Представляется, что нет необходимости помимо философских дисциплин иметь еще иную доктрину.
1. Ведь человеку не следует покушаться на то, что превышает его разумение, в согласии со словами: “Что свыше сил твоих, того не испытывай” (Сирах. 3, 21). Но то, что доступно разуму, достаточно трактуется в философских дисциплинах. Так что представляется излишним, чтобы была какая-то другая доктрина помимо философских дисциплин.
2. Кроме того, знание (doctrina) может быть только о сущем; ведь знать можно только истинное, а истинное эквивалентно сущему. Но все сущее рассматривается в философских дисциплинах, даже Бог; поэтому часть философии называется теологией, как показано Философом в VI книге Метафизики. Так что нет нужды еще в какой-то доктрине, помимо философских дисциплин.
Напротив, сказано: “Все Писание богодухновенно и полезно для научения, для обличения, для исправления, для наставления в праведности” (2 Тим. 3, 16). Но богодухновенное Писание не принадлежит к философским дисциплинам, которые созданы в согласии с человеческим разумом. Следовательно, полезно, чтобы, кроме философских наук, была еще иная боговдохновенная наука.
Отвечаю: Надобно сказать, что для спасения человека было необходимо некое учение, опирающееся на божественное откровение, помимо философских дисциплин, содержащих изыскания человеческого разума. Во-первых, потому что человек находится в отношении к Богу как к некоей цели, превосходящей постижение его разума; по словам Исайи (64, 4): “Око не зрело, Боже, помимо Тебя, что уготовал ты любящим Тебя”. Но цель должна быть уже известна людям, ведь им надлежит согласовывать с ней свои намерения и поступки. Поэтому для спасения человека необходимо было ему знать нечто, недоступное его разуму, через божественное откровение.
Даже и относительно того, что может узнать о Боге человеческий разум, человеку необходимо наставление божественного откровения.Ибо истина о Боге, доступная исследованию разума, была бы открыта лишь немногими, и по истечении долгого времени, и с примесью многочисленных заблуждений; а ведь от познания этой истины целиком зависит спасение человека, ибо оно – в Боге. Следовательно, чтобы людям приходить к спасению более достойно и более уверенно, необходимо было им из божественного откровения получить знания о божественном.
Итак, было необходимо, чтобы в добавление к философским дисциплинам, содержащим изыскания разума, имелась бы и священная доктрина, полученная посредством откровения.
На первый довод, таким образом, следует сказать: хотя находящееся за пределами человеческого познания человеку не подобает исследовать разумом, но когда оно открыто Богом, надлежит принять его верой. Потому и говорится в том же месте: “Многое, что превышает ум человеческий, открыто тебе” (Сирах. 3, 25). И в этом состоит священная доктрина.
На второй доводследует сказать, что различие [в определении] предмета познания (diversa ratio cognoscibilis) создает разнообразие наук. Одно и то же положение, например, что земля кругла, доказывают и астролог, и натурфилософ; но астролог – посредством математики, т.е. абстрагируясь от материи; натурфилософ же – посредством рассмотрения, связанного с материей. Поэтому ничто не препятствует, чтобы те же самые вещи, которые трактуются философскими дисциплинами, поскольку они доступны познанию методами естественного разума, трактовала бы и другая наука, как открытые познанию светом божественного откровения. Поэтому теология, входящая в священную доктрину, по своему роду отличается от теологии, считающейся частью философии.