Исследования в рамках концепции образа жизни 70-90-е годы. Практика социального планирования выявила недостаточность учета одних лишь статистических показателей, относящихся к уровню жизни, материальным условиям труда и быта людей.
Поэтому в партийных и научных кругах начиная с середины 70-х гг. растет понимание в общем-то простой истины, что планирование должно опираться на целостный анализ многообразных социальных связей и отношений человека с окружающим его миром, а планирование долгосрочное - на прогнозы образа жизни 47, с. 18 . Тогда же в ИСИ, ИМРД, ЦЭМИ АН СССР, в академических институтах философии и экономики, в ИЭиОПП СО АН СССР, АОН при ЦК КПСС, других научных учреждениях были созданы сектора и группы, занимающиеся изучением образа жизни.
Возникла дискуссия о содержании и границах новой научной категории, в которой приняли участие философы и социологи Е.Ануфриев 3 , И. Бестужев-Лада 6, 7, 8 , А.Бутенко, А.Ципко 46 и многие другие. В конце концов возобладала точка зрения, что под образом жизни следует понимать совокупность форм деятельности, взятых в неразрывном единстве с условиями этой деятельности 27, с. 10-11 . В ходе дискуссии обсуждался вопрос о соотношении понятий образ жизни, уровень, стиль, качество и уклад жизни, которые нередко употреблялись как синонимы 22 . В результате укоренилась точка зрения В.И.Толстых и других исследователей, рассматривающих образ жизни как всеобщую категорию, по отношению к которой такие понятия, как стиль, уровень или качество жизни представляют собой конкретизацию и различные срезы этого сложного по своей структуре явления см. 54, с. 27-28 30, с. 17-18 и др В изучение стиля жизни в качестве субкатегории образа жизни существенный вклад внесла киевская группа социологов Л.В.Сохань, В.А.Тихонович и др. Во многом благодаря их работе утвердилось общеизвестное определение стиля жизни как социально-психологической категории, выражающей определенный тип поведения людей, индивидуально усваиваемый или избираемый, устойчиво воспроизводящий отличительные черты общества, бытового уклада, манеры, привычки, склонности и т.п. 24 , типичные для определенной категории лиц 45, с. 68 , выявляющие своеобразие их духовного мира, правда, почему-то лишь через внешние формы бытия 24 . Что же касается уклада жизни, было признано, что это понятие носит преимущественно социально-экономический характер и должно применяться, как это делал В.И.Ленин, для характеристики элементов общественного хозяйства, типичных для той или иной группы или общества в целом см. 27 т. 36, с. 296 т. 39. с. 272 т. 40, с. 35 т. 45, с. 279 и др Качество жизни.
Любопытно, что в ходе упомянутых дискуссий была решительно отвергнута как субъективистская категория качества жизни, под шапкой которого в западной литературе того времени объединялись многоплановые исследования субъективных оценок удовлетворенности неудовлетворенности различными обстоятельствами повседневной жизни людей, включая работу, досуг, семейные отношения, политические и другие проблемы.
Несмотря на сложности использования данного понятия, многие советские авторы все же включали показатели удовлетворенности оценки условий жизни в качестве эмпирических индикаторов образа жизни.
Отталкиваясь от концепции нового и ощущаемого качества жизни, многие исследователи выдвигали на первый план социально-экономические и социально-политические характеристики макроусловий человеческого существования характер собственности на средства производства, принцип распределения общественного продукта и т.п. Затем этот подход сменился попытками конкретизации и разработкой системы эмпирических показателей при фактическом отсутствии критериев отбора компонентов качества, что приводило к необоснованному раздуванию предлагаемых наборов признаков.
Одна из попыток преодолеть эту ситуацию была предпринята в рамках проекта Состояние и основные тенденции развития советского образа жизни А.Возьмитель. Исходя из понимания качества жизни как неразрывного хотя порой и противоречивого единства социальных условий, норм и целей, было предложено выделять три группы показателей, раскрывающих отношение к условиям жизнедеятельности, самой жизнедеятельности, а также характер терминальных и инструментальных ценностей 12 . В рамках этого проекта разрабатывались понятия социального благополучия, отражающего субъективное восприятие и оценку людьми своей жизненной ситуации.
