Конец столетия ознаменовался усилением антитехницистских настроений. В ходу несколько драматичный тезис о крахе «великой технологической иллюзии», с которым связывается современное состояние умов. Речь идёт о пересмотре бытовавшей со времён Просвещения надежды на то, что развитие науки и техники непременно и однозначно должно привести к спасительному для человечества результату, а отрицательные эффекты прогресса — не более чем «рябь на воде», которая будет разглаживаться по мере возрастания опыта. В авангарде антитехницистской «контрреформации» идут «зелёные» движения (алармисты), но на волне возрождающегося сентиментализма нередко слышны идущие от представителей «гуманитарного» направления в философии техники предупреждения об опасности более страшной — техногенном саморазрушении человека. Уже поставлен соответствующий диагноз: «прогрессирующая инструментализация разума». Здесь уместно ввести важное для современной эпохи высоких технологий понятие алгоритма. Алгоритм — это жёсткая система правил, последовательное выполнение которых приводит к решению любой задачи данного класса. Алгоритмизация мышления упрощает и стандартизует его, превращая его в операционную технику манипулирования идеальными объектами. Наряду с этой нисходящей линией нужно назвать еще, как минимум, три аспекта проблемы: потеря человеком современной эпохи личностного начала, вторжение дегуманизирующей мифологии, и наконец, зловещий «технократический синдром».
Французский персоналист Э. Мунье был одним из тех, кто отвергал тезис о принципиальной нейтральности техники. «Сама по себе машина способна превратиться в мощную обезличивающую силу», — писал он. Речь идёт о так называемом «присвоении субъектности», в ходе которого труд оператора рутинизируется и омертвляется. Человек теряет не только чувство удовлетворения своим делом, но и нечто более существенное. Функционирование крупных технических коллективов представляет собой пример подчинения личности навязанной извне дисциплине, диктуемой логикой «технического закона самого процесса производства» (выражение К. Маркса). В этой ситуации может не помочь и обращение к техническому творчеству, ибо оно тоже несёт в себе печать безличностности. Разумеется, гениальные изобретения Эдисона, Дизеля, Яблочкова навсегда останутся авторскими, но обыденное техническое творчество сводится к модификациям ранее найденных решений и является плодом совместных усилий целой плеяды безымянных мастеров. Большинство исследователей соглашаются в том, что замещение человека машинами — магистральный путь развития современной техники. Будет ли этот полусказочный властелин, H omo procurator — «человек управляющий», человеком в сокровенном, жизнеобразующем смысле этого слова — неясно. Стоит обратить внимание и на феномен «массовой культуры»: то, что она принята львиной долей цивилизованного человечества — факт, и этот факт как будто бы указывает на проявление «эскапистского» рефлекса (бегства от поиска смыслов в окружающем мире и, в конечном итоге, от самого себя).
Однако самым разрушительным проявлением отчуждённости человека от мира, в котором царят, если вспомнить А. Куприна, «законы Молоха», является внутреннее согласие с потерей человеческой сущности. В наши дни оно находит выражение в своеобразном мифе XX в. — технической картине мира. Это примитивно-материалистический образ Вселенной, утверждающий представление о человеке как об «устройстве», то есть как о системе, подобной технической. Он продолжает возникший в философии французского Просвещения образ «человека-машины», но его сторонники используют прежде всего кибернетическую терминологию. Предоставим им слово. «Как известно, в кибернетике машиной называют систему, способную совершать действия, ведущие к определённой цели. Значит, и живые существа, человек в частности, в этом смысле являются машинами»[41].
Здесь необходим комментарий. Носителем «интеллекта» ЭВМ является операционная система — комплекс стандартизованных программ, распределяющих ресурсы и управляющих внешними устройствами ЭВМ. Анализ современных исследований в области искусственного интеллекта позволяет сделать вывод о том, что в компьютере отображается лишь рационально-исчислительная способность человеческого интеллекта, далеко не исчерпывающая многообразие «человеческого качества». Следовательно, отождествление естественного и искусственного интеллекта философски неправомерно; при этом обращение к операционной системе как к «рабочей модели» психики грозит деструктивным навязыванием субъекту ложного образа «Я».
Спасение духовной культуры от угрозы её замещения техногенными эрзацами связано с «силой тяги» к её животворным источникам. В этой тяге — залог самовосстанавления культуры; а встречные, исходящие из культурного пространства импульсы способны возвратить современному человека ускользающий смысл бытия. Но обращение к культуре само является поступком, определённым духовным усилием; и здесь выявляется главная опасность технокультуры. Она в распространении апатии, пассивизации человека. Отметим, что понятие «технокультуры» не тождественно понятию технической (производственной) культуры; последняя невозможна без развития гуманитарной составляющей в деятельности инженера. Задачей философии техники становится разрушение современных дегуманизирующих мифов и возвращение веры в то, что человек не есть ни часть среди частей, ни вещь среди вещей, ни объект среди объектов(Г.С. Батищев).
