Теократическая идея

Поскольку к началу XX в. человеческий дух впал в состояние тяжелейшего тотального кризиса, утратил тра­диционную веру в высшие абсолюты, оказался в тупике, то необходимы колоссальные усилия мысли и воли, что­бы пробудить в сознании современного человека забы­тую идею существования вечных первоначал бытия, дов-

леющих над людьми и миропорядком, наилучшие воз­можности для подобного пробуждения могло бы дать теократическое государство, где все люди равны перед Богом и вместе с тем каждый онтологически аристокра­тичен, являясь высшим творением, созданным по обра­зу и подобию Божьему.

Поскольку человек — дитя двух миров, метафизи­ческого и природно-социального, то его бытие подчиня­ется как законам нравственности, идущим от Бога, так и законам права, утвержденным государством. Когда люди не понимают, почему человеком управляют две авторитетные инстанции, из которых одна разрешает то, что запрещает другая, это порождает шаткость нрав­ственно-правовых воззрений. Подобные шатания устра­нимы лишь в условиях теократического государства, где светская власть постоянно соотносит свои действия с высшими религиозными заповедями и где религия, нрав­ственность и право существуют в неразрывном единстве.

В человеческом существе взаимодействуют два прин­ципа социальности. Первый — это начало солидарности или сознание принадлежности отдельного «я» к едино­му «мы», общему языку, быту, экономике, нравствен­ности. Второй представляет собой начало личной свобо­ды, рвущееся из сокровенных глубин индивидуальнос­ти. Как обладатель свободной воли, человек не может быть превращен в подобие бездушной вещи, поэтому там, где государственный строй делает ставку на подав­ление свободной воли личности, он не в состоянии со­храняться бесконечно долго и рано или поздно рушится.

Феномен деспотического «сверхпорядка»

Для Франка понятие деспотизма — категория поли­тическая, социологическая и морально-правовая. С пози­ций морали и права деспотизм — это возможность и при­вилегия неограниченного господства для одних и обязан­ность беспрекословного повиновения для других. Некогда античное сознание было убеждено в законности естествен­ного неравенства людей — взрослых и детей, мужчин и женщин, эллинов и варваров, свободных и рабов. Эта убежденность требовала, чтобы одни повелевали, а дру­гие повиновались. Позднее христианство опровергло эту

• 355 •

точку зрения, выступив за равенство всех и за недопусти­мость любых форм деспотической власти одних людей над другими. В новое время появился взгляд, согласно которому неограниченное господство допустимо в виде опеки над определенными категориями людей ради их же блага. Его сторонники утверждают, что во имя дос­тижения отдаленных благих целей народам необходимо иметь разумных наставников, которые вели бы массы по пути прогресса. Этот патерналистский аргумент, впер­вые появившийся еще у Платона, был в XIX в. подхва­чен О. Контом, а затем К. Марксом. Именно он стал служить наиболее распространенным обоснованием до­пустимости деспотизма властей и бесправия масс. На нем была построена идеология тоталитарного «сверхпо­рядка» с ее недоверием к стихийному характеру непос­редственной жизни. Он питал уверенность лидеров в причастности к высшему знанию ими истинных целей и верных путей к ним, а также сообщал им убежденность в их праве вести всех за собой. Если слепец движется к пропасти, необходимо заставить его изменить направле­ние словами, а если он не внемлет, то и действиями. Так и слепую толпу следует вести за зрячими лидерами. В основе идеи социального «сверхпорядка» оказался дог­мат непогрешимости лидеров-вождей, выполняющий роль идейно-психологической предпосылки деспотического господства.

Когда Руссо обосновывал необходимость демократи­ческого деспотизма, он опирался на утверждение о том, что «общая воля» лидирующего большинства всегда бли­же к истине. Вдобавок к указанным доводам существу­ют и религиозно-этические обоснования деспотизма. Если любовь к Всевышнему, предполагающую неравенство человека и Бога, перенести на землю, то возникнет отно­шение деспотического господства и рабского служения. Не случайно деспоты часто присваивали себе роль зем­ного бога. А между тем старая библейская мудрость из­давна предостерегала об опасности отождествления зем­ного с божественным. Поскольку божество не связано никакими земными, нравственными законами, то и дес­пот, возомнивший себя божеством, начинает считать себя свободным от этих законов.

П. Н. МИЛЮКОВ:

ПРАВОВОЕ ГОСУДАРСТВО

КАК ЦЕЛЬ ВСЕМИРНО-ИСТОРИЧЕСКОГО

ДВИЖЕНИЯ

Павел Николаевич Милюков (1859-1943) — русский социолог, историк культуры, политический деятель. Окончил Московский университет; после прочтения обя­зательной публичной лекции на тему «Юридическая школа русской историографии» был оставлен при ка­федре В. О. Ключевского для подготовки к профессор­скому званию. Подготовил диссертацию «Государствен­ное хозяйство России в первой четверти XVIII столетия и реформа Петра Великого» (1892). Был депутатом Госу­дарственной Думы, одним из создателей партии каде­тов, министром иностранных дел во Временном прави­тельстве. Эмигрировал из России в 1920 г.

