Фарадей, один из творцов современного учения об электрических и магнитных явлениях, своими открытиями и опытными исследованиями, а также глубоким анализом этих явлений вложил
физическое содержание в наши представления о том, что происходит
в магнитном поле. Основная идея, руководившая Фарадеем во всех его работах и составлявшая, так сказать, неизменный фон его научного мышления, заключалась в том, что все взаимодействия, наблюдаемые в природе вообще, а следовательно, и взаимодействия электрического или магнитного характера, могут осуществляться не иначе, как при непременном участии той среды, которая находится между взаимодействующими телами и окружает их. Мысль об этом постоянно привлекала к себе внимание Фарадея. Он совершенно не допускал возможности руководствоваться идеей действия на расстоянии при изучении и объяснении каких бы то ни было явлений природы. В своих рассуждениях он неоднократно ссылался на авторитет Ньютона, который имел по этому поводу совершенно определенное мнение, выраженное, между прочим, однажды следующим образом: „Что тяготение должно быть врожденным, присущим и необходимым свойством материи, так что одно тело может взаимодействовать с другими на расстоянии через пустоту, без участия чего-то постороннего, при посредстве чего и через что их действие и сила могут быть передаваемы от одного к другому, — это мне кажется столь большим абсурдом, что я не представляю себе, чтобы кто-либо, владеющий способностью компетентно мыслить в области вопросов философского характера, мог к этому притти. Тяготение должно обусловливаться каким-то агентом, действующим постоянно согласно известным законам; но представляет ли собою этот агент что-либо материальное или нематериальное, это я предоставляю усмотрению моих читателей". (Третье письмо Ньютона к Бентли). Будет весьма уместно здесь же указать, что Кулон, который сформулировал на основании
своих экспериментов законы электрических и магнитных взаимодействий, по внешнему виду очень напоминающие ньютоновский закон тяготения, вовсе не склонен был видеть в установленных им математических соотношениях нечто большее, чем простое средство, дающее возможность описать и подвергнуть математическому анализу некоторые проявления электрических и магнитных полей, В одном из своих мемуаров он говорит: „Из этих экспериментов следует, что, какова бы ни была причина магнитных явлений , все эти явления могли бы быть истолкованы к подвергнуты анализу при посредстве допущения, что в стальных пластинках или в их молекулах находятся две магнитных жидкости, причем частицы каждой такой жидкости взаимно отталкиваются пропорционально их плотности и обратно пропорционально квадрату их расстояния и притягивают частицы другой жидкости в том же отношении...".
Совершенно подобно тому, как при изучении вопросов тяготения, вопреки взглядам самого Ньютона, с течением времени идея действия на расстоянии стала рассматриваться отвечающей сущности вещей, точно так же и в науке об электрических и магнитных явлениях сильно развившийся на основе законов Кулона формально-математический метод описания и анализа различных свойств электрических и магнитных полей привел к аналогичным результатам: мало-по-малу в этих формальных достижениях стали видеть объяснение того, что происходит в действительности. И в то время, когда представления Фарадея о роли и значении промежуточной среды в области электромагнитных явлений приобрели уже законченность, в полной мере отразившуюся в ряде его опубликованных трудов, другие научные работники в той же области все еще игнорировали это и продолжали печатать трактаты, а которых развивалась точка зрения действия на расстоянии.
Как известно, Фарадей не пользовался обычными математическими символами в процессе своей работы и при описании достигнутых результатов. Максвелл перевел мысли Фарадея на привычный всем математический язык и тем несомненно очень способствовал распространению его идей, ибо, благодаря увлечению чисто формальными методами исследования, мы нередко в значительной степени утрачиваем способность правильно воспринимать мысли, изложенные простым языком. Во введении к своему „Трактату об Электричестве и Магнитизме" Максвелл говорит, между прочим, следующее:
„Когда я стал углубляться в изучение Фарадея, я заметил, что его метод понимания явлений также математичен, хотя и не представлен в условной форме математических символов. Я также нашел, что этот метод может быть выражен в обычной математической форме и, таким образом, может быть сопоставлен с методами признанных математиков".
„Например, Фарадей своим мысленным оком видел «иловые линии, проходящие по всему пространству, там, где математики
видели центры сил, притягивающие на расстоянии. Фарадей видел промежуточную среду там, где они ничего не видели, кроме расстояния. Фарадей искал сущность явления в том, что в действительности происходит в среде; другие удовлетворялись тем, что находили эту сущность в способности действия на расстоянии, которою одарены электрические жидкости".
„Когда я перевел то, что я рассматривал, как фарадеевскне идеи, в математическую форму, я нашел, что в общем результаты обоих методов совпадают, так что одни и те же явления учитываются обоими этими методами, и они приводят к одним и тем же законам действия..."
„Я нашел также, что некоторые из наиболее плодотворных методов исследования, открытых математиками, могут быть много лучше выражены в терминах, вытекающих из идей Фарадея, чем в их оригинальной форме".
