Основные экономические ресурсы

Основные экономические ресурсы. Норвегия - индустриально-аграрная страна с высоким удельным весом в экономике энергоемких отраслей промышленности, а также судоходства, рыболовного промысла и в последние годы - нефтеперерабатывающей и нефтехимической промышленности.

Господствующее положение в экономике занимает частнокапиталистический сектор.

В послевоенный период в стране происходит интенсивный процесс концентрации капитала. На крупные предприятия 500 и более занятых, составляющие 1 общего числа промышленных предприятий 82 , предприятий - мелкие, с числом занятых до 50 человек, приходится около 25 всех занятых 3 крупнейших банка контролируют около 60 банковского капитала. Концентрация производства сопровождается исчезновением большого числа мелких и средних предприятий. Сокращается также количество мелких фермерских хозяйств.

Постоянно усиливается проникновение в страну иностранного капитала, главным образом американского, английского, шведского преимущественно в отрасли нефтяной промышленности и судоходство. Норвегия располагает большими запасами гидроэнергии, леса продуктивный лес занимает 23,3 территории, месторождениями железа, меди, цинка, свинца, никеля, титана, молибдена, серебра, гранита, мрамора и др. Достоверные запасы нефти составляют более 800 млн. т природного газа - 1210 млрд. кубических метров.

Ведущие отрасли промышленности нефтедобывающая и нефтехимическая, электрометаллургическая, радиоэлектронная, горнодобывающая, целлюлозно-бумажная, судостроительная. Норвегия занимает ведущие места по производству электроэнергии на душу населения, производству целлюлозно-бумажной массы, алюминия и ферросплавов. В сельском хозяйстве преобладают мелкие фермерские хозяйства до 10 га земли. Распространена производственно-сбытовая кооперация.

Ведущая отрасль - интенсивное животноводство мясомолочного направления Развито овцеводство. Сельскохозяйственными продуктами собственного производства обеспечивает себя примерно на 40 . Важное место в экономике занимает рыболовство по экспорту рыбопродуктов - второе место в мире и лесоводство. Основной вид транспорта - морской. Более 90 тоннажа торгового флота занято на международных перевозках по иностранным фрахтам. Норвегия стоит на одном из первых мест в мире по внутренним перевозкам пассажиров на самолетах в расчете на душу населения. Железные дороги государственные, 50 - электрифицировано - 4,24 км автодороги -79,8 тыс. км. Важную роль играет внешняя торговля.

За счет импорта покрываются потребности в некоторых видах минерального топлива, бокситах, железной, марганцевой и хромовых рудах, автомобилях и др. Экспорт продукция нефтедобывающей, нефтехимической, лесообрабатывающей, электрохимической, электрометаллургической промышленности, продовольствие. Главные внешнеторговые партнеры Великобритания, Швеция, Германия.

Общие капитальные вложения в прибрежный нефтяной сектор достигли рекордной цифры-60 млрд. норвежских крон, или 7,5 ВВП, значительно способствовали росту других отраслей материального производства, изготовлявших оборудование для нефтедобычи, и создавали соответствующую инфраструктуру. Цель этого огромного инвестирования - повысить доходность нефтяной отрасли и улучшить состояние макроэкономики страны. Инвестиции в основном направлены в гигантское месторождение Стотфорд, открытое 20 лет назад на заре нефтяной эры Норвегии.

Если нефтедобыча имеет тенденцию к снижению, то добыча газа в Норвегии идёт по восходящей. Норвегия с успехом превращается в важную газдобывающую страну. Её доля на западноевропейском газовом рынке приближается к 15 . Добыча газа, как ожидают, достигнет 70 млрд. кубических метров к концу столетия, а контракты на продажу газа уже превысили общий объём в 50 млрд. кубометров в год. На континентальном шельфе Норвегии находятся более половины всех обнаруженных газовых месторождений Западной Европы.

