В истории становления и развития культуры речи и рационального мышления вообще трудно найти более значимое звено, чем то, что древние греки называли диалектикой. Лишь диалектика как способность «чистого» мышления проникать в сущность вещей и процессов могла претендовать на право именоваться подлинной наукой, поскольку имела дело не с преходящим и изменчивым, но с «божественным и постоянным», умела «видеть все сразу». Демонстрируя и развивая возможности диалектики в системе рационального мышления, Платон первым ввел особый, диалектический род суждения, дополнив им широко практиковавшиеся в античной философии эстетический, этический, эротический и другие виды суждений.
Настаивая на трактовке философского мышления как умозрительного искусства, Платон, как и Сократ, вовсе не отрицал значение человеческих чувств и страстей и отнюдь не считал наличие «воска в ушах» условием истинного философствования. В ряде своих сочинений он говорит о естественной и необходимой гармонии чувственного и рационального. Удовольствие, игнорирующее рассудок, — иррационально и пагубно; рассудок, не приносящий наслаждения и подавляющий страсти, — ущербен.
Чувства и разум имеют различную природу и ведут к различным результатам. Вещи (явления), конечно, доступны чувствам, но их сущности постигаются только размышлением. При всей привлекательности и неизменной силе чувств и естественных страстей человек с их помощью не достигает в жизни многого. Истинный мыслитель, если хочет чего-то достичь своим учением, должен одержать победу над удовольствиями и вожделениями, надеть на них узду рассудочности.
Известная ограниченность роли чувств в познавательной деятельности становится абсолютной при столкновении субъекта по-
знания с вещами «безвидными», бестелесными, реальность и зна чимость которых превосходит, однако, реальность и значимость всех чувственно воспринимаемых природных и искусственных объектов и явлений. Речь идет о платоновских «Идеях» которые представляют собой феномен субстанционального характера эксплицируемый как сугубо рациональная (смысловая) предпосылка всех чувственно воспринимаемых вещей и олицетворяющая собой закон и основу их природного и искусственного конструирования. Идеи пребывают в природе как бы в виде образцов пара-дигмических причин всех вещей. Идея — носитель и хранитель вечных и неизменных свойств и характеристик, родовая квинтэссенция. Идея - единство многого, познать многое можно лишь познав единое.
Руководствуясь объективно существующей Идеей какой-либо вещи, природа творит те или иные чувственно-материальные предметы, подражание соответствующим сверх-природным Идеям Природа, следовательно, не существует сама по себе В ней все изначально озарено божественным Разумом. Идея порождает вещь и наполняет ее смыслом, никогда не растворяясь в ней до конца как и в какой угодно сумме вещей-копий. Вещь как явление доступна органам чувств; вещь со стороны ее сущности (Идеи) воспринимается лишь «очами разума».
Платоновская экспликация «Идей» в качестве родовых сущностей сыграла важную роль в формировании одного из важнейших направлений философского рационализма — реализма с его культом общих понятий. Вместе с тем на «Идеях» как априорных формах сущего, представляющих собой в конечном счете вечные самодовлеющие акты божественного разума, отчетливо видна печать мифотворчества, теологии и языческого пантеизма.
Платон рассматривал свою Идею прежде всего через призму ее прагматической, аксиологической и нравственной функций Отсюда — и два различных типа философской рациональности сложившихся в рамках системы объективного идеализма Идея — это объективный природный (в смысле естественности) и социальный (нравственный, эстетический, эротический, политический и т.д.) закон, идеал для подражания. По законам пользы, справедливости, красоты, содержащимся в Идеях-нормативах, творит и природа, и человек. Критерий совершенства (идеала) есть первый и подлинный критерий (принцип) Идеи. В то же время Идея — не гносеологический абстракт и не чистое понятие, но имманентная основа всего сущего, всей реальной жизни с ее радостями, проблемами и противоречиями. Не случайно Платон допускал возможность и даже неизбежность «вражды» между Идеями. Это предопределило
характер платоновского рационализма, его своеобразную интерпретацию.
Отчетливо нравственно-аксиологическая тенденция, положенная Сократом в основание истинной философии, безоговорочно сохраненная и конкретизированная Платоном, сформировала особый тип философского мышления. Но прямая связь его с философской рациональностью многим представляется сомнительной. С позиций XVII в. какая-либо позитивная связь здесь вообще исключена. И тем не менее если не абсолютизировать «классическую» концепцию рациональности и не считать ее безальтернативной, то платоновскую социальную (моральную, правовую, политическую и проч.) философию правомерно расценивать как в высшей степени разумную (для своего времени во всяком случае), а следовательно, рациональную доктрину. Абсолютно бесспорен один из доводов Платона о разуме: абстрактного гуманизма, абстрактной нравственности, абстрактной истины, абстрактной рациональности нет. Разумно, рационально только то, что человечно, гуманно, духовно.
