Реферат Курсовая Конспект
История западной социологии - раздел Социология, ...
|
ББК 60.5 Б 32
Бачинин В. А., Сандулов Ю. А.
Б 32История западной социологии: Учебник. СПб.: Издательство «Лань», 2002. — 384 с. — (Мир культуры, истории и философии).
ISBN 5-8114-0354-2
Учебник по истории западной социологии охватывает два основных периода в развитии социологической мысли. Первый — эпоха традиционного общества, классической цивилизации и <)] культуры, когда рождались отдельные социологические идеи. Второй — эпоха индустриального общества, цивилизации и культуры модерна, когда социология обрела статус полномасштабной, системной теоретической дисциплины. В книге представлены творческие портреты наиболее значительных мыслителей, чьи теории существенно обогатили социологическую науку.
Учебник предназначается студентам высших учебных заведений.
ОТНОШЕНИЯ
МЕЖДУ СОЦИОЛОГИЕЙ
• 14
жательно-смысловых зависимостей, опосредованных многими практическими и духовными факторами. Чем более развито социологическое сознание, тем эффективнее его рефлексивная деятельность, тем больше она позволяет обнаружить смысловых интерференции, ценностных полутонов, нормативных и экзистенциальных коллизий в социальных феноменах.
В результате рефлексивной активности социологического разума действительные социальные противоречия обретают в очерченном им проблемном пространстве вторичные знаково-символические формы образов, идей и концептов, помогающих освоению наиболее значимых проблем социально-правового существования. В распоряжении социологического рассудка и социологического разума находятся специальные понятия — социологические категории. Они выполняют инструментально-познавательную функцию, являясь орудиями-средствами, с помощью которых социальная реальность исследуется в самых разных аспектах и направлениях.
• 15
Для интеллектуальной интуиции все сущее, каждый фрагмент социальной реальности живет и движется не только в пределах наблюдаемых физических измерений. Она позволяет предполагать, что у всякого социального феномена имеется, кроме очевидной, еще и другая, ненаблюдаемая, тайная жизнь.
В отличие от разума, нередко идущего на сознательный разрыв с мифологией, мистикой, религией, интеллектуальная интуиция никогда не теряет с ними связи и готова выступать в роли их преемницы. Если язык разума денотативен, т. е. стремится обнажать скрытые смыслы, то язык интуиции коннотативен, т. е. предполагает присутствие смысловых подтекстов, которые до конца словесно невыразимы.
Социологическая интуиция, как одна из модификаций интеллектуальной интуиции, предполагает непосредственное, внерациональное проникновение в средоточие разномасштабных социальных реалий. Ее познавательный потенциал особенно важен на первых стадиях исследования, когда идет процесс формулировки гипотез и очерчиваются примерные контуры исследуемых предметов. Она незаменима там, где необходимо мысленно соотнести предмет анализа с объектом, а объект — с социальным целым, с задаваемыми этим целым нормативными, ценностными и смысловыми координатами.
СОЦИОЛОГИЧЕСКОЕ ВООБРАЖЕНИЕ
Теоретическое воображение представляет собой способность творческого сознания к достраиванию недостающих связей между исследуемыми реалиями, а также между ними и авторским «я». Творческое воображение способно дорисовывать до необходимой полноты картину исследуемого предмета, окрашивать интересующую исследователя реальность в те тона, каких она, сама по себе, не имеет. Когда для построения социологической модели отдельного социального факта, явления, процесса не хватает уже существующих, готовых к использованию и ранее использовавшихся другими исследователями объяснительных компонентов смыслового, ценностного, нормативного характера, то социолог вправе
прибегнуть к компонентам воображаемым. В итоге в определенное место воздвигаемой концептуальной конструкции, будь то базовое причинное основание или венчающие все сооружение смысловые своды метасоциоло-гических выводов, вместо реальных содержательных блоков вписываются блоки виртуальные, измышленные автором или заимствованные им из других культурных контекстов. Привнесение их туда, где никто ранее в таком функциональном преломлении их не использовал, может считаться прямой заслугой творческого воображения исследователя.