По мнению представителей норвежской государственной компании Статойл, в отличие от ХХ века, который был веком нефти, ХХI век, видимо, станет веком газа, особенно в связи с тем, что забота о чистоте окружающей среды становится движущей силой роста его потребления. Во многих отношениях Норвегию можно сравнить с развивающейся страной, поскольку её основной экспорт состоит главным образом из сырья нефть и газ, а не готовой промышленной продукции.

Обрабатывающая промышленность не превышает 15 ВВП, что считается минимальным уровнем для современных промышленных стран. Правительство принимает ряд мер чтобы изменить структуру своего экспорта в сторону товаров обрабатывающей промышленности. Отвечая на вопрос, что делает правительство в связи со скорым сокращением добычи нефти, премьер-министр Норвегии Гру Харлем Брунтланд заявила английской Файненшел Таймс Правительство проводит политику, в которой налоговые и структурные меры рассчитаны именно на стимулирование экономического развития и занятости в материальной экономике.

Мы активно используем государственный бюджет для увеличения занятости, укрепления частного сектора и инвестирования в область специальных знаний и другую инфраструктуру. Теперь, когда экономика вступила в период сравнительно энергичного роста, важно укрепить финансовое положение страны. Действительно, добыча нефти у нас сократиться через несколько лет, но, учитывая рост добычи газа, эксплуатация норвежского шельфа будет по прежнему оставаться опорой экономики страны ещё много лет в бедующем.

Поэтому увеличение производства на материке Норвегии поможет сохранить сбалансированный рост. Соотношение издержек и конкурентоспособности норвежской экономики значительно улучшилась, и перспективы материковой экономики сейчас лучше, чем несколько лет назад. Это значит, что мы становимся менее зависимыми от нефти. 2.2. Военно-стратегические аспекты развития Норвегии.

Инерция холодной войны Во время холодной войны важность советских стратегических ядерных подводных лодок делала фьорды Кольского полуострова наиболее стратегически важной и уязвимой частью СССР. Советская оборона этих подводных лодок требовала содержания большого флота, армии и авиации, размещенных на Кольском полуострове, с тем чтобы иметь военную буферную зону, охватывающую как Баренцево море, так и Северную Норвегию. Более того, фьорды Кольского полуострова были слишком уязвимыми, и Северному флоту было жизненно необходимо расширить зону своего базирования на фьорде Норвегии.

Огромная наступательная способность СССР, конечно же, беспокоил норвежцев, и они с готовностью принимали поддержку со стороны США на севере. Ввиду того, что Кольский полуостров был главной базой для советских ядерных подводных лодок и в некоторой степени для дальней бомбардировочной авиации и для стратегической ПВО, район Баренцева моря превратился в отдельный северный фронт.

Американская морская стратегия 1980-х годов предусматривала не только развертывание двух или трех авианосцев ВМС США в Норвежском море каждый обладал ударной мощью всех Норвежских ВВС , но и что более важно, использование чрезвычайно бесшумных подводных лодок для поражения советских ПЛАРБ прямо на базах или, при необходимости, после выхода в море уже в первые минуту военного конфликта. Соответственно, американо-советский военный конфликт где бы то ни было на земном шаре немедленно продолжился бы в районе Баренцева моря. В годы холодной войны и в особенности с течением её последней фазы Баренцево море было одним из наиболее чувствительных районов в мире и наиболее чувствительной границей между страной НАТО и Советским Союзом.

После холодной войны советские ПЛАРБ унаследовал российский ВМФ, и количество межконтинентальных ядерных ракет на ПЛАРБ возросло с 580 в 1985году до примерно 650 в 1995 году. В тоже время большое количество обычных, равно как и ядерных, морских вооружений, защищающих эти баллистические ракеты, было уничтожены.

Сегодня Москва более не является врагом для Запада, но здесь, на Севере, произошло мало изменений в вооружениях. Таким образом, новые изменения к лучшему в Баренцевом регионе зависят от нового партнерства между Россией и Западом и относительно хороших российско-американских отношений. Такого рода хорошие отношения, вполне вероятно, будут продолжаться, поскольку Россия в обозримом будущем зависит от Западного капитала и технологий.

