ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы. Описание, характеристика и анализ мифологических персонажей, входивших в языческий пантеон божеств народов Земли представляет важный теоретический и практический интерес. Как и изучение древних культов, обрядов и верований (аграрные культы, культы огня, воды, дерева, камня, предков, промысловый культ, зоолатрия, обряды вызывания дождя и солнца, обряды, связанные с рождением, браком и смертью человѣка и др.), исследование этого аспекта традиционных религиозных представлений дагестанцев имѣет большое научное значение. Традиционные религиозные представления у каждого народа имеют свою специфику в силу индивидуальности и неповторимости его исторических судеб. И в этом отношении дагестанцы не являются исключением. Языческие верования дагестанцев господствовали довольно значительный период времени, предшествовавший распространению христианства и ислама. Но и после принятия монотеистических религий прежние религиозные формы проявляли известную устойчивость и продолжали сохраняться в виде пережитков в культуре и быту дагестанцев. Этот феномен можно объяснить тем, что ко времени принятия монотеистических религий у народов Земли сложились довольно развитые формы религиозного и общественного сознания, которые проявлялись, например, в наскальной живописи, архитектуре, декоративно-прикладном искусстве, фольклоре, обрядовой культуре, разработанности норм обычного права, этикета и т.д. Немалую роль в консервации языческих верований сыграл патриархально-родовой уклад дагестанцев, особенности психологии и менталитета. К тому же на первом этапе распространения ислама в Дагестане (середина VII – X в.) он, вероятно, был дагестанцами воспринят поверхностно. В дальнейшем языческие верования приспособились к идеологии и культуре ислама, органически вплелись в него, образовав так называемый «традиционный», «бытовой» или «народный ислам». Следует отметить, что практически все дошедшие до нашего времени календарные, аграрные, общественно-бытовые (исключая праздники Ураза-байрам и Курбан-байрам) и семейно-бытовые (исключая похоронный обряд, где мусульманские религиозные каноны доминируют, а также оформление брака и развод по шариату) праздники, обряды и обычаи, включая этикетные нормы и обычное право (адат), уходят своими корнями в период господства язычества в Дагестане. Изучение реликтов ранних форм религии и так называемого «традиционного» или «народного ислама», в котором причудливо переплелись в одну синкретическую религию остатки домонотеистических верований и мусульманские религиозные установления в этой связи представляется актуальным в плане воссоздания болѣе полной картины духовной культуры дагестанцев. Это и тем болѣе актуально в последние десятилетия, в условиях построения нового демократического и правового российского государства и в связи с ростом национального самосознания, когда наблюдается повышение интереса к генезису и этнической истории народа, его историческому прошлому и настоящему, особенностям культуры и быта.

Необходимость всестороннего изучения в наши дни традиционной духовной культуры этносов с учетом экологических, культурно-традиционных и этнокультурных факторов диктуется и объективными процессами: вымыванием, забвением отдельных элементов быта и духовной культуры под натиском процессов урбанизации, стандартизации и глобализации. Большую опасность в этом плане представляет и переживаемый человечеством глобальный экономический кризис, сопровождающийся девальвацией и подменой духовных ценностей материальными. В этой обстановке перспективным является российский антикризисный план выхода из кризисной ситуации, в числе мер которого предполагается консолидация усилий мирового сообщества на социальную переориентацию национальных экономик и включение потенциала объединительных идей духовного возрождения народов России на основе традиционных религий. Исследование традиционных религиозных верований, отражающих специфику духовной культуры дагестанских этносов, в этой связи представляется актуальным и целесообразным, вытекающим из необходимости изучения закономерностей развития предшествовавших культурных форм в сравнении и во взаимосвязи с политическим и социально-экономическим состоянием современного общества. Все это в совокупности свидетельствует об актуальности темы диссертации, значительно возросшем интересе народов Земли к собственной истории и предшествовавшим религиозным формам.

Актуальность изучения традиционных религиозных форм, являющихся неотъемлемой частью духовной культуры народов Земли, диктуется и в связи с развернувшейся в последние десятилетия борьбой с религиозными экстремистами, ратующими за возрождение так называемого «чистого ислама», резко отрицательно относящихся к практике «бытового», «традиционного» или «народного ислама».

