Такого рода вероломная политика всегда внезапна. Не случайно первый открытый удар по социальной сфере – закон № 122 «о монетизации льгот» был принят на курьерской скорости, в период летных отпусков, без какого-либо обсуждения в обществе и со специалистами. По словам видного экономиста Александра Аузана, бурную «скорость принятия» этого «социального взрывпакета можно объяснить только одним образом: нужно было быстро установить контроль за большими финансовыми потоками, вынуть их из одних рук и переместить в другие»[286].
В отличие от названных «экономических последствий», понятных преимущественно сведущему человеку, реальные жизненные драматические последствия проведенной монетизации были очевидны фактически каждому. Их не видели или не хотели видеть только правительство и думское большинство – бюрократическая партия нового гегемона – чиновничества, окрестившая себя «медведями», и готовая оказывать правительству любые «медвежьи услуги», вплоть до выполнения роли «социальной гильотины».
Э.А. Памфилова, бывший министр соцзащиты, позже председатель Совета при Президенте РФ по развитию институтов гражданского общества и правам человека по этому поводу писала: «Поспешно и непродуманно начав монетизацию льгот, власть создала опасный прецедент. Самые законопослушные, но обездоленные люди, доведенные до отчаяния, вышли на улицу»[287].
По существу, это была законодательно и управленчески безграмотная, абсолютно неподготовленная, непросчитанная акция, заранее обреченная на провал. Поскольку всякие проводимые тотально, т.е. повсеместно и одновременно, реформы заведомо провальны. Здравомыслящий политик, заинтересованный в успехе данной реформы, провел бы ее постепенно, тщательно отрабатывая различные меры с отдельными категориями льготников в разных регионах страны. И не потерял бы, как г-н Зурабов, 13 млн льготников, не забыл бы военных пенсионеров, ленинградских блокадников и многих других.
Но главное – это была политически безответственная, более того, провокационная акция. И потому она не могла не вызвать мощную волну протеста и социального недовольства властью во всех слоях населения, включая армию. В силу этого власть в течение нескольких месяцев, проводя чуть ли не ежедневные совещания министров, вынуждена была лихорадочно гасить одни вспышки пожара и предупреждать другие: восстанавливать транспортные льготы, разбираться с лекарственными злоупотреблениями, повышать денежное довольствие военнослужащим и пенсии военным пенсионерам, оттягивать отмену отсрочек от призыва студентов в армию и т.д.
Все это походило не на политику, а на судороги администрации сумасшедшего дома, спровоцированные скудоумием или корыстью части этой администрации – в лице господ Кудрина и Зурабова. Их попытки сэкономить на жизненных потребностях народа обернулись не только огромными дополнительными затратами, но и напугавшим власть народным гневом. В нормальных странах за такую профнепригодность и политическую слепоту министров не просто отправляют в политическое небытие, их привлекают к административной и даже уголовной ответственности. Но у нас, как всегда, «свой путь»…
Однако даже на этом «пути» нельзя не видеть, что события, с которых стартовал 2005 г. – лишь первая волна последствий той социальной политики, начало которой положил закон о монетизации льгот, – политики социального геноцида, своеобразной эвтаназии части народа. Преимущественно той его части, которая находится за чертой бедности. А это почти 30 млн человек, которые, по мнению идеологов «либеральных» реформ, являются для страны «лишними». Действительно, как отмечалось в прессе, «тезис "борьба с бедностью" пора заменить на более честный: "выживание бедных со свету"»[288].
Вместе с тем была и другая, не менее зловещая сторона новой социальной политики: удушение духовной сферы – культуры, науки, образования. Эта сторона, отчасти затененная драматическими последствиями монетизации льгот, активно прорабатывалась соратниками Кудрина и Зурабова из соответствующих ведомств. Что вызывало нарастающую общественную тревогу.
Начало наступления на духовную сферу было положено тем же законом № 122 летом 2004 г. В процессе его принятия Минфином была проведена экономическая зачистка и Закона «Об образовании», и законодательных актов, регулирующих деятельность науки, и «Основ законодательства о культуре». Понимание этого драматического обстоятельства пришло к пострадавшей стороне далеко не сразу. Пришло вместе с возмущением, что названные законы пересматривались без участия экспертов от культуры, науки и образования. (Хотя, заметим, с участием и при согласии руководства соответствующих министерств, которое выступило в своей истинной роли – «шестерок» при г-не Кудрине.) Но потому и не были призваны эксперты от указанных сфер, чтобы провести экономическое оскопление этих сфер быстро, незаметно и без помех, в стерильно бюрократических условиях.