Эта реальность будет оказывать влияние на российскую внешнюю политику, как это было подчеркнуто министром иностранных дел Е. Примаковым в его выступлении в Осло. В начале 90-х годов эти российские реалии интерпретировались по различному в различных норвежских влиятельных элитах- в Министерстве обороны и Министерстве иностранных дел, в исследовательских институтах и в военном штабе- между так называемыми атлантистами и европейцами. Атлантисты утверждали, что новое совпадение интересов не будет иметь таких же последствий для Северной Европы, как для Центральной Европы, и иллюстрировали это утверждение передислокацией российских вооружённых сил из Центральной Европы в район Северно-Западной России Напряженность в Северной Европе, согласно рассуждениям атлантистов обусловлено наличием стратегического ядерного оружия, от которого Россия не откажется ни при каких условиях.

Кроме того, европейские державы, например Франция и Германия, не могли много предложить морской Норвегии.

США при содействии Великобритании были единственной союзной державой, располагавшей флотом и авиацией, способными покрывать большие морские пространства и полуострова Северной Европы. Принадлежность Норвегии к атлантизму - имея в виду США и до некоторой степени Великобритании- будет сохраняться в течение длительного периода. Атлантисты утверждали, что рецидивы холодной войны могут повториться в будущем и что военно-стратегические решения по-прежнему должны иметь первоочерёдность для Скандинавии в отличие от ситуации на континенте.

Европейцы утверждали, что холодна война кончилась, что вывод войск в районы Северо-западной России следует рассматривать как кратковременную парковку. Воинских частей, которые были вынуждены покинуть Центральную Европу, но которые уже находятся в состоянии эрозии. В дополнении к этому европейцы также подчеркивали, что Россия стремится к более тесным связям с Западом в целях георганизации своей экономики. Несмотря на то, что политико-экономико-культурные трения с Западом будут продолжаться, Россия будет не в состоянии перестроить свои военные силы в течение длительного времени.

Для европейцев военный конфликт отходит на второй план, в то время как политико-экономическое соревнование приобретает всё большее значение. Для такой страны, как Норвегия, которая в последние годы до 80 своего экспорта направляет в ЕС, эти отношения должны иметь приоритет по отношению к военным связям с США, или, точнее сказать сотрудничество с США становится менее значимым в условиях военной разрядки. Весной 1992 года норвежский министр иностранных дел Турвальд Столтенберг предложил идею Баренцева Евро-арктического региона российскому министру ин. дел А. Козыреву.

Эта идея предполагала возможность длительного совпадения интересов между Востоком и Западом и преимущественного упора на гражданские, нежели на военные, проблемы. Столтенберг более или менее согласился с анализом европейцев и важностью связей с Европейским союзом.

Предварительным условием победы европейцев могло быть то обстоятельство, что Столтенберг заручился поддержкой своей инициативы у ближайших союзников Норвегии, включая Соединенные Штаты. Примечательно, что накануне лета 1992 года ключевые фигуры среди атлантистов были вынуждены покинуть Министерство иностранных дел и принять назначения в различных посольствах. Военные связи с США останутся существенными как резервная позиция, но военная проблематика всё же рассматривается как второстепенная.

Угроза военной атаки менее значительна, чем угроза, вызываемая эрозией российской экономики и вооруженных сил, включая эрозию ядерных реакторов на подводных лодках Северного флота. Сменивший Столтенберг на посту министра иностранных дел Норвегии Нюхан Морген Холст охарактеризовал Баренцев регион как место встречи Северной Европы, России и Арктики, требующее внимание от ЕС и способствующее нормализации и стабилизации отношений между Востоком и Западом как вкладу в новую европейскую архитектуру. В 1993 году норвежская властная элита нашла компромисс, или новый синтез, который приближался к концепции европейцев. Этот синтез предусматривает упор на политико-экономические вопросы, в частности, на членство Норвегии в Европейском союзе, равно как и продолжение военного сотрудничества с США. Норвежское Министерство обороны утверждало в Белой книге, что условия для норвежской политики безопасности изменились.

