Завершив основной текст «Теорий прибавочной стоимости», Маркс в 1863 году возвращается к анализу взглядов Вильяма Петти, которые рассматривались им ранее в работе «К критике политической экономии». Этот очерк, помещенный издателями «Теорий прибавочной стоимости» в приложении, позволяет оценить достижения пионера политэкономии с позиций ее основных достижений в середине XIX века.
Петти не был понят не только современниками, но и позднейшими экономистами, в частности, по словам Маркса, его третировал Евгений Дюринг за отсутствие специальных экономических работ. Маркс, напротив, в его отдельных замечаниях, разбросанных в статистических работах, обнаруживает абстрактную постановку и решение будущих важнейших проблем политической экономии. Он отмечает у Петти членения внутри понятия «стоимость, различение им «естественной цены», «политической цены» и «истинной рыночной цены», показывает, что он, по сути дела, определяет стоимость как количество труда и ставит вопрос о стоимости труда; обнаруживает деление на производительный и непроизводительный труд и постановку вопроса о массе денег в обращении; находит более глубокую, чем у Мальтуса, теорию народонаселения и т.д. Наконец, Маркс выявляет у Петти довольно развитую теорию ренты: трактовку ее как избытка сверх необходимого труда, определение стоимости земли как капитализированной ренты; определение ее величины, являющееся, по мнению Маркса, показателем выхода Петти за пределы земледельческого труда ко всеобщему труду; понятие дифференциальной ренты с фиксацией обеих порождающих ее причин – различий в плодородии почвы и различий в производительности труда. Это позволяет Марксу заявить, что дифференциальная рента была объяснена Петти лучше, чем Адамом Смитом.
Таким образом, в середине XVII века, более чем за сто лет до Смита, мы находим понятие трудовой теории стоимости и понятие сущности ренты – идеи, кардинально необходимые для понятия прибавочной стоимости. Очерк о Петти показывает возможность постижения сущности объекта на ранних этапах
– 87 –
развития форм практической деятельности. Общая погруженность меркантилизма в сферу обращения, порожденная преобладанием торгового капитала, не помешала Буагильберу и особенно Петти прорвать круг всеобщих ограниченных представлений.
Та же идея приводится Марксом на примере разбора «Экономической таблицы» Кенэ. Отмечая общую ограниченность воззрений физиократов условиями сельскохозяйственной по преимуществу Франции, он показывает на примере Кенэ удивительную для его времени попытку охватить единым взором закономерность связи сферы обращения и сферы производства – метод, позднее оказавшийся для Маркса одним из основных средств решения проблемы прибавочной стоимости.
В «Теориях прибавочной стоимости» при первом знакомстве останавливает внимание явное противоречие между верным замечанием к работе, где утверждается, что категория прибавочной стоимости никем не была выделена в чистом виде и названием работы, а также оглавлением второй части, где мы встречаемся с такими заголовками, как «Теория цены издержек у Рикардо и Адама Смита»1 и «Рикардовская теория прибавочной стоимости». Это противоречие получает рациональное объяснение при анализе текста.
Сущность капиталистического способа производства – прибавочная стоимость, и, делая этот способ производства предметом своего исследования политэконом имеет дело с прибавочной стоимостью, сознает он это или нет. Ни Смит, ни Рикардо не выделили категории прибавочной стоимости в чистом виде, не отделили ее от прибыли, не поняли, что законом, предопределяющим развитие капиталистического способа производства, является закон прибавочной стоимости но, рассматривая капиталистический способ производства, они не могли избежать анализа прибавочной стоимости. Именно это старается показать Маркс. Он приводит цитаты из Смита, которые с совершенной очевидностью доказывают, что Смит, анализируя причины, заставившие его отказаться от трудового понятия стоимости, по существу, рассматривает цену издержек. «Здесь временами вся история возникновения «естественной цены», и к тому же еще выраженная вполне соответствующим языком и построенная при помощи вполне соответствующей логики»2, – резюмирует Маркс.