Приведенные слова Максвелла интересны прежде всего в качестве весьма авторитетного свидетельства о том, что метод Фарадея приводит во всем к совершенно точным результатам. Дальнейшее развитие фарадее-максвелловского учения вполне это подтверждает. Сверх того, для нас важно отметить, что по существу нет никаких противоречий между тем, что говорит Фарадей и что непосредственно вытекает из его идей, и тем, что мы можем получить путем чисто формальным, исходя из основных законов Кулона и органически связанных с ними других законов электрического и магнитного поля. Сущность же различия этих двух методов можно пояснить на следующем простом примере. Описывая при помощи закона Кулона механические взаимодействия, наблюдаемые в электрических и магнитных полях, мы оперируем с некоторым интегральным эффектом, являющимся результатом того процесса, который, по Фарадею, происходит в промежуточной среде. Фарадей, питавший глубокую антипатию к идее действия на расстоянии, рассматривал все эти притяжения к отталкивания, как проявления какого-то вынужденного состояния среды. По Фарадею, подобное действие одного центра на другой передается, вообще говоря, по кривым путям, которые он назвал силовыми линиями и которые в его окончательном представлении рисуются не как какие-то математические траектории, а как физические силовые линии,, т.-е. как линии, существующие в действительности, физически. По Фарадею, притяжение или отталкивание наэлектризованных тел или магнитных полюсов обнаруживается потому, что со стороны среды, окружающей взаимодействующие тела, эти последние по всей своей поверхности испытывают тяжения. Суммарное, т.е. интегральное, действие этих тяжений мы и воспринимаем как силу кулоновского притяжения или отталкивания, в зависимости от характера распределения тяжений по поверхности. Таким образом, один метод, будучи чисто формальным, оперирует с внешним эффектом, обнаруживаемым в явлении, в фарадеевском же методе главным объектом внимания служит общая обстановка, при наличии которой и благодаря которой возникает рассматрива-
емое явление. Ясно поэтому, что метод Фарадея должен приводить исследователя к более тесному контакту с тем, что в действительности происходит в природе.
Итак, по существу, в отношении получаемых результатов нет никакого разногласия между двумя методами, обычно противопоставляемыми при изучении электрических и магнитных явлений. Ярким тому примером служит весь максвелловский „Трактат об Электричестве и Магнитизме", где достижения чисто формальной научной мысли нашли себе вполне достаточную оценку и приличное место. Было бы поэтому нецелесообразно воздерживаться от пользования формальными приемами там, где это упрощает описание и расчет, и если мы вместе с тем отдаем себе отчет в условности допущений, которые бывают нам необходимы для математических выводов. Так, нередко оказывается выгодным пользоваться представлением о магнитной массе, хотя таковой не существует на самом деле. Закономерное применение основных кулоновских допущений ни к каким недоразумениям привести не может. Вместе с тем есть много случаев, как, например, явления электромагнитной индукции, когда только фарадеевский метод описания и анализа явления дает нам возможность вести наши рассуждения просто, и, повидимому, в полном соответствии с действительной природой того, что происходит.
Выше мы упоминали уже, что Фарадей рассматривал „силовые линии" как нечто, играющее существенную) роль в тех явлениях, которые наблюдаются в электрическом и магнитном поле. К концу своей научной деятельности Фарадей все чаще и чаще возвращался к вопросу о реальном существовании силовых линий. Особенно много внимания он считал необходимым уделять физическим силовым линиям магнитного поля, т. е. тому, что мы в настоящее время мыслим как элементы магнитного потока. Количество и густота распределения „силовых магнитных линий" имеют, по Фарадею, большое значение, как обстоятельства, от которых зависит интенсивность всего того, что в магнитном поле происходит, например, интенсивность явления электромагнитной индукции тока. Физические силовые линии ведут себя, как упругие нити, они стремятся сократиться и взаимно отталкиваются, будучи расположены параллельно. Они полярны, т. е. обладают противоположными свойствами по противоположным направлениям.
В своих заключительных работах: „О физическом характере линий магнитной силы" и „О физических линиях магнитной силы", относящихся к 1852 году, Фарадей вновь подвергает весьма обстоятельному анализу все известные ему опытные факты и окончательно утверждается в мысли, что „силовые линии", которые мы можем себе представить в магнитном поле, обладают всеми признаками каких-то физических индивидуумов. В § 3297 первой работы Фарадей совершенно определенно ставит вопрос в следующих словах: „Что касается важного вопроса, подлежащего рассмо-
трению, то он заключается только в том, имеют лилинии магнитной силы физическое существование или нет". (Здесь курсив принадлежит самому Фарадею). В конце второй работы он дает ответ на поставленный вопрос и говорит, между прочим: „Итак, все эти факты и многие другие указывают на существование физических силовых линнй в пространстве, окружающем магнит, так же, как и внутри него".
На основании всего вышеизложенного мы, стремясь возможно ближе держаться взглядов Фарадея, будем представлять себе магнитное поле как пространство, по которому распределены „физические силовые линии", в дальнейшем нами называемые просто магнитными линиями. Все проявления магнитного поля мы будем рассматривать, как результат особых свойств магнитных линий.
Совокупность магнитных линий мы называем магнитным потоком. Таким образом, мы можем сказать, что магнитное поле есть пространство, занятое магнитным потоком.