Рассмотренный отрывок, с одной стороны, показывает убежденность Маркса в возможности научной объективности в общественных науках, с другой – полностью снимает упрек в том, что он не рассматривал этого вопроса в общей форме, некритически отдавая прерогативу научной объективности представителям пролетариата. Вопрос о научной объективности, как видим, решается Марксом не на примере противопоставления экономистов, выражающих интересы пролетариата, и экономистов, выступающих с позиций буржуазного строя, а внутри последних. И Рикардо, и Мальтус, в оценке Маркса, представители буржуазной политической экономии, поскольку существующий способ производства принимается ими, считается наилучшим в то время, когда он уже достиг высокой стадии развития и перестает быть прогрессивным. Но, взгляды Рикардо Маркс считает научно-объективными, а Мальтуса характеризует как фальсификатора. Из мотивации этих оценок явствует, что понимает Маркс под научной объективностью. В этом понимании можно вскрыть несколько слоев углубления в существо вопроса.
Прежде всего научная объективность предполагает отсутствие намеренной фальсификации фактов в чьих-либо интересах, будь то личные интересы исследователя или интересы класса, нации и т.п. Точка зрения по рассматриваемому вопросу должна извлекаться из самой науки, а не привноситься в нее. Это первое требование морали к науке, первый несложный, доступный всем уровень решения проблемы, на котором в основном и оставалась
——————————————————
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 26, ч. II, с. 125.
2 Там же, с. 126.
– 105 –
философия нового времени. Это простое требование не всегда считают нужным оговаривать, что приводит к определенным издержкам, ибо оно при всей своей простоте является исходным, и необходимым компонентом решения проблемы.
Далее. В спорных вопросах наука не должна ставиться на службу интересам какой-либо частной группы, а исходить из интересов большинства. Выход на этот уровень может быть прослежен в философии нового времени, в частности у Гельвеция. В современной буржуазной социологии познания он считается невозможным и остается в тени в ряде советских работ. Этот, уровень решения проблемы, это требование морали, как видим, присутствует у Маркса, ставящего в заслугу Рикардо защиту интересов нации как «некоторого среднего»1 и поднимающего вопрос о возможности удовлетворения интересов «каждого отдельного индивида».
И, наконец, Маркс выходит на третий уровень решения проблемы, который принципиально отличает его как от философии нового времени, так и от современной буржуазной социологии познания, – ставит вопрос об объективных возможностях достижения интересов большинства. Это не сиюминутное установление равенства, утопичное само по себе и, даже при условии возможности его осуществления, способное привести лишь к «коммунизму нищих». Такой подход Маркс критикует на примере Сисмонди и других авторов, выступающих с позиции пролетариата, которые оказываются всего лишь представителями «аскетизма». Для Маркса основная цель и единственное условие действительного осуществления в будущем интересов большинства – развитие способностей рода «человек», осуществляющееся вначале за счет большинства человеческих индивидов, но в конце концов способное разрушить этот антагонизм. Отсюда требование исходить из интересов производства «ради производства», поскольку это непременное условие развития рода «человек», отсюда необходимость «беспощадности к интересам тех социальных групп, которые препятствуют этому развитию, отсюда включение понятия «стоицизм» как необходимого компонента в понятие научной объективности. Только теперь мы возвращаемся к отвергнутой ранее возможности исходить в научном исследовании из интересов какого-либо отдельного класса, нации или социальной группы.
Поскольку постоянно складываются ситуации, в которых интересы рода в целом оказываются тождественными с интересами
——————————————————
1См.: К. Маркс и Ф.Энгельс. Соч., т. 26, ч. II, с. 131.
