновенно ориентироваться в ситуации, быстроту реакции, твердость, решительность, редкостную выносливость и трудоспособность.
Так завершался круг военно-морской службы Э.Д. Днепрова, подходили к концу его флотские университеты. В мае 1971 г. он по состоянию здоровья покинул службу, будучи к этому времени уже кандидатом исторических наук с пятилетним стажем, автором немалого числа научных работ. И в своей диссертации, и в этих работах Э.Д. Днепров широко рассматривал проблемы российских, в том числе образовательных реформ и общественно-педагогического движения 60-х гг. XIX века. Что в конечном итоге и обусловило его научное самоопределение.
Педагогические университеты
Успешно совмещая в течение 10 лет службу на флоте и научно-исследовательскую деятельность, Э.Д. Днепров прошел школу таких выдающихся отечественных историков, как академики Н.М. Дружинин и М.В. Нечкина, профессора А.В. Предтеченский и П.А. Зайончковский. От многолетнего общения с этими замечательными учеными он воспринял завидную широту кругозора, историзм и системность мышления, историческую интуицию, способность к глубокой аналитике, умение видеть корни и генезис явлений, их последствия. Все это вскоре выдвинуло Э.Д. Днепрова в число ведущих историков отечественного образования.
Я бы назвал три основные отличительные черты Э.Д. Днепрова-ученого, теоретика и историка образования и педагогики. Во-первых, это глубочайшее, до корней проникновение в суть изучаемых им проблем, явлений, процессов. Во-вторых, новаторский подход к этим проблемам, явлениям и процессам, новый взгляд на казалось бы давно знакомые, известные вещи. И, в-третьих, отчетливое социальное звучание его теоретических и историко-педагогических работ, выведение в них на поверхность актуальных, современных смыслов.
Ярким примером названных черт научного творчества Э.Д. Днепрова могут служить уже самые первые его шаги на ниве истории российской школы и педагогики. Начав, после ухода с флота, вплотную заниматься историей отечественного просвещения, он поставил перед собой, как всегда, почти неподъемную, но обычную для него задачу: хочу все знать. И приступил к фронтальному выявлению и анализу советской историко-педагогической литературы. Эта работа продолжалась почти пять лет и имела несколько результатов.
Первое. Создание своеобразной лоции для плавания в море этой литературы – уникального библиографического указателя «Советская литература по истории школы и педагогики дореволюционной России. 1918–1977 гг.» (М., 1979). Этот указатель объемом свыше 80 печатных листов включал более 10 тысяч наименований (аннотированных книг, брошюр, статей, диссертаций, расписанных по главам), обеспечивал более ста входных «ключей» для поиска необходимой литературы. Не удивительно, что он был признан лучшим советским библиографическим изданием.
Второе. Выпуск серии историографических работ, дававших детальный анализ всей этой литературы, что положило начало новой области историко-педагогического знания – педагогической историографии, то есть самопознанию истории педагогики.
Третье. Выделение, впервые в нашей литературе, самостоятельной сферы исследования – истории образования, которая ранее растворялась в истории педагогики, что стирало и грани, и саму предметную сущность двух составляющих частей этой области знания: истории педагогической мысли, педагогической науки и истории образовательной практики, в самом широком смысле этого слова – от образовательной политики и школьного строительства до организации учебно-воспитательного процесса.
Четвертое. Переоценка многих фактов, событий, явлений в российском историко-педагогическом процессе, выявление их подлинного социального смысла, их современной значимости.
Пятое. Раскрытие массы «белых пятен» в этом процессе, создание огромных перечней проблем, обойденных исследовательским вниманием и т.д.
Э.Д. Днепров явился создателем серии публикаций отечественного и зарубежного педагогического наследия – «Педагогическая библиотека», в которой вышло более 50 томов. Он задал эталон этой серии, подготовив в 1974 г., к 150-летию со дня рождения К.Д. Ушинского двухтомник его избранных сочинений.
Спустя 30 лет он вернулся к этой теме, выпустив в 2005 г. в издательстве «Дрофа» уже четырехтомное издание работ великого русского педагога, включая почти полный текст его главного научного труда «Человек как предмет воспитания. Опыт педагогической антропологии». Это безусловно лучшее издание избранных работ К.Д. Ушинского, вышедших впервые и без дореволюционных, и без советских цензурных купюр. Лучшее и по оснащению научным аппаратом (20 п.л.), в котором дается новая трактовка Ушинского и проводится лейтмотив всего издания – «Ушинский и современность».
