В конце IVв. в Римской империи было четыре префектуры две префектуры в восточной части империи – Восточная префектура и Иллирийская и две префектуры было в западной части империи – Италийская и Гальская. После префектуры в гражданском делении следовал диоцез (или диецез, по латыни «dioeces» «диоцез» - область). Правители диоцезов назывались викарии диоцезум или экзархи. Как вы видите, церковная терминология взята из гражданской. На Востоке было семь, а на Западе шесть диоцезов. В свою очередь Диоцезы делились на провинции или епархии. На Востоке было соответственно 57 провинций, а на Западе – 29. Церковное устройство во многом совпадало с гражданским. Однако низшая степень этого устройства, а именно провинция или епархия, в церковном отношении была уже значительной единицей, одной из высших. Это была уже митрополия – то есть некая автокефальная часть Церкви. По аналогии с государственным устройством над митрополией должны возвышаться еще две степени епископского сана (по аналогии с диоцезами и префектурами), для возможности апелляции епископов, несогласных с решениями епархиального собора. Первоначально с появлением православного императора такие апелляции подавались императору (но это затрудняло и императора и, с другой стороны, непонятно, почему государственная власть должна разрешать чисто церковные проблемы).
Антиохийский собор 303г. постановил, что в таком случае вместо досаждения царю нужно созывать больший собор, включая некоторых епископов, приглашенных из других епархий. То есть митрополит приглашал по своему усмотрению нескольких епископов из других епархий и этот больший собор разрешал появившиеся проблемы. Но в этом решении было множество подводных камней: если митрополит был заинтересован в этом споре, он мог пригласить тех епископов, которые это решение поддержат или, наоборот пригласить тех, которые это решение не поддержат и в этом случае решение такого собора будет несколько субъективным. Поэтому совершенно естественно стали формироваться более крупные церковные образования, то есть диоцезы.
Но прежде чем мы будем говорить об этом более подробно, нужно сказать о титуле: сначала идет епископ, затем митрополит, а выше митрополита в древности следовали архиепископы. Термин архиепископ ко времени Эфесского собора (то есть III Вселенского Собора 431г.) становится уже достаточно общеупотребительным в приложении к Риму, Константинополю, Александрии, Антиохии. Титул патриарха встречается впервые в сочинениях свт. Григория Назианзинского и прилагается он ко всем епископам, особенно к старейшим, всеми уважаемым, но уже в актах Халкидонского Собора 451г. Патриарх употребляется в сходном с современным значении.
Итак, поговорим в начале о диоцезах. В IVв. на Востоке формируются по крайней мере четыре диоцеза – это Понтийский диоцез с центром в Каппадокии (известно, что святитель Василий Великий достаточно широко распоряжался в областях Понта и в прилежащих к ним), это диоцез Ассизский с центром в Эфесе, Фракийский, главой которого был митрополит Ираклийский (г. Ираклий), Антиохийский, в который входили Сирия и Палестина. В каком-то отношении слово диоцез можно применить и к Риму и к Александрии. Формирование диоцезов не было завершено, так как этому помешало очень активное формирование Патриархатов и в первую очередь Константинопольского. Дело в том, что Константинопольский епископ был в иерархической зависимости от митрополита Ираклийского, то есть был епископом митрополии (в древности был термин – «суфаган»).
В 6 правиле I Вселенского Собора говорилось: «Да хранятся древние обычаи, принятые в Египте и Ливии, и в Пентаполе, дабы Александрийский епископ имел власть над всеми сими по неже Римскому епископу сие обычно. Подобно в Антиохии и иных областях». То есть про Константинополь I Вселенский Собор еще ничего не говорил.