——————————————————
1Понятие «цена издержек» – необходимое различие для понимания сущности прибавочной стоимости, введенное Марксом.
2 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 26, ч. II, с. 236.
– 88 –
в разделе «Рикардовская теория прибавочной стоимости» Маркс мимоходом делает два важных замечания, позволяющих оправдать такое название. У Рикардо нет категории прибавочной стоимости, но поскольку у него не отмечаются также и различия в органическом строении капитала, то он по существу рассматривает дело таким образом, будто весь капитал непосредственно затрачивается на заработную плату. А так как прибыль и прибавочная стоимость в таком случае оказываются тождественными, то и получается, что Рикардо ведет речь именно о прибавочной стоимости. «Постольку, следовательно, он делает предметом своего рассмотрения прибавочную стоимость, а не прибыль, и постольку можно говорить поэтому о теории прибавочной стоимости у Рикардо», – пишет Маркс1. В конце главы Маркс рассматривает, как Рикардо под названием прибыли исследует относительную форму прибавочной стоимости. Все эти рассуждения Рикардо о прибыли, по мнению Маркса, можно считать верными только в том случае, «если вместо нормы прибыли» читать «норма прибавочной стоимости»2.
По мере развития капиталистического способа производства наряду с законом стоимости начинает действовать закон прибавочной стоимости. Никто не сформулировал его до Маркса, но политэкономы, исходящие из понятия стоимости не могут не наталкиваться на факт этой перемены. Это сказывается прежде всего в вопросе об эквивалентности обмена между трудом и капиталом. По словам Маркса, Смит осознает нарушение закона стоимости в этом случае, отмечая, что большее количество труда обменивается на меньшее3; Рикардо (по его мнению), последовательно проводя закон стоимости, не распространяет положение об эквивалентности обмена на случаи обмена товара на труд: «...правильный инстинкт подсказывает ему это исключение...»4; Шербюлье, не понимая и не объясняя механику эксплуатации, «чувствует, что здесь происходит какой-то переворот»5.
Таким образом, отмечая у Петти и Кенэ предвосхищение позднейших идей классической политэкономии, показывая возможность сознательно ставить на ранних этапах развития форм практической деятельности важнейшие теоретические вопросы, возможность постижения сущности «первого порядка», Маркс
——————————————————
1 К.Маркс и Ф.Энгельс. Соч., т. 26, ч. II, с. 411–412.
2 Там же, с. 467.
3 См.: там же, ч. I, с. 62.
4 Там же, ч. III, с. 173.
5 Там же, с. 390.
– 89 –
на примере Смита и Рикардо выявляет невозможности уйти от вопросов сущности «второго порядка». Стремление обнаружить в воззрениях предшественников понятия, не выделенные ими в чистом виде, может рассматриваться как один из методов анализа Марксом истории экономической мысли, метод, полностью отсутствующий в классической политэкономии и в современных историях экономических учений. А это, в свою очередь, позволяет сделать вывод о том, что Марксом прослежена неустранимость отражения сущности на любых этапах развития практики и отражение сущности объекта в научных исследованиях вопреки сознательному намерению их авторов. При анализе структуры «Теорий прибавочной стоимости возникает вопрос, почему Маркс включает в обзор, структурно отделяя от рикардианцев и пролетарских противников политэкономов, трех авторов – Шербюлье, Рамсея, Джонса, работы которых невелики, незначительны и в подавляющем большинстве историй экономических учений не рассматриваются. Маркс, видимо, стремится показать, как в новых условиях развития теоретической мысли рядовые исследователи, не отличающиеся гениальностью Петти, Кенэ, Смита, Рикардо, принимающие в отличие от пролетарских авторов буржуазный способ производства, но не стремящиеся специально защитить и обосновать его, как рикардианцы, закономерно наталкиваются на идею исторического характера капитализма являющуюся необходимым условием постижения его сущности.