С серией «Педагогическая библиотека» связан небезынтересный, коснувшийся лично меня эпизод, который характеризует решительность создателя этой серии. Будучи в 1974–1976 гг. главным редактором издательства «Педагогика», где выходила названная серия, он воспользовался отпуском одного из сановных членов редколлегии (заведующего сектором школ ЦК КПСС) и предложил мне вставить под его ответственность прямо в верстку двухтомных сочинений П.П. Блонского известную работу знаменитого психолога «Очерки детской сексуальности», которую запрещали издавать многие годы. К удовольствию читателей мы динамично провели эту операцию. Неудовольствие начальства главный редактор издательства отбил политическими и научными аргументами.
Большой научной заслугой Э.Д. Днепрова стала подготовка первого отечественного многотомного труда по истории российского образования и педагогики – «Очерков истории школы и педагогической мысли народов СССР». Характерно, что при создании «Очерков» резко столкнулись две противостоящие тенденции. В четырех томах, посвященных советскому периоду, традиционно господствовал догматически-барабанный дух – здесь все шло по восходящей, «от победы к победе». В других четырех томах о дореволюционном периоде, которые готовились в лаборатории Днепрова, давался трезвый, реальный анализ трудного становления и развития отечественной школы и педагогики в сцеплении и противостоянии многих факторов. Здесь явно чувствовались новые веяния, зарождавшиеся в исторической науке, которая все более решительно отходила от начетничества и догматизма.
Э.Д. Днепров стремился преодолеть не только схоластический, социально обструганный, но и традиционно отрывочный, поверхностный, описательный характер существовавшего историко-педагогического знания. Его не удовлетворяли спорадические разрозненные, не связанные между собой работы о разных типах школ, видах образования, об отдельных педагогах. Он впервые обосновал и реализовал необходимость системного рассмотрения российского образования и педагогической мысли, их тенденций и закономерностей в контексте общего развития страны и отечественной мысли. Образование, педагогика начинали превращаться из «вещи в себе» в один из важных факторов социального, культурного, научного развития России.
И также впервые Днепров представил образовательную политику как органичную часть внутренней политики государства, вырабатываемую в противостоянии с российским общественно-педагогическим движением. Так в его работах зародилось новое направление исследований – «политическая история отечественного образования».
В своей научной деятельности, всегда противостоящей привязанностям и установкам официальной педагогики, Э.Д. Днепров органически сочетал углубленные изыскания и в педагогике, и в ее истории. Это сочетание позволило ему сделать в наибольшей степени наглядной мысль, высказанную К.Д. Ушинским в предисловии к «Педагогической антропологии»: «Только педагог-историк может уяснить влияние общества, в его историческом развитии, на воспитание и влияние воспитания на общество, не гадательно... но основывая всякое положение на точном и подробном изучении фактов».
Круг основных научных интересов Днепрова концентрировался на трех фундаментальных проблемах – образовательная политика, общественно-педагогическое движение, становление и развитие системы образования в России. И волей обстоятельств именно эти проблемы стали центральными в его последующей практической деятельности как министра образования. Научное знание здесь срабатывало как пружина политических и управленческих решений, практических действий. Их логика была естественным и закономерным следствием логики мысли, вооруженной многолетним научно-педагогическим и историческим познанием.
Служение отечественному образованию
В 1983 г. судьба еще раз резко развернула жизнь Э.Д. Днепрова. Крупный ученый, ведущий историк отечественного образования, он с головой погружается в современные образовательные проблемы страны. Его социальное кредо – Гуманизм, Демократия, Социальная справедливость, родившееся в годы «оттепели», прорывается наружу. Воздух уже наполнялся веянием перестройки.
Конкретным поводом для этого поворота стала подготовка «андроповско-черненковской» школьной реформы 1984 г., которая никаких конструктивных идей не содержала, но тем не менее сопровождалась фанфарным звучанием прессы, громом аплодисментов партийного Пленума и соответственно Верховного Совета СССР. Как мне рассказывал тогдашний министр просвещения М.А. Прокофьев, вернувшись после короткого заседания Пленума ЦК, во время обеденного перерыва члены Политбюро «посоветовались и решили» объявить Пленуму о необходимости очередной школьной реформы. Каковы цели и содержание этого нового решительного начинания в образовательной политике, умный и опытный министр на первых порах, пребывая в изумлении, вообще не мог взять в толк. Не легче было для всех нас и в дальнейшем: ничего вразумительного и принципиально нового в реформе не наблюдалось. Однако фанфары не умолкали, и очередная реформа преподносилась в качестве панацеи от всех бед нашей многострадальной школы. Рукоплескали все. О критическом и вообще сколько-нибудь трезвом отношении к реформаторским потугам партийного руководства не могло быть и речи.
