Разработка государственных стандартов общего образования имеет у нас уже семнадцатилетнюю историю. В этой истории выделяются четыре этапа: 1993–1996, 1997–1998 и 2002–2003, 2010–2011 гг. На каждом из этих этапов мотивы разработки стандартов менялись. На первых двух – незначительно, в рамках общей и образовательной охранительной, реставрационной политики. На третьем – кардинально, в русле личностно-ориентированной и деятельностно-развивающей педагогики. Наконец, на четвертом этапе, в в 2010 г., в разработке стандартов вновь возобладали реакционные тенденции, о чем речь пойдет в конце книги.
Между тем именно мотивы разработки стандартов, равно как и характер этой разработки, т.е. ответы на вопросы «для чего?» и «как они разрабатываются?», наиболее отчетливо обнажают смысл и содержание тех или иных вариантов стандарта.
На первом и втором этапе разработки стандартов, они представляли собой явно антипедагогический суррогат, и все аргументы в их защиту выглядели вольным или невольным обманом.
Аргумент первый – стандарты защищают единое образовательное пространство России. Это, однако, иллюзия, поскольку и образовательные, и особенно финансовые отличия регионов весьма разительны. Единство образовательного пространства держится не хилыми скрепами образовательных стандартов, а прежде всего полноценной, плотной тканью экономики образования. Если же эта ткань почти повсеместно изъедена тлей неплатежей, если в ней больше финансовых дыр, чем живой экономической материи, то ни о каком единстве этого пространства не может быть и речи, сколько бы обручей образовательных стандартов на него ни надевали. И все разговоры об этом «единстве» – либо обман, либо самообман чиновников.
Да, единство образовательного пространства держится стандартом, но стандартом социальным, т.е. минимальными социально гарантированными нормативами, обеспечивающими нормальные условия образовательного процесса – финансовые, материально-технические, социально-педагогические и др. Об этом мы говорили с 1991 г., с Программы стабилизации и развития российского образования. Но эта азбучная истина не воспринималась властью.
Аргумент второй – образовательные стандарты защищают интересы ребенка. Так ли это? В апрельском проекте стандартов 1997 г. было записано (п. 6 ст. 4 проекта): «Обучающиеся, не освоившие образовательную программу основного общего образования, не допускаются к получению образования на следующих ступенях образования». И это защита интересов ребенка?
А какова же «образовательная программа»? Ответ на этот вопрос дал один из наиболее талантливых деятелей российского инновационного движения А.А. Пинский: «В комнате, где я просматривал этот документ, находилось несколько кандидатов и докторов наук по естественнонаучным и математическим дисциплинам. Я предложил им написать пару химических реакций, которые в разделе по химии шли как обязательные для 9-летней общеобразовательной школы. Никто из присутствующих этого сделать не смог. Да ведь если реально посмотреть на вещи, в классе только единицы способны заинтересоваться и понять нынешнюю химию, еще меньше детей поедут на химическую олимпиаду или станут химиками. Что же делать основной массе учеников, не освоивших предложенного в законе о стандартах минимума? Получается, что априори подавляющее большинство нашего населения будет выступать нарушителями государственного закона?»[97].
Итак, с защитой интересов ребенка, кажется, все ясно. Добавим еще об одном аспекте этой защиты – об охране здоровья детей.
Известно, что ситуация со здоровьем российских детей становится все более неблагополучной, и это вызывает все бóльшую тревогу. По данным специалистов, около 90 % детей имеют отклонения в физическом и психическом здоровье. Подобное состояние здоровья детей – результат длительного неблагоприятного воздействия не только социально-экономических, экологических факторов, но и целого ряда педагогических факторов, среди которых первое место занимает потогонный школьный труд, непомерная перегрузка учащихся.
Перегрузка учащихся стала главным бичом современной школы. И предложенный министерством «обязательный минимум» не устранял, а узаконивал этот бич. Мало того что этот «минимум», по словам одного из наиболее крупных специалистов в области содержания образования В.В. Фирсова, в действиительности представлял собой максимум, включающий в себя «все, что можно и нельзя»[98]. Мало того что львиная доля предусмотренных знаний не готовила ребенка к реальной жизни, являясь, по сути, как справедливо отмечалось в газете «Управление школой», «грудой металлолома». Они своим бессмысленным обилием напрочь «забивают» ребенка, подрывают его здоровье, объективно делая нынешнюю систему обучения «преступлением против детства»[99].
«Наша система среднего образования, перегруженная образовательными "минимумами", – отмечала "Независимая газета", – служит, пожалуй, ярким примером того, что знания могут еще и калечить». Право на образование у нас «превратилось в принудительную обязанность». Отобранное кем-то в ведомственных кабинетах содержание образования, «не иначе как навязывается каждому ребенку, да еще в том объеме, в котором оно ему не только не нужно, но и просто объективно вредно»[100].
И пропахивает это «содержание образования» ребенок, как крепостной – с утра до поздней ночи. «У нас, – с горечью замечала директор Института возрастной физиологии Российской академии образования М.М. Безруких, – дети работают по 9–10 часов каждый день, а гуляют в среднем по 29 минут. Вам не страшно?»[101]. И это называется «защитой интересов ребенка».