– 106 –
конкретных социальных групп («интерес рода совпадает с интересом особых индивидов») и наука обнаруживает это совпадение, то необходимым, а следовательно, научно-объективным оказывается выбор решения, способствующего интересам этих групп на данном этапе, в данных условиях развития. Этот важный вывод поверхностно схватывается в ряде современных работ с потерей всей предварительной ведущей к нему аргументации, выступая не в общей форме, а в виде эмпирического требования исходить из интересов пролетариата, что оказывается чрезвычайно важным в решении множества конкретных практических задач, но в общетеоретическом решении вопроса создает видимость некритического отношения к собственной позиции или, действительно, оказывается таковым. Обращение к понятию «развитие рода» и к производительным силам, как к постоянному условию этого развития, позволяет Марксу стать выше господствующего в современной буржуазной социологии познания реляционизма в решении остро конфликтных ситуаций, а само внимание к таким ситуациям показывает, что им учитываются объективные основания, приводящие к реляционизму.
Но не является ли требование «беспощадности» в определенных ситуациях разрывом с моралью? Можно ли провести ощутимую грань между беспощадностью во имя одной социальной группы, во имя одного класса, во имя одной нации и беспощадностью во имя человечества? Можно ли купить счастье всего человечества, как предельно остро ставит вопрос, например, Достоевский, ценой крови одного ребенка? Сопоставление Марксом позиций Мальтуса и Рикардо позволяет выявить его точку зрения и по этому вопросу. Есть беспощадность Рикардо, порожденная глубоким анализом объективных условий, беспощадность вынужденная, необходимая, предполагающая любовь к людям как исходный момент анализа и как повседневный принцип общения; Рикардо – филантроп в частной жизни, – подчёркивает Маркс. И есть беспощадность Мальтуса, порожденная преднамеренной, донаучной, изначальной защитой интересов господствующих классов, противоречащая не только развитию рода «человек», но в определенных случаях даже интересам «производства ради производства», беспощадность, порожденная спокойным, хладнокровным принятием нищеты и несчастий большинства, беспощадность циничная, беспощадность, доведенная до крайности, «превышающая меру» даже «с его точки зрения».
Трудно переоценить все методологическое значение этого отрывка, дающего образец исключительной гибкости мысли,
– 107 –
позволяющей остаться на объективно истинной точке зрения в самых злободневных, в самых острых вопросах, удержаться на узком гребне того хребта, по одну сторону которого оказывается достойная глубокого уважения своей искренней любовью к людям, своим стремлением к гражданственности, но бессильная и обреченная «чистая» моральность, представленная и Сисмонди, и Достоевским с его провоцирующим отрицательный ответ примером, и противниками революции, поскольку она связана с жертвами, а по другую сторону – торжествующий аморализм, расизм и фашизм, способный прикрыться фразами о необходимости развития «особых индивидов», но попирающий безмерно все нравственные нормы, возвращающийся в определенной мере к более примитивному способу производства и препятствующий, таким образом, развитию рода «человек».
Именно с этой позиции становится понятным кажущееся противоречие в установках Маркса, который издевается над морализированием в науке, подменяющим научный анализ объективно сложившейся ситуации взрывом негодования и оказывающимся бесплодным, но, одновременно, требует моральных установок для исследования установок как общечеловеческих, так и специфических для научной деятельности.
Недопустимость фальсификации фактов, общечеловеческое моральное требование исходит из интересов большинства, в его научной постановке – исходить из интересов рода «человек» следовательно, из объективных условий достижения поставленной цели, следовательно, из интересов передового класса, – это постоянно действующее, стабильное, неизменное требование. Но по вопросу о том, что именно наилучшим образом будет способствовать достижению поставленной цели, возможны различные мнения, каждое из которых подтверждается фактами.
У Маркса мы встречаемся с требованием пересмотра собственных исходных позиций, постоянной готовности отказаться от детально обоснованных положений, если они не подтверждаются новыми данными. Он особо отмечает научную добросовестность Рикардо, включившего в свой труд новый раздел «О машинах» и пересмотревшего некоторые прежние положения1. Эта установка Маркса хорошо показывает неправомерность предъявляемых ему упреков в отсутствии самокритичности к собственным положениям.
——————————————————
1 См.: К. Маркс и Ф.Энгельс. Соч., т. 26, ч. II, с. 616.
– 108 –