Но уже II Вселенский Собор (381г.) практически уравнял Константинопольского Патриарха с Римским епископом. 3-е правило II Вселенского Собора гласит: «Константинопольский епископ да имеет преимущество чести по Римском епископе, потому что град оный есть Новый Рим». Этот же Собор во 2-ом правиле говорит и о диоцезальных церковных центрах: «Епископы восточные да начальствуют только на Востоке с сохранением преимуществ Антиохийской Церкви, правилами никейскими признанных (то есть дополняет никейские правила). Также епископы области асийские начальствуют только в Асии, епископы Понтийские имеют в своем ведении только дела Понтийской области, а Фракийские только во Фракии». То есть, зафиксированы те области, о которых мы уже говорили. Что означает преимущество чести не оговорено. Это может быть председательство на соборе, но это отнюдь еще не значит некую реальную власть. Потому что в этом правиле совсем не говорится о том, что епископ города Константинополя был изъят, например, от иерархической зависимости Ираклийского митрополита. Тем не менее, Константинопольская кафедра постоянно возвышалась, чему способствовало ее столичное положение и близость к императору. В Константинополе созывались и соборы, но соборы эти не могли быть ни митрополичьими, то есть епархиальными, ни соборами диоцеза по той причине, что Константинопольский епископ не был ни митрополитом, ни главой диоцеза. Это могли быть только так называемыми «σηνόδος εδιμύσα» («сино́дос эдиму́са») - собор из присутствующих в Константинополе в это время архиереев. Присутствовать в Константинополе архиереи могли по разным причинам. Этот синод мог решать весьма широкие вопросы. Как я уже говорил, близость к императору весьма способствовала возвышению Константинопольской кафедры, поскольку епископы не переставали апеллировать к царю, а царь естественно поручал эти дела своему ближайшему епископу, то есть Константинопольскому. Уже IV Вселенский Собор в своем 28 правиле значительно расширяет полномочия Константинопольского владыки и возводит его как минимум до Патриарха. Это правило говорит, что «имеющий равные преимущества с Ветхим Царственным Римом и в церковных делах возвеличен будет подобно тому и будет второй по нем. Посему только митрополиты областей Понтийской, Фракийской и Асийской и также епископы у иноплеменников и у вышереченных областей да поставляются от вышереченного святейшего престола святейшей Константинопольской Церкви». То есть все те митрополии, которые в правилах II Вселенского Собора предполагались неким образом независимыми, подпадают через данное правило в зависимость от Константинополя.
Итак, Константинополь становится во главе очень значительного округа и возвышается как над митрополитами, так и над главами диоцезов. Причем, хотя это правило и оставляло за митрополитами вышеупомянутых областей с епископами области возможность поставления епархиальных епископов, как предписано Божественными правилами, но понятно, что Константинопольский Патриарх имел свое влияние и здесь.
Александрийский Патриархат формировался достаточно своеобразно. В Александрии епископ был скорее митрополитом в своей обширной области, потому что в его диоцезе все епископы (епископы довольно обширной области Египта) были непосредственно подчинены Александрийскому владыке, который назывался папой (собственно он архиепископом так прямо никогда и не назывался). Когда Александрийский епископ стал Патриархом, такая централизация или зависимость каждого владыки, каждого епископа от своего Патриарха и достаточно крепкая и неразрывная связь с ним были в Александрии более сильной, чем в других Патриархатах. Это сыграло и отрицательную роль во время ереси монофизитства (когда Патриарх Диоскор увлек за собой целую область).
Антиохийский Патриархат сформировался совершенно естественно, но из него была изъята существенная часть, а именно Палестина. Как это произошло? Иерусалим в политическом отношении после взятия его римскими императорами влачил весьма жалкое существование. Он даже назывался не Иерусалимом, а Элия Капитолиной. Причем под таким названием он встречается и в правилах I Вселенского Собора. Седьмое правило этого Собора гласит: «Понеже утвердися обыкновению древнее предание, чтобы чтити епископа пребывающего в Элии, то да имеет он последование чести с сохранением достоинства присвоенного митрополии». То есть это его политическое положение привело к зависимости Иерусалимского владыки от митрополита Кесарии Палестинской. Итак, Иерусалимский владыка был собственно тоже суфаганом, (есть епископом митрополии) митрополита Кесарии. Но, если возвышение Константинопольской кафедры было вызвано исключительно политическими причинами, то возвышение Иерусалимской кафедры было вызвано церковными причинами. Конечно же, хотя в соборных документах и упоминается имя Элии Капитолины, но для всех отцов Церкви, и собственно для всей Церкви никакой Элии не существовало, а был Иерусалим – мать Церквей. Поэтому 7–е правило Собора определяет ему последование чести, как сначала и было определено Константинопольскому: то есть имеется в виду сопредседательство на Соборах вместе с Кесарийским владыкой.
После путешествия св. Елены на Святую Землю и дальнейшего внимания к епископу Иерусалимскому со стороны императора, Иерусалимская кафедра еще более возвысилась: за императором последовали другие паломники. И естественно, когда было восстановлено то место, где был распят Христос – Голгофа, был построен величественный храм, все это не смогло не сказаться на возвышении Иерусалимской кафедры. Однако главенство Кесарийского митрополита над Иерусалимским епископом все же многими еще признавалось. На Никейский Собор 431г. палестинские иерархи явились под предводительством епископа Ювеналия Иерусалимского, а не Кесарийского митрополита. Деятельности этого энергичного владыки Ювеналия обязан Иерусалим своим скорым превращением в Патриархат. Причем Ювеналий явился на Собор как горячий сторонник свт. Кирилла Александрийского. Вы помните, что в это время было некоторое разделение по причине несторианской ереси между Александрией и Антиохией (Антиохия поддерживала Нестория). И вот Ювеналий, который был подвластен в то время Антиохии, тем не менее, был горячим сторонником свт. Кирилла Александрийского. Естественно отцами Собора это было воспринято с большой радостью и благодарностью к владыке Иерусалимскому. Надо сказать, что на Соборе 431г. решался вопрос об автокефалии Кипрской Церкви, о чем мы с вами еще будем говорить. Собор принял решение об автокефалии Кипрской Церкви, то есть о независимости ее от Антиохийского владыки. Причем киприоты не привели никаких серьезных документов подтверждающих свою древнюю автокефалию, а просто ссылались на обычай, который существовал издревле. То же получилось и в отношении Иерусалимской Кафедры, такая благоприятная ситуация для Ювеналия привела к тому, что ему были подчинены палестинские епархии и даже Финикия (прибрежные области Финикии) и Аравия. Причем, хотя Иерусалимский епископ и возвратил эти области Антиохийскому владыке, но уже на Халкидонском Соборе 451г. епископ Иерусалимский фактически стал Патриархом, его права на этом Соборе были утверждены.
Итак, при формировании автокефалии Церквей имели значение политические и церковные факторы. Причем ни один из этих факторов не был определяющим: ни государственное устройство, ни политический фактор, ни церковный фактор. Политическое значение городов, конечно, легло в основу митрополичьего строя, но этот элемент не имел всеобъемлющего значения. Например, в Африке старшими были не епископы старшего города, а старшие по хиротонии. Именно эти епископы заменяли митрополитов. В империи не было столько митрополичьих округов, сколько было провинций. Естественно, государственный фактор сыграл свою роль и очень явно в возвышении Константинополя, который превратился из зависимого епископа – суфагана в Патриарха только по политическим причинам. Церковные факторы тоже имели значение, как мы видим на примере Иерусалима, но не определяющее. Иерусалим был матерью всех Церквей, но если в политическом отношении он был низведен до положения Элии Капитолины, о каком- либо преимуществе над всеми другими Церквами, о первом месте в порядке диптиха для него никогда не было и речи. В Антиохии, как вы знаете из Книги Деяний, сами христиане получили свое наименование христиан, но она оказывается в диптихе ниже Александрии, хотя Александрийская кафедра основана только учеником св. апостола Петра, а основание Антиохийской кафедры связано с ближайшими апостолами из числа двенадцати. Римская кафедра возвысилась отнюдь не благодаря тому, что римский владыка вел свое преемство от апостола Петра, а именно потому (и это подтверждает соборное определение), что Рим был древней столицей империи. Например, Антиохийская кафедра тоже была основана, можно сказать, Петром, но, однако, она не занимала вследствие этого первого места, а уж про Иерусалим и говорить нечего.
Таким образом, диоцезы - округа, которые вроде бы должны были стоять над митрополиями, были практически заменены Патриархатами, и диоцезальное устройство не развилось.
Важен вопрос о митрополиях: насколько эта первичная, автокефальная единица автономна, насколько она получила проверку временем. Иногда в литературе можно встретить такое суждение, что в древней церкви вообще все митрополии были автокефальными и совершенно независимыми, то есть Церковь состояла из сотни митрополий. С этим нельзя согласиться, потому что как можно видеть после прекращения гонений митрополии практически сразу стали зависимы, а их автокефалия во время гонений скорее обусловлена той ситуацией, которая была в Церкви в то время.
