Недостаточно адекватное понимание взглядов Маркса по вопросу о соотношении практики и познания можно встретить в советской философской мысли. С одной стороны, имеет место упущение ограничивающей роли наличных форм практической деятельности, которым, как мы видели, Маркс уделяет значительное внимание. Совершенно не упоминать об этом при разборе вопроса о роли практики в познании значит передавать представления Маркса недостаточно полно. С другой стороны, в некоторых работах обнаруживается известная абсолютизация ограничивающей роли наличных форм практической деятельности, оказывающаяся, в частности, в специфике образных средств, применяемых для характеристики марксистского понимания взаимоотношения познания и практики.
Образные сравнения, своеобразные модели познавательного процесса применяются в философии издавна. «Пещера» Платона, «призраки» Бэкона, «чистая доска» Локка, потенциальное присутствие статуи Геркулеса в куске мрамора у Лейбница приближение к горе, окутанной туманом, у Рассела – все эти сравнения помогают донести до читателя сущность данной гносеологической системы. У Гегеля такой моделью, хотя и менее образной, служит круг: мир идей через мир природы замыкается миром человеческого познания. Маркс пользуется моделью восхождения от абстрактного к конкретному.
Для характеристики взаимоотношения практики и познания иногда используется модель шор, с обеих сторон ограничивающих
–92–
поле нашего зрения, модель коридора, ведущего нас в одном вполне определенном направлении, модель узкой штольни, прокладываемой в безграничном массиве природы1. Как видим, для любого из этих сравнений характерно стремление подчеркнуть узость, сжатость, замкнутость научного знания, порожденного влиянием практики. Такая модель трактуется как соответствующая представлениям Маркса.
По поводу взаимоотношения познания и практики у Маркса, как и у предшествующих авторов, не обнаруживается специальных, сравнений. Но материал «Теорий прибавочной стоимости позволяет утверждать, что для него развитие форм практической деятельности оказывается глубинной основой теоретического движения от абстрактного к конкретному, а потому эта модель может быть перенесена на характеристику взаимосвязи научного познания и практики – развитие практики можно рассматривать, как внутреннюю движущую силу в восхождении теоретического знания от абстрактного к конкретному. Модель движения от абстрактного к конкретному и модель коридора дают разные возможности для иллюстрации роли практики в процессе познания. Ярко подчеркивая ограниченность познания наличными формами деятельности, модель коридора не способна показать резко увеличивающиеся возможности познания по мере развития практики и даже по мере ее простого расширения, распространения на новые стороны объекта при сохранении качественной специфики. Модель движения от абстрактного к конкретному знанию имманентно содержит в себе идею об углублении знаний ранее исследуемого объекта, идею доступности сущности в абстрактном виде уже на ранних стадиях развития деятельности с объектом, идею неустранимости сущности на любых стадиях развития деятельности, идею нарастания возможностей познания сущности по мере развития форм деятельности, идею неуклонного стягивания кольца вокруг нее, вопреки представлению о хаотическом движении во мраке.
Модель коридора, уместная, для характеристики индивидуальной деятельности, оказывается искажающей при рассмотрении отношений между научным познанием и формами практической деятельности в общественно-историческом понимании, поскольку объект охватывается ими целиком в его существенных отношениях. Предмет науки определяется всегда не с позиций индивидуальной деятельности, но с позиций практики,
——————————————————
1 Л. М. Косарева. Проблема предмета науки с точки зрения марксистской категории деятельности. Автореф. канд. дисс. Ростов-на-Дону, 1971.
– 93 –
что и учитывается в модели движения от абстрактного к конкретному.
Модель движения от абстрактного к конкретному позволяет ставить вопрос об объективном критерии для оценки истинности взглядов, выдвигаемых с позиций различных форм деятельности Модель коридора такой возможности не дает. Вопреки желанию автора она может оказаться скорее удобной иллюстрацией для точки зрения, отрицающей возможность такого критерия, и для точки зрения «ретроспективы».
Модель движения от абстрактного к конкретному позволяет говорить о возможности относительного завершения познания в рамках данного качества. Маркс подчеркивает, например, что сущность капиталистического способа производства по мере его полного развития может быть понята окончательно. Признание возможности относительного завершения знания чрезвычайно важно как свидетельство достижимости абсолютной истины. Подчеркивание Марксом этого момента наталкивает на мысль о поиске объективных основ гегелевской идеи замкнутости знания, подвергаемой столь резкой критике. Но в отличие от Гегеля Маркс завершает круг познания неоднократными указаниями на переход к другой форме отношений, в свою очередь нуждающейся в познании. Модель коридора своей оборванностью вопроса о возможности познания резко отличается как от подхода Маркса, так и от подхода Гегеля.
