В Северном Китае Шанское «городское общество» в последние века II тысячелетия до н.э. встало во главе довольно крупного, этнически неоднородного и нестабильного объединения. Шанское общество жило в условиях развивающегося бронзового века (прочная оседлость города, отделение ремесла от земледелия). Прочная оседлость отличает шанские поселения описываемой эпохи (т. е. периода «гадательных костей»: XIV— XI вв. до н. э.) от всех предшествующих. Земледельческие орудия труда все еще оставались неолитическими. Скотоводство играло немалую роль в жизни «общества гадательных костей». Распри из-за пастбищ были одной из причин войн шанцев с соседями. Шанцы возделывали сорго (гаолян), ячмень, различные виды пшеницы, просо, панзу, вид конопли со съедобными зернами. Главными сельскохозяйственными культурами были просо, пшеница, чумиза и гаолян. Нет полной ясности, был ли известен шанцам рис, но если и был, то только суходольный, ибо ирригация еще не существовала и урожай целиком зависел от дождя, о чем имеются прямые свидетельства гадательных надписей. Техника бронзового литья шанцев достигла весьма высокого уровня: изготовлялись ритуальная утварь, оружие, детали колесниц, но орудия труда в подавляющем большинстве своем были каменными и костяными, впрочем, и оружие еще в значительной мере оставалось неолитическим (каменные топоры, наконечники копий, стрел). Торговля была развита слабо и носила меновой характер, но все же имелись товаро-деньги — раковины каури. Не только в эту эпоху, но и позднее, в чжоуском Китае, специфика товарно-денежных отношений заключалась в том, что государственная распределительная система товарообмена сочеталась с отдельными элементами рыночной системы. Существовал и международный обмен. Основной формой международного обмена был захват — самый примитивный, хищнический способ международных связей.
Основу шанского общества составляли свободные территориальные семейные общины. В ритуальных трапезах с закланием 300—400 быков и более, вплоть до тысячи голов, участвовало все взрослое население, исчислявшееся тысячами человек. Ван, как верховный жрец, выступал подателем мясной пищи народа, компенсировавшей в определенные периоды белковое голодание земледельческого коллектива. Массовые жертвоприношения были не только ритуально значимы, но и, видимо, должны были как-то сдерживать имущественное расслоение и обогащение отдельных шанских родов и знатных семей.
Ван также выступал организатором производств, в частности, возглавлял крупные земледельческие работы в правительском хозяйстве; участие в них общинников считалось общественно полезным трудом и частью обряда, обеспечивавшего плодородие почвы на всех полях страны. Запасы продовольствия, которыми ван располагал, все еще, видимо, представлялись важным страховым, обменным, семенным и жертвенным фондом шанской общины.
Ван предводительствовал на войне и на охоте. Важный вид войска, видимо дружину вана представляли воины на боевых колесницах. Но основную силу шанского войска все еще составляла масса общинного населения. Войны усиливали власть вана и других военачальников, в руках которых скапливались большие богатства. Выделились богатые и знатные роды, в которых внутри поколения, а затем по генеалогическому родству стали наследоваться высшие должности — прежде всего вана, определились роды, наследовавшие жреческие обязанности.