Что же произошло с митрополиями в дальнейшем? Как мы уже говорили, почти все правила церковного управления относятся именно к митрополии. И, конечно же, важной стороной митрополичьего строя были соборы. Однако, хотя святые отцы и обязывают собираться этим соборам два раза в год, но в истории, мы видим, что эти соборы с течением времени стали собираться достаточно редко. Это произошло, конечно, вследствие централизации власти, вследствие того, что митрополитам эти соборы не всегда могли помочь в управлении митрополией, а часто создавали даже некую помеху. Кроме того, в истории Церкви бывали случаи, когда, например, митрополит впадал в некую ересь и тогда епископ старался быть, как можно менее зависим от этого митрополита – еретика и поэтому менее всего желал, чтобы был созван Собор, на котором бы он вступил в общение с этим митрополитом. Надо заметить, что в митрополиях появляются и автокефальные епископы, то есть те епископы, которые подчиняются непосредственно Патриарху, и собираются регулярно на так называемые синоды, о которых мы с вами говорили. Такие епископы также стали называться архиепископами, хотя понятно, что в иерархическом положении они не были выше митрополитов, хотя и имели титул архиепископа. Такая система была очень распространена в поздней Византии, она перешла и на Русь. У нас, как вы знаете из истории Русской Церкви, был митрополит Киевский и был архиепископ Новгородский.
Надо сказать несколько слов и о высшей власти в Церкви. Конечно же, эту власть составляет не Патриарх и тем более не папа, а собор. Вселенские Соборы всегда признавались всеми высшим авторитетом и высшей властью и их решения имели гораздо больший авторитет, чем решения Патриарха. Можно различить три степени соборного института: собор митрополичий (провинциальный или епархиальный), собор диоцезальный и собор Вселенский. О митрополичьих соборах мы с вами уже говорили, что они созывались митрополитами два раза в год и по поводу митрополичьих соборов есть множество церковных правил. Диоцезальные соборы созывались далеко не везде, примером таких соборов могут быть африканские соборы. Например, такие соборы созывал свт. Киприан Карфагенский, глава диоцеза, старейший владыка, уважаемый всеми. Были еще разновидности диоцезального собора – синоды Константинополя. Конечно же, высшим органом Церкви в делах суда и управления были Вселенские Соборы. Но встает вопрос: кто должен созывать вселенские соборы? Папа? Если папа, тогда Церковь признает главенство папы. Если посмотреть: митрополит во главе епархии, диоцез над митрополитом. Следовательно, над архиепископами, над патриархами стоит тот, кто созывает Вселенский собор. Если папа, то он и является собственно главой Церкви. Но из истории мы знаем, что папа вообще ни одного собора не собрал и не созвал. Факт остается фактом. Если какой-нибудь патриарх, то он также становится главой Церкви (а на Востоке это вообще бы никогда бы не потерпели). Остается только один человек, который может созвать Вселенский Собор – император. Поэтому Вселенские Соборы и собирались тогда, когда была единая империя. Когда же империя разделилась на две, когда появилась Западная империя и Восточная империя, которая окончательно сформировалась с коронацией императора Карла Великого, то Вселенские соборы перестали созываться. Конечно, это не значит, что светская власть здесь как-то встает выше церковной или каким-то образом диктует свои интересы Церкви. Мы знаем, что на соборах императоры чаще помогали найти истинные решения, чем мешали. Я имею в виду, конечно, Вселенские соборы. Всем известно, что термин «единосущный» был принят после настоятельного слова императора Константина Великого. Так же было и на других соборах. Причем на Разбойничьем соборе 449г. император никак себя не проявлял через своих легатов (представителей), на соборе всем управлял Александрийский Патриарх Диоскор. Конечно, бывали случаи, когда императоры вмешивались в дела Церкви, и это не шло на благо Церкви, например, еретические императоры, иконоборцы.