Тем более неожиданным оказался для всех одинокий голос, который четко и внятно воспроизвел бессмертную реплику из андерсеновской сказки: «Король-то голый!». В 1983–1984 гг. Э.Д. Днепров первым выступил с открытой и резкой критикой так называемой школьной реформы 1984 г., убедительно доказав ее тупиковый, псевдореформаторский характер.
С начала перестройки имя этого «разрушителя устоев» приобрело широкую известность, а его деятельность – крупную общественную значимость как инициатора обновления отечественного образования на началах демократии и гуманизма. Не было ни одной из центральных газет, которая бы не печатала его статей по различным проблемам реформирования образования. Лейтмотивом этих статей был заявленный им лозунг – «реформа реформы». Эти статьи постепенно выстраивали стройную концепцию новой образовательной реформы, готовили к ней учительское сообщество, общественное сознание.
Такая концепция была сформулирована и представлена в 1988 г. Э.Д. Днепровым и созданным им знаменитым Временным научно-исследовательским коллективом – ВНИК «Школа», творческим коллективом нового типа, собравшим в себе лучших представителей различных областей знания и ставшим основоположником и своеобразным символом перестройки отечественного образования и педагогической науки. Основная заслуга Э.Д. Днепрова и возглавляемого им коллектива состояла в разработке новых философско-теоретических и социально-педагогических оснований современной школьной реформы, общих контуров и механизмов создания демократической и гуманистической школы. Предложенная ВНИКом Концепция общего среднего образования и реформирования школы была принята на Всесоюзном съезде работников народного образования в декабре 1988 г.
Таким образом, еще в период перестройки, когда ни одна сфера общественной жизни не имела не только концепции своего развития, но даже сколько-нибудь внятных представлений о задачах и путях этого развития, образование, благодаря деятельности Э.Д. Днепрова, имело стройную и целостную концепцию своего реформирования.
Данная концепция стала основой работы нового Министерства образования Российской Федерации и получила дальнейшее развитие после избрания ее основного автора Верховным Советом Российской Федерации в июле 1990 г. на должность министра образования. Это были первые и единственные в истории России выборы министров. Уже на первом рейтинговом голосовании в Комитете по образованию и науке Верховного Совета РСФСР по 20 претендентам на пост министра образования Днепров прошел с отрывом 14 (из 22) голосов от второго из конкурентов. Отрыв от остальных был значительно больше. Далее были межкомитетские смотрины и выборы на заседании Верховного Совета. Там уже конкурентов у него не было.
Небезынтересен и весьма характерен для того времени эпизод, которым сопровождалось избрание Днепрова министром образования. Реакционная газетенка АПН СССР «Педагогический вестник» посвятила весь номер его обливанию грязью. И, что беспрецедентно, академическому руководству каким-то образом удалось разложить во время выборов этот грубый пасквиль на кресла каждого депутата в зале заседаний Верховного Совета РСФСР. Этот грязный трюк, однако, не только не сработал, но произвел обратный результат, дав будущему министру абсолютное большинство голосов и оставив соответствующий отпечаток на мундире АПН СССР.
Будучи министром образования, Э.Д. Днепров заложил основы новой образовательной политики Российской Федерации, разработал четкую стратегию и программу реформирования российского образования, его экономический и правовой фундамент. В 1991 г. им был создан первый проект российского Закона об образовании, который год спустя был принят и признан одним из самых демократических образовательных законов в мире и который как в России, так и за рубежом назвали «законом Днепрова».
Этот закон обеспечил устойчивость и развитие новой идеологии и практики образования в самые тяжелые для него годы. Не случайно любая попытка удушения образования начиналась с оголтелой атаки на его базовый закон. Не случайно потому, что семена практически всех прогрессивных образовательных начинаний были посеяны в этом законе, органично вырастили из него и в нем находили свою защиту. Это вызывало и вызывает надежную поддержку Закона «Об образовании» и обществом, и педагогическими коллективами. В отличие от тех позднейших умозрительных антисоциальных и антиобразовательных новаций, которые встречали резкое отторжение у общества – типа ГИФО, ЕГЭ, тотального погружения учреждений образования, науки, культуры в состояние ГАНО (государственных автономных некоммерческих организаций) и т.д.
