Я стою снаружи Автомастерской Энрике и делаю глубокие вдохи, чтобы успокоить себя. Камри Энрике нигде не видно, поэтому я решаю, что Алекс там один.
Я собираюсь соблазнить Алекса.
Если то, что на мне надето, не привлечет его внимание, этого ни сделает уже ничто. Я вкладываю в это все… все, на что я способна. Я слегка стучу в дверь, закрывая глаза, и молюсь, чтобы все прошло так, как я запланировала.
Я открываю свой длинный, серебристого цвета, атласный плащ и холодный воздух щекочет оголенные части моего тела. Когда тихий звук открывающейся двери дает мне знать о присутствии Алекса, я открываю глаза. Но это совсем не черные глаза Алекса разглядывают мое полу‑прикрытое тело. Это Энрике, кто пялится на мой розовый лифчик и коротенькую юбочку болельщицы и притом выглядит так, как будто он выиграл в лотерею.
Абсолютно смущенная, я рывком заворачиваюсь в плащ, если б я могла сделать это дважды, я бы сделала.
– Эй, Алекс, смеется Энрике. – Тут ведьмочка пришла повидать тебя.
Мое лицо сейчас, наверное, свекольного цвета, но я решаю, что ничто меня сегодня не остановит. Я здесь, чтобы показать Алексу, что я не собираюсь его бросать.
– Кто там? – доносится голос Алекса откуда‑то из глубины гаража.
– Я как раз уходил, – говорит Энрике, проходя мимо меня. – Скажи Алексу запереть потом тут все. Adios.
Энрике идет дальше по темной улице, что‑то мурлыкая себе под нос.
– Эй, Энрике, Quien esta ahi? – голос Алекса слабеет, когда он подходит ко входу в гараж. Он смотрит на меня с пренебрежением.
– Ты потерялась или сломалась машина?
– Ни то, ни другое, – говорю я.
– Просишь конфеты в моей части города?
– Нет.
– Все кончено, mujer. Me oyes? Зачем ты лезешь в мою жизнь и выносишь мне мозги? Кроме того, разве ты не должна быть сейчас на вечеринке с каким‑то парнем из колледжа?
– Я его отшила. Мы можем поговорить?
– Послушай, у меня еще куча работы, которую нужно сделать. Зачем ты пришла сюда? И где Энрике?
– Он, эм, ушел, – отвечаю я нервно. – Я думаю, я его спугнула.
– Ты? Я так не думаю.
– Я показала ему, что на мне надето под плащом.
Брови Алекса поднимаются вверх.
– Позволь мне войти до того как я замерзну тут до смерти. Пожалуйста. Я оглядываюсь. Темнота позади меня кажется манящей, теперь, когда моя кровь бешено, несется по телу. По коже бегут мурашки, и я плотнее заворачиваюсь в плащ. Меня начитает бить озноб.
Вздыхая, он запускает меня в мастерскую и запирает дверь. Слава богу, посередине гаража стоит обогреватель, я становлюсь около него и потираю руки.
– Послушай, я, конечно, рад тебя тут видеть, но разве мы не расстались?
– Я хочу дать нам еще один шанс, Алекс. Было просто мукой притворяться, что мы просто партнеры по химии. Я скучаю по тебе. Разве ты нисколько не скучал по мне?
Он смотрит на меня скептически, склоняя голову на бок, как будто он не уверен в том, что правильно меня расслышал.
– Ты знаешь, что я все еще в Кровавых.
– Я знаю. И я приму все, что ты мне сможешь дать, Алекс.
– Я никогда не смогу оправдать твоих ожиданий.
– Что, если я скажу тебе, у меня нет никаких ожиданий?
Он делает глубокий вдох и медленно выдыхает. Я вижу, как выражение его лица становится серьезным, что дает мне понять, он взвешивает мои слова.
– Вот, что мы сделаем, говорит, наконец, он. – Ты составишь мне компанию, пока я закончу свой ужин. Я даже не буду спрашивать, что там у тебя одето… или не одето… под этим плащом. Идет?
Я неуверенно улыбаюсь и приглаживаю волосы.
– Идет.
– Тебе не нужно это делать для меня, – говорит он, нежно отводя мою руку от волос. – Я принесу одеяло, чтобы ты не запачкалась.
Я наблюдаю за тем, как он достает из шкафа чистое шерстяное одеяло светло зеленого цвета.
Мы садимся на одеяло, и Алекс смотрит на свои часы.
– Хочешь немного? – спрашивает он, указывая на свой ужин.
Может еда меня немного успокоит.
– Что это?
– Энчиладас. Mi'ama делает офигенные энчиладас. – Он нанизывает маленький кусочек на вилку и протягивает мне. – Если ты не привыкла к острой еде…
– Мне нравится острое, – перебиваю его я, забирая кусочек с вилки. Я начинаю жевать, наслаждаясь набором вкусов. Но как только я проглатываю, мой язык начинает гореть дьявольским огнем. Где‑то позади остается вкус, и все, что я ощущаю, так это огонь у меня во рту.
– Остро, все, что я могу из себя выжать, пытаясь сглотнуть в этот момент.
– Я тебе говорил. – Алекс протягивает мне стаканчик из которого он до этого пил. – Вот, выпей. Обычно молоко помогает, но у меня есть только вода.
Я хватаю стаканчик. Жидкость охлаждает мой язык, но как только я выпиваю все до дна, я чувствую, как будто кто‑то поджег его снова.
