Ярким примером этому может служить определение Вероффа [J. Ve-roff, 1957], в котором, как мы видели, подчеркивались аспекты, связанные со страхом. В соответствии с этим Верофф построил и свое исследование актуализации мотива власти. В группу с высоким уровнем побуждения были привлечены кандидаты на выборные должности в студенческом самоуправлении, с которыми за два часа до подсчета голосов и объявления результатов был проведен ТАТ. Для усиления напряженности каждый испытуемый должен был по 6-балльной шкале оценить свои шансы на победу. Нейтральную группу составили студенты, посещавшие спецкурс по психологии. Тем самым Верофф одновременно проводил две различные стратегии, ибо экспериментальная группа отличалась от контрольной не только актуализующими мотив власти ситуационными условиями, но и силой этого мотива, ибо сам факт выставления своей кандидатуры на выборный пост может служить показателем мотива власти, превосходящего средний уровень.
Фактором, подтверждающим нашу гипотезу о самоосуществляющемся пророчестве, является в данном случае возможное напряженно-тревожное состояние испытуемых-кандидатов [см.: D. G. Winter, 1973, р. 48]. Их жребий брошен до подсчета голосов, они уже не в состоянии что-либо изменить, кроме как ждать результата, при этом они себя чувствуют слабыми и как бы лишенными воли. Соответственно их рассказы по ТАТ должны быть наполнены отражающими страх мотивами и отличаться от рассказов испытуемых контрольной группы. Эти особенности затем неизбежно проявились в категориях анализа содержания по методике Вероффа в качестве показателей сильного мотива власти. Как отмечалось выше, связанные со страхом моменты действительно преобладают в этих категориях анализа; мы видели также, что демографические данные указывают на высокий мотив власти (по Вероффу) у наименее привилегированных слоев населения в качестве оборотной стороны их социальной бесправности и озабоченности отсутствием власти. (Главным показателем темы власти у Вероффа является следующая категория: «эмоциональная озабоченность получением или сохранением доступа к средствам влияния на кого-либо».)
Не удивительно, что в своем более позднем и отчасти основанном на полученных с помощью этой методики данных теоретическом анализе Верофф приходит к следующим выводам:
«1. Мотивация власти имеет место в группах, озабоченных своим низким статусом. 2. Если потребность во власти не слишком бросается в глаза окружающим, то мотивация власти коррелирует с успешностью социальной адаптации и результативностью деятельности. 3. Мотивация власти может вести к избеганию (вплоть до самоубийства) ситуаций власти» [J. Veroff, J. В. Veroff, 1971, р.59; 1972].
Первый из этих выводов подтверждается, в частности, исследованием Терюна [К. W. Terhune, 1968b], когда в группе испытуемых из трех человек моделировались международные отношения. При этом испытуемые с высоким мотивом власти (по Вероффу) стремились, скорее, к конфликту, а не к сотрудничеству, прибегая подчас к обманным маневрам. В другой работе, где также использовались «игры с переговорами», Терюн [К. W. Terhune, 1968а] обнаружил у испытуемых с высокой мотивацией власти выраженную бесцеремонность и отсутствие стремления к сотрудничеству. Исследование семейных и производственных конфликтов в США, проведенное Вероффом и Фелдом, позволило авторам сделать следующий вывод:
«...с чем большей гласностью связана обусловленная ролью субъекта власть или ее отсутствие, тем вероятнее появление в ролевом поведении негативных аспектов мотива власти (избегания власти)» [J. Veroff, S. С. Feld, 1970, р.ЗЗО].
Второй вывод подтверждают .результаты Мак-Кичи [W. J. McKeachie, 1961], согласно которым студенты с высоким мотивом власти (по Вероф-фу) показывают лучшие результаты в семинарских занятиях, если преподаватель не доминирует над ними и не задает занятиям жесткую структуру, предоставляя участникам семинара свободу действий.
Третий вывод Вероффа подтверждается установленной Рудиным [S. A. Rudin, 1965] взаимосвязью для 17 стран национального индекса мотива власти на 1925 г. (полученного при анализе хрестоматийных рассказов) и статистических данных 1950 г. о самоубийствах, убийствах и алкоголизме (показателем последнего фактора служило количество случаев цирроза печени со смертельным исходом).