Императоры созывали вселенские соборы и даже председательствовали на них, но Церковь при этом им не подчинялась, просто потому, что Вселенский Собор или собор эйкумены («экуменики») – это собор, на котором верно выражается голос всей Церкви. Это не тот собор, который собирает папа, это даже не тот собор, на котором обязательно должен присутствовать папа, это не тот собор, где обязательно участие представителей всех частных Церквей или всех епископов. Были вселенские соборы, где не были представители всех митрополитов. Вселенский собор это даже не тот собор, чье решение немедленно признается в качестве церковного, или не тот собор, который признается в качестве вселенского всеми частными Церквами. Например, II Вселенский Собор 381г. не сразу был признан всеми Церквами как Вселенский собор. Необходимым условием является то, чтобы на Вселенском соборе была выражена истина, истина, которую содержит вся полнота Церкви, а это узнается и определяется иногда только путем долговременного исторического процесса. Именно поэтому необходимо изучать историю Церкви: все проявляется в истории не сразу, а пройдет какое-то время, и всем станет ясно, что это был Вселенский собор, а не разбойничий. Поэтому в данном случае совершенно не важно, кто его собирает, если в этом нет ущерба для Церкви, важно только, чтобы этот собор мог свободно и спокойно обсуждать свои вопросы и чтобы на соборе явился действительно голос Церкви. Причем сам процесс соборной деятельности не всегда отвечает идеалу. Мне приходилось слышать такое мнение, например по поводу ИНН: «Давайте соберем собор, церковный народ выскажет свое мнение, и все будет замечательно и хорошо». Вот что пишет, например, о Втором Вселенском соборе и других соборах, созываемых в IVв. великий святитель Церкви Григорий Богослов в ответ на приглашение на один из соборов: «Я принял за правило не являться на эти собрания, много я видел на своем веку соборов, но не помню ни одного, после которого дела бы пошли лучше, чем прежде». Вот мнение великого святителя, и это он говорит о соборах IVв., на которых собирались великие отцы Церкви, великие святители, что говорить о нашем грешном времени: соберутся, покричат, разойдутся и что из этого получится – раскол, больше ничего. А почему? Да по одной простой причине. Для того чтобы явилось соборное мнение (соборное мнение это не мнение голосованием, это не мнение большинства, совсем нет: собрались, проголосовали и решили – это не собор, это демократия, это какой-то парламент). Собор это когда все члены собора приходят к одному мнению и это может быть только в тех случаях, если члены собора желают не отстоять свое собственное мнение, а найти истину в Духе Святом. И тогда реализуется известная апостольская формула: «Изволися Духу Святому и нам …». Естественно собор есть орган Святого Духа, живущего в Церкви и вера в это, безусловно, одушевляла членов собора, но понятно, что как мы уже сказали, епископы тоже люди, а человеку свойственно ошибаться.
Вернемся теперь к сущности автокефалии. Автокефалия предполагает избрание и хиротонию епископа собором своих же епископов, в том числе и главы автокефальной Церкви. То есть Глава автокефальной Церкви избирается и хиротонисается собором своих же владык. Признаком автокефалии более позднего времени является право освящения Святого мира. Надо сказать, что по этому поводу нет никаких более или менее ясных канонов, есть только один канон, который говорит, что «совершение мира да не творит пресвитер», то есть, что освящение мира должен совершать епископ. Это записано в каноне 7-го Поместного Карфагенского собора в 6-м правиле. Но с древности сложилось так, что миро освящали древние Патриархи, преимущественно Константинопольские Патриархи. И даже был такой интересный факт в истории Церкви, что когда Болгарская Церковь была объявлена Патриархатом, а Константинополь не желал им давать такое право, они сами не дерзали освящать миро и использовали миро от мощей свт. мч. Дмитрия Солунского.
Таким образом, автокефальной является Церковь, которая независима и которая в своем устройстве, в своем бытии определяется своими уставами, принятыми на соборах этой Церкви и избирает епископов. Само собой разумеется, что для того, чтобы избрать епископа необходимо два епископа, поэтому должно быть, по крайней мере, чтобы было, хотя бы три епископа в такой автокефальной Церкви. Хотя история знает и автокефальных митрополитов в единственном числе, они просто поставлялись в других Церквах, а потом уже был автокефальными. Поэтому это правило не обязательное, а естественно вытекающее из необходимости поставления владык. Что еще может, так или иначе, относится к автокефалии? Естественно, что те уставы, те правила, которыми руководствуется автокефальная Церковь, должны быть согласны с правилами и канонами с вероучением Вселенской Церкви и никакой епископ или множество епископов, как определяет канон: «Да не дерзнет что-то изменять в вероучении Церкви». Соответственно, если какая-то автокефальная Церковь или какой-то епископ уклоняется от этих общих правил, то другие епископы разрывают с ним общение. Таким образом, и определяется: действительно ли эта автокефальная Церковь во всей полноте хранит свое учение. Если с Церковью поддерживает общение вся полнота церковная или хотя бы часть ее (потому что иногда разделение может быть и по политическому принципу, мы об этом с вами узнаем из истории Церкви), значит те изменения, которые есть в этой Церкви, не касаются основных, основополагающих догматических, канонических истин. Самый яркий пример – новый стиль. Вы знаете, что некоторые Церкви используют новый стиль, и даже, например, Финляндская Церковь использует римскую латинскую пасхалию, но это еще не является причиной для объявления этой Церкви еретической и прерывания с ней общения, хотя это достаточно серьезное нарушение канона. Та грань, переход которой означает еретичность – это, например, Армянская церковь, монофизитские церкви, несторианские или Римская, то есть это какое-то явное заблуждение, искажение истины.