Уходящий век стал веком сбывшихся утопий, заострив до предела проблему соотношения техники и власти. В эпоху господства автоматизированных систем, управляемых ЭВМ, нарастает стремление выстраивать отношения между людьми по аппаратным, «клавишно-кнопочным» стандартам. Другой человек предстаёт как подлежащий управлению прибор, и многочисленные методики в области социального менеджмента явно или неявно используют восходящий к Сен-Симону базисный принцип технократизма — «отношения между людьми должны быть выстроены по образцу отношений между вещами».
Термин «технократизм» обычно связывается с идеями американского философа Т. Веблена, резко противопоставившего финансистов людям, вовлечённых в промышленный труд, и призывавшим к своеобразной «революции менеджеров». Однако уже раньше звучали голоса, требовавшие расширить степень участия технической элиты в процессе принятия политических решений. К примеру, в 1895 г. на заседании «Союза Американских Инженеров» его руководитель Дж. Моррисон провозгласил: «Мы, инженеры, жрецы новой эпохи — эпохи без суеверий». Но эти слова вполне можно истолковать в ключе отказа от нормативных требований («этических предрассудков»), и в таком случае не будет ошибкой констатация «технократического синдрома». Его сущность — в сужении поведения человека рамками целеориентированного способа существования («целерационального действия» по М.Веберу). Технократизм элиминирует духовно-нравственную составляющую человеческой жизни; можно сказать, что в нём достигла апогея тенденция, изначально свойственная технической цивилизации. Она отводит подчиненную роль ценностям, и даже такие понятия, как равенство и свобода нередко рассматриваются в качестве регуляторов, позволяющих оптимизировать процесс перераспределения рабочей силы.
Сегодня технократизм предстаёт как безлюбовное, безжалостное отношение к природному и человеческому окружению, как явление, во многом родственное тоталитаризму (т.е. обществу, в котором осуществляется контроль не только над поведением его членов, но и над их сознанием). Призраком, питающимся кровью живых называл такое общество К. Ясперс. Их роднит принцип холизма — предпочтения целого в ущерб части, находящий выражение как в инженерной практике, так и в представлениях о «колёсиках и винтиках единого социал-демократического механизма». И лишь распознав эту опасность и предотвратив её, можно надеяться на то, что «новое рабство» не станет неожиданным финалом величественной эпопеи, начавшейся в годы Просвещения. О негативных последствиях массированной и тотальной технизации жизни много размышляли философы — экзистенциалисты. Можно выделить две сформировавшихся в рамках этого направления традиции — антропологическую и онтологическую. Первая рассматривает технику как «вбрасывание» человеком своего содержания в мир. Её ярким представителем был Х. Оргега-и-Гассет, полагавший, что «человек — это животное, которому нужно только избыточное», и что именно через технику человек вмещает своё сверхмировое бытиё в мир. Концепция М.Хайдеггера обозначает иную зависимость: через технику в человеческую жизнь проникают, «просачиваются» действующие в мироздании силы. В его трудах своеобразно преломляются мысли Шпенглера о том, что техника есть «нечто невыразимо всеобщее». Обе тенденции сходятся в стремлении понять технику в рамках фундаментального философского отношения «человек и мир».
Согласно Хайдеггеру, техника может заместить собой «забытое бытие» и стать судьбой забывшего истину человека. Следует ожидать изменения самой сущности человека: так, «думание» уступит место чему-то схожему с кибернетикой. Это перерождение уже началось (в связи с чем философ говорит о конце «века метафизики»), оно незаметно входит в нашу жизнь и ощущается как тяготящая зависимость от «предпоставленной» системы правил обитания в мире искажённой, неподлинной реальности. «Между тем на самом деле с самим собой, то есть со своей сущностью, человек сегодня нигде уже не встречается». Предотвратить это сползание к пропасти возможно, по Хайдеггеру лишь путём возвращения некогда присущей людям «открытости бытию». Человек должен стать глубже техники; это возможно посредством осмысления техники через другие сферы обнаружения бытия — в первую очередь, религию и искусство.
Анализ соотношения техники и власти чрезвычайно интересно представлен в трудах американского философа техники Льюиса Мэмфорда (1895-1988). Этот философ примыкает к антропологической традиции и можно сожалеть о том, что его труды до сих пор плохо известны нашим соотечественникам. Он различает два вида техники: политехника (или биотехника), находящаяся в гармонии с многообразными потребностями и устремлениями жизни и монотехника, монополизированная узким кругом специалистов. Этот вид техники ориентирован на экономическую экспансию, материальное насыщение и военное превосходство — в конечном итоге, на власть. Современная эпоха монотехнична, но пик монотехники, согласно Мэмфорду, приходится на эпоху становления древнейших цивилизаций Востока. В Египте времён Хеопса и в Китае эпохи строительства Великой стены была реализована идея «мегамашины» — грандиозной и строго иерархизированной социальной организации, трудовой армии, воплотившей в живом человеческом материале некий издавна присущий внутреннему миру человека эйдос. Этот прообраз машины вновь материализовался уже как машина в общепринятом понимании в эпоху Промышленной революции — таков смысл указания Мэмфорда на то, что машину следует изучать в аспекте её психологического происхождения.