Смысл этой беспрецедентной акции прост и угрожающ – отказ государства фактически от всех прежних социально-экономических обязательств перед образованием, наукой, культурой. То есть по сути исход государства из этих сфер. Чего нет ни в одной стране мира и что представляло собой новое явление в российской жизни, не имевшее аналогов в ее истории. Это было лишь начало новой политики социального и духовного геноцида.
Второй исход государства из образования.
Погром Закона «Об образовании»
Как свидетельствует опыт образовательной политики, любые контрреформы в образовании вырастают уже на теле образовательных реформ. Пример с утверждением 29 декабря 2001 г. правительством «Концепции модернизации российского образования на период до 2010 года» это красноречиво подтвердил. В предыдущей части отмечалось, как фискальный вандал г-н Кудрин, выжигал из концепции все финансовые требования и расчеты, заявив, что они пройдут в окончательный текст «только через его труп». Но поскольку он слава Богу жив и здоров, трупом оказалась «Концепция модернизации российского образования».
Теперь в 2004 г. решено было ее окончательно закопать, не дожидаясь 2010 г. А заодно и заняться экономическим обрезанием изначально ненавистного Минфину Закона РФ «Об образовании». Благо подготовка упомянутого закона № 122 давала для этого якобы прямой повод, а разминка с урезанием концепции модернизации – и соответствующий опыт. Впрочем, если мы вспомним, этот опыт накапливался Минфином еще с 1994 г., с первых попыток пересмотра Закона «Об образовании» (см. гл. 8).
Известно, что г-н Кудрин – не Витте. Но на сей раз этот господин нагляднейше показал всем, что он никакой не «министр», а попросту местечковый бухгалтер – с примитивным фискальным, технократически-бюрократическим мышлением. Стратегические интересы России, неотрывные от развития образования, ему чужды, недоступны. Как недоступна социальная боль общества и образовательного сообщества в частности, не понимающих, почему их столь нещадно грабят при бешенном росте нефтедолларов и золотовалютного запаса страны.
В любом специальном деле, в том числе в фискально-бухгалтерском, существует предельная черта, когда специальный интерес отступает перед государственным. Иначе он становится антигосударственным. Минфин в своей социально-политической слепоте преступил эту черту. Он своей фискальной экзекуцией, проведенной над образовательным законом, фактически подсек тот корень – образование, – на котором возрастает процветание страны.
Минфин вырезал из существовавшего Закона РФ «Об образовании» все, что касалось:
– приоритетности образования и ее государственных гарантий;
– финансовых обязательств государства перед образовательной сферой, в том числе – ежегодного отчисления на нее 10 % от национального дохода, защищенности образовательных бюджетных статей, освобождения образовательных учреждений от налогов, права регионов вводить свои налоги и сборы на нужды образования, детских пособий, упрочения материально-технической базы образования и пр.;
– федеральных нормативов оплаты труда работников образования; всех видов льгот и социальной помощи для них;
– всех видов социальной поддержки и льгот для различных категорий учащихся, включая детское питание, проезд на транспорте, помощь при трудоустройстве, охрану жизни и здоровья детей, финансирование по повышенным нормативам учебных заведений для детей с отклонениями в развитии и т.д.;
– ограничения платности образования;
– финансовой и организационной самостоятельности образовательных учреждений;
– необходимой полноты полномочий местного самоуправления в образовательной сфере;
– поддержки негосударственных образовательных учреждений и многое, многое другое.
Все это, естественно, получило поддержку в Госдуме со стороны ручной «партии власти» и со стороны не менее ручного Министерства образования и науки.
Только некоторые члены профильного Комитета Госдумы во главе с Олегом Смолиным встали на защиту образования. Они бились, не щадя живота своего, с проектом Минфина до последнего патрона. И вот что им удалось-таки отстоять.
ПОПРАВКИ, ПРЕДЛОЖЕННЫЕ КОМИТЕТОМ
ПО ОБРАЗОВАНИЮ И НАУКЕ ГД РФ
И ПРИНЯТЫЕ ГОСДУМОЙ РФ[289]
Уточнено место ФПРО как организационной основы государственной политики в области образования.