– Воды… – говорю я.
Он снова наполняет стакан.
– Вот, выпей еще, хотя я не думаю, что это поможет. Не переживай, скоро это пройдет.
В этот раз, вместо того, чтобы пить, я просо засовываю язык в воду и держу его там. Ааахххх….
– Ты в порядке?
– Я выыяжу как удто я в пояядке? – спрашиваю я.
– Вот так с языком в воде, ты выглядишь, я бы сказал, достаточно эротично. Хочешь еще кусочек? – говорит он с озорством, прямо как тот Алекс, которого я знаю.
– Ммм, спафибо, нееф.
– Все еще жжет язык?
Я вынимаю язык из воды.
– Такое чувство, что по нему ходит армия футболистов в своих бутсах.
– Ауч, – говорит Алекс и смеется. – Знаешь, я слышал, что поцелуи помогают уменьшить жар.
– Это твой дешевый трюк, который должен дать мне понять, что ты хочешь меня поцеловать?
Он смотрит на меня, я тону в его темных глазах.
– Querida, я всегда хочу тебя целовать.
– Боюсь, что не все так просто, Алекс. Мне нужны ответы. Сначала ответы, потом поцелуи.
– Так вот почему ты пришла сюда голая под этим плащом?
– Кто тебе сказал, что я под ним голая? – говорю я, придвигаясь ближе.
Алекс отставляет в сторону свою тарелку.
Даже если мой рот еще горит, я практически этого не замечаю. Теперь моя очередь господствовать.
– Давай сыграем в игру, Алекс. Я зову ее, «Задай вопрос и раздевайся». Каждый раз, как ты задаешь вопрос, тебе нужно снять с себя одну вещь, тоже самое сделаю я.
– Я предполагаю, я могу задать семь вопросов, querida. А ты?
– Снимай что‑нибудь, Алекс, ты задал свой первый вопрос.
Он кивает, соглашаясь, и снимает ботинок.
– Почему бы тебе не начать с футболки?
– Ты понимаешь, что задала сейчас вопрос, я думаю, теперь твоя очере…
– Я не задавала вопроса, – настаиваю я.
– Ты спросила меня, почему бы мне не начать с футболки, – расплывается в улыбке он.
Мой пульс ускоряется. Я снимаю свою юбочку болельщицы, держа плащ полностью запахнутым.
– Теперь четыре.
Он пытается выглядеть равнодушным, но в его глазах отражается голод, который я уже видела. И его глупая улыбка пропадает, когда он облизывает пересохшие губы.
– Мне ужасно хочется сигарету. Плохо, что я снова бросил курить. Четыре, говоришь?
– Это уж слишком подозрительно звучит как вопрос, Алекс.
Он качает головой.
– Нет, умняга, это был не вопрос. Неплохая попытка. Эм, дайка подумать. На самом деле, почему ты здесь?
– Потому, что я хочу показать тебе насколько сильно я люблю тебя, – говорю я.
Алекс пару раз моргает, но не выказывает других эмоций. На этот раз он снимает через голову свою футболку. Он откидывает ее в сторону, оголяя свою бронзовую, мускулистую грудь.
Я наклоняюсь над ним, надеясь искусить его и вывести из равновесия.
– Ты хотел бы пойти в колледж? Только правду.
Он колеблется.
– Да. Если бы моя жизнь была другой.
Я снимаю туфлю.
– Ты занималась сексом с Колином?
– Нет.
Он снимает второй ботинок, его глаза не отрываются от моих.
– Ты делал это с Кармен? – спрашиваю я.
Он снова колеблется.
– Ты не хочешь это слышать.
– Да, хочу. Я хочу знать все. Сколько девушек у тебя было, с кем ты сделал это в первый раз…
Он потирает свой затылок, как будто там скопилась напряжение и он пытается ослабить его.
– Это много вопросов, он замолкает. – Кармен и я, мы… да, занимались сексом. Последний раз это было в апреле, до того как я обнаружил, что она спит со всеми вокруг. До Кармен, все немного расплывчато. Это было как раз то время, когда, мне кажется, я встречался с разными девчонками каждые несколько недель. И переспал с половиной из них. Было то еще время.
– Ты всегда предохранялся?
– Да.
– Расскажи мне о своей первой.
– Мой первый раз был с Изабель.
– Изабель Авила? – спрашиваю я в полном шоке.
Он кивает.
– Но это не то, что ты думаешь. Это случилось летом перед первым годом старшей школы, мы оба хотели отделаться от этой ерунды с девственностью и узнать, из‑за чего весь этот шум о сексе. Это был просто ужас. Я просто ерзал вокруг, пока она хохотала большую часть времени. Мы оба потом согласились, что делать это с другом, которого ты считаешь почти родственником, было глупой идеей. Окей, я рассказал тебе все. Теперь может ты снимешь этот дурацкий плащ?
– Не торопись, muchacho. Если ты спал со столькими людьми, откуда ты знаешь, что не заразился чем‑нибудь? Ты проверялся?
– В клинике, когда мне скрепляли ту рану на плече, они делали тест. Поверь мне, я чист.
– Я тоже. На тот случай, если тебе интересно, – я снимаю вторую туфлю, радуясь, что он не заставил меня чувствовать себя глупо, задавая все эти вопросы. – Твоя очередь.
– Ты когда‑нибудь думала о том, чтобы заняться любовью со мной? – он стягивает носок еще до того, как я успеваю ответить на вопрос.