Основные сочинения: «Разложение славянофильства. Данилевский. Леонтьев. Вл. Соловьев» (1893); «Очерки по истории русской культуры» (1896—1903); «Интелли­генция и историческая традиция» (1910); «История вто­рой русской революции» (1921—1924); «Эмиграция на перепутье» (1926); «Россия на переломе» (1927); «Рес­публика или монархия» (1929)и др.

Методология

Милюков считал, что наибольшей методологической ценностью обладают социологические принципы, разра­ботанные О. Контом, Г. Спенсером, Дж. Миллем, позво­ляющие выявить закономерности в смене исторических стадий общественных организмов. Его привлекал метод единства социологической индукции и социологической дедукции, берущий свое начало у Ф. Бэкона и Р. Декар­та и позволявший на конкретном фактическом материа­ле демонстрировать действие исторических закономер­ностей.

Милюков предпринял попытку обобщить теоретичес­кие достижения представителей российской юридичес­кой школы («государственной школы»), обратив внима­ние на такие исходные методологические принципы их социально-исторического видения социально-правовой реальности, как процессуально-динамическое понимание

• 357 •

социальной жизни, умение рассматривать ее в динамш исторического развития и изображение социальной ис-' тории как смены одних политических и правовых форм другими. Милюков отметил важную особенность эволю­ции методологических позиций государственной шко­лы, состоявшую в постепенном переходе на позиции по­зитивизма.

История

Всемирная история — процесс взаимодействия мно­гих национальных организмов, в каждом из которых идут собственные изменения в виде развития культурных тра­диций и снятия противоположностей материального и духовного в новых формах культуры и цивилизованнос­ти. Россия в своем развитии-включена в общий истори­ческий поток социальной эволюции и вынуждена дви­гаться по стопам Европы, чтобы миновать те фазы, через которые европейские народы и государства уже успели прочли. Это обязательное условие социального созревания ее национального организма, включающего такие элементы, как государственность, сословный строй, церковь и веру, школу, образование, искусство, литературу.

Политическим идеалом Милюкова являлось право­вое государство. России еще предстояло пройти значи­тельный исторический путь для его достижения. Гипер­трофия автократической государственности и фактичес­кое отсутствие гражданского общества препятствовали реализации этого идеала.

П. И. НОВГОРОДЦЕВ:

СОЦИАЛЬНАЯ ДИАЛЕКТИКА

ДОЛЖНОГО И СУЩЕГО

Павел Иванович Новгородцев (1866-1924) — русский социальный философ. Окончил юридический факультет Московского университета. С 1904 г. ординарный про­фессор кафедры энциклопедии права и истории права Московского университета. В период с 1906 по 1918 г. ректор Московского высшего коммерческого института. Был членом партии кадетов, избирался в ее ЦК. В 1920 г. эмигрировал из России. В Пражском университете осно-

нал русский юридический факультет. Основные сочине­ния: магистерская диссертация «Историческая школа юристов, ее происхождение и судьба» (1897); доктор­ская диссертация «Кант и Гегель в их учениях о праве и государстве: два типических построения в области фи­лософии и права» (1902); «О задачах современной фило­софии права», «Кризис современного правосознания» (1909); «Оправе на существование», «Политические идеа­лы древнего и нового мира» (два выпуска 1910, 1913); «Лекции по истории философии права. Учения нового времени XVI-XVIII и XIX веков» (1912).

Согласно Новгородцеву, социальная среда имеет кос­ную, инертную природу и выполяет по отношению к личности охранительную функцию. Для личности воз­действие среды тягостно и принудительно, поэтому она всегда стремится уйти из-под ее гнета, преодолеть уста­новленные социальные ограничения и вырваться в про­странство свободы, на простор социального творчества. Издавна многие мыслители мечтали о взаимопроникаю­щем единении начал социальной солидарности и инди­видуальной инициативы, но полная их гармония всегда будет оставаться идеалом.

Новгородцев ратовал за необходимость возрождения естественно-правовой философии и за применение мето­дологических принципов учений Канта и Гегеля к ана­лизу социально-правовых проблем. Рассматривал разум как автономное духовное начало, способное служить ис­точником нравственного и правового долженствования, средством противодействия кризисным, нигилистичес­ким тенденциям в общественной практике.

Нравственные и естественно-правовые нормы спо­собны, в силу их абстрактно-отвлеченнного характера, служить в самые смутные времена, когда торжествует релятивизм, в качестве критериев, позволяющих оце­нивать степень правомерности и справедливости раз­личных социально-политических акций. Эту же роль играют идеалы, метафизическая природа которых от­крывает широкую историческую перспективу и позво­ляет им выступать ориентирами, которым не грозят переоценки социальных ценностей, происходящие в революционные эпохи.

• 359 •

С. Н. БУЛГАКОВ: