Второй период в развитии огнестрельного оружия. Энгельс отметил двойной прогресс в конце XV и в начале XVI вв.: французы усовершенствовали артиллерию, а испанцы придали новый характер пехоте, улучшив ручное огнестрельное оружие.
Усовершенствование техники металлургического производства позволило улучшить качество отливки орудий. Бронза и чугун заменили теперь железо, из которого раньше делали бомбарды. Появилась возможность уменьшить вес орудий и повысить их баллистические свойства.
Изменилась конструкция орудия. Французы отказались -от подвижной казенной части ствола, который отливали теперь цельным. Были введены цапфы и лафеты на четырех и двух колесах. Артиллерия стала подвижной и могла передвигаться вместе с пехотой и конницей.
Большое значение имела отливка чугунных ядер, заменивших каменные ядра. Применение чугунного ядра позволило увеличить длину ствола до 20 калибров, не теряя в поперечной нагрузке снаряда и уменьшая вес орудия. Стал больше [545] заряд, повысилась начальная скорость ядра. К середине XVI в. удалось улучшить качество пороха. Начали применять зажигательные и разрывные чугунные снаряды. Следствием всего этого явилось дальнейшее повышение баллистических свойств орудий и эффективности стрельбы. Изобретение примитивных прицельных приспособлений, а также применение клина для изменения угла возвышения ствола орудия позволили достигнуть относительной меткости огня артиллерии. Дистанция действительного огня в полевом бою измерялась сотнями метров, а скорострельность была весьма невысокой, что позволяло преодолевать поражаемое пространство с небольшими потерями.
Бомбарды больше не применялись. Были приняты меры к установлению калибров орудий. В 1540 г. Гартман изобрел калибровую артиллерийскую шкалу, позволявшую измерять каждую часть орудия по ее отношению к диаметру канала ствола. Этим вводилось единство размеров и связывались весовой калибр с линейным. Было положено начало разработке теоретических основ производства материальной части артиллерии.
В первой четверти XVI в. французская артиллерия становилась самостоятельным родом войска, подчиненным специальному артиллерийскому начальнику. Артиллерия завоевала место рода войск. Каждое орудие обслуживалось труппой [546] артиллеристов. Специалисты офицеры заведовали боеприпасами, передвижением артиллерии, ремонтом дорог и устройством переправ, разведкой артиллерийских позиций. Новый род войск требовал большого количества подготовленных специалистов. Появились школы для подготовки артиллеристов. В середине XVI в. для французской артиллерии было принято шесть калибров орудий, которые характеризуются следующими данными:
| Наименование орудий | Вес орудия | Вес снаряда | Количество лошадей в упряжке |
| Пушка | 2 т | 13 кг | |
| Большая кулеврина | 1,7 т | 6 кг | |
| Незаконная | 1 т | 3 кг | |
| Средняя | 600 кг | 1 кг | |
| Фокон | 300 кг | 1/2 кг | |
| Фоконо | 200 кг | 1/2 кг | 2 [547] |
Подвижность пушек позволяла артиллерии участвовать в полевом бою и даже менять артиллерийские позиции в ходе боя, сопровождая колесами пехоту. Возрастала роль артиллерии в бою, увеличивалось количество орудий. Однако артиллерия считалась сильной, если приходилось одно орудие на тысячу солдат.
Итальянцы все еще перевозили свою артиллерию на волах. Их пушки состояли из нескольких частей; для стрельбы они устанавливались на срубах и стреляли каменными ядрами и за весь день боя делали столько выстрелов, сколько французы за один час. Итальянская артиллерия оказалась отсталой.
От французов не отставали только испанцы. Они ввели лафетные передки, что еще больше увеличило подвижность артиллерии; мелкие испанские пушки могли двигаться галопом, сопровождая в бою даже конницу. В 1515 г. Педро Наварро применил двухфунтовые орудия, стрелявшие картечью и перевозившиеся на вьюках. Однако они не могли быть орудиями сопровождения, так как требовали много времени для перехода с вьюка на боевое положение.
«Одним из первых результатов усовершенствования артиллерии был полный переворот в искусстве фортификации»{322}. [548]
Каменная стена разрушалась огнем артиллерии я поэтому стала теперь заменяться земляным валом, облицованным камнем, а боковая башня превратилась в большой пятиугольный бастион.
Еще большее влияние новый род войск оказал на развитие боевых порядков и способов ведения боя.
В XVI в. испанцы усовершенствовали аркебуз, который имел теперь лучшие баллистические свойства и получил новое название — мушкет. Новое ружье по сравнению с аркебузом имело больший калибр и большую длину. Калибр мушкета — до 23 мм, длина — до 1,8 м, вес — от 8 до 10 кг, пуля весила 50–60 граммов. Стреляли из мушкета с сошки, представлявшей собой остроконечный шест с острым концом для укрепления в землю и с развилкой вверху, в которой помещался ствол мушкета во время стрельбы. Длина сошки определялась в зависимости от роста солдата, обычно она была от 1,2 до 1,4 м. Мушкет имел фитильный замок, шомпол мушкета был деревянный. Дистанция стрельбы достигала теперь 200–300 м. Пули мушкета пробивали самые тяжелые латы, что имело решающее значение в борьбе с тяжелой кавалерией.
Скорострельность мушкета была небольшой, к тому же во время его заряжания мушкетер оказывался беззащитным. Поэтому теоретики и практики решали два вопроса: как обеспечить хотя бы относительную непрерывность ведения огня и как прикрыть мушкетеров от атак пехоты и конницы? Первый вопрос решился введением специального строя мушкетеров — «караколе» (улитка). Второй вопрос удалось решить путем совместного расположения мушкетеров и пикинеров.
«Караколе» представляло собой построение мушкетеров в 10 шеренг. В бою первая шеренга давала залп, разделялась на две части и уходила в тыл для заряжания мушкетов. Затем этот маневр повторяла вторая, третья и другие шеренги. Этим путем создавалась непрерывность ведения огня при наличии медленно заряжавшихся мушкетов. Контрмарш мушкетеры совершали не только назад, но даже вперед и к флангам. «Караколе» сыграло большую роль в строевой подготовке армии и в повышении военной дисциплины, так как для всех [549] этих перестроений необходимо было хорошее обучение. В армии начали внедрять строевую подготовку, которая вырабатывала необходимую четкость, быстроту, сноровку и дисциплинировала бойца.
Большую часть пехоты продолжали составлять пикинеры-пехотинцы, вооруженные пиками; длина пики увеличилась с 3 м (у швейцарцев) до 5 м (у немецких ландскнехтов). Пикинер имел также шпагу. Швейцарцы пренебрегали оборонительными доспехами. Испанская же пехота имела нагрудники, шлемы, ножные латы, поручни и латные рукавицы. У мушкетеров не было предохранительного вооружения, а для самообороны они имели шпагу.
В первой четверти XVI в. роте пикинеров обычно придавалось от 10 до 20 мушкетеров. Затем количество мушкетеров непрерывно возрастало, и к концу века мушкетеры уже составляли половину всей пехоты.
Кавалерия также получила огнестрельное оружие. Это была «маленькая аркебуза» с колесным замком, суть устройства которого заключалась в том, что колесико с острыми зазубринками вращалось с помощью пружины и выбивало из кремня искру, воспламенявшую порох, насыпанный на полку.
Во Франции в тридцатых годах XVI в. каждой роте конных жандармов придавали по 50 конных аркебузеров, которые умели вести бой в пешем и конном строю. В третьей четверти того же века появился и термин, обозначавший этот новый вид кавалерии, — драгуны. Драгунами стали называть спешившуюся кавалерию.
Жандармы в тяжелом в защитном снаряжении, закованные в латы, по-прежнему составляли тяжелую конницу. Они [551] имели на вооружении пику и меч, а затем получили и пистолет.
Рейтары, или наемные кавалеристы, соответствовавшие в пехоте ландскнехтам, имели длинную шпагу и два пистолета. Из защитного снаряжения у них были нагрудные латы и железный шлем.
В течение столетия изменялось соотношение пехоты и конницы, колеблясь соответственно в пределах три к одному и максимально восемь к одному, т. е. пехоты было больше конницы в три и максимально в восемь раз. Развитие огнестрельного оружия закрепляло за пехотой роль главного рода войск.
Как писал Энгельс, причины, которые вызвали появление постоянных армии на суше, определили и возникновение постоянного военного флота на море. В начале XVI в. в Англии был создан постоянный, регулярный военный флот, являвшийся собственностью государства. Этот флот имел на вооружении артиллерию. На самом большом корабле («Великий Гарри») было установлено 80 орудий.
В 1500 г. французский кораблестроитель изобрел пушечные порты. В связи с этим появилась возможность использовать борты корабля для установки большого количества орудий, размещая их на батарейных палубах.
Английские корабли перегружались артиллерией, что ухудшало их мореходные качества. Испанцы и французы определяли тоннаж корабля в зависимости от числа орудий, вследствие чего их суда имели большую плавучесть. Испанские и французские корабли были более быстроходны и имели орудия более крупного калибра.
Однако в начальный период своего развития корабельная артиллерия недооценивалась и считалась средством завязки сражения. Только а конце XVI в. с появлением парусных кораблей артиллерия оказала существенное влияние на тактику морского боя.
Таким образом, второй период развития огнестрельного оружия характерен тем, что: во-первых, артиллерия выходила из цехового периода своего развития и превращалась в новый род войск; во-вторых, пехота и конница получили новое оружие, что способствовало возрождению разнородности старых родов войск на новой технической основе; в-третьих, корабельная артиллерия изменила в конечном счете способы ведения морского боя. В целом ввиду технического несовершенства огнестрельного оружия и небольших производственных возможностей новые средства борьбы оказывали весьма незначительное влияние на развитие военного искусства.
Изменение способов ведения боя. Новое оружие долгое время не находило признания. В первой четверти XVI в. итальянский теоретик Макиавелли считал, что артиллерия только нагоняет страх своим грохотом. А в последней четверти [552] этого же века Монтень писал о том, что в армиях «снова откажутся от этих бесполезных штук». Совершенно неясны были задачи артиллерии в бою. Даже в конце XIX в. русский военный историк Пузыревский писал: «К тому же уже в это время (сражение при Форново — XVI в. — Е. Р.) артиллеристы обнаружили стремление, оказавшее столь пагубное влияние на успех действий этого рода оружия на все последующее время, до наших дней, а именно стремление состязаться с неприятельской артиллерией, а не действовать по его пехоте и кавалерии»{323}. Уже в XVI в. артиллеристы-практики пытались решать задачу контрбатарейной борьбы, а военные теоретики не признавали эту важную задачу в течение трехсот лет.
В начале XVI в. орудия в бою давали большое количество перелетов, а поэтому колонны пехоты или ложились на землю или устремлялись на орудия, чтобы помешать артиллеристам сделать более одного выстрела. Военный теоретик XVI в. Макиавелли рекомендовал брать орудия противника штурмом или же подходить к ним рассыпным строем, чтобы сократить потери от их огня. Лучшим способом он считал бросить на орудия 300 «бегунов», включив в их состав несколько аркебузеров. Все это были пассивные способы защиты от огня артиллерии.
Недооценка нового оружия и пассивные способы защиты от его воздействия имели, как правило, лишь отрицательные результаты. Выигрывал бой тот, кто улучшал качество орудий, увеличивал их количество и умело применял в боевой обстановке.
Артиллерия в XVI в. окончательно завоевала свое место в полевом бою. Она действовала против пехоты, конницы и в некоторых случаях против артиллерии противника. Артиллерия на поле боя размещалась поорудийно. Случаи маневра колесами в ходе боя были пока редки.
Несмотря на технические несовершенства орудий, медленность заряжания, примитивность прицельных приспособлений и небольшую дистанцию стрельбы, потери от огня артиллерии становились ощутительными. Швейцарская баталия, глубокие построения, принятые в западноевропейских армиях в XV в., теперь оказывались хорошей целью для усовершенствованных орудий. Приемы выхода из сферы огня артиллерии были уже малоэффективны. С целью уменьшения потерь боевой порядок начал рассредоточиваться на поле боя, а глубина построения его составных частей стала уменьшаться.
Уже в первой четверти XVI в. появились труды военных теоретиков, настоятельно советовавших сокращать глубину построения пикинеров, но на основании иных мотивов. Один из [553] таких авторов, написавший «Добрый совет и размышления испытанного и опытного воина», рекомендовал создавать ширину фронта строя пехоты в три раза больше ее глубины, так как «...чем больше, — писал он, — наш фронт превосходит в ширину фронт противника, тем глубже нам удастся ударить последнему со стороны фланга и охватить, как тисками, его более узкий строй. Этим наверняка наносится смертельный удар и выигрывается бой». Атака во фланг решала исход боя. Только первые пять шеренг выигрывали или проигрывали бой. Поэтому за счет сокращения глубины построения пикинеров рекомендовалось увеличить протяжение фронта, что одновременно уменьшало потери от огня артиллерии, снаряды которой в таком случае давали большее количество перелетов.
Испанские военные теоретики рекомендовали еще резче изменить соотношение глубины построения пикинеров и протяжение фронта, считая наилучшим отношением 1:7. Однако построение пикинеров не являлось возвращением к греческой или македонской фалангам. Это был квадратный строй. Даже зафиксированный случай — построение испанской терции в 20 шеренг при 60 рядах, имевшее форму прямоугольника, т. е. несколько видоизмененный квадрат, лишь подтверждает это положение. Применялось построение в 30, 35, 45 и больше шеренг. Все это были разновидности квадратного строя швейцарской баталии с выявившейся тенденцией сокращения глубины ее построения, т. е. это не вносило ничего нового в тактику.
Новым моментом в построении испанских пикинеров для боя было разделение всей их массы на несколько квадратных колонн, названных терциями, насчитывавшими по 2–3 тыс. человек каждая. Терция строилась в 30 шеренг, что обеспечивало необходимую ударную силу при атаке накоротке. Испанская терция была более подвижной по сравнению со швейцарской баталией и являлась менее крупной мишенью для артиллерии.
Терции строились для боя в шахматном порядке с учетом необходимости обеспечения их взаимодействия. Увеличивались возможности маневра.
Немецкий историк Рюстов построение терций для боя назвал «испанской бригадой». Энгельс также говорил о наличии «испанских бригад». Дельбрюк доказал, что такого термина в источниках нет. Следовательно, терции не объединялись ни в организационном, ни в тактическом отношениях, а действовали самостоятельно на основании приказа командующего.
Дельбрюк доказал также, что Рюстов по описанию военного парада 1532 г. «сконструировал» «венгерский боевой порядок». Этот термин в источниках тоже отсутствует. Автор XVI в. Валльгаузен писал, что в Венгрии пикинеры строятся только квадратными колоннами. Энгельс применяет термин [554] «венгерский регламент», но говорит лишь о взаимном расположении пикинероа и мушкетеров.
Все это в целом подтверждает основной тезис Энгельса о том, что именно испанцы придали пехоте новый характер.
Вторым новым моментом в тактике пехоты была организация взаимодействия пикинеров и мушкетеров. Аркебузеры, а затем и мушкетеры оказывались беззащитными, особенно от атак конницы. Они могли действовать под прикрытием или своей конницы или пикинеров.
Мушкетеры, располагаясь в несколько шеренг, обычно окаймляли строй пикинеров. Атакуя противника, мушкетеры производили залп из мушкетов и укрывались за пики квадратного строя пикинеров. Часто строй мушкетеров, составляя «караколе», был привеском к флангам в качестве «крыльев» («рукавов»). Во всех этих построениях мушкетерам отводилась второстепенная роль. Они своим огнем лишь содействовали началу атаки или контратаки пикинеров. Решить задачу подготовки атаки пикинеров мушкетеры своим огнем еще не могли. Они сами нуждались в обеспечении от атак кавалерии.
Для прикрытия мушкетеров теоретики XVI в. придумывали различные формы построения: пустые внутри квадраты, ромбы, восьмиугольники и т. п. Ни в одном бою все эти фигуры не применялись, а следовательно, и не имели практического значения.
Содержание тактики мушкетеров Дельбрюк свел только к вопросу защиты их пикинерами. Рюстов же на конкретном примере боя при Кассано в 1509 г. хорошо показал, что, умело используя местность, даже аркебузеры уже тогда могли решать самостоятельные тактические задачи и отражать атаки конницы. Пересеченная местность оказывалась теперь не препятствием для пехоты, а лучшим условием успешных действий мушкетеров.
В целом боевой порядок состоял теперь из разнородных частей — трех родов войск и различных их видов. Опорой боевого порядка был квадратный строй пикинеров (терции у испанцев); мушкетеры или окаймляли пикинеров или же располагались на флангах их строя; конница в плотных строях, как правило, составляла одно или два крыла всего боевого порядка; артиллерия поорудийно занимала позиции впереди всего фронта. Успех боя теперь во многом зависел от искусства организации и осуществления взаимодействия родов войск и различных составных частей боевого порядка. Возросла роль частных начальников в бою, обучение войск становилось все более и более сложным.
Развитие системы комплектования и форм организации наемных войск. Возросшая роль нового оружия и возникновение новых способов ведения боя требовали и новой организации войск. [555]
К началу XVI в. окончательно сложилась система комплектования наемных войск, оказавшая влияние и на формы их организации. В этом отношении весьма характерны немецкие ландскнехты, нанимавшиеся на службу в мелкие феодальные и в большие централизованные государства.