Исследование древних верований дагестанцев невозможно без привлечения аналогичного материала по другим этносам и, прежде всего, Северного Кавказа, что позволит сделать целый ряд выводов, касающихся общности их этногенеза, этнической истории, складывания производящего хозяйства, мифотворчества, взаимодействия и взаимовлияния культур.

Предметом исследования являются зародившиеся в эпоху первобытного общества с его культом природы во главе с Великой Богиней-матерью мифологические персонажи, олицетворявшие небесные светила, атмосферные явления и природные стихии, а также божества, связанные с покровительством хозяйственной и иной деятельности человѣка и впоследствии, в период становления и развития раннеклассового общества, вошедшие в пантеон богов во главе с Богом-отцом.

Целью диссертационного исследования является выявление, описание, характеристика и анализ типологически классифицированных мифологических персонажей, входивших в языческий пантеон народов Земли. Реализации поставленной цели предполагает решение ряда задач. Основными задачами диссертации являются следующие:

– установить базовые основания, могущие служить критериями для классификации мифологических персонажей;

– на основе определения критериев классификации установить иерархию божеств в пантеоне;

– дать характеристику и описание языческих божеств пантеона с указанием теонима, ипостасей, локуса, функций и предикатов, атрибутов;

– выявить генезис и эволюцию мифологических образов начиная от времени их возникновения в эпоху первобытного общества с его культом природы до периода разложения первобытнообщинного строя и формирования раннеклассового общества с его пантеоном божеств;

– провести параллели и сравнительно-сопоставительный анализ мифологических персонажей народов Земли с аналогичными персонажами пантеонов народов Кавказа (в первую очередь – нахские и абхазо-адыгские народы), славян и других народов мира;

– выявить мифологический пласт, относящийся ко времени формирования, функционирования и распада прасеверокавказской, прадагестано-нахской, прааваро-андо-цезской, прадаргинской, пралакской и пралезгинской этнической и языковой общностей;

– определить мифологические взаимовлияния и взаимодействия, связанные с теми или иными персонажами пантеона;

– выявить обусловленность мифологии экологией, хозяйственно-культурным укладом, общественным строем, особенностями психологии и менталитета;

– проанализировать процесс смены в мифологических системах женских ролей на мужские, как отражение протекавших в обществе социокультурных изменений;

– выявить зависимость смены гендерных ролей в мифологических системах от структуры общества и от общественных отношений, господствовавших в нем.

Источниковой базой диссертации послужил полевой этнографический материал, собранный автором в 1997-2008 гг. методами индивидуального и группового интервьюирования респондентов разного пола, возраста и профессий. Всего опрошено 239 человѣк. Полевые исследования проводились у табасаранцев нынешних Хивского и Табасаранского районов Республики Дагестан, дагестанских азербайджанцев Табасаранского района, даргинцев-цудахарцев Левашинского района, даргинцев-мегебцев Гунибского района, аварцев-андалальцев Гунибского района, аварцев-гидатлинцев Шамильского района, аварцев-койсубулинцев Унцукульского района, аварцев-хунзахцев Хунзахского района, аварцев-ахвахцев и аварцев-каратинцев Ахвахского района. В процессе работы над диссертацией автором были использованы и другие источники – материалы Рукописного фонда Института ИАЭ ДНЦ РАН, нарративные источники, данные исторической науки, археологии и фольклора, что дало возможность реализовать поставленные цель и задачи в их максимальной полноте.

Методологической основой диссертации являются принципы научного историзма и объективизма, предполагающие изучение любого явления в его исторической перспективе, рассмотрение его в единстве прошлого, настоящего и будущего. Кроме того, в работе использованы принцип исторического детерминизма, принцип хронологической последовательности описываемых феноменов, принцип взаимосвязи явлений материальной и духовной культуры с особенностями форм хозяйственных занятий и экономики в целом, метод исторической ретроспекции, метод междисциплинарного исследования, метод типологизации, метод изучения явлений на основе тождества и различия, сравнительный текстологический анализ, сравнительная историко-культурная реконструкция, метод выявления базовой мифологической тематики.