Сохранено право образовательных учреждений на разработку и принятие своего устава для последующего утверждения учредителем.
Восстановлено право образовательного учреждения выступать в качестве арендатора и арендодателя имущества.
Сохранены прежние условия выдачи лицензии образовательному учреждению, обусловлены наличием договора на аренду или права собственности на учебно-материальную базу.
Конкретизированы основные положения, касающиеся деятельности негосударственных образовательных учреждений.
Сохранен объем полномочий образовательного учреждения по установлению фонда и размера заработной платы, надбавок и премий.
В полном объеме образовательным учреждениям дано право распоряжения денежными средствами, полученными из внебюджетных источников.
Отрегулированы вопросы о порядке создания, реорганизации и ликвидации образовательных учреждений.
Значительно снята напряженность по проблеме законодательного обеспечения права предоставления сельским учителям бесплатной жилой площади с отоплением и освещением.
В особом ряду стоит решение об увеличении с 5 до 25 % размера общего стипендиального фонда суммы для поддержки нуждающихся студентов и т.д.
Однако, главное – экономические основы развития образования, заложенные в закон, были утрачены. В новом виде Закон «Об образовании» резко отличался от того, что было прежде. Все это означало: а) фактически декларацию новой государственной политики в сфере образования или по меньшей мере новой экономической составляющей этой политики; б) второй исход государства из образования, при недопущении к нему общества; в) резкое ущемление свободы в образовании и автономии образовательных учреждений. Это было по сути, свертывание и доступности отечественного образования, и перспектив его развития.
Этот «погром в законе», как назвали его депутаты профильного Комитета Госдумы в своем протестующем письме (оно напечатано ниже) был произведен также молниеносно, негласно, за спиной общества и образовательного сообщества. Так начинался слом принятого тремя годами ранее тем же государством перспективного социального проекта – модернизации российского образования.
На смену ей приходила одна из наиболее реакционных акций в истории отечественного просвещения – контрреформа образования
2004 г. Но общество и педагогическое сообщество в итоге перекрыли ей дорогу, что будет подробно рассмотрено далее.
Погром в законе[290]
Заявление членов Комитета Государственной Думы
по образованию и науке
В связи с намерением правительства разрушить российское социальное законодательство путем отмены 41 социального закона и ликвидации важнейших правозащитных норм в 155 других законах (проект ФЗ № 58338-4 от 31 мая 2004 г.) мы, нижеподписавшиеся депутаты Комитета Государственной Думы по образованию и науке, имеем честь заявить следующее.
1. Правительственный законопроект представляет собой попытку антиконституционного переворота в социальной политике. Это попытка переворота в социальном строе, поскольку законопроект затрагивает интересы трех четвертей населения России.
Если он станет законом, почти неизбежно потеряют:
29 миллионов работников с зарплатой ниже прожиточного минимума – все шансы, что она когда-нибудь станет выше. Возможно, во многих регионах она даже будет снижена;
15 миллионов учителей, врачей, ученых, работников культуры и социальной сферы – все федеральные гарантии в области оплаты труда. Ответственность за зарплату полностью «сбрасывается» в регионы;
22 миллиона семей – всякие надежды на повышение детских пособий, а во многих регионах – и на их своевременную выплату;
9,5 миллиона ветеранов труда и столько же тружеников тыла – все льготы, кроме жилищно-коммунальных;
10,5 миллиона инвалидов, почти один миллион инвалидов и сто тысяч участников Великой Отечественной войны – все существующие льготы, кроме коммунальных, при явно недостаточных денежных компенсациях.
Это попытка переворота антиконституционного, так как предложенный законопроект, безусловно, противоречит следующим статьям Конституции:
– статье 7, определяющей Россию как социальное государство;
– статьям 7 и 37, обязывающим устанавливать единую для страны минимальную зарплату;
– статье 55, запрещающей принимать в стране законы, ограничивающие права и свободы граждан, ухудшающие их положение;
– статье 114, обязывающей правительство проводить единую федеральную социальную политику, в том числе в области образования и науки. И т.д., и т.п.