В этом документе подчёркивалось, что безопасность на Севере должна рассматриваться в более широкой европейской перспективе. Американская военная сила рассматривалась как последняя линия обороны, в то время как новая ориентация Финляндии и Швеции создаёт возможность для расширения обороны и сотрудничества в вопросах безопасности между северными странами . 2.3. Геополитика на Севере скандинавский треугольник силы Во время холодной войны военные обязательства НАТО и США обусловливали центральную роль атлантической Скандинавии.

Финские и шведские дипломаты обращались к Норвегии, чтобы получить информацию о событиях в мире. В начале и середине 1990-х годов, с изменениями на континенте, возникло впечатление, что атлантические страны оказались отнесены на второй план, а Швеция и Финляндия объединили свои усилия, стремясь приблизиться к континенту, вступив в Европейский союз. В целом предполагалось, что в случае националистического поворота в России Европейский союз будет способен ослабить напряженность, поскольку Россия, вероятно, заинтересована в плотных отношениях с ЕС. В то же время, мы стали свидетелями того, насколько были озабочены российским национализмом некоторые центрально-европейские страны, которые обратились с просьбой о приёме в НАТО. Возможный поворот в российской военной стратегии явился причиной того, что северные государства постарались дополнить основную европейскую ориентацию традиционными атлантическими связями.

Сила атлантической Скандинавии зависит от уровня военной напряжённости в Северной Европе.

Соединённые Штаты смогут сохранять значительное влияние в той мере, в какой в новую меру будет сохраняться военная напряжённость.

Другими словами, цель усиления атлантического измерения требует стратегии напряжённости, и некоторые силы США и России, возможно, желают превращения вопроса о расширении НАТО в такую стратегию, которая, в свою очередь не только бы отделило Великобританию и Скандинавские страны от большей части континентальной Европы, но и осложнило бы российско-скандинавское сотрудничество в Баренцевом регионе.

Такой сценарий предполагает усиление националистических тенденций в России и одновременно возвращение традиционных политических сил в американской политике. Однако этот сценарий не отвечает общим тенденциям в политике северных стран в 1990-х годах. Расширение НАТО скорее всего усилит американские обязательства и влияние США в Европе. Именно это всегда поддерживалось в Норвегии. С точки зрения дипломатии более значительная роль НАТО лишь усилит позиции Норвегии среди её северных соседей.

Норвежское нет Европейскому союзу компенсируется возвращением НАТО. С военной точки зрения ситуация в Норвегии выглядит несколько иначе из-за того, что расширение НАТО создало напряжённость и даже враждебность со стороны России. Или, если процитировать Президента РФ Б. Ельцина, когда НАТО приблизится к границам Российской Федерации, можно сказать, что будет два военных блока, и это явится реставрацией того положения, которое мы уже имели. Ведущие норвежские генералы обеспокоены реакцией России, кроме того, они полагают, что расширение НАТО может превратить её в аморфную организацию коллективной безопасности, занимающуюся в первую очередь Центральной, а не Северной Европой.

Они также опасаются, что расширение НАТО легализует пересмотр Договора об обычных вооружённых силах в Европе, что приведёт к передислокации российских войск на север. В таком случае расширение НАТО трансформирует холодную войну в холодный мир, при котором соперничество НАТО и России будет доминировать над влиянием Европейского союза и Германии.

Северные государства, очевидно, окружены треугольником силы, стороны которого составляют атлантические государства, Европа и Россия. Во время холодной войны не существовало независимой европейской стороны треугольника, и, таким образом, роль Скандинавии определялась принципом биполярного мира. В начале 1990-х годов Европейский союз играл роль главного действующего лица, поскольку военный конфликт не рассматривался как реальная угроза.

