Первый признак “тоталитарной секты” усматривается в наличии лидера или гуру, замещающего собою Бога. “Если религия (в ее подлинном смысле) характеризуется стремлением к связи с богом, то в сектантском менталитете все зацикливается либо на связи с обожествленным лидером, либо с также обожествленной всеведущей и всемогущей организацией”. Отсюда делается вывод, что “никакой связи с богом (каким сектанты его себе представляют) помимо лидера в секте нет и быть не может... многие секты по смерти гуру распадаются, а если этого не происходит, то либо в них появляется гуру наследник..., либо сама организация воспринимает на себя его роль”.
Наша задача состоит в том, чтобы установить существовали ли прежде такие секты, можно ли их назвать религиями в обычном смысле слова, ибо как утверждается, в этих сектах все зациклено на гуру и может ли помимо лидера сектант иметь общение с богом.
Поскольку термин гуру происходит из индуизма, то вначале рассмотрим насколько приемлемо применение этого критерия к сектам возникшим в нем и к самому индуизму в целом.
Представление о роли гуру или наставника и его культ в индийской религии начали складываться еще в VII-VI в. до н.э. и завершилось приблизительно к IV-V веку. К этому времени в результате преобразований в индийской религии возникает учение о традиции (парампара), согласно которой Божество, гуру и ученик включены в единую информационную цепь. В “традиции наставничества”, первую, “инициирующую роль играет некое конкретное божество или святой мудрец передающий сакральное знание соответствующему “первонаставнику” и далее уже это знание распространяется по линии преемственности от одного guru к другому”. Практически все известные на Западе основатели индуистских школ: Шанкары (788-812 г.г.), Рамануджи (XI в.), Нимбарки (XII в.), Мадхвы (XIII в.), Чайтаньи (XV в.), Валлабхи (XV в.), Рамакришны (1834-1886), Свами Вивекананды (1863-1902) были гуру.
В зависимости от вероучительных особенностей того или иного течения в индуизме в качестве гуру мог выступать Бог, его аватары (земные воплощения Божества), человек, наделенный определенными полномочиями от Бога, община или книга. Так в сикхизме, развившемся из индуизма, первоначальное представление о гуру-божестве в результате перманентного переосмысления института гуру в XVII-XVIII веках привело к появлению гуру-общины, а затем место гуру заняла книга. Таким образом, в сикхизме идея гуру-божества и гуру-общины существовала за 300 лет до появления тоталитарной теории.
По мнению ученых-востоковедов исследовавших эволюцию института гуру в некоторых направлениях индийской духовной культуры, несмотря на смещение акцентов в ходе истории сохранилось единое значение статуса гуру: “только гуру ведет к спасению”.
Исключительная роль гуру в процессе спасения предопределила и его культ. “Доктринальной основой почитания гуру является представление об идентичности или единстве просветленного гуру с высшим божественным началом. Различные теологические школы практиковали этот вопрос со специфичными нюансами, вытекающими из общих метафизических принципов, однако в наиболее лаконичной форме его посылка выражена в ... афоризме из Мундака - “Познавший Брахмана сам воистину становится Брахманом. ... Просветленный гуру не просто агент распространения спасительного знания, ... но, что особенно важно, он суть само это знание в видимой человеческой оболочке”. Таким образом, поклонение гуру не отменяет и не подменяет почитание Божества, а рассматривается в общем контексте богопоклонения, и так как гуру является одним из образов Божества или его аватарой, то культ гуру является одновременно формой почитания этого Божества.
Наряду с становлением института гуру и его культа складывались определенные правила отношений между учеником и гуру. Одно из первых свидетельств о них мы встречаем в “Законах Ману” (200 г. до н.э. - 200 г. н.э.). Среди этих правил имеется требование беспрекословного служения гуру. В частности приводится случай, когда по приказанию гуру ученик принес ему в жертву большой палец правой руки.