Уже самые древние каноны запрещают вмешательство в дела епархий. То есть епископ другой епархии никак не может, например, поставлять священников в чужой епархии или судить священников, принадлежащих другому епископу. Эти каноны действуют и сейчас. В то же время, согласно канонам Церкви «епископ всякого народа и каждой области должен знать первого из них, признавать его яко главу, без него ничего не творить, кроме относящегося к его епархии». То есть такая внутренняя автокефальность каждого владыки, все-таки подразумевает некое административное ядро, которому остальные епископы должны все-таки подчиняться. Очень ярко об этом говорит 15 правило Двукратного собора (Двукратный собор был созван в 861г. в Святой Софии и собирался два раза): «Что определено о пресвитерах и епископах и митрополитах, то самое наипаче приличествует Патриархам. Посему, аще который пресвитер или епископ или митрополит дерзнет отступить от общения со своим Патриархом, и не будет возносить имя его по определенному установленному чину в Божественном тайнодействии, но прежде соборного оглашения и совершенного осуждения его учинит раскол». В данном случае, прежде всего, имеется в виду возношения на Великом входе. Вы знаете, что на Великом входе обязательно возносится имя Святейшего Патриарха «Таковому Святый собор определил быти совершенно чужду всякого священства, аще токмо обличен будет в сем беззаконии». То есть собор такого раскольника запрещает в священнослужении, лишает его священства. «Впрочем сие определено и утверждено о тех, кои под предлогом некоторых обвинений отступают от своих предстоятелей и творят расколы, и расторгают единство Церкви. Ибо отделяющийся от общения с предстоятелями ради некоей ереси, осужденной святыми соборами или отцами, то есть когда он проповедует ересь всенародно и учит оной открыто в Церкви. Таковые аще оградят себя от общения с глаголемым епископом прежде соборного рассмотрения, не токмо не подлежат положенной правилами епитимии, но и достойны чести, подобающей православным. Ибо они осудили не епископа, а лжеепископа, лжеучителя и не расколом пресекли единство Церкви, но потщились сохранить Церковь от расколов и разделений». То есть такие не раскол учиняют, а наоборот ограждают Церковь, в том случае, если какой-то Патриарх или митрополит исповедуют явную ересь, осужденную соборами и уже известно, что это ересь и никаких сомнений и перетолкований быть не может. Причем, как видно из этого правила, такое поведение возможно в случае, если он это делает явно и всенародно, а не в какой - то частной беседе. Но даже если какой-то митрополит или Патриарх являются еретиком, но эту ересь всенародно не распространяют и не проповедуют, то это еще не является поводом к отделению от него. Это правило в принципе объясняет то, что, несмотря на некую автокефальность каждого епископа, он все равно должен подчиняться административно, обязан подчиняться и знать некоего главу для себя.
Каким образом может быть дарована автокефалия? То есть, как можно законным образом действительно даровать такую возможность непоминовения и неподчинения Патриарху или главе автокефальной Церкви. Автокефальность, конечно, может быть дарована Вселенским собором, его авторитет всегда был непререкаемым. Мы видим, что в истории Церкви такие случаи были. Таким образом, автокефалия была дарована Кипрской Церкви, и все ее признали (хотя впоследствии были некоторые поползновения лишить Кипрскую Церковь этой автокефалии). Конечно же, автокефалия может быть дана тем, кто ее имеет, то есть собором епископов автокефальной Церкви, или предстоятелем автокефальной Церкви, как, например, была дарована автокефалия Русской Православной Церкви Восточными Патриархами. Так должно происходить по закону, если же какая-то Церковь (то есть несколько епископов или один епископ) самочинно устраивают раскол, то такие расколы оставляют глубокие раны на теле Церкви, и мы такие случаи в истории тоже знаем, например Польская Церковь, Болгарская Церковь. Ну, об этом мы будем еще говорить.
Поэтому хотя автокефальные Церкви, как мы увидим впоследствии, формировались, исключительно по политическому принципу, то есть создавалось новое государство, и создавалась автокефальная государственная Церковь. Тем не менее, сам политический принцип не является здесь определяющим, то есть какой-то император или князь или глава какого-то государства не может своей национальной Церкви даровать автокефалию.