Модель коридора, на наш взгляд, является следствием чисто абстрактного интереса к проблемам познания. Она, видимо, порождена стремлением поставить вопрос о возможности познания безграничной природы. В таком ракурсе она имеет рациональный смысл. Действительно, задействованные в нашей практике природные объекты лишь микроскопический островок в океане мироздания. Но человечество издавна интересует возможность знания не столько о факте существования того, что находится вне поля нашего зрения, и о чем мы знаем только то, что это нечто, которое может быть, сколько знание сущности того, что находится вблизи нас. Выбирая модель коридора, мы, хотим того или нет, подменяем жизненно необходимый вопрос о знании сущности того, что задействовано в нашей практике, второстепенным вопросом о существовании того, что нам недоступно как объект; проблему качественного изменения возможностей познания подменяем вопросом о количественном увеличении знания. Модель движения от абстрактного к конкретному позволяет избежать этой ограниченности.
Модель коридора можно расценивать как свидетельство
– 94 –
потери историко-философских достижений. Любое из вышеприведенных нами сравнений, хотя и не связанных непосредственно с практикой, дается с учетом углубления возможностей познания. Примером может служить хотя бы модель Рассела (контуры горы видны издали, по мере приближения выступают детали) или модель Лейбница (намеченная прожилками в куске мрамора статуя Геркулеса получает четкие очертания).
Философскую мысль на всем протяжении ее существования интересовала не только и не столько констатация ограниченных возможностей познания в наличный момент, сколько условия его расширения и движения к истинному знанию. В философии нового времени постоянно фиксируется ограниченность нашего знания, но острие внимания направлено на обсуждение средств его увеличения. Этим она отличается от систем, не отрицающих прямо и непосредственно возможность познания, но концентрирующих свое внимание почти исключительно на трудностях познания и получивших название агностицизма. Водораздел между этими системами, таким образом, проходит не в плане простого разового утверждения возможности или невозможности познания, не в различии между полным оптимизмом и безудержным пессимизмом, а в плане общей направленности гносеологических исследований.
Ограничиваясь при постановке вопроса о взаимосвязи познания и практической деятельности моделью штольни, не показывая хотя бы, на худой конец, возможности расширения ее диаметра, мы, вольно или невольно, концентрируем наше внимание и внимание читателя исключительно на моментах, ограничивающих возможность познания. Такая модель демонстрирует возможность движения, но это не есть движение к истине, а, скорее движение никуда, и поэтому автор, выбирающий такую модель, вправе ожидать упрека в агностицизме.
Когда при разборе вопроса о взаимосвязи познания и практической деятельности ограничиваются утверждением, что человеческое знание обречено быть замкнутым в его наличных формах в каждый данный момент, то становится ясным, что за фиксацией ежеминутного положения вещей теряется важнейший вопрос о тенденции познания во всей его глубине. Если же исходить из этой тенденции, единственно верной, как предпосылки, то модель штольни для характеристики взаимосвязи научного познания и практики была бы невозможной. Таким образом, эта модель, неправомерно связываемая с именем Маркса, на деле оказывается вполне адекватным выражением агностического в своей сущности подхода.
– 95 –
Модель движения от абстрактного к конкретному прямо направлена против всех разновидностей агностицизма. Подход Маркса при всестороннем учете трудностей познания, порожденных, в частности, зависимостью познания от наличных форм деятельности, изначально ориентирован на выявление возможностей конкретизации знания, постижения абсолютной истины по мере развития практики и потому оказывается гораздо более глубоким.
Причиной абсолютизации ограничивающей роли практической деятельности является, на наш взгляд, во-первых, рассмотрение вопроса на материале естествознания, в то время как познание социальных явлений, оказываясь более сложным случаем, дает большие возможности для конкретного разрешения проблемы; во-вторых, одностороннее понимание абсолютной истины, которая, по важнейшему замечанию Ленина, отражает не только понятие исчерпывающего знания о действительности достижимого лишь в тенденции, но является характеристикой любой объективной истины; в-третьих, использование лишь отдельных работ Маркса, а именно «Экономическо-философских рукописей» и «Немецкой идеологии». Достаточно глубокое знакомство с «Капиталом» вообще и с «Теориями прибавочной стоимости», в частности, делает такую абсолютизацию невозможной.
§ 2. Практический интерес,