Фаррагут на Миссисипи, 1861 г.

 

В конце ноября 1861 года Линкольн приказал снарядить экспедицию для занятия Нового Орлеана. Начальником экспедиции был назначен коммодор Фаррагут, в подчинении у которого находилась довольно большая мортирная флотилия под начальством коммодора Портера.

Задачу эту предполагалось решить следующим образом: сперва форсировать проход между сильно укрепленными фортами у устья Миссисипи, затем заставить их сдаться, изолировав их предварительно уничтожением их тыловых сообщений и, наконец, занять Новый Орлеан, высадив для этого десанты из сухопутных войск.

Эскадра Фаррагута состояла из его флагманского корабля, 25‑ти пушечного корвета «Хартфорд» (2 000 тонн; углубление 16 ф.; 8 узлов), имевшего орудия на форт и грот‑марсах; 3‑х больших корветов; 3 малых (1 000 тонн); 9 канонерских лодок (по 2 орудия); одного колесного парохода; 20 мортирных шхун и 7 буксиров – всего 77 вымпелов с 154 пушками, большей частью 32 фунтовыми.

Эскадра эта была хотя и большая по числу судов, но далеко недостаточно сильная по сравнению с береговыми укреплениями. К тому же она много теряла в скорости благодаря сильному течению Миссисипи. Мортирная флотилия прошла через бар 18‑го марта и за ней вскоре последовали большие суда. Некоторые из последних потратили на это 12 дней, так как их пришлось разгружать. Канонерские лодки, высланные вперед, прикрывали все эти действия. Противник ничем не напоминал о своем присутствии.

Южане держали наготове на нижнем течении Миссисипи эскадру из 18 больших и малых судов под начальством коммодора Митчела. В состав этой эскадры входили: таран «Манассас», двухвинтовый 16‑пушечный броненосец «Луизиана» с двумя рулями посередине, имевший 200 человек команды, и 16 вооруженных пароходов и буксиров. Два сильных броненосных судна и броненосный таран «Арканзас» находились еще в вооружении. На эскадре было общим числом 30 орудий. Было заготовлено много плотов, брандеров с горючим материалом. Команда была мало подготовлена к войне.

В нижнем своем течении Миссисипи несет свои воды по большой низменной и болотистой равнине, тянущейся до залива. Приблизительно в 120 милях от устья начинается его веерообразная дельта – низменность в 750 квадратных километров, часто затопляемая по июль; берега реки напоминают сбой иногда искусственные дамбы. Бесчисленные рукава реки, называемые «байю», вливаются в прибрежные мелкие лагуны, расположенные ниже уровня реки. Глубина пяти главных рукавов колеблется от 20 до 80 метров. На почти непроходимых берегах растут кипарисы и болотные пальмы, и вдоль их образуются заторы из плавучего леса. Перед всеми устьями лежат плоские, широкие отмели – бары, далеко простирающиеся в море. Бесчисленное количество рукавов образует массу островов и затонов. Скорость течения местами доходит до 3,5 миль.

Главными фарватерами служат самый восточный и самый западный из проходов: внешний проход и юго‑западный проход. Остальные называются северо‑восточным, юго‑восточным и южным проходами. Северо‑восточный и юго‑восточный проходы соединяются с внешним, а этот соединяется с остальными у так называемой «вершины проходов». От этого места, до расположенных на 18 миль выше фортов глубина меняется от 20 до 80 метров, от фортов до Нового Орлеана – от 20 до 60 метров. Главные проходы имеют до своих баров протяжение в 11‑12 миль и глубину в 10‑30 метров. Глубина на баре при малой воде 3.5‑4 метра. Прилив, раз в сутки, начинающийся не через определенный промежуток времени, поднимает уровень воды на баре приблизительно на 0,5 метра. Длина бара около 4 миль у каждого пролива. Расстояние между барами, меняющими часто свои очертания, около 30 миль. В настоящее время главным входом служит южный проход шириной в 70‑100 метров, а глубиной в 9‑12 метров.