На первый план вышли проблемы и интересы политико-экономического силового характера. Восточная, то есть российская, сторона и западная, то есть американская, сторона силового треугольника до некоторой степени теряли своё значение, в то время как южная сторона, то есть Европейский союз, приобретала доминирующий характер в регионе. Соответственно, с точки зрения европейцев, было бы логично привязать Баренцев регион к Европейскому союзу с помощью представителя Комиссии ЕС в Баренцевом совете и тем самым подсоединить этот канал диалога между Востоком и Западом к центральной экономик- политической силовой структуре.

Однако восточная и западная стороны были бы вновь в состоянии накрыть Скандинавию в случае, если бы разгорелся военный конфликт. Это было бы продолжением традиционной игры внутри силового треугольника - Англия, Германия и Россия. Эти три державы в различные периоды определяли частично определяли и устанавливали условия северного порядка.

С другой стороны, в то время как Германия была наиболее милитаристской силой в первой половине ХХ века, Европейский союз и Германия в период после холодной войны демонстрирует силу, благодаря тому, военную силу они заменили политико-экономической. Сегодня традиционный упор государств на контроль над территориями и военные вопросы в значительной степени заменён вниманием к политико-экономической силе и в особенности обеспечением доступа к капиталу, информации и центрам, где вырабатывается политика - в Брюсселе, Бонне и Вашингтоне.

Доступ к дипломатической игре в Европейском союзе и НАТО, очевидно, стал более важен, чем военная роль в НАТО. В начале 1990-х годов одно государство за другим стали стремиться войти в состав Европейского союза, в общеевропейский дом. Даже Россия была вдохновлена желанием сблизиться с Европейским союзом и пользоваться плодами европейских институтов, европейского рынка и участвовать в центральных органах, где формулируется политика.

Многие в Западной Европе, однако, рассматривают и расширение НАТО как дальнейшее строительство общеевропейского дома, который даёт приют странникам из Центральной Европы. Рассуждать в терминах стратегии экспансии представляется абсурдным никто на Западе не стремится перенести традиционную разграничительную линию свой-чужой к бывшей советской или даже российской границе, никто не хочет чужой территории, расширение ответственности на новых членов альянса вызывает большое сомнения.

В такой глобальной перспективе Россия выглядит как хаотическая периферия, нечто, что может быть, включено в европейский космос лишь в отдаленном будущем. Очевидно, что Россия не сможет подняться из хаоса в космос, ей стало необходимо формировать свою идентичность преимущественно как неевропейского государства - Евразийского, православного или великорусского. Казалось, Россия должна была создать свой собственный центр и периферию в политическом и военном отношениях, свою собственную вселенную, свою иерархию от космоса до хаоса внутри зоны СНГ. Отношения России к Европе базировались бы на диалоге в приграничных районах - на основе прямого взаимодействия различных миров или различных политических культур, как это видно на примерах Баренцева Евро-арктического региона или Совета государств Балтийского моря, а в обще региональном плане - в форме партнёрства между различными мирами, которое учитывало бы статус России как великой державы с собственной сферой влияния и с правом голоса в европейских делах.

Такая престижная позиция вызывает беспокойство некоторых западных держав.

Однако на практике динамичный экономический процесс в Европе будет делать Россию всё более слабым партнером при любых обстоятельствах. Пока европейские отношения продолжаются фокусироваться на политико-экономических вопросах, российская военная мощь не будет трансформирована в политическую мощь. Такая ситуация будет сохраняться, пока Россия не испытывает необходимости акцентировать свой статус как великая держава, например, путём использования ядерной дипломатии. Опасения на Западе предоставить России слишком престижные позиции в общеевропейских институтах столь же абсурдны, как и опасения в России в отношении экспансионистской стратегии Запада - причём по совершенно одинаковым причинам.

Глава 3.