И все же в целом ряде вопросов, связанных как с предпосылками, так и с практическим применением метода критики формы следует проявлять осторожность. Совершенно очевидно, что эффективное использование этого метода встречается с серьезными затруднениями. Нам надо стремиться к достижению равновесия между некритическим использованием критического метода и простым его отрицанием из-за крайностей, которые он допускает.
1. Подразумевается, что ранние христиане, сохранившие предание и изложившие его в письменном виде, по сути не очень интересовались историей. Следует, однако, отметить, что для этих людей исторические события представляли исключительную важность132. Сама керигма указывает на важность различных событий. Распятие и воскресение, например, занимали значительное место в проповеди Петра (Деян. 2:22-36) и в писаниях Павла (1 Кор. 15).
Далее, ранние христиане вышли из среды, в которой чрезвычайно большое значение имело представление о Божьих делах в истории. Пасха, в частности, рассматривалась как крайне важное событие, поскольку в это время Бог особым образом вмешался в ход истории. Закону тоже придавалось большое значение, так как в нем Бог раскрывал Свою волю в определенные моменты истории. Ранние христиане верили, что все это - часть великой Божьей искупительной работы в истории и что события, происходившие при их жизни, - ее продолжение и завершение.
Стивен Нейл поднял вопрос, почему церковь первого поколения так мало интересовалась делами Иисуса и историческим контекстом, в котором распространялось Его учение133. Почему ее должны были гораздо больше заботить слова, чем дела? И почему вдруг второе поколение стало проявлять такой интерес к историческим событиям? Возможное объяснение - число очевидцев событий стало сокращаться. Но разве не разумно предположить, что эти очевидцы передавали информацию не только о словах, но и об условиях и контексте, в которых они произносились.
2. Критика формы исходит из предпосылки, что авторы Евангелий не были особо компетентными и надежными людьми в исторических вопросах. Но обоснованна ли такая предпосылка? Критика формы порождает впечатление, что исторический контекст создавался искусственно как рамки, в которые помещались высказывания Иисуса, а при таком подходе возникает несколько проблем. Во-первых, подразумевается, что сведений о подлинных событиях не было. Но тогда не учитывается существование очевидцев, которые помогли сформировать и сохранить предание134. Следует также отметить, что это были люди, придававшие большое значение правдивости. Джеймс Прайс замечает, что в их среде предание играло очень большую роль. Кроме того, он указывает, что, будучи евреями, они отличались консервативным складом ума. Они были очень осторожными и осмотрительными в своих верованиях. Их просто нельзя сравнивать с наивными и доверчивыми сказочниками многих примитивных обществ. Нельзя забывать и о силе восточной памяти. Более того, учитывая проявленную ими готовность жертвовать собой и страдать за то, что они провозглашали, сознательная фальсификация представляется просто невозможной135.
Все это, разумеется, относится к устной передаче предания. Роберт Грант указывает на два типа устной передачи по классификации Фредерика Бартлета136. С одной стороны, бывает "повторяемое распространение", когда человек многократно повторяет услышанное или увиденное. Это, по-видимому, и происходило в ранней церкви. Бывает также "последовательная передача", когда предание передается по цепочке от человека к человеку. В Новом Завете мы видим прежде всего первый тип. При таком типе устной передачи точность сохраняется в большей степени, чем при втором.
При каждом новом повторе факты все прочнее закрепляются в памяти рассказчика, особенно если он посвятил себя этой задаче. В наши дни в обществах без письменной грамотности есть сказители, которые могут повторять по памяти различные истории в течение нескольких дней подряд137. Таким образом, если даже было довольно много предварительных устных передач, по сути своей точное изложение евангельских рассказов вполне возможно. И даже если происходила "последовательная передача" устного предания, сохранялись живые свидетели, которые могли оценить их точность. Некоторые приверженцы критики формы не принимают в расчет того факта, что между самими событиями и их описанием прошло относительно немного времени, в отдельных случаях всего двадцать лет (или даже меньше, если принять теорию, согласно которой Послание к галатам было написано церквам провинциальной, а не географической Галатии).
