За последние десять лет ряд клиницистов стали высказывать мнение, что компульсивное половое поведение представляет собой настоящую аддикцию, вроде алкоголизма, наркотической зависимости или пристрастия к азартным играм. Для сексуальной аддикции характерны: 1) неспособность контролировать сексуальные импульсы; 2) вредные последствия этого поведения, хотя, как правило, сам сексуальный адцикт это отрицает; 3) неуправляемость в других областях жизни; 4) усиление частоты импульсов с течением времени; 5) симптомы абстиненции при воздержании (Carnes, 1983; Schwartz, Brasted, 1985; Kasl, 1989). Явление в целом было описано следуюбщим образом (Earle, Crow, 1989).
Все наши пациенты, страдающие сексуальной аддикцией, извлекают из секса то же самое, что наркоманы извлекают из наркотиков, а алкоголики - из спиртного: необычайно приятные ощущения, несравнимые ни с чем другим в их жизни; способ подавить такие чувства, как печаль, гнев, тревога или страх; а также средство избавиться от гнета повседневной жизни. Эта потребность уйти от действительности и многократно испытать подъем духа так велика, что сексуальные маньяки, подобно алкоголикам и людям, страдающим другими аддикциями, практически не в состоянии противостоять им. Они хотят покончить с этим. Снова и снова они обещают прекратить это. Они даже стараются прекратить, но не могут.
Большинство сексуальных маньяков - мужчины, а сексуальная аддикция у них нередко проявляется в необычных формах секса (например в парафилиях), беспорядочных половых связях, компульсивном мастурбировании, гомосексуальности, стремлении к насилию и кровосмешению, а также необыкновенно высокой потребности в обычных половых контактах. В одной из супружеских пар, обратившихся в Институт Мастерса и Джонсон, муж настаивал на не менее, чем четырех сношениях с женой в день, а жена уступала его требованиям, потому что он грозился пойти к проституткам, если она не будет "удовлетворять его потребности". Карнс (Carnes, 1983) описал другой типичный случай: женатый адвокат, имевший множество любовниц (иногда одновременно двух и более), завсегдатай массажных кабинетов, при всем этом болтался в магазинах по продаже порнопродукции, где имел контакты с гомосексуалами в кабинах для просмотра фильмов.
У женщин сексуальная аддикция чаще всего выражается "в частых опасных половых контактах с незнакомыми людьми (Schwarz, Brasted, 1985). Стремясь к самоутверждению или спасаясь от горя и одиночества, они снова и снова вступают в сексуальную связь, чтобы ощутить уверенность в себе и достигнуть кратковременной эйфории, как это описано в книге "Женщины, секс и адцикция" (Kasl, 1989):
Гиперсексуальные женщины оказываются втянутыми в некий порочный круг. Сексуальные победы необходимы им, чтобы ощутить свою власть, но при этом неудовлетворенной оказывается потребность в нежности и общении. Под их аддикцией скрывается жгучее желание избежать ощущения собственной никчемности. Этим женщинам необходимо соблазнять, преследовать, чувствовать, что они одержали победу. Они жаждут близости и душевного тепла, но не знают, как этого добиться.
Независимо от конкретного типа полового поведения оно превращается в аддикцию, когда в нем появляются элементы компульсивности и полного пренебрежения к возможным последствиям. По этой причине важно понимать, что не всех вуайеристов или трансвеститов следует считать аддиктами, хотя некоторые из них (те, кого неудержимо тянет к подглядыванию или к ношению одежды противоположного пола) относятся к таковым.
Карнс (1983) описывает наиболе распространенные представления сексуальных аддиктов-мужчин о самих себе: 1) я по своей сути плохой никчемный человек; 2) никто не будет меня любить так, как я сам; 3) мои потребности никогда не будут удовлетворены, если мне придется полагаться на других; 4) сексуальное удовлетворение - моя самая главная потребность.
Казл (Kasl, 1989) перечислил сходные убеждения сексуальных аддиктов женского пола: 1) я бессильна; 2) я всегда буду одна или буду чувствовать себя одинокой; 3) меня всегда будут бросать; 4) мое тело бесстыдно (порочно), отвратительно.
Эти глубинные убеждения в свою очередь ведут к поведенческим установкам, определяющим действия сексуальных аддиктов. Например, убеждение, что "Никто не будет любить меня так, как я сам", ведет к ошибочной концепции, приравнивающей секс к любви: "Меня можно полюбить, если испытывать ко мне половое влечение" или "Если кто-то занимается со мной сексом, это доказывает, что меня можно полюбить". А глубинное убеждение женщины в том, что она всегда окажется брошенной, порождает установку: "Меня не бросят, если я научусь обольщать".
Большинство программ, создаваемых для оказания помощи сексуальным аддиктам, основаны на тех же принципах, что и программа "Двенадцать шагов к выздоровлению" для анонимных алкоголиков. По мнению многих специалистов, сексуальная аддикция требует профессиональной терапии, а также взаимной поддержки. Одна из основных задач такой терапии - научиться изменять негативные убеждения, разжигающие аддикцию; понять, что можно справляться с тревогой и стрессом другими способами, а не только с помощью секса; научиться навыкам общения. Умение общаться помогает сексуальным "наркоманам" избавиться от одиночества, успешно создавая новые взаимоотношения или восстанавливая прежние.
Не все специалисты, однако, приняли модель сексуальной аддикции с воодушевлением. Так, Левин и Тройден (Levine, Troiden, 1988) утверждают, что определения сексуальной аддикции и компульсии "концептуально порочны" и что критерии, используемые для диагностики этих состояний, "субъективны и надуманны". Они указывают, что компульсивное половое поведение в 1970-1980-х гг. считалось вполне законным и лишь позднее было признано аномальным "моралистами от медицины", давшими ему наукообразное название - "сексуальная аддикция" - и признавшими его, таким образом, болезнью. По их мнению, специалисты по психиатрии, защищающие модель сексуальной аддикции, выступают в роли "общественных контролеров" и навязывают свои ортодоксальные взгляды большинству населения страны. Левин и Тройден полагают, что этот толчок к конформизму был результатом угроз здоровью, связанных с генитальным герпесом и СПИДом. Они отмечают также, что прекращение аддиктивного поведения не вызывает подлинных физиологических проявлений синдрома отмены (например, поноса, конвульсий).
Концепцию сексуальной аддикции, правда с иных позиций, подверг критике и Стентон Пиль, автор книги "Любовь и адцикция". Он пишет (Peele, 1989):
Чем чаще психологи и адвокаты объявляют те или иные формы поведения неконтролируемыми компульсиями, тем меньше людей привлекают к ответственности за их действия, даже если эти действия наносят вред другим людям. Часто все наказание за очевидное, даже криминальное правонарушение сводится к консультациям в лечебном центре. Вводя термин "аддиктивные болезни", мы рискуем создать мир, в котором все будет простительно, мир, который неизбежно сползет к хаосу.
Наконец, следует указать, что нет ни одного исследования, доказывающего, что сексуальную аддикцию можно выделить в качестве самостоятельной диагностической категории. Это, конечно, не означает, что подобная концепция не имеет под собой реальной базы: ведь люди, которые находятся во власти сексуальных компульсий, действительно существуют. Суть проблемы состоит в том, чтобы выяснить, удастся ли, назвав некоторых людей сексуальными аддиктами, найти путь к диагностированию или лечению аномального сексуального поведения, или же это окажется лишь еще способом навешивания ярлыков.