Нерожденные

Еще один вопрос, имеющий далеко идущие последствия, особенно в этическом плане, касается положения нерожденного - зародыша, находящегося в утробе матери. Следует ли считать утробный плод человеком или просто сгустком ткани в теле матери? Если верно первое, аборт - лишение человеческой жизни с серьезными моральными последствиями. Если верно второе, аборт - просто хирургическая операция по удалению нежелательного образования вроде кисты или опухоли.

Сторонники точки зрения, что утробный плод - человек, приводят два типа аргументов: биологический и библейский. Часто их объединяют вместе. Биологический аргумент строится на результатах научных исследований, касающихся развития плода во время беременности. Цель исследований состоит в определении точки качественного изменения, когда можно твердо установить индивидуальную личность зародыша. Обычно отмечается, что плод от зачатия до рождения развивается постепенно и непрерывно, поэтому невозможно определить конкретный момент или событие, которые можно считать началом человеческой личности или приданием души. Исходя из этого зародыш считается человеком на любом этапе развития⁸⁰¹. Этот аргумент основывается, разумеется, на натурбогословии, он оперирует данными только общего откровения. Каким бы важным он ни был, главное значение мы будем придавать не ему.

Библейский аргумент исходит из изучения Писания в поисках указаний на положение нерожденного плода. Приводится большое количество мест, относящихся к вопросу, считается ли у Бога зародыш человеком.

Часто ссылаются на покаянный вопль Давида в Пс. 50:7, который звучит так: "Вот, я в беззаконии зачат, и во грехе родила меня мать моя". Хотя Давид использует личные местоимения, из этого стиха отнюдь не явствует, что он считал себя вполне человеком до рождения. Ближе к выражению этой идей он подходит в Пс. 138:13-15: "Ибо Ты устроил внутренности мои, и соткал меня во чреве матери моей. Славлю Тебя, потому что я дивно устроен. Дивны дела Твои, и душа моя вполне сознает это. Не сокрыты были от Тебя кости мои, когда я созидаем был в тайне, образуем был во глубине утробы". Эти слова Давида можно понимать таким образом, что между ним и Богом существовали личные отношения, когда он был еще в утробе матери.

В Новом Завете относящимся к этому вопросу местом считается Лк. 1:41-44. Елисавету, носившую Иоанна Крестителя, приветствует ее родственница Мария, пришедшая с новостью, что Она, Мария, должна родить Мессию. Лука пишет: "Когда Елисавета услышала приветствие Марии, взыграл младенец во чреве ее; и Елисавета исполнилась Святого Духа, и воскликнула громким голосом... когда голос приветствия Твоего дошел до слуха моего, взыграл младенец радостно во чреве моем". Если слова Елисаветы понимать буквально, здесь мы видим пример веры до рождения. И все же оценить этот эпизод достаточно трудно. Мы не знаем, что точно имеется в виду под словами, что Елисавета "исполнилась Святого Духа". Была ли она сама и ее слова "вдохновенными" в терминологическом смысле слова? Не ясно также, следует ли понимать буквально ее утверждение о реакции нерожденного ребенка (он взыграл).

При обсуждении вопроса о положении утробного плода иногда ссылаются и на другой текст Нового Завета - Евр. 7:9-10. Речь там идет об уплате десятины Авраамом Мелхиседеку. Автор делает заключение: "И, так сказать, сам Левий, принимающий десятины, в лице Авраама дал десятину: ибо он был еще в чреслах отца, когда Мелхиседек встретил его". В буквальном смысле это заявление означает, что человеческой природой обладают не только нерожденные зародыши, но и незачатые существа, поскольку Левий был правнуком Авраама. Но к этому отрывку разумнее относиться как к выражению традуцианизма, такого взгляда, согласно которому человеческая природа личности во всей ее полноте, как материальная, так и нематериальная (или тело и душа), передается прямо и сразу от родителей, то есть дело обстоит не так, что тело, физически зарождаемое при зачатии, получает душу на каком-то более позднем этапе (например, при рождении). Но если в Евр. 7 действительно выражен традуцианистский взгляд (а все выглядит именно так), то этот отрывок подкрепляет концепцию о человеческой природе зародыша, ибо при таком взгляде зародыш невозможно рассматривать в отрыве от души или духовной природы.