Итак, Новое время — эпоха не зарождения, но возрождения философского рационализма прежде всего как высочайшей культуры и самодисциплины разума. Новый («классический») рационализм оказался своего рода «снятием» рационализма античного, но «снятием» не диалектическим. К некоторым ценностям античной модели рациональности, утраченным позднейшей европейской философией и культурой, имеет смысл вернуться не только ради восстановления «исторической справедливости», но прежде всего с целью более глубокого понимания существа и границ этого феномена.
Рационализм Нового времени предложил принести на жертвенный алтарь чистого разума весь нерациональный человеческий «хлам». Культ Веры был заменен культом Науки.
Декартовское сомнение призвано снести здание прежней традиционной культуры и отменить прежний тип сознания, чтобы тем самым расчистить почву для постройки нового здания — культуры рациональной в самом своем существе. Когда мы говорим о научной революции XVII века, то именно Декарт являет собой тип революционеров, усилиями которых и была создана наука нового времени. Прежняя наука выглядит, по Декарту, так, как древний город с его внеплановыми постройками, среди которых, впрочем, встречаются и здания удивительной красоты, но в котором неизменно кривые и узкие улочки; новая наука должна создаваться по единому плану и с помощью единого метода. Вот этот метод и создает Декарт, убежденный в том, что применение последнего
^=^°-^—————™, что он еде-
Л^Г^Г^
быть найдено в самом разуме точнее Вргп НИ6 Д°ЛЖНО источнике - в самосознании.' «Мыслю ™°Нутрвннв" пеРво-ствую»-вот самое достоверное и, вгр СЛедовательно, суще-приобрело значение ^^^^^^ Но чтобь. оно мы, по крайней мере, два допущен! £ филосоФ™, необходи-
=s±^-s^SS^=^ ^^z^^zzzx
^'^•y^^SS^^ 5=r==sbra=^
srasi-ssbiSS^—
2^Z^^-"s££^-^=^
2^:cr=crn~^"9-—
всей действительности на субС иТбъеет пГ"' РаСЩ6ПЛеНИе субъекта объекту характерно не^олькс"лля лР°ТИВОПОСТавле™е для эмпиризма XVII века. Д Рационализма, но и
С противопоставлением субъекта обър™ г-ол поиски достоверности знания в саГм cySe .Г"' У ДбКарта нии. Французский мыслитель считает cSSS^""001»^ доватвльно, существую») той точкой, отправляя^ "т Г™' ^ новываясь на которой можно воздвигнуть всГогГ Р°И " °С~ «Я мыслю», таким образом, есть как бГтаГбсолютГ6 *"""*• ная аксиома, из которой должно вырасти все зданТ н ° Д°СТ°Вер-но тому как из небольшого числа аксиом Л УКИ' П°Д°б-все положения евклидовой геометрии °СТУЛаТ°В ВЫВ°ДЯТСЯ Аналогия с геометрией здесь вовсе не случайня Лп
:Ti°i=^^^^
^A^ssriiAS.?^ ^sr^.^^^-^^^^ Чи«„ ««„,. ««^йЕ^^гж
случайно именно Декарту принадлежит идея создания единого научного метода, который у него носит название «универсальной математики» и с помощью которого Декарт считает возможным построить систему науки, способной обеспечить человеку господство над природой. А что именно господство над природой является конечной целью научного познания, в этом Декарт вполне согласен с Бэконом.
Метод как его понимает Декарт, должен превратить познание в организованную деятельность, освободив его от случайности, от таких субъективных факторов, как наблюдательность или острый ум, с одной стороны, удача и счастливое стечение обстоятельств — с другой. Образно говоря, метод превращает научное познание из спорадического и случайного обнаружения истин — в систематическое и планомерное их производство, позволяет науке ориентироваться не на отдельные открытия, а идти, так сказать, «сплошным фронтом», не оставляя пропущенных звеньев. Научное знание, как его предвидит Декарт, это не отдельные открытия, соединяемые постепенно в некоторую общую картину природы, а создание всеобщей понятийной сетки, в которой уже не представляет никакого труда заполнить отдельные ячейки, то есть обнаружить отдельные истины. Процесс познания превращается в своего рода поточную линию, а в последней, как известно, главное — непрерывность. Вот почему непрерывность — один из важнейших принципов метода Декарта.
Согласно Декарту, математика должна стать главным средством познания природы, ибо само понятие природы Декарт существенно преобразовал, оставив в нем только те свойства, которые составляют предмет математики: протяжение (величину), фигуру и движение.