[1] Поппер К. Логика и рост научного знания М., 1983.
[2] Тулмин С. Человеческое понимание М., 1984.
[3] Фейерабенд П. Избр. труды по методологии науки М., 1982.
[4] Поляни М., Личностное знание М., 1985.
[5] Рациональность как предмет философского исследования М., 1995.
[6] Аристотель. Соч. В 4 т. Т.1. М., 1976. С. 119-120.
[7] Соколов В.В. Средневековая философия. М., 1979. С. 355.
[8] Майоров Г.Г. Формирование средневековой философии. Латинская патристика. М., 1979.
[9]Resher N. Philosophy of Possible. L ., 1975.
[10] Рассел (Рессель)Б. Проблемы философии. СПб., 1914. С. 35.
[11] Рассел Б. Человеческое познание: его сфера и границы. М., 1957. С. 343.
[12] Тульчинский Г.Л. Проблема осмысления действительности. Логико-философский анализ. Л., 1986.
[13] Розов М.А. Пути научных открытий // Вопр. философии. 1981. №8. С. 138-147.
[14] Гусев С.С. Наука и метафора. Л., 1984; Кулиев Г.Г. Метафора и научное познание. Баку, 1987; Metaphor and Thought. Cambridge etc., 1980; Metaphor: Problems and Perspectives. Brighton, 1982.
[15]Salmon N.U. Reference and Essence. Oxford, 1982; Metaphor and Thought. Cambridge etc., 1980
[16] Бессонов А.В. Предметная область в логической семантике. Новосибирск, 1985.
[17] Саймон Г. Науки об искусственном. М., 1972.
[18] Майоров Г.Г. Формирование средневековой философии: Латинская патристика. М., 1979. С. 285.
[19]Quine W.v.O. Word and Object. Cambridge (Mass.), 1960. P. 199-200.
[20] Платон. Соч.: В 3 т. Т.2. М., 1970. С. 237-304.
[21]Kripke S. Naming and Necessity // Semantics of Natural Language. Dordrecht etc., 1972. P. 272-273.
[22]Chisholm R. The Logic of Knowing // The Journal of Philosophy. 1983. Vol. 60. No. 25. P. 794-795.
[23] Попович М.В. Очерк развития логических идей в культурно-историческом контексте. Киев, 1979. С. 240.
[24] Тульчинский Г.Л. Проблема осмысления действительности. Л., 1986.
[25] Слинин Я.А. Современная модальная логика. Л., 1976.
[26] Аристотель. Соч.: В 4 т. Т.4. М., 1983. С. 173-174.
[27] Тульчинский Г.Л. «Новые» теории истины и «наивная» семантика // Вопросы философии. 1986. №3. С. 27-32.
[28] Тульчинский Г.Л. Проблема осмысления действительности. Л., 1986.
[29] Аристотель. Соч.: В 4 т. Т. 2. М., 1978. С. 120-121.
[30] Бахтин М.М. К философии поступка // Философия и социология науки и техники: Ежегодник. 1984-1985. М., 1986.
[31] Бахтин Н.М. Их жизни идей. Статьи. Эссе. Диалоги. М., 1995.
[32] Тульчинский Г.Л. К живому философствованию // Философская и социологическая мысль. 1991. № 3. С. 123-128. См. также: Энергия понимания. Л., 1990. С. 199-205.
[33]Epstein M. Symposion and Russian Filosofia // Symposion. A Journal of Russian Though. 1996. Vol. 1. P. 3-6.
[34] Флоренский П.А. Symbolarium (словарь символов). Предисловие // Ученые записки Тартуского государственного университета. Вып. 284: Труды по знаковым системам. Т. V . Тарту, 1971. С. 521-527.
[35] Бэкон Ф. Новый органон. Л., 1935.
[36] Чаадаев П.Я. Полное собрание сочинений и избранные письма: В 2 т. Том 2. М., 1991. С. 18-64.
[37] Вопр. философии. 1998. №3. С. 178-184.
[38] Горелов А.А. Экология — наука — моделирование. М., 1985. С. 102.
[39] Игнатьева И.Ф. Антропология техники. Екатеринбург, 1992. С. 37.
[40] О проблеме определения техники см.: Е.А. Шаповалов. Курс лекций по философии техники. СПб., 1998, глава 5. Е.А. Шаповалов — автор первого в отечественной науке курса философии техники, изданного в Санкт-Петербурге в 1991 г.
[41] Соболев С.Л. Возможное и невозможное в кибернетике. М., 1964. С. 83.
Адрес: http: www.philosophy.ru/library