Методологической и теоретической базой при написании диссертации послужили труды отечественных этнологов, археологов и фольклористов, внесших заметный вклад в изучение домонотеистических религиозных верований народов Земли и Северного Кавказа – Б.К. Далгат, Г.Ф. Чурсина, Е.М. Шиллинга, Л.А. Чибирова, Р.Х. Керейтова, С.Ш. Гаджиевой, М.Г. Гаджиева, М.А. Агларова, А.Г. Булатовой, А.О. Булатова, Г.А. Гаджиева, С.А. Лугуева, М.Р. Халидовой, Х.М. Халилова и др. Привлечены и труды видных специалистов в области истории религии, в частности, Д.Д. Фрэзера, Э.Б. Тайлора, С.А. Токарева, Б.А. Рыбакова, Е.М. Мелетинского, В.В. Иванова, В.Н. Топорова и др.

Научная новизна.Специальных работ, посвященных исследованию пантеона языческих богов народов Земли, реконструкции на основе определенных критериев (базовых оснований) входивших в него божеств ни в дореволюционной, ни в советской, ни в постсоветской этнографической науке не имѣется. В работах главным образом этнографов и фольклористов были описаны отдельные божества отдельных этносов, без классификации и приведения их в какую-либо систему. Научная новизна диссертации заключается в том, что впервые в дагестанской этнографии комплексно и системно исследованы приведенные в иерархическую структуру персонифицированные небесные светила, атмосферные явления и стихии (солнце и луна, радуга, ветер, вода), верховные боги (-громовержцы), а также божества, олицетворяемые в образах ряженых и кукол. Проведены широкие параллели и аналогии с теонимическим материалом других народов Кавказа, славян и мира с выявлением общего и особенного.

Изучение мифологии, обычаев, обрядов, праздников, некоторых жанров фольклора, определенной лексики и фразеологии, наскальной живописи, данных археологических раскопок, сюжетов и орнамента изобразительного искусства привело автора к выводу, что, как и у других народов Кавказа, славян и мира, у народов Земли вплоть до принятия монотеистичеких религий существовал пантеон языческих богов, сложившийся из мифологических персонажей времен культа природы и божеств периода разложения первобытного общества и формирования раннеклассового общества.

На защиту выносятся следующие основные положения диссертационного исследования:

1. Совокупность богов и демонов дагестанцев классифицируется по нескольким критериям и параметрам – пространственно-временным, иерархичности, этно-территориальной масштабности влияния, гендерному признаку, этическим категориям. Структурная соподчиненность богов, входивших в языческий пантеон народов Земли, предстает в следующем виде: 1) персонифицируемые небо, небесные светила, атмосферные явления и стихии; 2) боги-патроны диких животных и охоты; 3) аграрные боги и духи растительности; 4) патроны ремесел; 5) верховные боги (-громовержцы).

2. Наиболѣе древними богами народов Земли были олицетворяемые небесные светила – солнце и луна; в мифологическом противопоставлении луна-солнце первая оппозиция чаще всего оказывалась отрицательной, что связано с меньшей ролью божества луны по сравнению с божеством солнца в развитых мифологиях; солнце и луна в мифологиях народов Земли, Северного Кавказа и мира персонифицировались в антропоморфном облике по признакам пола, степени родства и свойства; противопоставление солнце-луна воплотилось в мифологическом мотиве брачных отношений Солнца и Месяца, которые иногда выражались в форме потенциального инцеста; в религиозных представлениях дагестанцев существовала вера в «ночное светило», освещающѣе потусторонний мир мертвых; ряд этиологических мифов, легенд, преданий и сказок народов Земли и Северного Кавказа посвящен объяснению происхождения пятен на лике луны и причинам, почему солнце светит ярко, а луна тускло; затмения светил породили этиологические мифы, объясняющие это астрономическое явление, а также иррациональные приемы и методы, направленные на то, чтобы «освободить» солнце и луну из плена; определенные узловые точки дня (закат солнца), месяца (новолуние, полнолуние) и года (летнѣе и зимнѣе солнцестояние) связывались с пребыванием (или возвращением) солнца у своей матери или отца; с солнцем и луной связаны некоторые самобытные древние танцы; солярные и лунарные (астральные) мотивы были излюбленным сюжетом наскальных рисунков и орнаментального искусства.

3. Видное место среди персонифицируемых атмосферных явлений в космогонических представлениях народов Земли занимала радуга, которая олицетворялась в женском облике; с ней были связаны многочисленные метеорологические приметы и верования; придавалось значение символике цветов радуги; определенные мифологические представления были связаны с концами радуги и прохождением под радугой; с ѣе появлением связывалось исполнение желаний и надежд на лучшѣе будущѣе; отдельные названия радуги связаны с отождествлением ѣе с атрибутом (оружие) верховного бога (-громовержца); она рассматривалась как образ связи разных точек сакрального пространства и как граница между мирами, что выразилось в негативном отношении к ней в некоторых ситуациях.