Примерный ученик в тантризме “правой руки” должен быть готовым к максимальному отречению от самого себя. “Ученик должен быть готов пожертвовать гуру любую вещь, которую тот пожелает, не задумываясь, изменить по его требованию свою ашраму - образ религиозной жизни, то есть стать аскетом, отшельником или, напротив, вернуться к жизни домохозяина, поступиться кастой, репутацией, семьей, самой своей жизнью”. В медитативных текстах, приписываемое гуру могущество равно могуществу всех богов. “Требование преданности гуру не меньшей, чем Богу, - это именно норма индуизма”.
Однако несмотря на роль гуру в процессе спасения и культ его почитания наравне с божеством, а иногда и выше него, в шиваитском, шактистском и вишнуитском теизме, к которому в частности принадлежит и “Общество Сознания Кришны”, верующие непосредственно обращаются к своему Богу помимо гуру. В наиболее яркой форме это выражено в движении бхакти, видными гуру которого были Рамануджа (XI в.), Нимбарка (XII в.), Мадхва (XIII в.), Чайтанья (XV в.). Последний почитается Обществом Сознания Кришны как воплощение самого Кришны и его возлюбленной Радхи. Эти гуру проповедовали “глубокую преданность личному богу и непосредственную эмоциональную связь с ним как главный способ богопознания и путь спасения, гарантирующий слияние индивидуальной души с богом. Общение с богом происходит во внутреннем созерцании, это - глубоко мистический процесс. Он не требует жрецов-посредников и не нуждается в священном каноне”.
Типичным новейшим представителем этого течения в России является “Общество сознания Кришны” (ОСК). Кришнаиты провозглашают, что к спасению, т.е. к восстановлению взаимоотношений с Богом и развитию любви к нему, человека ведет занятие бхакти-йогой, суть которой можно свести к слушанию повествований о Кришне, прославлении его и памяти о нем, причём наиболее действенным способом достижения этой цели в наш век, то есть век Кали-юги, является пение маха-мантры Харе Кришна. “Пение и повторение мантры, по мнению кришнаитов, - это духовный призыв к Господу и Его энергии защитить обусловленную душу. Оно подобно непритворному плачу ребенка ко своей матери”. Петь эту мантру может любой. Следовательно каждый, кто призывает Кришну имеет с ним связь.
Но для освобождения от страданий, наряду с повторением этой мантры необходимо еще владеть определенными знаниями. Для этого каждому необходим гуру, который одновременно будет также руководителем на пути к достижению освобождения. Кришнаиты настаивают на абсолютной преданности гуру, которая строится на вере в то, что только он сможет “передать ему ведическое знание и, тем самым, привести ученика к освобождению”.
Прабхупада, основатель ОСК учит почитать гуру практически наравне с Богом. Он говорит, что “поскольку мы пытаемся стать сознающими Бога, нам необходимо научиться оказывать почтение Богу через его представителя. Во всех шастрах говорится, что гуру практически равен Богу, но гуру никогда не говорит: “Я - Бог”. Те из гуру, которые говорят, что равны Богу, являются по мнению кришнаитов мошенниками. Учение ОСК о гуру находится в русле общеиндусской нормы.
Исходя из места гуру в доктрине спасения кришнаитов, обосновывается его роль в их жизни и строится его почитание: “Если у вас есть проблемы с Богом, помочь вам может только гуру. Если у же вас есть проблемы с гуру, помочь вам не может никто”, - заявляет основатель ОСК Прабхупада. Это высказывание приводится в качестве доказательства тоталитарности ОСК. Но аналогичная формулировка имеется в книге преп. Иоанна, игумена Синайской горы в главе о “Послушании”: “лучше согрешить перед Богом, нежели перед отцом своим, потому что, если мы прогневали Бога, то настаник наш может Его с нами примирить; а когда мы наставника ввели в смущение, тогда уже никого не имеем, кто бы за нас ходатайствовал. Впрочем, я думаю, что оба эти согрешения имеют одинаковое значение”. Неужели и христианство является тоталитарным с точки зрения этой теории?
