«Об Обязанностях Пастыря Церкви» (De offciis cliricorum)
Книга «Об обязанностях пастырей» святителя Амвросия заключает в себе подробные наставления пресвитерам. Она, так сказать, исчерпывает во всей глубине и подробности характер и поведение священников. Амвросий высказывает высокий взгляд на пастырское служение как на служение великое и святое и относится к этому делу весьма строго.
Амвросий взят был почти насильно с блистательного поприща гражданской службы на епископскую кафедру Медиоланской церкви общим голосом народа. Став во главе пастырства, святитель слишком серьёзно посмотрел на свое епископское звание и в порыве апостольской ревности стал требовать от подведомственных ему пастырей чистоты и святости. Строгость взгляда Амвросия относилась не только к служению пастырей, но и к их поведению, поступкам и действиям. Рекомендуя скромность в словах и делах, Амвросий требовал от пастырей, чтобы они соблюдали её в своих телодвижениях. «В движении тела, говорит он, — выражается состояние души, и по внешним действиям необходимо заключать и о внутренних свойствах нашей природы. И мы, не видя души человека, об одних говорим, что они ветрены, о других — степенны; одних называем гордыми и надменными, других — смиренными и кроткими; в одних подозревая хитрость и лукавство, в других усматриваем искренность и чистосердечие. Словом, говорим о людях единственно на основании их внешних приемов, телодвижений и проч.» «Помните, дети мои, — говорит Амвросий, — как я одного приятеля нашего, искавшего у нас места, несмотря на все его желание и усердие занять при нас должность, не принял в свой клир потому только, что приемы его телодвижения в обращении и действовании были очень непристойны; а другого, которого я застал в нашем клире, удалил от себя, приказав ему и на глаза не являться — по той причине, что он своей наглой и неистовой походкой и разными кривляниями, как бичем поражал взор мой. И не обманулся я в своем о них мнении и распоряжении, ибо оба они впоследствие отпали от Церкви, чем и доказали на самом деле, что какими являлись по внешним телодвижениям своим, такими оказались через своё вероломство и по внутренним качествам душевным».
Так строг был святитель Амвросий к телодвижениям. Еще более строгим является он по отношению к словам и делам. «Каждый из нас, — говорит он, – строжайше обязан наблюдать за собой, чтобы никакие слова гнилые не исходили из уст его (Ефес. 4,29); каковы, например, злословие, сквернословие, разного рода ругательства и т.п., но чтобы все добрые дела запечатлевались печатью смирения. Самый голос наш, в речи ли, в пении ли одним голосом или под музыку, вообще во всяком образе и роде произношения, — должен быть приятен, благозвучен и умилителен, отражая в себе целомудренную скромность» (Кн. 1, гл. 18, парагр. 67,71 и 72).
В своих действиях, по словам Амвросия, пресвитеры должны прежде всего быть строги при выборе знакомства и товарищества. Люди невоздержанные, распутные, под видом приятного дружества, вливают яд в сердца непорочные. Знакомство и обращение с такими людьми, особенно на пиршествах, забавах, играх и всякого рода увеселениях, среди разгульного препровождения времени, незаметно подрывают и самое прочное основание доброй нравственности. «Посему-то служителям Церкви прилично и благоразумно удаляться от пиршеств посторонних. На пиршестве посторонних занимаются и делами сторонними, при том так открыт бывает повод и подстрекается охота к сластолюбию и сладострастию. Нередко заводят нескромные речи о предметах соблазнительных, подносят один за другим бокалы и стаканы. Извинительнее уже и лучше предлагать изредка скромнее и приличное угощение в своем доме, нежели часто присутствовать на чужих пирах. Дома и сам ты всегда можешь встать из-за стола, трезв, наблюдая за благочинием...»
В выборе лиц, мест и времени для взаимного общения и обращения надобно нам наблюдать крайнюю осторожность и являть благоразумие. Лучше для нас знакомство с пожилыми и вообще с людьми испытанных правил честности и заслужившими общее уважение. Сколько обращение с равными нам по возрасту приятнее, столько со старшими безопаснее; ибо при опытности в жизни старших и руководительстве их, нравственность младших возвышается, облагораживается, укрепляется добрыми качествами и приукрашается ими как бы ризой благочестия. Как не знающие мест обыкновенно путешествуют со знающими, так и юноши, вступая на неизвестное поприще жизни, имеют нужду в руководительстве опытных стариков, чтобы им не заблудиться и не совратиться с истинного пути. И нет ничего лучше и надежнее, как иметь стариков учителями жизни и свидетелями оной.
Обыкновенные люди в своих междуприятельских отношениях придают довольно важное значение шуткам и резвости. Святитель Амвросий, намекая на это обыкновение, строго воспрещает пресвитерам даже и невинные шутки, потому что они также несовместимы с правилами церковными и в Священном Писании нигде не говорится о них. «Шуток надобно избегать даже в обыкновенном разговоре, чтобы они не подрывали у нас важности там, где шутливость вовсе неуместна». «Горе вам, смеющимся ныне: яко возрыдаете», сказал Господь (Лук. 6,26); и мы ли станем изыскивать поводы и случаи к смехотворным и шутливым забавам, чтобы потом рыдать и плакать? Полагаю, что больше принесем пользы, если будем остерегаться не только из лишних, но всяких вообще шуток, и разговорам своим в этом отношении будем сообщать только приятность и занимательность, без этих суетных прикрас. Речь наша также должна быть простая, ясная, раздельная и не сбивчивая, без притязаний на искусственное украшение, но вместе с тем и не грубая. Она должна сопровождаться спокойствием и степенностью. Самый даже голос должен быть естественный, не слишком громкий и не слишком тихий».
Чтобы строгость святого Амвросия не представилась нам односторонней, обращенной на мелочные предметы, мы должны знать, как высоко смотрел он на звание пастырей и их обязанности. «Служитель Господень, — говорит Амвросий, — должен являть в себе высокие качества совершенства и умственного и нравственного, опираясь в том на доброе свидетельство не только со стороны верных, но и неверных. Во свидетельство всех наших действий и поступков призывается общественное мнение, суд которого должен служить для нас и нашего звания, как бы предостережением и предохранением от всякого уничижения — так, чтобы всякий, кто бы он ни был, видя служителя алтаря Господня, украшенного соответствующими ему добродетелями, чтил и прославлял Творца и Господа, имеющего таковых делателей в вертограде Своем. Ибо что вверенно священнослужителям Нового Завета? Вам вверено ведение высочайших тайн Божиих, а это требует от вас свыше откровенной мудрости. Вашему попечению вверена стража и бдительность надзора за нравственностью и спасением народа, что есть дело величайшей правды. Вам вверено хранение Завета, требующее от вас мужества мучеников. Вам вменяется в непременную обязанность хранить трезвенность ума и блюсти чистоту сердца, т.е. воздержание от всех страстей. Всему же этому основание — Христос, а живая вера в Него — высочайшая премудрость».