В начале ландскнехтами называлась наемная немецкая пехота, навербованная для службы в войске Германской империи. Император Максимилиан называл этих наемников агентами судебной власти, подчеркивая этим то, что вновь сформированная пехота предназначалась не для войны, а для усмирения беспорядков в бургундских городах.
Большинство ландскнехтов было вооружено длинными пиками (от 3 до 5 м), алебардами, а также большими двуручными мечами. Меньшую часть составляли арбалетчики и аркебузеры. Бой они вели в глубоком сомкнутом строю. Это требовало [556] обучения, и ландскнехты учились и умели производить довольно сложные перестроения. Обучение способствовало выработке корпоративного профессионального духа.
Как и швейцарцы, ландскнехты для боя строились в батальонные каре квадратной формы. «Однако им приходилось сражаться при других обстоятельствах, чем швейцарцам, защищавшим свои горы; они должны были как наступать, так и держаться на оборонительных позициях; им приходилось сражаться с неприятелем не только на равнинах Италии и Франции, но и на холмистой местности. Вскоре они стали лицом к лицу с быстро улучшающимся ручным огнестрельным оружием. Эти обстоятельства вызвали некоторые отклонения от старой швейцарской тактики...»{324}
Швейцарцы были учителями германских ландскнехтов. В 1499 г. они разбили ландскнехтов. Но швейцарцы сохранили свое преимущество лишь до битвы при Павии (1525 г.), в которой ученики разбили своих учителей.
Вербовка давала весьма пестрый состав наемников. На призывный бой барабана вербовщика шли различные в социальном отношении контингенты. Это были разорившиеся рыцари и сыновья городской знати, служившие на двойном окладе жалованья; сыновья бюргеров и крестьян, составлявшие основную массу ландскнехтов; немало в рядах наемного войска оказывалось и просто бродяг и даже преступников. Такой состав наемников затруднял укрепление воинской дисциплины, юридически базировавшейся на договорных началах и определявшейся главным образом регулярностью выплаты жалованья. Дисциплина внедрялась физическими методами принуждения — древком алебарды, дубиной, военным судом, присуждавшим к различным видам смертной казни вплоть до виселицы и колесования, наконец «судом рядового солдата» (суд самих солдат), действовавшим по распоряжению полковника. Наемный солдат не интересовался вопросом, за что он сражается. Он служил тому, кто больше и исправнее платил. Часто пленные переходили на службу к тем, у кого они оказались в плену.
Характер договорных начал изменялся в направлении превращения двустороннего договора в одностороннее обязательство наемника. Военачальник обязывался лишь регулярно выплачивать жалованье, что соблюдалось весьма редко. Нерегулярность получения жалованья наемники обычно компенсировали грабежами местного населения и военной добычей, которой являлось не только имущество взятого с боя, но и капитулировавшего города. Нередко при отсутствии выплаты жалованья и военной добычи вспыхивали бунты. Ландскнехты или отказывались продолжать войну, или же требовали вступления [557] в бой независимо от стратегической и тактической обстановки. Экономическая основа наемничества часто оказывалась непрочной, и это существенно влияло на ход военных действий.
Следствием возникновения централизованных государств было расширение экономической базы наемничества. Большие государства имели довольно богатые финансовые ресурсы, а также широко пользовались займами. На этой основе возрастала численность наемников, отряды которых теперь превращались в наемные армии. Численность этих армий обычно была выше той, которую государство могло финансировать (предполагая победоносный исход войны, а это не всегда оправдывалось). Наемные армии насчитывали обычно несколько десятков тысяч солдат и офицеров.
В начале XVI в. срок службы ландскнехта определялся тремя месяцами, а к концу века увеличился до одного года. По окончании договорного срока ландскнехт, как правило, превращался в «ожидающего» (gasdende) очередного найма. В это время он жил за счет местного населения, обязанности которого в отношении «ожидающих» правительства пытались регламентировать, чтобы прекратить грабежи. Так стихийно возникал своего рода запас ландскнехтов — готовых кадров для набора. По существу ландскнехты являлись профессиональными воинами.
Месячное жалованье ландскнехта в XVI в. не превышало четырех гульденов. Обычно солдаты выставляли требование, чтобы для исчисления жалованья после каждого боя или штурма города начинался новый месяц. Наемники заставили французского короля Франциска I дать обязательство содержать их на службе не менее 10 месяцев, а накануне боя выплачивать жалованье за один месяц сверх положенной платы.
Жалованье дополнялось награбленным имуществом, распределявшимся между ландскнехтами и их начальниками. Расчеты награбленного производило специальное должностное лицо — «грабежных дел мастер».