Отличие гуруизма от православного представления о роли наставника состоит, по мнению сторонников тоталитарного сектантства, в следующем. “В отличие от православных канонов, подчеркивающих, что послушание должно быть сознательным и что оно кончается там, где начинается ересь или любой отход от церковного учения или практики, секта ставит за образец слепое повиновение гуру и поклонение ему как богу”. Но такое представление о роли гуру в ОСК свидетельствует о недостаточном глубоком знании учения кришнаитов. Они не требуют слепого повиновения гуру, если оно выходит за рамки их учения и практики; полное подчинение ему возможно лишь в при соблюдении гуру всех религиозных норм ОСК: “Веды предупреждают того, кто желает стать учеником, что он должен иметь предварительные знания о качествах истинного гуру... гуру... не должен отходить от ведического учения, пускаясь в собственные умозрительные рассуждения, так же как и быть атеистом, мирским политическим деятелем или филантропом... Учение гуру должно находится в согласии с тем, чему учили садху (предыдущие учителя в цепи ученической преемственности), которые, в свою очередь, должны передавать прямой смысл шастр (священных Писаний)». Таким образом, довод сторонников тоталитарного сектантства о слепом повиновении гуру не выглядит убедительным.
Итак, институт гуру в сложился к IV-V веку, то есть за XV столетий до появления тоталитарной теории, и является неотъемлемой чертой индуизма. Кроме того, связь с гуру-основателем и его почитание тождественно связи с Богом, а приемники гуру-основателя должны почитаться на уровне почитания Бога, ибо оно есть проявление уважения к Богу, но гуру не принимаются за Бога. Наконец, почти всегда от ученика требовалось беспрекословное повиновение гуру. Индусские общины с точки зрения тоталитарного сектантства всегда были тоталитарными. Следовательно, к тоталитарным сектам надо причислить весь индуизм и констатировать, что он не является религией в привычном для тоталитарной теории понимании. Но такое утверждение будет противоречить основополагающему принципу этой теории, считающей мировые религии культурообразующими. Главное заблуждение тоталитарной теории в данном случае состоит в том, что она стоит на социологических, а не на богословских и даже не на религиоведческих позициях. Она ставит вопрос о том, можно ли назвать секту религиозным образованием, пытаясь выяснить для этого, есть ли у сектанта связь с Богом или ее нет, тогда как богословие ставит вопрос по иному: достигает ли человек спасения путем этой религиозной практики или нет. Ведь человек может иметь связь с Богом, но это не значит, что он спасется.
Секты, где лидер в буквальном смысле рассматривался воплощением Божества или становился равным Ему, возникали и в христианстве. Примером такой секты являются хлысты, появившиеся в 40-е годы XVII века. Они учили, что Бог по-разному открывает себя в мире: то в образе Бога Саваофа, то Христа, то Святого Духа. Не разбирая подробно их противоречивые воззрения о Божестве, воплощениях Христа, отметим лишь, что, по мнению сектантов, Божество может пребывать одновременно в одном или нескольких “чистых и святых” людях, за нравственную жизнь удостоившихся усыновления Богу Саваофу и ставших христами - сыновьями божиими, равными по божеским свойствам Богу Отцу. “Живые христы” почитаются у сектантов за живых богов». Однако, никто из миссионеров не оспаривал тот факт, что хлысты могут непосредственно помимо своих руководителей общаться с Богом. В исследованиях посвященных хлыстовскому богослужению есть упоминания об их молитве к Богу и Божией Матери.
Никто из изучавших хлыстовство православных миссионеров не считал главным признаком этих сект наличие лидерства, не утверждал, что в них помимо него нет никакой связи с Богом, хотя хлысты как нельзя лучше подходят под определение тоталитарных сект. Полемика с хлыстами велась вокруг их вероучения с тем, чтобы аргументировано показать их заблуждение и истинный путь ко спасению, а не сводилась к обличению их принципа гуруизма.
Кроме хлыстов в России в XIX веке было с десяток сект, лидеры которых выдавали себя за Христа. Но если лидер - это Христос, то в таком случае не может быть речи о том, что лидер является посредником между верующими и Богом, и что никакой связи с Божеством помимо него быть не может, поскольку он сам выступает в роли Божества.