3. Попытки выделить пласты форм не всегда бывают состоятельными. На этом строится вся система, но есть формы, которые не поддаются такому анализу, а в других случаях подход выглядит в значительной степени искусственным138. Распределение пластов на иудейские, а следовательно, ранние, и на эллинские, а следовательно, более поздние, подразумевает, что схожесть стиля указывает на общее происхождение. Но нет ли в этом субъективности? Один и тот же автор, находясь в разных ситуациях или раскрывая разные темы, может писать по-разному. Другой аспект той же проблемы - представление о коренном различии между иудейским и эллинским складами ума, некоторые критики говорят даже о полном искажении предания в греческой церкви. Тем не менее во всем синоптическом предании мы видим преобладание семитского влияния.
Некоторые положения критики формы требуют дальнейших исследований, например гипотеза о том, что рассказы о чудесах - в значительной степени позднейшие вставки или что христология как таковая берет начало в церкви, а не в учении Христа; эти гипотезы могут быть и верными, но достаточных оснований для той роли, которую они играют в этом методе, пока нет.
4. Sitz im Leben рассматривается как основание для включения или даже создания многих тем. (Временами игнорируется даже коренное различие между включением переданного рассказа и его созданием.) Но если мы сравним Евангелия с тем, что нам известно о Sitz im Leben церкви в определенные моменты раннего периода, мы обнаружим любопытные факты. С одной стороны, нет упоминания о вопросах, к которым Иисус вполне мог бы обращаться. Например, было бы неудивительно встретить ссылки на вопросы, которых касался Павел в ходе своего служения, таких как говорение на языках, обрезание, отношения между иудеями и язычниками или приношения идолам. Нет сомнения, церкви было бы очень полезно располагать словами Иисуса на эти темы, тем не менее евангельские рассказы почему-то о них молчат. С другой стороны, в них есть вопросы, включения которых вряд ли можно было ожидать от церкви. В период, когда устанавливался апостольский авторитет, непонятным выглядит включение мест, выставляющих лидеров ранней церкви в неблагоприятном свете. Тем не менее приводятся эпизоды, компрометирующие положение некоторых из них. В частности, в Мк. 8:32-33 показано, как Иисус выговаривает Петру: "Отойди от Меня, сатана, потому что ты думаешь не о том, что Божие, но что человеческое". В Мк. 9:19 говорится об отсутствии у учеников веры, а следовательно, силы. В Мк. 9:34 сообщается о споре, кто из них больше. В Мк. 14:26-72 показаны неспособность учеников бодрствовать и молиться и трусливое отречение Петра. Таких рассказов трудно ожидать, если главный фактор при отборе - Sitz im Leben139. Но есть и другая возможность: критерием включения или невключения служила забота авторов о передаче предания в виде достоверного и исторически точного рассказа, а не Sitz im Leben.
5. Критерий достоверности в критике формы - уникальность. Высказывание не может считаться подлинными словами Иисуса, если есть аналогии в раввинистических записях или в жизни ранней церкви. Бультман отрицал подлинность даже при наличии аналогий с гностицизмом или эллинизмом. На этом основании подлинными словами Иисуса принимаются только те, у которых нет аналогий. Но Ф.Брюс отметил, что такой стандарт подлинности "не согласуется с представлениями критиков, работающих в других областях исторических исследований"140.
6. Критика формы оставляет мало места для богодухновенности. Она не оставляет места для активного водительства Святого Духа в процессе формирования устного предания. Процесс управляется имманентными законами, общими для всех устных преданий, и автор ограничен имеющимся перед ним материалами. Возможность такого сверхъестественного водительства Святого Духа, при котором материалы предания могут дополняться или изменяться, в расчет критиками формы не принимается.
7. Наконец, игнорируется возможность, что сами очевидцы могли записывать увиденное ими. А как, например, насчет мытаря Матфея? Он ведь привык вести записи. Эдгар Гудспид обсудил такую возможность в книге "Матфей, апостол и евангелист"141. Не кажется ли странным, что никто из двенадцати учеников не вел дневника в той или иной форме?
Критика формы внесла определенный вклад в прояснение библейских рассказов, тем не менее при рассмотрении ее способности давать оценку историчности материалов следует иметь в виду изложенные здесь соображения.