2. Среди 41 закона, которые требует отменить правительство:
– Федеральный закон «О компенсационных выплатах на питание обучающихся в государственных, муниципальных образовательных учреждениях, в учреждениях начального. профессионального и среднего профессионального образования». – У распухшего от нефтедолларов бюджета страны денег на питание детей нет;
– Федеральный закон «О льготе на проезд на междугородном транспорте для отдельных категорий обучающихся в государственных и муниципальных образовательных учреждениях». – Малообеспеченные дети на каникулах уже никуда не поедут;
– Постановление Верховного Совета РФ от 06.03.1992 «Об упорядочении платы за содержание детей в детских дошкольных учреждениях и о финансовой поддержке системы этих учреждений». – Безусловно, приведет к повышению родительской платы в детских садах и яслях, к сокращению в них числа детей и дальнейшему ухудшению их подготовки к школе;
– Закон РСФСР «О социальном развитии села». – Более миллиона сельских учителей, врачей и работников культуры потеряют 25 % надбавку к зарплате, а педагоги и медики – еще и коммунальные льготы;
– Федеральный закон «О сохранении статуса государственных и муниципальных образовательных учреждений и моратории на их приватизацию». – Теперь образовательные учреждения можно будет закрывать, не спрашивая законодательную власть, без финансирования сбрасывать в регионы, не спросив их согласия.
Более того, на заседании правительства 15 апреля министр финансов А. Кудрин «озвучил» предложение приватизировать все бюджетные организации в которых внебюджетные доходы превышают 50 %. Если команда будет исполнена, под приватизацию попадут большинство ведущих вузов, научных и медицинских организаций, почти все национальное достояние России, включая МГУ, Большой театр и Эрмитаж.
3. Помимо уничтожения социальных законов целиком правительство предлагает исключить из действующих законодательных актов:
– положение о Федеральной программе развития образования. – Через нее прошла, между прочим, основная часть компьютеризации сельской школы;
– статью «Государственные гарантии приоритетности образования» целиком;
– статью «Материально-техническая база образовательного учреждения» целиком;
– обязательство государства оказывать нуждающимся социальную поддержку в период обучения;
– запрет на сокращение бюджетных учебных мест для студентов. – Гигантский шаг к вытеснению бесплатного образования в стране при низких доходах населения;
– положение об обязанности государства выделять на науку не менее 4 % расходной части бюджета страны. – В настоящее время около 2 %, и даже Совет безопасности обещал удвоить показатель к 2010 г.;
– все упоминания о налоговых льготах. – Если действующие льготы по налогу на добавленную стоимость и налогу на имущество будут отменены, 3,5 миллиона внебюджетных студентов государственных и негосударственных вузов придется платить за образование много больше, чем сейчас;
– финансовые гарантии права граждан на получение образования в негосударственных школах. – Часть таких школ просто будет закрыта;
– все, что касается заработной платы педагогов, и в частности положение о том, что средние ставки в образовании должны быть не ниже средней зарплаты в промышленности. – Заставляет педагогическую и научную интеллигенцию оставить надежду на нормальную жизнь.
Кроме того, почти 1,5 миллиона учащихся ПТУ и 1,25 миллиона студентов ссузов, которые в 2005 г. будут переданы в регионы без достаточного финансирования, рискуют остаться без профессии и диплома.
4. Разрушению подвергаются не только социальные, но и либерально-демократические нормы законодательства. На уровне закона научные организации и образовательные учреждения резко ограничиваются в возможности зарабатывать деньги, использовать для этого имущество (в том числе путем сдачи его в аренду), самостоятельно распоряжаться тем, что заработано. Иначе говоря, образованию и науке по-прежнему не собираются давать «рыбы», но к тому же отнимают и «удочки».
5. Правительственный законопроект – не социальныйи не либеральный. Это реванш торжествующей бюрократии, которая возродилась и, как гидра, многократно умножилась, пережив революции и контрреволюции, невиданный экономический кризис и нефтяной «бум».
Это настоящий закон о погроме социальной сферы, включая образование и науку, неслыханный погром в законе всего, что касается развития человеческого потенциала страны, а значит – ее будущего.
6. Мы призываем образовательное и научное сообщество:
– выразить недоверие каждой фракции, каждому депутату Государственной Думы независимо от политической ориентации, которые проголосуют за правительственный законопроект;
–предупредить все фракции и всех депутатов, что такое недоверие будет им выражено;
– принять участие в акциях протеста, какие бы политические силы и социальные организации их ни проводили;
– направлять письма и телеграммы протеста в адрес Президента РФ, руководителей правительства, Совета Федерации и Государственной Думы;
– требовать вынесения основных положений правительственного законопроекта на общенародный референдум.