Форты, Джаксон на юго‑западном берегу и Филипп на северном, лежат на том месте, где река, текущая до этого по направлению NNW – SSO, внезапно поворачивает почти под прямым углом к западу, чтобы затем выше по течению, опять принять прежнее направление. Глубина ее в этом месте 45‑60 метров ширина в среднем 700‑900 метров. От Нового Орлеана форты отстоят на 80 миль; у города глубина реки 12 метров.

Форт Филипп мог обстреливать реку на довольно большом протяжении.

Валы обоих фортов состояли из кирпичной кладки. Более современный форт Джаксон представлял из себя пятисторонний бастион и отстоял приблизительно на 100 м от берега. Из его 75 орудий 38 было установлено на барбетах (32‑х и 24‑х фунтовые), 14‑24‑х фунтовых стояло в казематах. Выдвинутая на WSW батарея из 7 орудий, у самой воды, великолепно обстреливала приближающегося с юга противника. В общем, в сторону реки было направлено 59 орудий. В цитадели форта находились неуязвимые для бомб блиндажи, усиленные еще слоем песка в 2 метра толщиной, в которых хранились большие запасы. На форте Филипп все 53 орудия были установлены в барбетах и у самой воды находились 2 мортирных батареи; в общем, к реке было направлено 42 орудия, а на обоих фортах вместе 101 орудие. Гарнизон каждого форта состоял из 700 человек. Главнокомандующим был бригадный генерал Дункан.

Но для защиты этой важной реки и расположенного вблизи большого города этой сотни орудий было недостаточно, а о небольших батареях, лежавших выше по течению не стоило и говорить. Весь расчет южан был сделан исключительно на атаку с юга.

В виду этого в последний момент приготовили у форта Джаксон на главном фарватере, где течение и водовороты были слабее, большой и тяжелый плот из древесных стволов и этим закончили начатое раньше заграждение. Это последнее состояло из 8 блокшивов, поставленных на 60 метров друг от друга с протянутыми между ними цепями и занимавшими почти всю ширину реки. Плот же был сделан разводным для пропуска, в случае надобности, судов. Мачты и такелаж блокшивов висели в воде, чтобы затруднить уборку заграждения.

Поставленное раньше заграждение из цепей, бревен и плотов было размыто рекой; это же держалось хорошо, так как наносимый рекой плавучий лес беспрепятственно проносило над висевшими в воде цепями.

Секрет предприятия был хорошо сохранен на севере, и вся экспедиция являлась такой неожиданностью, что южане еще незадолго до этого отправили орудия и мелкие броненосные суда дальше на север, несмотря на протест Дункана, который как бы предчувствовал грозившую опасность.

Путем разведки Фаррагуту удалось установить много подробностей, но плоты‑брандеры и заграждение из цепей были замечены лишь позже.

Приготовление морских сил к предстоявшему серьезному бою велось им очень тщательно; пополнялись запасы угля, снарядов и провизии.

Обоим большим фрегатам пришлось остаться за баром.

План атаки фортов допускал несколько вариантов: можно было форсировать проход, не атакуя самых фортов; можно было атаковать одним флотом, и, наконец, атаковать их соединенными силами армии и флота.

После довольно долгих рассуждений Фаррагут пришел к определенному решению и выработал для подчиненных ему сил ряд инструкций.

Судам следовало: выдвинуть утлегари, спустить стеньги и сдать на берег весь рангоут и такелаж, кроме необходимого для постановки марселей, кливера и бизани; очистить палубу для свободного действия артиллерии на носу; усилить носовую и кормовую артиллерию, так как по траверзу приходилось стрелять лишь на 3‑4 румба; приготовить кормовые якоря; иметь на шлюпках абордажные крюки и кошки против брандеров; сделать дифферент на нос приблизительно на 2 дюйма, чтобы в случае прикосновения к мели кормой, сидящей обыкновенно глубже, корабль не разворачивался бы носом к югу; на форт‑марсах установить шлюпочные гаубицы; иметь якоря готовыми к отдаче, чтобы удержать нос против течения в случае повреждений в машине; приготовить перлиня для буксирования заднего мателота; иметь помпы и всю пожарную принадлежность готовыми к действию; принять меры к немедленной заделке ожидаемого большого количества пробоин; приготовить у грот‑мачт с левого борта верпы для удержания неприятельского судна, если представится возможность пойти на абордаж; принять меры для увеличения скорострельности артиллерии; защитить котлы и машины, развесив по бортам якорные канаты и швартовные цепи; покрыть палубу известью, замазать борта речным илом для уменьшения видимости судов и много других подобных мер.