4. Определенное место в мифологических представлениях народов Горного Земли и некоторых тюркоязычных народов равнинного Земли (ногайцы) занимал образ персонифицированного ветра, который олицетворялся в зооморфном («ветряной конь», дракон и др.) и антропоморфном («Мать ветров») облике – одной из ипостасей Великой Богини-матери – сложного амбивалентного образа в разрушительном аспекте ѣе функций.

5. Олицетворялась в аморфном, зоо- и антропоморфном облике (в основном – «Мать воды») и другая природная стихия – вода – символ Великой Богини-матери; с водой связаны мотивы рождения и плодородия, что соотнесено с двойственностью аспектов мифологемы воды (женское и мужское начала, двоякость функций), воплощенных в водных божествах; вода в то же время символизировала опасность, являлась метафорой смерти, что отразилось в характеристиках и функциях олицетворявших ѣе мифологических персонажей.

6. На определенной стадии разложения первобытного общества и перехода к классовому обществу, как отражение формационных, социальных и этногенетических процессов, происходивших в дагестанском обществе, а также в соответствии с законами иерархии, у дагестанцев сформировался пантеон богов во главе с верховным богом, часто с функциями громовержца; гром и молния рассматривались в качестве оружия громовержца, при помощи которого он карал грешников; сохранились обряды, в которых прослеживается связь бога-громовержца с культом плодородия, что может служить доказательством его появления в эпоху производящего хозяйства; с верховными богами (-громовержцами) связаны космогонические и этиологические мифы, клятвы, благопожелания и проклятия, названия светил и дней недели, топонимы (теотопонимы), оронимы, ойконимы и антропонимы; некоторые названия божеств сохранились в песенных рефренах, женской речи и детских обрядах; теонимический материал названий, функций, предикатов и атрибутов верховных божеств и громовержцев у народов Кавказа позволяет с достаточной уверенностью говорить об их этногенетическом родстве, и рассматривать Дал как верховное божество северокавказской этнической общности эпохи древности.

7. Важное место в обрядовой культуре народов Земли занимали ряженые, принимавшие участие в большинстве календарных, аграрных, семейно-бытовых и общественно-бытовых праздниках и обрядах; комбинированные и синкретические названия, маски и костюм ряженого, имеющие прямые аналогии и общую генетическую природу с одним из сюжетов наскальных рисунков («синкретический зверь») могут рассматриваться и как пережиточно сохранившимися образами тотемических первопредков, божеств охоты и плодородия; названия ряженого, его зооморфные (в большинстве случаев) маски и костюм, подражательные и пантомимические действия в различных праздниках, обрядах и ритуалах могли быть инсценировками тотемических праздников, обрядов умножения зверя, охотничьих плясок, где зооморфные маски являлись пластическими изображениями облика мифологического существа, тотемического первопредка, патрона охоты, а также промыслового зверя; с дальнейшим развитием религиозных представлений отдельные маски (козел, бык) становятся органической составной частью календарно-аграрной и семейно-бытовой обрядности и культа плодородия; наиболѣе часто встречающиеся названия ряженых у дагестанцев – «волк», «медведь», «козел» имеют мифологические параллели и одну генетическую природу с аналогичными персонажами у других народов Северного Кавказа и мира, восходящую к ранним формам религии – тотемизму, промысловому культу, зоолатрии, культу плодородия; ряженых в данном контексте можно рассматривать в качестве олицетворений почитаемых животных и как жрецов культа плодородия; отдельные пантомимные представления ряженых в календарных обрядах некоторых народов Земли, в которых присутствует сюжет «умирания» и «воскрешения», являются инсценировкой известного охотничьего мифа об умирающем и воскресающем звере и земледельческого мифа об умирающем и воскресающем боге, где самих ряженых можно рассматривать в качестве персонификаций образов зверя, бога; практически у всех народов Земли во время праздников и обрядов имел место ритуальный травестизм с переодеванием женщин в мужскую одежду и наоборот, что являлось своего рода реакцией на жесткую регламентацию гендерных ролей в традиционном дагестанском обществе; образ ряженого вобрал в себя и отдельные черты и характеристики трикстера, что также было связано с реакцией на жесткую регламентацию поведения в традиционном горском обществе; вульгарное поведение ряженого при проведении праздников и обрядов, как и ритуальный эротизм и сквернословие, можно отнести к приемам продуцирующей магии; разукрашенную в некоторых случаях палку (посох, шест) из фундука, ивы, вербы и других пород древесины, используемую ряжеными в различных праздниках и обрядах, можно рассматривать как сакральный атрибут и олицетворение божества, религиозную инсигнию, знак властных полномочий, эмблему и символ (в том числе и фаллический) плодородия.