В итоге в начале 90-х гг. Россия имела комплексный, развернутый и успешно реализуемый план современной российской образовательной реформы, одобренный передовым педагогическим сообществом страны, Правительством Российской Федерации. Реформы, которая явилась первой и наиболее последовательной, наиболее продвинутой в ряду российских преобразований. Ни одно из этих преобразований не имело столь полного и системного, глубоко продуманного плана. Что стало одной из главных причин многих просчетов и неудач при их реализации.
В этих условиях Э.Д. Днепров решился на опережающее проведение образовательной реформы. И это был единственно верный шаг. Реформа, начатая им в 1990 г., в «дорыночный период», успела набрать силы, которые помогли ей выстоять в период начавшегося вскоре рыночного шторма.
Исток этого шага министра вполне объясним. Для него был неприемлем широко распространенный тезис, который часто цитировался М.С. Горбачевым, что «политика – это искусство возможного». Этот тезис Э.Д. Днепров считал не только ложным, но пассивным и пораженческим. Более того, он говорил, что это «просто уклонение от политики». Ибо, по его глубокому убеждению, политика – это искусство достижения необходимого. Добиться же необходимого можно, только преступая границы возможного. Это и есть «высший пилотаж» в политике.
В этом плане можно привести десятки неординарных действий министра, например, увеличение в 1991 г. бюджета на образование в 2,5 раза, что вывело Россию с последнего на первое место в ряду союзных республик по доле расходов на образование. В том же ряду стоит и проведенная им реорганизация казалось бы непотопляемой Академии педагогических наук СССР и создание на ее месте Российской академии образования. Тем самым был обеспечен разворот комплекса психолого-педагогических наук лицом к реформаторским процессам в образовании. Российская академия образования активно включилась в обновление школьного дела и в разработку связанного с этим обновлением на началах гуманизма и демократии огромного комплекса актуальных и перспективных проблем. Новая академия стала антиподом прежней АПН СССР, которая олицетворяла собой стагнацию отечественного образования и педагогики и долгие годы была предметом жесточайшей профессиональной и общественной критики.
Будучи министром, Э.Д. Днепров, выходец из общественно-педагогической среды, всегда четко отстаивал общественные интересы и позиции. «Власть для меня, – подчеркивал он, – не категория "властвования", а категория общественно необходимой, общественно значимой деятельности».
Политическая, социальная, образовательная позиция Э.Д. Днепрова – ученого и министра – всегда была четкой и неизменной. Она открыто обозначена в его девизе: «Образование – для Гуманизма, Демократии и Социальной справедливости». Э.Д. Днепров оказался одним из немногих лидеров реформ, кто не изменил своей позиции, кто несмотря на слом и профанацию многих начатых преобразований остался верен и их изначальным целям, и идеалам августовской демократической революции 1991 г.
Именно поэтому с самого начала его реформаторской деятельности и до сегодняшнего дня вокруг его имени и идей бурлил и бурлит водоворот споров и страстей, происходит резкая поляризация сил в сфере образования, в образовательной политике, в педагогической науке.
На стороне Э.Д. Днепрова стояли и стоят фактически все передовые общественные и научно-педагогические силы, прогрессивно мыслящее учительство. Против, сменяя друг друга, то уходя в тень, то вновь возникая, в зависимости от конъюнктуры, выступали и реакционные общественные круги, и так называемая официальная педагогика, и косные чиновники от просвещения. Борьба с Днепровым шла на уничтожение – слишком опасными для охранителей казались его концепции и программы реформирования отечественного образования. Равно как и сама личность «излишне самостоятельного» и волевого министра.
Личность министра, действительно, была непростой. Он работал на грани, а подчас и за гранью возможного, что дано далеко не каждому. Его характеризует фанатическая преданность делу, помноженная на необычайную работоспособность. Высочайшее чувство ответственности и огромная требовательность к себе нередко побуждали его предъявлять аналогичные требования к окружающим, что, скажем прямо, не так уж легко выдерживается.
Будучи министром и работая фактически круглосуточно, Днепров в июне 1991 г. перенес операцию на сердце (шунтирование). И уже спустя три недели после операции он был на работе. А еще через два месяца, 19 августа 1991 г., он первым из официальных лиц, уже в восемь часов утра, еще до известного обращения президента Б.Н. Ельцина, дал четкую команду по своему ведомству подчиняться только Президенту России и не исполнять никаких распоряжений ГКЧП.