В качестве еще одного подобного примера можно указать на бахаизм. Вышедшей из шиитского ислама он, возвышает своего основателя Мирзу Хусейна Али (1817-1892) известного как Баха-Улла, до уровня непогрешимого наставника, без которого невозможно познать Бога. Однако молитвенное общение с Богом возможно помимо Баха-Уллы. По его завещанию каждый день ищущий “должен вступать в общение с Богом, стремиться со всем рвением и твердостью к своему Возлюбленному и сжечь свое нерадением огнем любви к Богу и поминанием Его”.
В мунизме, как для полноправных членов секты, так и для вновь обращенного, но еще не участвовавшего в «благословении» - обряде вхождения в секту путем установления физиологической, природной связи с Муном, (ставящим себя выше Христа, и заявляющем, что он с женой и Богом Отцом составляют “троицу”) - не существует никаких препятствий для молитвенной, религиозной связи с Богом Отцом. “Мунисты верят, что “молитва открывает канал для того, чтобы прямо говорить с Богом... Члены Церкви Объединения обращаются к единому личному Богу, называя его “Небесным Отцом”.
Личность основателя мормонизма Иосифа Смита также никем не рассматривается в роли посредника-медиума между его последователями и Богом. Мормоны учат, что молитва есть “искренний, прочувствованный разговор с Отцом нашим Небесным”.
В секте “Церковь Последнего Завета” каждый может обращаться с молитвой Отцу Небесному помимо Виссариона. “Несмотря на множество высших сакральных начал, предложенная Виссарионом “новая, Единая молитва” монотеистична и говорит о поклонении только одному Богу - Отцу Небесному”
Таким образом, гуру не лишает сектанта возможности обращаться к Божеству непосредственно, минуя основателя секты. Кроме того, культ гуру, мессий и лжехристов не является чертой присущей только тоталитарным сектам, возникшим в средине XX века. В идее лидерства нет никакой новизны, ибо сам Христос предупреждает нас, что под Его именем придут многие, чтобы соблазнить избранных (Мф.24.4-5, 24, 26). Еще в начале XX века известный миссионер проф. Буткевич сущность и причины сектантства видел среди прочего и в стремлении к самообоготворению.
Лидерство, гуруизм, составляет важный элемент религиозной практики и рассматриваются как способ достижения религиозных целей. Секты и религии имеют много общих черт, но разняться между собою их значением и ролью в религиозной жизни, которые, в свою очередь, обусловлены их вероучением. Гуруизм представляет собою лишь элемент религиозной жизни многих сект, один из ее принципов, но не исчерпывает ее. Однако его вырывают с более обширного контекста, абсолютизируют и провозглашают критерием сектантства. Но такой подход нельзя назвать взвешенным и объективным.
Тоталитарная теория сужает горизонты православного богословия и низводит его к простым формам религиоведения и социологии религии, вышедших из протестантизма. Для протестантизма, не знающего молитвенного восхождения к Богу, отвергающего иерархию, духовничество и аскетизм, гуруизм является большим соблазном. Поэтому протестанты, где каждый сам себе духовник и наставник, то есть своего рода гуру, ревниво относятся к идее духовного руководства, к любому авторитету кроме Библии и рассматривают его как отклонение от христианства.
Исходя из такого понимания христианства и религии вообще, возникшая в 1978 году в США секте “Церковь Христа” провозглашается тоталитарной сектой, поскольку важнейшим принципом ее доктрины является ученичество или наставничество. Без наставника, утверждают сектанты, невозможно правильно постичь истины христианства, следовать евангельским заповедям и правильно решать вопросы личной жизни. “Ученичество, по мнению одного из ее лидеров, - это то забытое искусство, тот недостающий компонент, отсутствие которого сводит на нет все усилия по строительству церквей и применению на практике учения под названием христианство”. Однако ошибка сектантов заключена не в идее наставничества, а в понимании ее сути и осуществлении на практике.