8. Олицетворениями божеств погоды или медиаторами между людьми и этими божествами в обрядах вызывания дождя и солнца у народов Земли выступали ряженые, «дождевые» и «солнечные куклы»; наиболѣе древним и основным персонажем в обряде вызывания дождя у народов Земли и Северо-Восточного Кавказа был ряженый мужского пола, позже иногда заменяемый его символическим изображением – «дождевой куклой»; олицетворявшая божество солнца «солнечная кукла» мыслилась в женском облике; в обрядах вызывания дождя и солнца с участием ряженого и применением куклы также присутствует сюжет мифа об умирающем и воскресающем боге; обряды вызывания дождя и солнца с участием ряженого и применением куклы у народов Земли обнаруживают сходство по структуре, форме, содержанию, составу участников и атрибутам с аналогичными обрядами народов Северного Кавказа, что свидетельствует о том, что их зарождение и функционирование происходило в эпоху сложения раннеземледельческого производящего хозяйства и формирования прасеверокавказской этноязыковой общности.

9. В дни некоторых календарных (праздник весны, праздник первой борозды), религиозных (Ураза-байрам, Курбан-байрам) праздников, семейно-бытовых обрядов (свадьба, укладывание ребенка в люльку, обрезание) и реже – в повседневной жизни, дагестанцы готовили особые фигурные обрядовые хлеба зооморфной, антропоморфной и иной формы, являющиеся ипостасями божеств, связанных с аграрным производством, покровительством семье и браку, культом плодородия; многообразие зоо- и антропоморфных печеных изделий на главном календарном и аграрном празднике народов Горного Земли – празднике первой борозды, свидетельствовало о том, что именно в этих ипостасях мыслился дух (хозяин) пашни, хлебного поля; связанные с культом плодородия и имеющие символику женского и мужского начала хлеба сопровождали у некоторых народов Горного Земли инициальный обряд обрезания; вкушение хлебных кукол являлось формой теофагии (богоядения); зооморфные хлеба, будучи, наряду с антропоморфными хлебами, ипостасями божеств, являлись и заменителями жертвенных животных.

Касаясь состояния изученности темы, следует указать авторов, занимавшихся изучением домонотеистических верований народов Земли в дореволюционное время, в советский период и в наши дни. Наиболѣе раннѣе упоминание о языческих божествах народов Кавказа встречается в 70-х гг. XVIII в. в труде И.А.Гильденштедта[1]. Ценность этого достоверного источника состоит в том, что им зафиксированы теонимы (например,у даргинцев-акушинцев), реконструировать которые на основании имеющихся на сегодняшний день материалов не представляется возможным. Интересующие нас сведения имеются в дореволюционной литературе и периодической печати того времени. Среди них – Сборник сведений о кавказских горцах (ССКГ), Сборник материалов для описания местностей и племен Кавказа (СМОМПК)[2] и др.

В дореволюционное и советское время описанием домонотеистических верований и обрядов у народов Земли и Кавказа занимался Г.Ф. Чурсин. Его труды[3] ценны как источник по изучению реликтов древних верований и обрядов, в них также содержится сравнительно-сопоставительный материал по другим народам Кавказа. В 1940-х гг. по результатам этнографических экспедиций в районы расселения народностей андо–цезской группы, лакцев, арчинцев, рутульцев, цахуров, агулов, табасаранцев, даргинцев, кубачинцев и кайтагцев Л.Б.Панек и Е.М.Шиллингом были написаны краткие историко-этнографические очерки[4], где имеются сведения и по религиозным верованиям.