На свое жалованье ландскнехт обязан был приобрести необходимое вооружение, снаряжение, обмундирование, а рейтары покупали и лошадей. Маркитанты по установленной таксе продавали солдатам продовольствие. Для выпечки хлеба на каждое подразделение имелся один хлебопек. Багаж ландскнехтов перевозил обоз, на десять пехотинцев или на четырех — шесть всадников полагалось по одной повозке. Для индивидуального обслуживания ландскнехт старался иметь слугу (мальчика или женщину). На случай заболевания или ранений испанские солдаты организовывали товарищества взаимной помощи. Интендантская и санитарная службы еще только зарождались.
Наемные армии сопровождались громоздкими обозами, которые резко снижали подвижность войск, а в бою являлись [558] обузой. Формирование армии обычно начиналось с организации снабжения, имевшей весьма примитивные формы. «Начнем создание этого чудовища (войска) с живота», — говорил Колинси.
Особенности формирования наемной армии в XVI в. заключались в следующем. Глава того или иного государства выдавал военачальнику патент на право набора войск и определенную сумму денег и брал с него обязательство создать войско необходимой численности. Главный военачальник приглашал известных ему военных специалистов в качестве полковников, которые в свою очередь подбирали себе капитанов, формировавших роты (Fähnlein). Капитаны имели лейтенантов (заместителей), непосредственно ведавших вербовкой ландскнехтов. В каждой роте назначался прапорщик (носивший ротное знамя — прапор), фельдфебель (распорядитель — вначале должностное лицо в полку, а затем в роте) и ротмистры (командиры отделений).
Полковники и капитаны наемных войск не всегда отличались честностью, что отрицательно сказывалось на дисциплине ландскнехтов. Очень часто под знаменами оказывалось значительно меньше солдат, чем значилось в договорах. Это был один из источников наживы командования наемных войск. Некоторые военачальники старались на смотрах выставить полное число солдат за счет включения так называемых «пассивволантов» — переодетых мальчишек, женщин и различных посторонних лиц. Для борьбы с этими злоупотреблениями иногда давались приказания отрезать носы «пассивволантам», но и это наказание мало помогало делу.
Войско состояло из полков (Regiment), которые в свою очередь составлялись из рот (Fähnlein); роты подразделялись на капральства, по 10 солдат в каждом. У немцев в полку насчитывалось от 10 до 18 рот, у испанцев — от 24 до 29 рот, а в роте до 400 солдат. Фактическая численность рот всегда была меньше. Полк и рота были административными единицами.
Тактической единицей являлась квадратная колонна, состоявшая из рот, которая называлась: у немцев — масса (Haufe), «банда» (батальон); у испанцев — терция. Такая организация обеспечивала выполнение тактических задач в обстановке применения нового, более совершенного, огнестрельного оружия. Артиллерия еще не имела тактических единиц.
Когда заканчивалось формирование полка, полковник производил смотр, проверял количество людей, соответствие их требованиям военной службы и наличие у них положенного вооружения. После смотра зачитывалась «артикульная грамота» (Artikelbrief), в которой излагались обязанности ландскнехта и дисциплинарные правила, обязательные для выполнения. Полковник подписывал «артикульную грамоту» и скреплял свою подпись печатью, а ландскнехты присягали, [559] обязуясь точно выполнять предъявляемые к ним требования. И полковник и его ландскнехты редко выполняли свои обязательства: жалованье выплачивалось неаккуратно, бунты ландскнехтов были обычным явлением. Основы воинской дисциплины, базировавшиеся на материальной заинтересованности и физическом воздействии, были весьма непрочны. Моральная и национальная основы дисциплины отсутствовали.
В XVI в. военные теоретики Западной Европы изучали труды греческих, римских и византийских военных писателей, рекомендуя использовать организационный опыт древних армий. В 1533 г. французский король приказал формировать по провинциям легионы по «римскому образцу». Было сформировано семь легионов, по 6 тыс. человек каждый. Легион состоял из шести когорт. В когорте имелось 800 пикинеров или алебардистов и 200 аркебузеров. Эти формирования по существу являлись восстановлением организации французских вольных стрелков (аршеров).
Попытка использовать формы организации древних армий в новых условиях была реакционна, так как эти формы не соответствовали новым социально-экономическим и политическим условиям и не отвечали требованиям ведения боя, в котором применялось новое оружие. «Римским образцом» оказалось лишь одно название, и от него вскоре пришлось отказаться. Новое содержание не удалось втиснуть в слишком старые организационные формы.