Далее Фаррагут запрещает выходить из линии огня без разрешения и напоминает о том, что предстоящая атака является одной из самых опасных операций, в которых приходиться участвовать морякам. В данном случае, указывает он, речь идет о задаче, ни разу еще не решенной и к решению ее приходится приступать, не имея за собой никакого опыта. Он требовал, чтобы одинаковое внимание было обращено не только на быстрые и правильные действия орудийной прислуги, но также и на заделку пробоин и тушение пожаров. Особенно тщательное внимание он требовал по отношению к словесным приказаниям его самого и своего начальника штаба, и к сигналам.

Атаку предполагалось начать бомбардировкой с мортирных шхун, разделенных на три дивизиона; два из них должны были стать у западного берега и один у восточного. Местом стоянки избрали густо покрытые лесом участки берега, а выдающиеся над лесом верхушки мачт очень удачно замаскировали привязанными к ним ветками.

Шхуна, находившаяся севернее всех, стояла у западного берега, приблизительно в 2850 ярдах от форта Джаксон и 3700 ярдах от форта Филипп; следующая – у восточного берега отстояла от Джаксона на 3700 ярдов. Мортирные суда стояли в одной или двух тесно сомкнутых линиях как можно ближе к берегу.

Бомбардировка началась 16‑го апреля; каждое судно выпускало через 10 минут по одной гранате. Форты стали немедленно отвечать, но с небольшим успехом. Несмотря на это восточный дивизион, прикрытый менее других, к вечеру настолько сильно пострадал, что его после захода солнца пришлось также перенести на западный берег.

Начавшийся около 5 часов на форте Джаксон пожар отвлек весь гарнизон от боя.

Понемногу мортирные суда увеличили свою скорострельность вдвое и выбрасывали под конец 240 снарядов в час. Так как это сильно утомило прислугу, то ночью суда давали только по одному выстрелу через полчаса.

В первый же вечер можно было бы форсировать проход без особых затруднений, если бы флот был готов к атаке.

В течение следующих дней продолжалась бомбардировка с повышенной скорострельностью; с самого же начала почти все снаряды попадали в цель. На фортах сгорело все дерево и были разрушены все закрытия, подбитых же орудий было мало. Форты отвечали очень редким огнем.

Благодаря свежему и холодному северо‑западному ветру и сильному течению, суда северян часто дрейфовали и некоторые из них потеряли свои якоря. Атаки брандеров, повторенные южанами пять раз, привели к нескольким столкновениям, но в общем не дали никакого результата.

Попытка со стороны северян взорвать вечером 21‑го числа цепи, заграждавшие проход, не увенчалась успехом. Но все‑таки этим они пробили брешь в заграждении, так что им удалось разорвать цепи ударом о них канонерской лодки, поднявшейся при этом на 3‑4 фута из воды. Предварительно пришлось расклепать под неприятельским огнем канат на одном из блокшивов.

Расстреляв 17 000 гранат, северяне остались почти совсем без снарядов. За это время они потеряли только одну шхуну. В виду всего этого на военному совете 23‑го апреля Фаррагут решил форсировать проход на следующий день рано утром, хотя ему и следовало по инструкциям раньше разрушить форт.

Для поддержки атаки у мортирных судов хватало еще снарядов; к тому же и течение стало менее сильным. Для него все еще оставалась открытой возможность подвезти после прорыва войска через «байю» и взять затем город.

А так как впечатление, которое должен был произвести удавшийся прорыв, казалось ему очень важным и имеющим значение для занятия Нового Орлеана, то он решился на это рискованное предприятие.