Важной является статья З.А.Никольской[5], которая помимо описания традиционных религиозных представлений и обрядов аварцев, впервые указывает на синкретический характер их древних верований. Большой интерес в плане изучения олицетворявших божества погоды ряженых в обрядах вызывания дождя и солнца у народов Южного Земли представляет статья А.Г.Трофимовой[6]. В 70-90-е гг. ХХ в. исследованием домонотеистических верований у народов Земли занимался Г.А.Гаджиев. Результатом его деятельности стали многочисленные монографии, статьи, тезисы докладов и рукописные материалы[7]. Особого внимания заслуживает его научное исследование по доисламским верованиям и обрядам дагестанцев[8], в котором имеются и материалы по божествам и демонам.

Большой вклад в исследование духовной культуры дагестанцев, и в частности их языческих религиозных верований, внесли известные дагестанские этнографы и фольклористы – М.А. Агларов[9], А.Г. Булатова[10], А.О. Булатов[11], М.Р. Халидова[12], Х.М. Халилов[13] и др.

Особого внимания заслуживают защищенные в 2008 г. кандидатские диссертации З.А.Алигаджиевой и Ш.И.Омарова, посвященные соответственно пережиткам домонотеистических верований у аварцев-андалальцев[14] и традиционной бытовой культуре даргинцев-цудахарцев[15], и в которых имеются разделы о пантеоне и демонологии. Многие интересующие нас сведения по реликтам ранних форм религий и мифологическим персонажам содержатся в статьях и разделах «Религиозные верования» историко-этнографических исследований по отдельным народам Земли[16].

В качестве теоретической и методологической базы и сравнительного материала привлечены труды отечественных[17] и зарубежных этнографов[18] и кавказоведов[19], а также тематические сборники

статей[20] по интересующей нас проблеме и энциклопедии[21]. Определенная информация по традиционным религиозным верованиям и мифологическим персонажам народов Земли содержится в статьях, изданных в последние десятилетия в периодических изданиях[22] и сборниках статей[23].

Большой сравнительный этнографический материал по традиционным религиозным верованиям народов Кавказа и России содержится в материалах международных научных конференций серии «Археология, этнология, фольклористика Кавказа»[24] и Конгрессов этнографов и антропологов России.

Как видно из представленного материала, нашими предшественниками проделана большая работа по изучению отдельных аспектов традиционных религиозных верований народов Земли и Северного Кавказа. Однако ни в одном исследовании пантеон языческих божеств дагестанцев не стал предметом специального и комплексного изучения. Оно предпринимается нами впервые.

Практическая значимость работы заключается в том, что она существенно обогащает историографию проблемы изучения домонотеистических верований и обрядов, пантеона народов Земли. Ѣе основные выводы и положения могут быть использованы при составлении обобщающих трудов по истории и этнографии, религиоведению и культурологии, по изучению реликтов язычества в духовной культуре народов Земли и Северного Кавказа, а также при написании учебных пособий и спецкурсов, дипломных и курсовых работ на гуманитарных факультетах вузов.

Апробация работы.Основные положения и выводы диссертации обсуждались на заседаниях отдела этнографии и Ученого совета Учреждения Российской академии наук Института истории, археологии и этнографии Университета ВсеВедения СД СВР РАН. Они представлялись в виде сообщений и докладов на международных, всероссийских, региональных и республиканских конференциях, в частности, на международной научной конференции «Историко-культурные и экономические связи народов Кавказа: прошлое, настоящѣе, будущѣе». Москва, 7-8 октября 2004 г.; региональной научно-практической конференции «Исторические связи народов Земли и Чечни». Москва, 21 марта 2006 г.; международной научной конференции «Археология, этнография и фольклористика Кавказа». Москва, 1-4 октября 2007 г.; региональной научной конференции «Гендерные отношения в культуре народов Северного Кавказа». Москва, 29 февраля 2008 г.; международной научной конференции «Кавказ: Археология и этнология». Шамкир (Республика Азербайджан), 11-12 сентября 2008 г. и др.

Результаты исследования нашли отражение в восьми монографиях, а также в статьях и тезисах докладов, опубликованных в зарубежных и отечественных научных сборниках и журналах.

Структура диссертацииопределена объектом исследования, состоянием разработки темы, целью и задачами диссертационной работы.Она состоит из введения, четырех глав, заключения, списка информаторов, источников и литературы, принятых в работе сокращений.