При рассмотрении вопроса о человеческой природе зародыша чаще всего, пожалуй, обсуждается Исх. 21:22-25, отрывок, помещенный в пространном перечне наставлений и предписаний, следующих за Десятью заповедями. Он гласит: "Когда дерутся люди, и ударят беременную женщину, и она выкинет, но не будет другого вреда, то взять с виновного пеню, какую наложит на него муж той женщины, и он должен заплатить оную при посредниках; а если будет вред, то отдай душу за душу, глаз за глаз, зуб за зуб, руку за руку, ногу за ногу, обожжение за обожжение, рану за рану, ушиб за ушиб". Это применение lex talionis, закона воздаяния, изложенного в Лев. 24:17-20 ("как он сделал повреждение на теле человека, так и ему должно сделать"). Распространенное истолкование Исх. 21:22-25 заключается в том, что при выкидыше, вызванном дракой людей, lex talionis применяется только в том случае, когда вред причиняется матери. Из этого делается вывод, что зародыш не рассматривается кай душа или личность, а следовательно, его нельзя считать в полном смысле человеком⁸⁰².

Альтернативное истолкование, менее популярное, но с долгой историей, получило недавно новый импульс в современной полемике по вопросу об абортах. В наиболее ясной и полной форме его выразил Джек Котрелл⁸⁰³. По его мнению, слова, переведенные "и она выкинет", буквально передаются так: "И у нее появятся дети". Обычное значение использованного здесь существительного (yeled) - "ребенок" или "потомок". Единственная странность заключается в том, что в Исх. 21:22 оно стоит во множественном числе. Глагол (yatsa') обычно означает "выйти", "появиться". Он часто употребляется при передаче мысли об обычном рождении ребенка, обязанного своим появлением на свет либо чреслам отца, либо утробе матери. Примеры его употребления с первым оттенком мы видим в Быт. 15:4; 46:26; 3 Цар. 8:19 и Ис. 39:7, а со вторым в Быт. 25:25-26; 38:28-29; Иова 1:21; 3:11; Ек. 5:15 и Иер. 1:5; 20:18. В каждом из этих случаев относится к обычному рождению нормального ребенка, речь нигде не идет о выкидыше, о Чис. 12:12 слово относится к мертворожденному, но мертворожденный ребенок - не выкидыш. Мертворожденность выражается через конкретное описание ("младенец, у которого, когда он выходит из чрева матери своей, истлела уже половина тела"), а не через глагол . В еврейском языке есть слово (shakhol), конкретно относящееся к выкидышу, оно использовано в Исх. 23:26 и Ос. 9:14. Котрелл делает вывод: "Итак, нет никаких оснований для истолкования Исх. 21:22 в смысле "разрушения плода"⁸⁰⁴.

По мнению Котрелла, в Исх. 21:22-25 речь идет просто о следующем: если в результате драки людей у матери преждевременно рождается ребенок, но не причиняется другого вреда, в наказание налагается только штраф. Если же причиняется вред, в силу вступает принцип "душу за душу, глаз за глаз". Обратите внимание, что не уточняется, кому причиняется вред, чтобы в действие вступил lex talionis. Принцип распространяется на мать и на ребенка. При таком понимании Исх. 21:22-25 служит подтверждением точки зрения, что в Библии нерожденный ребенок рассматривается как человеческая личность. Истолкование Котрелла, Карла Кейла, Франца Дилича⁸⁰⁵ и других лучше согласуется с содержанием отрывка, чем обычный или традиционный перевод. Во всяком случае та идея, что зародыш не рассматривается в нем как вполне человеческое существо, поставлена под серьезное сомнение. В то же время мы не можем утверждать, что в этом отрывке твердо устанавливается человеческая природа нерожденного ребенка.

Действительно, ни в одном из приведенных нами мест нет убедительных доказательств, что Бог смотрит на зародыш как на человеческое существо. Тем не менее взятые в целом они дают достаточно фактов, чтобы считать такой вывод вполне вероятным. А когда речь идет о таком важном вопросе, как возможное разрушение человеческой жизни, осторожность побуждает к консервативному подходу. Когда на охоте человек видит движущийся объект, который может быть оленем или другим охотником, когда человек едет на автомобиле и видит то, что может быть грудой тряпок или лежащим на дороге ребенком, он в первую очередь думает о человеческом существе. А уж честный христианин во всяком случае должен относиться к зародышу как к человеку, ибо есть очень большая вероятность, что Бог рассматривает его как личность, способную (по крайней мере потенциально) к общению с Богом, для чего человек и сотворен.