Уже 20‑го числа Фаррагут отдал свои общие приказания. Он предполагал прорваться между фортами, затем принять на суда войска и занять ими под прикрытием флота Новый Орлеан. При удобном случае он предполагал сойтись для боя с морскими силами противника на близкую дистанцию, а затем, смотря по результатам боя, стать на якорь или продолжать движение вверх по течению. Флот должен был без сигнала двинуться вверх по реке в боевом порядке; сигнал к атаке предполагалось дать в 2 часа ночи 24‑го числа. Восход луны приходился около 3,5 часов утра.

23‑го апреля Фаррагут осмотрел все суда и обстоятельно разобрал план атаки с каждым командиром. Первоначально он хотел идти двумя параллельными колоннами для большего сосредоточения, а также для того, чтобы прикрыть сильными судами более слабые. Только 23‑го он изменил свой план, предусмотрев неизбежность столкновений в узком проходе судов между собой и с блокшивами, и отдал словесно соответствующие приказания: правая колонна под начальством капитана Бэйли, командира одного из оставшихся за баром фрегатов, и имея головным лодку «Кайюга» снимается первой с якоря, за ней следует левая колонна под командой самого Фаррагута.

При наступлении темноты первая колонна уже стала ближе к восточному берегу. Командир канонерской лодки «Итаска», пробившей брешь в заграждении, вызвался пойти на разведку, чтобы удостовериться в том, что цепи прорваны. Дважды ему удалось незамеченным пройти на шлюпке через брешь и еще до полночи он установил, что фарватер свободен.

Первый дивизион, состоявший из 4‑х канонерских лодок, одного большого и одного малого корвета, 2‑х вооруженных пароходов и одного колесного парохода начал сниматься с якоря в 2 часа, но дал ход лишь в 3,5 часа, благодаря тяжелому грунту и сильному течению. Была ясная, звездная ночь.

Приближение судов не было замечено ни на линии сторожевых шлюпок, ни у заграждения, и только тогда, когда «Кайюга» находилась уже между обоими фортами, эти последние открыли сильный огонь. На фортах ожидали атаку в течение этой ночи, и потому на них бдительно несли сторожевую службу.

Портер, следовавший со своей мортирной флотилией за первым дивизионом и подошедший близко к батарее, расположенной у самой реки, открыл сильный огонь, чтобы отвлечь внимание противника от прорывающихся судов.

Головной корабль придерживался ближе к форту Филиппу и прошел его на траверзе в 200 ярдах приблизительно. Следовавший за ним корвет «Пенсакола» уменьшил ход, подойдя к этому месту, чтобы лучше использовать свой бортовой огонь, так как этот форт меньше пострадал от бомбардировки и его орудия действовали как раз посередине реки. Образовавшийся таким образом за слабой «Кайюгой» промежуток сейчас же заняли быстро подошедшие канонерские лодки, обогнавшие вторую половину колонны по левому борту. «Кайюга» одна выдерживала бой некоторое время с 11‑ю неприятельскими канонерками, пока не подоспела помощь. Река освещалась теперь горящими на берегу кострами.

В последующей за этим свалке было сделано несколько неудачных попыток к таранным ударам; несколько судов село на мель, стреляли и в чужих и в своих. Южане, командиры судов, большей частью бывшие капитаны пароходов на Миссисипи, управлялись довольно скверно.

Второй (он же и средний) дивизион, состоял из трех больших корветов: «Хартфорд», «Бруклин» и «Ричмонд». Когда первый из них подошел к блокшивам заграждения, то все уже было закрыто густым пороховым дымом. Фаррагут открыл огонь через 20 минут после начала боя.

Близ форта Джаксон флагманский корабль, желая разойтись с плывшим по течению плотом‑брандером, вышел направо из строя и сел на мель выше форта Филипп.

Плот, буксируемый пароходом, был подведен к борту, и огонь сразу охватил доверху такелаж, но пожар все‑таки удалось потушить.

Дав задний ход, «Хартфорд» сошел с мели, но попал в довольно опасное положение, став поперек течения. Вскоре после этого загорелась рубка. Буксир взорвался после нескольких выстрелов и затонул.

