Согласно определению Тэшфела, социальная идентичность – это «та часть Я–концепции индивида, которая возникает из сознания своего членства в социальной группе (или группах) вместе с ценностным и эмоциональным значением, придаваемым этому членству» (Цит. по: Стефаненко, 2003, с.233). Одной из основных составляющих социальной идентичности является этническая идентичность – «переживание отношений Я и этнической среды – своего тождества с одной этнической общностью и отделения от других» (Стефаненко, 2003, с.225), которое может проявляться на сознательном и бессознательном уровнях. Исследователи этнической идентичности обращают внимание на такие ее специфические особенности, как мифологичность и обращенность в прошлое (Солдатова, 1998).
В структуре этнической идентичности принято выделять когнитивный – прежде всего этническая осведомленность и этническая самоидентификация – и аффективный компоненты. Некоторые авторы выделяют также компонент поведенческий как реальный механизм проявления себя членом определенной группы, построения системы отношений и действий в различных ситуациях, которые затрагивают этническую идентичность. Есть мнения, что выделение последнего компонента излишне, и он является лишь проявлением первых двух (Стефаненко, 2003).
В качестве признаков, осуществляющих этнодифференциацию, могут выступать самые разные признаки, главное, чтобы в восприятии группы они выглядели правдоподобными. Наиболее значимыми из них являются культура и язык, а также, что важно для контекста данной работы, – общность исторической судьбы как символа единства народа (Донцов, Стефаненко, Уталиева,1997). Особенно четко данные параметры проявляются, естественно, в процессе непосредственной дифференциации взаимодействующих общностей.
По мнению представителей школы А. Тэшфела, формирование надгрупповой идентичности способствует смещению акцента с разделения «МЫ» и «ОНИ» на «ОБЩЕЕ МЫ». Для этого возможно использование перекрещивания категорий, когда член «чужой» группы при одной категоризации оказывается членом своей группы при другой, что способствует размыванию межгрупповых границ. Впрочем, по мнению Г. Оллпорта, гипотеза реализуется, если группы обладают равным статусом, имеют общие цели, предполагающие кооперацию, и подчиняются единому своду правил, а также поддержана общественными институтами (Лебедева, 2004б; Shachar, Amir, 1996).
М. Хьюстон выделил три аспекта контакта, которые могут значительно влиять на генерализацию позитивного эффекта. Во-первых, признание в процессе общения различий между группами, в результате чего возрастает дифференциация межгруппового восприятия. Во-вторых, использование информации, не подтверждающей первоначальный стереотип, способствует распространению положительных аттитюдов. В–третьих, увеличение межличностных контактов способствует познанию и принятию не только различий, но и сходств, что приводит к декатегоризации и персонализации (Стефаненко, 2003).
Для реализации идей гипотезы контакта и других стратегий снижения межэтнической напряженности сегодня создано богатое многообразие видов межкультурного обучения, наиболее эффективным из которых, на наш взгляд, является тренинг.