К этому вопросу существуют два различных подхода: первый более характерен для западного богословия. Западная схоластика исходят из того, что Бог — существо абсолютно трансцендентное миру, и человек не может иметь никакого объективного, достоверного знания о Божественном естестве, т. е. все представления наши о Боге, все имена Божий, которь1ми мы оперируем, суть только наши эмоции и обусловленные этими эмоциями рациональные представления, возникающие у человека в процессе религиозной жизни. Никакого соответствия между нашими представлениями и самой Божественной природой нет, т. е. имена — это только форма нашего конечного мышления о трансцендентном Существе, и они не заключают в себе ничего соответствующего самому Его существу. Близкие к этому взгляды высказывали Абеляр, Фома Аквинский, Дунс Скотт, а в Византии Варлаам Калабрийский и его последователь Акиндин.
Вопрос о достоверности наших представлений о Боге — это в сущности вопрос не теоретический. Прежде всего это вопрос веры или, точнее сказать, вопрос доверия. С одной стороны, доверия Священному Писанию и, с другой, доверия духовному опыту Церкви, опыту святых. Священное Писание говорит, что свойства и имена Божий это не просто некие фикции, которые возникают в нашем уме, но что за ними стоит некоторая объективная реальность. Так, апостол Павел в Рим. 1, 20 говорит, что "присносущная сила Его и Божество от сотворения мира через рассмотрение творений видимы". Уже это должно убедить нас в том, что через рассмотрение творений можно составить некое объективное знание о Божественном естестве.
Кроме того, в Священном Писании о многих именах и свой
ствах Божиих мы узнаем из уст Самого Бога и странно было бы предположить, что Божество зачем-то вводит нас в заблуждение. Например, в Лев. 19, 2: "Аз есмь свет". Бог усвояет Себе имя "Свет". Господь Иисус Христос говорит (Ин. 3, 16), что Бог возлюбил мир, что Богу присуща любовь.
Поэтому православное богословие в соответствии с духовным опытом подвижников Православной Церкви исходит из того, что свойства или имена Божий, суть действительные свойства, существенно и действительно существующие в Самом Боге, независимо ни от нашей мысли, ни от Его откровения в мире. Конечно, наши представления очень несовершенны. Апостол Павел говорит, что "мы видим гадательно, как бы сквозь тусклое стекло". Наши представления о Боге можно уподобить теням, которые отбрасывают предметы, насколько тень от предмета несоответствует самому предмету, настолько наше представление о Боге соответствует его существу, т. е. наше представление несовершенно и достаточно условно, но тем не менее этого знания нам вполне достаточно для достижения спасения.
Василий Великий (I книга "Против Евномия", ч. III. 31, 1846) говорит:
"Имена (имеются в виду имена Божий), взятые в собственном значении каждого, составляют понятие, конечно, темное и весьма скудное в сравнении с целым, но для нас достаточное".
Несколько слов о методике изложения учения о свойствах Божиих. В большинстве пособий используется следующая схема изложения: сначала говорится о существе Божием, потом говорится о силах существа Божия, т. е. разуме, воле и чувствах. И уже соответственно разуму, воле и чувству группируются различные свойства Божественного Существа.
Представляется, что такая схема является слишком схоластичной, и она не способствует правильному пониманию свойств существа Божия. Поскольку, как уже было сказано, само различие в Боге между сущностью и свойствами достаточно условно, введение дополнительного промежуточного звена между свойством и существом в виде духовных сил Божиих только осложняет изучение Божественных свойств. Поэтому лучше убрать это промежуточное звено и относить Божественные свойства непосредственно к Божественному естеству.
К тому же, существуют такие Божественные имена, которые невозможно отнести ни к разуму, ни к воле, ни к чувствам.
В самом деле, например, куда отнести такие божественные имена, как "Свет", "Жизнь", "Красота", "Правда". Без явных натяжек вписать их в вышеуказанную схему представляется весьма затруднительным.