На действия следующих судов сильно влиял закрывший все пороховой дым, так что вторая половина, состоявшая из 6 канонерок третьего дивизиона, попавшая под сосредоточенный огонь обоих фортов, не могла уже прорваться сквозь брешь; к этому же времени окончились сумерки.

Пятый корабль головной колонны, вооруженный пароход «Вэрана», попал в особо опасное положение; два раза его таранили, причем один раз его атаковал снабженный тараном колесный пароход. Протараненный, он подошел к восточному берегу и там затонул. Корвет «Онейда» отомстил за него, загнав обоих его противников к берегу, где они сели на мель и впоследствии сдались. Одно из судов южан, застряв тараном в корпусе противника, расстреливало его в упор сквозь собственный борт на баке – случай совершенно небывалый в истории тактики. Из 13 судов северян, участвовавших в прорыве (3 канонерских лодки остались позади) затонуло только одно.

Личный состав потерял только 37 человек убитыми и 147 ранеными; «Хардфорд» получил 32 пробоины.

Флотилия южан потеряла 10 судов, частью уничтоженных, частью затонувших. Таран «Манассас» выкинулся на берег выше по течению и был зажжен; горевшее судно понесло течение, и дойдя до фортов, оно взорвалось. Форты весьма сильно пострадали и потеряли большую часть гарнизона. 4 парохода спаслось под защиту фортов.

Таким образом это лихое дело благополучно закончилось и геройское решение Фаррагута увенчалось блестящим успехом.

Предшествовавшая прорыву бомбардировка также имела большой успех: форты – особенно Джаксон – частью были разрушены, отдельные орудия приведены в негодность и гарнизон сильно ослаблен.

Распоряжения Фаррагута заслуживают одобрения, за исключением того, что он поставил головным кораблем слабую канонерскую лодку. При этом он руководствовался тем соображением, что ею командовал один из самых молодых офицеров, и к нему он хотел поместить начальника дивизиона. Но все‑таки головным следовало бы поставить один из самых сильных кораблей.

К недостаткам всего предприятия следует отнести недостаточную разведку и медленную заготовку материалов. Сейчас же после прохода через бар можно было двинуться дальше, действуя на противника неожиданностью своего появления. Наконец, следует заметить, что все предприятие подвергалось большой опасности тем, что прорыв Фаррагут решил начать еще ночью.

Южане не догадались командировать на Миссисипи своих многочисленных морских офицеров, находившихся в Вирджинии и там значительно менее нужных, так как там для них не хватало судов.

Фаррагут немедленно отправил офицера к генералу Бутлеру, который в этот момент находился в острова Сэбл. Немедленно приступили к высадке войск. Суда в это время спокойно стояли на реке – выше фортов. На следующий день Фаррагут двинулся дальше. Мелкие укрепления, попадавшиеся на пути, сопротивлялись недолго.

В Новом Орлеане началась паника и анархия: зажгли все пароходы и парусные суда, а также склады хлопка и угля на берегу.

После возобновления бомбардировки Портером 28‑го апреля оба форта, Джаксон и Филипп, сдались вследствие вспыхнувшего среди гарнизона мятежа. Вскоре после этого главные здания Нового Орлеана были заняты командами флота.

Как раз в то время, когда у Портера подписывались условия капитуляции, течением реки принесло горящий броненосец «Луизиана», взлетевший здесь же поблизости, на воздух. Взрывом был убит лишь один человек на форте Филипп. Тем временем отдельные канонерки северян поднимались выше по течению и захватывали дальнейшие укрепления по берегам.

Моральный и практический успех, достигнутый севером, был очень велик. На юге царило полное уныние, так как для них был закрыт главный путь подвоза. Англия и Франция разошлись во мнениях относительно совместных действий в политике. Падение Нового Орлеана отсрочило признание самостоятельности южных штатов еще на больший срок.

Правительство и конгресс официально выразили свою благодарность Фаррагуту и его командам. Инструкция Фаррагуту гласила: «если речная флотилия не спустилась еще из Каира вниз по реке, то вам надлежит, пользуясь паникой, послать сильный отряд вверх по течению для захвата с тыла всех укреплений, обращенных без исключения фронтом к северу».