Фиксировалось общее ощущение удовлетворенности жизнью и такими ее сторонами, как материальное благополучие, отношения в семье, на работе, возможности для образования и воспитания детей, здоровье и т.п. 25 31, с. 157-171 32, с. 78-89 . Среди других подходов можно указать на попытку адаптации некоторых из шкал и коэффициентов, применяемых в западной социологии для измерения социального самочувствия 20 . Впоследствии, уже в 90-е гг было проведено экзотическое для советской социологии исследование В.Петренко и О.Митина, осуществленное при поддержке одного из зарубежных фондов методом семантического дифференциала на базе оценки качества жизни при различных руководителях государства - Ленине, Сталине, Маленкове, Хрущеве, Брежневе, Андропове, Черненко, Горбачеве и Ельцине 36 . Возникла проблема операционализации понятия образ жизни, каковую в 1975- 1978 гг. попытался разрешить коллектив сектора прогнозирования образа жизни ИСИ АН СССР под руководством И.Бестужева-Лады. Первоначально образ жизни структурировался по четырем сферам труд, быт, общественно-политическая и культурно-образовательная деятельность.
Затем эта система была доведена до 14 блоков, включая деятельность в быту показатели брака и семьи образование национальные отношения и антиобщественные явления. Была расширена система показателей условий жизни блоки материального благосостояния, социального обеспечения, транспорта и связи, окружающей среды и введен дополнительно блок показателей стиля жизни жизненная ориентация. Серия экспертных опросов позволила выявить основные социальные показатели, характеристики образа жизни и упорядочить их по степени значимости см. 7, с. 93-96 48 . Разработанный главным социологическим институтом вариант стал широко применяться в отечественных исследованиях и был взят на вооружение социологами стран СЭВ, которые входили тогда в общую программную комиссию, созданную академиями наук этих стран.
Тем не менее следует констатировать, что опыт изучения образа жизни в 70-е гг. накапливался в основном в теоретической литературе и слабо отражался в эмпирических исследованиях.
Последние проводились в рамках социологии досуга, семьи, быта, образования, изучения бюджетов времени и т.д. Правда, можно назвать по крайней мере две успешные попытки перехода от изучения отдельных сфер видов жизнедеятельности к созданию эмпирически верифицируемых типологий моделей образа жизни работы новосибирских социологов Т.Заславской, Р.Рывкиной и уже упоминавшегося сектора И.Бестужева-Лады 6, 28J. Общесоюзный проект И.Левыкина.
Сильный прорыв в преодолении инерции сферного подхода был предпринят сотрудниками созданного в ИСИ АН СССР отдела комплексного изучения образа жизни под руководством И.Левыкина. Авторы программы - И.Левыкин, Т.Дридзе, Э.Орлова, Я.Рейземаа 24, с. 6-103 - предусматривали, наряду с поэлементным изучением труда, политики, быта и досуга, осуществление межсферного анализа, дабы дать целостную картину образа жизни в некотором единстве его внешних и внутренних детерминант применительно к различным социальным группам на уровне личности, социальных групп и слоев, общества в целом, поскольку понятие образ жизни меняет свое содержание в зависимости от того, к какому уровню социальной организации общества оно относится 24, с. 11 . В качестве единицы анализа выступала ситуация, формируемая воздействием комплекса условий на жизнедеятельность человека.
Причем авторы исходили из положения, согласно которому ситуация вне зависимости от уровня ее анализа конкретно-историческая, социальная, жизненная возникает в силу и по мере того, как те или иные объективные обстоятельства обретают значимость в глазах субъекта образа жизни, поскольку, втягиваясь в орбиту его жизнедеятельности, они влияют на структуру его поведения, деятельности, общения и взаимодействия с другими людьми 39, с. 10 . Партийными органами и Академией наук было принято решение о проведении всесоюзного исследования Состояние и основные тенденции развития советского образа жизни И. Левыкин, А. Возьмитель, Т. Дридзе, Ю.Иванов, а также другие авторы, например, эстонский социолог М. Титма. Все полевые работы 1981-1982 велись в контакте с партийными органами на местах.
Этот проект, не имевший аналогов по приданию ему государственного значения, демонстрировал, ко всему прочему, особый стиль организации массовых обследований, напоминавший обследования читательских интересов или рабочего быта в первые годы советской власти.
ЦК КПСС отдал распоряжение о содействии исследованию, каковое безукоризненно исполнялось всеми парторганами на огромной территории страны.
