Баптистское учение о спасении обусловлено католической сотериологией. В XVI-XVII веке в католичестве сотериология не связывалась с конечной целью поставленной перед тварью - с обожением, но была поставлена в зависимость от истолкованного в юридическом смысле догмата Искупления. Поэтому она ограничивалась и "ограничивается тремя пределами: первородным грехом, его исцелением на Кресте и усвоением христианами спасительного последствия подвига Христова'".
Первым попытался развить догмат Искупления без соотнесения его с исцелением человеческой природы от греха и ее освящением Ансельм Кентерберийский. Для него спасение ограничивается драмой, "которая разыгрывается между Богом, бесконечно оскорбленным грехом, и человеком, не способным удовлетворить требованиям карающей справедливости. Эта драма находит свое разрешение в смерти Христа, Сына Божия, ставшего человеком, чтобы заменить нас Собой и уплатить наш долг божественному правосудию"". Но сколь ни велика жертва Христа она не освобождает кающегося от дополнительного личного удовлетворения за грехи, которое осуществлялось добрыми делами, постом, молитвами, посещением месс и т.п.. В частности, эта доктрина служила основанием торговли отпущения грехов. Поэтому предшественники баптистов и впоследствии сами сектанты справедливо критиковали эту порочную практику. В ходе полемики с католичеством они пришли к логически верному выводу о том, что это учение противоречит представлению о страданиях и смерти Христовой как совершенной и всеобъемлющей жертве за грехи всего мира. Сектанты исходили иэ того, что Христос принес полное удовлетворение Богу, и, следовательно, любые формы дополнительного удовлетворения излишни. Поэтому они отекли от католической сотериологии учение о дополнительном удовлетворении. Но поскольку все виды сатисфакции осуществлялись только Католической Церковью, то пересмотр ее сотериологии повлек изменение представления о роли Церкви в деле спасения человека. Так как учение о дополнительном удовлетворение было объявлено ложным, то отпала необходимость в средствах для его осуществления, а именно в: Таинствах, мессах, молитвенных обращениях к Богоматери, ангелам, святым, постах и т.п., то есть отпала необходимость в самой Церкви. Вместо нее сектанты ввели учение о спасающей личной вере. Согласно этому взгляду тот, кто поверит, что Христос умер вместо него на Голгофе, получает прощение всех грехов, ему вменяются заслуги Христовы и даруется спасение. Для достижения спасения не требуется никаких усилий со стороны человека: ни постов, ни добрых дел, ни посещения месс и т.п. Тем самым сектанты отвергли учение о соработничестве Богу человека, о синергии в деле его спасения.
Таким образом, баптизм перенял от католичества юридическую теорию Искупления, довел ее до логического завершения и свел к минимуму участие человека в усвоении плодов Искупления, ограничив его личной верой. Учение о личной спасающей вере с большой степенью вероятности гарантирует достижение спасения еще вовремя земной жизни, делает более стабильным и предсказуемым будущее за счет уменьшения требований к религиозной жизни верующего и ее упрощения. Целью сотериологии баптизма (как впрочем и лютеранства) стало обоснование учения об избавлении от кар Божиих. В этом контексте святоотеческое учение о том, что "Бог соделался человеком, дабы человек мог стать богом" кажется сектантам странным и необычным. Их обедненное и урезанное богословие сводиться только к перемене отношений Бога и человека, вне какого либо отношения к природе человечества, ее исцелению и обожению'".
Заблуждение баптистов как и лютеран и католиков состоит в том, что они рассматривают отношения между Богом и человеком с точки зрения права, поэтому в их сотериологии все действия Божий, поступки человека, библейские образы "выкупа" получили юридическое толкование. В этих юридических отношениях они хотят увидеть "адекватное выражение тайны нашего спасения, совершенного Христом", само содержание истины, "доказательство необходимости того, что Бог должен был умереть ради нашего спасения"'". Сектантское понимание спасения представляет собою не что иное как попытку объяснить Искупление человечества от рабства греха и смерти исходя из опыта жизни падшего, обуреваемого страстями человека". Невозможность рационально выразить необходимость искупительного подвига, используя юридическое содержание термина была показана еще святителем Григорием Богословом путем приведения этой теории величайшему к абсурду.