Теперь начался ряд предприятий против сильного Виксбурга, значение которого заключалось в том, что он обеспечивал сообщение между востоком и западом по Миссисипи и Ред‑ривер для подвоза скота, хлеба и сахара из Техаса и военных припасов из Европы через Мексику.

1‑го мая Фаррагут передал Новый Орлеан генералу Бутлеру а сам двинулся дальше, хотя флотилия по Миссисипи, действовавшая совместно с войсками и подчиненная главнокомандующему армией, далеко еще не продвинулась настолько вперед, как того от нее ожидали.

Первоначально адмирал лично был против дальнейшего наступления вверх по реке, так как он не мог снабжать гарнизоном занимаемые им батареи, а также вместе с этим и обеспечивать вполне сообщение по самой реке.

Против дальнейшего движения по реке говорили и все возможные при этом неудобства и аварии как то: посадка на мель, поломки машин, потеря якорей и других материалов неудобства в пополнении запасов угля и провианта и т. д.

8‑го мая Фаррагут занял Батон‑Руж, 18‑го «Онейда» прибыл к Виксбургу, отказавшемуся сдаться. Через несколько дней адмирал прибыл с 15 000 человек, но нашел город слишком сильно укрепленным для атаки или прорыва и вернулся назад.

Весь западный берег Миссисипи до Виксбурга и немного дальше к северу низменный и состоит из наносной земли, восточный же берег носит тот же характер только до Батон‑Ружа; начиная с этого места по восточному берегу попадаются высокие холмы до 70 метров, круто обрывающиеся к реке и дающие при извилистом течении ее ряд господствующих над ней позиций.

Таким образом исключена возможность контролировать берег, особенно у Батон‑Ружа, Порт‑Гудзона, Гранд‑Гэльфа и Виксбурга. Только сухопутные войска могли здесь обеспечить господство на продолжительное время, проходящих же судов и флотилий для этого было недостаточно.

Виксбург лежит на высоте 30 метров и насчитывал тогда 5 000 жителей. Там очень опасались нападения, так как не считали себя достаточно сильными, чтобы противостоять совместным действиям судов и войск.

К 18‑му мая было готово лишь 6 батарей и гарнизон был еще довольно слаб. Вскоре, правда, его усилили до 15 000 человек.

Прибыв 1‑го июня опять в Новый Орлеан, Фаррагут нашел там спешные телеграммы морского министерства с предписанием занять реку до Виксбурга при содействии армии.

Бросив план атаки Мобила, над которым он работал, он начал готовиться к этому новому предприятию, но считал необходимым для этого присутствие мортирных судов.

Упрямо придерживавшееся своего январского плана правительство еще 17‑го мая запросило его, не забыл ли он совсем свою инструкцию; теперь от него требовалось, чтобы он открыл Миссисипи для флотилии Дэвиса.

Адмирала, лично исследовавшего положение дел, это последнее требование совсем вывело из себя. В частном письме он говорит: «когда военный совет убеждал меня не прорываться мимо Виксбурга, я был очень болен и уступил ему, и это было хорошо, но я сомневаюсь чтобы я согласился с ним, если бы был здоров».

Меньше всего он опасался неприятельских укреплений, броненосцев и таранов; его значительно больше страшили навигационные и погодные условия.

Из‑за убыли воды в реке он не предполагал вернуться к Виксбургу ранее весны. Его флагманский корабль уже сидел раз целые сутки на мели и снялся, только свезя большое количество грузов.

Портер вскоре прибыл к Виксбургу; Фаррагут последовал за ним с тремя корветами лишь 25‑го июня. К этому же времени прибыли войска с числе 3000 человек при двух батареях и были высажены на восточном берегу.

Через полуостров западного берега был прорыт канал, над которым работало 1200 негров, чтобы создать сообщение между морскими силами, оперировавшими на севере и на юге. Виксбург защищался рядом фортов, соединенных между собой; вооружение их состояло из 30 тяжелых и 60 легких орудий, не считая еще 40 полевых орудий, стоявших на сухопутном фронте.