Несмотря на очевидный непрофессионализм бригад анкетеров, это все же не были полуграмотные активисты 20-х гг но, как правило, -слушатели высших партийных школ, активисты - инженеры и учителя, другие представители образованных слоев, которые воспринимали свое новое для них партийное поручение если не с энтузиазмом, то, во всяком случае, с пониманием гражданской ответственности. Анкетерами руководили научные сотрудники и аспиранты ИСИ АН СССР об организации всесоюзного исследования см. 16, с. 10-13 41, с. 4-10 51, с. 136-154 . Полученные данные, раскрывающие многообразные и противоречивые тенденции в повседневной жизни людей, докладывались в партийных органах и на Президиуме АН СССР, но долгое время оставались скрытыми от широкой общественности грифом Для служебного пользования ДСП . Эта участь постигла первую же обобщающую публикацию по итогам проекта 41 . Что же обнаружило исследование? Какие тенденции советского образа жизни оно фиксировало? Недвусмысленно выявились - приватизация образа жизни, активное формирование и развитие семейно-бытовых ориентации по сравнению с ориентациями общественно-производственными - незаинтересованность подавляющего большинства людей в своей работе вследствие того, что они не видели связи между интенсивностью и качеством труда и вознаграждением, т.е. заработком - низкий интерес к общественной жизни, в особенности к участию в деятельности огосударствленных общественных организаций, и прежде всего в среде рабочих и молодежи - формирование особого советского типа образа жизни и личности как определенных целостностей, которым свойственны разделение на публичную и частную ипостаси.
Простой советский человек 80-х гг. оказался весьма адаптивным субъектом он вполне благополучно жил в ладу с самим собой, реализуя как одобряемые, так и не одобряемые режимом ценности, успешно манипулируя ими в зависимости от ситуации 40, с. 56-58, 93-95, 146-153 . Второе исследование по этому проекту на базе всесоюзной выборки было осуществлено в 1986-1987 гг т.е. в самом начале периода перестройки. Оно выявило укоренение тенденций, проявивших себя ранее 14, 35, 37 . С помощью этих исследований была создана эмпирическая база анализа изменений в советском образе жизни, что позволило разработать обоснованный сценарий прогноз его развития 1989 , включая вариант распада 15 . Третье исследование в варианте всесоюзного почтового опроса и опроса в Москве было осуществлено в 1990 г. и зафиксировало начало активного распада некогда унифицированного советского образа жизни и то маргинальное положение, в котором оказалось подавляющее большинство населения огромной страны 17, 32 . Последним из крупномасштабных, близких по логике исследованию образа жизни явился опрос ВЦИОМ по репрезентативной общесоюзной выборке в ноябре 1989 г результаты которого легли в основу известной монографии Советский простой человек под редакцией Ю.А. Левады 42 . Что дальше? Системный кризис, сопровождающийся разрушением основ прежнего образа жизни, привел к появлению иной социальной реальности, применительно к которой должны отрабатываться новые научные подходы анализа важнейших общественных явлений и процессов. К последним, безусловно, относится и образ жизни - система устойчивых типичных форм социального бытия, как бы растворившаяся в тумане неопределенности основных социальных целей, ценностей и норм. Период трансформации российского общества демонстрирует конгломерат противостоящих друг другу, нередко полярных способов жизни.
В методологическом плане преобразование советского авторитарно тоталитарного общества в нечто иное означает исчерпание познавательных возможностей анализа массово безликого существования, когда образ жизни человека и социальных групп рассматривается с точки зрения их соответствия некоторому эталону, принципиальной ориентации. Возникает необходимость построения новой динамической парадигмы изучения образа жизни, предполагающей, что именно различия в жизнедеятельности и жизнепроявлениях людей, а не их принадлежность к той или иной формальной легитимированной социостатусной группе являются главными критериями дифференциации и типологизации образа жизни. Нетрудно заметить, что, судя по всему, меняется логика анализа.
Если обычно сначала ставился вопрос кто действует а затем - как, каким образом действует то здесь внимание сосредоточивается на моделях жизнедеятельности, на анализе распространенности тех или иных способов самоорганизации жизни и т.п которые только потом идентифицируются с их социальными носителями.
Эмпирическое изучение этих процессов позволяет определить реальные параметры складывающейся обыденной практики людей и ее интеграции в особые способы и стили жизни новых социальных групп и общностей 18 . IV.