В эти драматические августовские дни 1991 г., как мне это хорошо известно, Министерство образования превратилось в своеобразный штаб сопротивления. Днепров создал шесть подпольных типографий, две радиостанции, подключил линии электронной почты для передачи информации по России и в зарубежные страны, организовал тиражирование свыше ста тысяч листовок и обращений к солдатам, к гражданам России, к учительству, мировой педагогической общественности. Сотрудники министерства и министерских НИИ ездили с этими листовками по воинским частям, расклеивали их в метро, на улицах Москвы, развозили в различные регионы страны, стояли на баррикадах у Белого дома. После прекращения в ночь на 21 августа передач радиостанции «Эхо Москвы» Днепров лично продолжал передавать информацию о событиях по созданным им в министерстве каналам радиосвязи. Когда были закрыты многие прогрессивные периодические издания, Министерство образования оказало активное содействие подготовке известной «Общей газеты».
Э.Д. Днепров проявил себя как выдающийся реформатор образования, инициатор и «главный конструктор» современной образовательной реформы в России, зачинатель общественного педагогического движения, которое ныне является движущей силой и основной социальной базой развития образования. Его реформаторская деятельность в образовании имеет поистине уникальный характер. Он выступает не только как ведущий российский политик в сфере образования, не только как «отец-основатель», организатор и стратег образовательной реформы, ее идеолог и теоретик, – но и как первый ее исследователь, фундаментальные работы которого по широте, глубине, многогранности анализа не имеют аналога в современной образовательной литературе, равно как и в литературе, посвященной другим российским реформам.
В последнее десятилетие деятельность экс-министра посвящена дальнейшей научно-теоретической разработке заложенных им принципов и путей реализации образовательной реформы, стратегии развития образования, всестороннему анализу проблем образовательной политики. Его работы в этом направлении также имеют исключительное значение и представляют собой уникальный, блестящий образец разработки названных проблем. Смысл такой разработки состоит в том, что это, во-первых, единственный в своем роде опыт глубокого, всестороннего теоретического и исторического осмысления одной из нынешних российских реформ – реформы образования в контексте как отечественного и мирового опыта развития образования, так и трудностей, проблем современных российских преобразований. И, во-вторых, – это действенный, проверенный временем, серьезный фактор развития самого российского образования, стратегии его созидательного реформирования, выработки конструктивной образовательной политики, отвечающей требованиям времени и интересам страны.
В этом отношении особенно показательны доклады Государственного совета Российской Федерации 2001 и 2006 гг., основным автором которых был Э.Д. Днепров и которые кардинально корректировали образовательную политику, задавая ей новый вектор и новое содержание, а также его книги и многочисленные статьи последних лет. В этих работах, по словам одной из газет, «Днепров выступает как яростный полемист и горячий критик тех тенденций, которые доминируют в федеральной образовательной политике». Эти работы против антисоциальной и антинациональной политики в сфере образования замыкают настоящее издание, которое представляет собой и живую хронику реформы отечественного образования, и одновременно ее глубокий историко-теоретический анализ.
На мой взгляд, данное издание является уникальным явлением в педагогической литературе. Впервые историк образования и образовательных реформ в России вместе с тем выступает и как крупный, самостоятельный деятель этой истории, как реальный реформатор российской школы.также впервые реальный реформатор этой школы выступает одновременно в качестве теоретика и историка проводимой образовательной реформы.
Известно, что нет пророка в своем отечестве. И тем не менее, хочется это кому-то или нет, но фундаментальная образовательная реформа 1992 г., равно как и все прогрессивные начинания последнего двадцатилетия истории отечественного образования будут всегда неразрывно связаны с именем Э.Д. Днепрова – самого крупного социального мыслителя и социального реформатора в российском образовании на рубеже прошлого и нынешнего столетий.
Хотелось бы кому-то это или нет, но исторические факты неоспоримы. Фундаментальная образовательная реформа 1992 г., равно как и все прогрессивные начинания последнего двадцатилетия истории отечественного образования будут всегда неразрывно связаны с именем Э.Д. Днепрова – самого крупного социального мыслителя и социального реформатора в российском образовании на рубеже прошлого и нынешнего столетий.
Памяти отцов-основателей перестройки образования Владимира Федоровича Матвеева и Симона Львовича Соловейчика
Посвящаю