Как раз против города, на другом берегу выдавался низменный полуостров, длиной в 5 миль и шириной в одну милю. Сообщение с востоком могло поддерживаться по целому ряду водных путей, железных и шоссейных дорог. От Мемфиса и Нового Орлеана Виксбург отстоял на 400 миль.

У самого города река делает крутой поворот, и течение ее значительно ускоряется. Ширина ее в этом месте около 1 мили, выше и ниже города она вдвое шире.

Батареи, расположенные на восточном (левом) берегу реки, начинались в четырех милях к югу от города и занимали пространство в 2 мили до упомянутого выше поворота реки. Самые южные батареи отстояли на 1 милю от реки и лежали на высоте 50 метров над уровнем воды, самые северные на полмили от реки и на 80 метров над нею.

Между городом и поворотом находился целый ряд небольших, близко лежащих батарей, так что в общем в сторону реки действовало 24 батареи.

Свои 11 судов Фаррагут распределил так: суда составляли две кильватерные колонны; в правой три больших корвета «Ричмонд», «Хартфорд» и «Бруклин», – в левой 2 корвета и 6 канонерских лодок. В 3 часа утра 27 июня суда дали ход, но вскоре строй нарушился, и в 4 1/4 часа при проходе мимо фортов они составляли уже только одну линию. Лоцмана сбились и придерживались ближе к городу. С рассветом мортирная флотилия Портера, вставшая уже заранее на якорь, недалеко от укреплений, открыла губительный огонь, поддержанный судами при проходе мимо фортов.

Фаррагут находился по своему обыкновению на бизань‑вантах своего флагманского корабля, и только по просьбе ближайшего плутонгового командира, заявившего, что он иначе не может стрелять, покинул это место.

Немедленно вслед за этим неприятельский снаряд попал в мачту; Фаррагут был легко ранен в голову. Флаг его спустился до половины мачты, так что на других судах его сочли убитым. По недоразумению «Бруклин» и две канонерки остались на месте. Попадания в неприятельские орудия были немногочисленны из‑за слишком большого угла возвышения.

Таким образом, только 8 судов прошло мимо фортов. Впоследствии Фаррагут выразил свое неудовольствие командирам трех отставших судов, за то, что они не поняли его приказаний. Но отчасти в этом была виновата и некоторая неясность самого приказания. Так, например, «Бруклин» фактически не мог видеть из‑за густого порохового дыма, прошел ли уже флагманский корабль.

Фаррагут донес об этом так: «они были обязаны следовать за мной по сигналу или без такового, тем более, что было слишком рано и слишком много дыму, чтобы различить сигнал». Командир «Бруклина» доложил, что он не видел флагманского корабля и думал, что поступает согласно полученному приказанию. В заключение он сказал: «Кроме того, когда я вас спрашивал, является ли вашим желанием или требованием, чтобы я оставлял позади себя батареи, которые еще не заставил замолчать, то на дважды повторенный мой вопрос, вы мне ответили – нет, ни в коем случае!» Благодаря этому обстоятельству командир при разборе дела не бы привлечен к ответственности.

Это распоряжение Фаррагута следует безусловно признать неправильным, так как главной целью для него должно было быть единственно: прорваться мимо фортов, по возможности без потерь.

В течение двухчасового боя атакующие потеряли 15 человек убитыми и 45 ранеными, а южане 22 человека.

В своем донесении Фаррагут говорит, что теперь все видели, как он прошел мимо фортов, и что он готов повторить это сколько угодно раз, но что батареи этим можно заставить замолчать ишь на время. Для взятия города он считает необходимым иметь 12‑15 000 человек; из‑за отмелей же он не может двинуться дальше к северу, чем на 12‑15 миль, и кроме того, одними судами нельзя удержать в своих руках господство над рекой.

Флотилия Портера, вошедшая в узкие и мелководные протоки, попала в очень опасное положение и чуть не была взята войсками южан. Генерал Шерман спас ее из этого трагического положения своими войсками, посаженными на вооруженные шлюпки.

