В течение долгого времени вопрос об установлении вечери Господней Самим Иисусом сомнению не подвергался. Все исследователи Нового Завета считали очевидным фактом, что таинство восходит к Нему. Первым серьезное сомнение выразил Паулюс в своих исследованиях Нового Завета (1800 -1804) и жизни Иисуса (1828). Отрицал это и Давид Штраус в первом издании своей книги о жизни Иисуса (1835), но затем в следующем издании (1864) он допустил такую возможность, оспаривая кое-какие детали1710. В наше время тоже высказываются определенного рода критические замечания относительно истинности заявлений Иисуса, устанавливающих таинство вечери Господней. Дейвис, например, пишет об этих словах как об "осадке, оставшемся после их процеживания через восприятие какого-то раввина"1711.
Но в целом по вопросу об установлении таинства вечери Господней Христом существует согласие. Доказательством служит факт, что во всех трех синоптических Евангелиях слова об ее установлении исходят от Него (Мф. 26:26-28; Мк. 14:22-24; Лк. 22:19-20). Хотя и есть кое-какие различия в деталях, синоптические Евангелия свидетельствуют о раннем устном предании1712. Совпадает с ними и рассказ Павла об установлении таинства в 1 Кор. 11:23-29. Он пишет, что принял (paralambanw) от Господа то, что передает (paradidwmi) своим читателям. Хотя Павел не уточняет, были ли факты, изложенные в послании, раскрыты ему непосредственно Господом или переданы другими людьми, глагол paralambanw подразумевает, что рассказ был передан ему другими и что его сообщение коринфской церкви - часть процесса передачи1713. По всей видимости, Павел слышал рассказ от очевидцев, то есть апостолов. Как бы там ни было, включение его Павлом в послание свидетельствует о существовании предания за несколько лет до написания первого из Евангелий, скорее всего, от Марка1714. Мы делаем вывод, что хотя точные слова Иисуса нам неизвестны, именно Он установил обряд, носящий Его имя: вечерю Господню.