Такое предположение подтверждает, во-первых, фраза из раздела о Ленгэ, где Маркс замечает, что одной из задач его исторических обзоров является стремление показать, «в какой форме политико-экономы критикуют самих себя...»1. Во-вторых, заявление в разделе о Рамсее: «Итак, здесь мы подошли к тому пункту, где сама политическая экономия, на основании своего анализа, объявляет капиталистическую форму производства, а потому и капитал, не абсолютным, а лишь «случайным», историческим условием производства»2. И, в-третьих, – развернутое изложение этой мысли в разделе о Джонсе.
«Здесь мы видим, – пишет Маркс, – как действительная наука политической экономии кончает тем, что рассматривает буржуазные производственные отношения как всего лишь исторические, «которые ведут к более высоким отношениям, где исчезает тот антагонизм, на котором основаны буржуазные
——————————————————
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 26, ч. I, с. 347. 2 Там же, ч. III, с. 339.
– 90 –
производственные отношения»1. Экономический анализ идет настолько далеко, что исчезает, во-первых, самостоятельная, вещественная форма богатства, оно выступает как результат человеческой деятельности. Во-вторых, различные составные части богатства утрачивают свою кажущуюся самостоятельность, процент и рента выступают как части прибыли, а сама прибыль сводится к прибавочной стоимости, т.е. к неоплаченному труду. Если рикардианцы, отрицая необходимость ренты, считают неизбежной эксплуатацию рабочих, то такие экономисты, как Джонс, признают лишь историческую, правомерность этого отношения. С этого момента, по мнению Маркса, приходит конец заблуждению, рассматривающему буржуазный способ производства как естественный закон производства, и открывается перспектива нового общества.
Как видим, стремление проследить движение от абстрактно схваченной сущности к ее закономерному постижению в понятиях по мере развития теории, создающей все более конкретную модель существующих отношений, и по мере развития форм деятельности с объектом, подспудно стимулирующих движение более конкретной модели, положено в основу структуры работы.
В результате чисто теоретического интереса Петти может подойти к понятию стоимости как всеобщей основы обмена, к понятию ренты как порождению труда. Через сто лет охват капиталистическими отношениями всех сфер производства сопровождается массовым убеждением в том, что естественные отношения между различными видами производства и торговли являются наилучшими. Политика фритредерства предопределяет поиск объективной всеобщей основы обмена. Подчиненность ренты капиталистическому способу производства спорадическая во времена Петти, обнажается во времена Рикардо и закономерно наталкивается на преодоление фетишизма ренты. Экономические кризисы в середине XIX века подводят к необходимости рассмотрения сфер производства и обращения в их единстве, т.е. к необходимости повторения уникальной для своего времени попытки Кенэ. Можно, как Ленгэ, выявить на ранних стадиях развития капитализма противоречие интересов буржуазии и пролетариата, но в XIX веке, по словам Маркса, невозможно не прийти к беспощадной формулировке Рикардо – «Труд, или капитал» 2.
Давая нам более непреложное, чем простое чувственное
——————————————————
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 26, ч. III. с, 445–446
2 Там же, с. 268.
– 91 –
созерцание свидетельство истинности факта, практическая деятельность, взятая в ее развитии, детерминирует естественный отбор существенно важных фактов. Те из них, которые были порождены относительно случайными условиями, особенностями исторического периода и обстановки, исчезают, уступая место необходимым. Те, которые затемнялись временными обстоятельствами, выступают на поверхность. Те, которые казались первостепенно важными, не являясь на самом деле таковыми, занимают постепенно свое истинное место. Различные факты, являющиеся модификациями одной сущности и воспринимаемые первоначально как изолированные, по мере развития форм практической деятельности закономерно приводятся в связь и т.д. Развитие практики, таким образам, приводит к возрастанию возможностей постижения сущности и приближения к абсолютной истине.