Через три дня речная флотилия Дэвиса соединилась с судами, пришедшими из залива и осталась с ними до 15 июля.

В реке Язу, впадающей в Миссисипи, на 4 мили выше их стоянки, находился в это время броненосный таран южан «Арканзас». Но только 15‑го числа Дэвис выслал против него 2 судна, которые «Арканзас», однако, быстро выгнал из реки. Однако канонерка «Кэронделет» все‑таки потрепала его настолько, что он, выйдя на Миссисипи, вблизи флотилии развил ход всего лишь в один узел, благодаря чему его попытки таранить конечно остались безуспешными, и он немедленно отступил под защиту батарей города.

Таким образом, положение трех судов, оставшихся на рейде, становилось довольно опасным, и Фаррагут решил последовать за ними с наступлением сумерек, но выполнение его плана затянулось до полной темноты. Прорыв, однако, удался, при чем в «Арканзас» попало всего только два снаряда.

22‑го июля Дэвис произвел с двумя судами еще одну безуспешную атаку против тарана.

За два дня до этого Фаррагут получил предписание прекратить всю эту операцию.

Портер ушел уже 10‑го числа с одним пароходом и 12 мортирными шхунами на Хэмптонский рейд согласно приказу из Вашингтона.

Законченный уже канал занесло илом во время подъема воды; наступало жаркое время года и все ждали с нетерпением смены или подкреплений.

Преодолев массу затруднений Фаррагут прибыл 28‑го июля к Новому Орлеану. Два из броненосцев Дэвиса и три канонерки он оставил у Батон‑Ружа.

Позднее, после гибели «Арканзаса» в одном из сражений, флотилии Миссисипи и залива могли, наконец, вздохнуть свободнее.

Так как все очень боялись этого тарана, то Фаррагут впоследствии называл это событие одним из счастливейших моментов своей жизни.

Среди команд появилось уже много больных, так, например, на «Бруклине» 68 человек из 300; на Миссисипской флотилии уже 40% больных, а из 3000 солдат только 800 были еще способны для службы в строю.

Таким образом, операция против Виксбурга и на этот раз осталась без успеха, несмотря на несовершенство его укреплений и их плохое вооружение. Снова юг мог обеспечить сильным укреплениями всю длину реки между Порт‑Гудзоном и Виксбургом (200 миль). Впадающая на этом промежутке Ред‑ривер также оказалась в его руках.

В данном случае ошибка была сделана исключительно главнокомандующим армией и вызвала самые тяжелые последствия; если бы генерал Хэллек сразу послал туда 20‑25 000 человек, то к концу июня все течение Миссисипи было бы надежно закреплено за севером. Теперь же войска северян отступили в конце августа даже от Батон‑Ружа к Новому Орлеану, а Дэвис отошел со своей флотилией вверх по течению до Мемфиса, т. е. иными словами весь Миссисипи от Нового Орлеана до Мемфиса снова попал под власть юга. У Гранд‑Гэльфа южане соорудили сильные батареи.

Генерал Грант также не мог продвинуться дальше к востоку и находился с середины июля до середины октября в довольно критическом положении; войска были разбросаны повсюду.

Теперь Грант бросил свой план приблизиться с теннессийской армией к Виксбургу исключительно сухим путем посредством миссисипской центральной железной дороги и избрал для этого водный путь.

Тем временем Фаррагут осматривал суда блокадного флота и обсуждал с командованием в Новом Орлеане план совместных действий против Батон‑Ружа с целью создать базу для дальнейших операций против Порт‑Гудзона и других городов.

11‑го августа Фаррагут (произведенный в контр‑адмиралы) поднял при криках «ура» всего флота свой флаг на грот‑мачте; конгресс снова выразил свою благодарность ему и его флоту.

Предпринятые к концу года армией с востока третья и четвертая попытка занять Виксбург потерпели неудачу из‑за затруднений в доставке провианта; к тому же войска, находившиеся у устья Язу, сильно страдали от проливных дождей.

Там же южане применяли речные мины, в обращении с которыми они приобрели уже некоторый навык.