Достаточно распространенной является точка зрения, будто бы в науке, в отличие от искусства, воображение не играет существенной роли и потому в нем нет особой надобности. Не делается исключения и для социологии как одной из рядовых социогуманитарных дисциплин. Так, например, французский исследователь Ж. Карбо-нье писал, что социолог, в отличие от писателя, не должен пропускать изучаемый объект сквозь призму своего воображения. Но американский социолог Ч. Р. Миллс утверждал противоположное в своей работе «Социологическое воображение». Согласно его позиции, исследователь социальных проблем не должен сдерживать свое социологическое воображение. Напротив, он обязан как можно активнее привлекать его ресурсы к творческому освоению исследуемых проблем.
Воображение выполняет важную функцию в моделировании социальных коллизий, при выстраивании мысленных экспериментов. Без сомнения, оно сыграло определяющую роль для М. Вебера, когда тот создавал концепцию идеального типа. Ведь идеальный тип вбирает в себя то, что разрознено, разбросано по частям в социальном мире, и в качестве целостности он появляется именно как плод теоретического воображения ученого.
Социологическое воображение имеет еще более важное значение там, где социология обнаруживает ограниченность своих познавательных средств. Когда социологические построения наталкиваются на непреодолимые методологические препятствия в виде ограниченных возможностей принципа социального детерминизма, когда каузальный вектор намерен устремиться за пределы
социальной реальности, но при этом обнаруживается нехватка исходного материала и несовершенство социологического инструментария, на помощь приходит творческое воображение.
В подобных ситуациях социологии не следует сторониться метафизики, помня об их общих культурно-исторических корнях. Если в пределах сугубо социологических, преимущественно рассудочных построений воображение играет в основном вспомогательную роль, то при выходе на метафизический уровень его роль становится ведущей, что предопределено различными свойствами социологических и метафизических средств познания. Так, если социологию интересует прежде всего мир реального, то метафизике интересен еще и мир возможного (равно как и невозможного).
Социология исследует социальные реалии, будучи прочно привязана к ним, крепко стоя на почве фактов и имея весьма скромные возможности для полетов теоретического воображения. Метафизическое же воображение, как правило, не рефлексивно и далеко не всегда связано с результатами непосредственного созерцания. Имея свои цели и прокладывая свои пути к ним, оно, в силу своей природы, более свободно и раскованно в полетах и играх творческой фантазии.
Метафизика готова делиться с социологией результатами собственных изысканий, вносить свою специфическую лепту в концептуальные блоки будущих теоретических построений социологической теории.
Если социология с ее пристрастием к социальным фактам чем-то напоминает живопись импрессионистов-пуантилистов, поскольку ей присущ интерес к «точечным» фактам и сиюминутным состояниям социальной среды, то метафизика — это нечто вроде живописи постимпрессионизма, ибо она стремится разглядеть за социальными реалиями их сверхфизические сущности и обозначить их концептуальные контуры при помощи собственных изобразительных средств.
Когда позитивистски ориентированные социологи обвиняют кого-либо из мыслителей прошлого, например, ученых немецкой школы, в метафизической умозрительности их теоретических построений, то они, по сути,
обрушиваются на методологию метафизического воображения. Их не устраивает то, что мыслитель имел смелость поместить исследуемую реалию в контекст, гораздо более широкий, чем социальность, что он решился вообразить некие дополнительные каузальные зависимости сверхсоциального, универсального характера. Между тем, умение соединить, синтезировать творческие потенциалы социологии и метафизики является одним из высших проявлений способности к социологическому воображению. Образцы такого умения содержатся в творчестве таких писателей-мыслителей, как Бальзак, Кафка, Оруэлл и др., умевших искусно соотносить интересующие их социальные факты с метафизическими универсалиями. Интерес к общезначимому позволял им в ходе социально-художественного анализа воссоздавать не столько характеры, сколько типы. При этом в каждом из таких типов, как правило, отчетливо просматривается и социальное, и метафизическое содержание. Взаимно дополняя друг друга, эти компоненты создают эффект необычайной глубины постижения сущности отношений человека с социальным миром.
СОЦИОЛОГИЧЕСКОЕ ПОЗНАНИЕ
•30
ним внутреннее, за поверхностью — сущность. Социо-графический подход позволяет излагать эмпирические факты в их «чистом» виде, без примеси субъективизма, избегая оценочных суждений, идеологических интерпретаций и художественных аранжировок.
2. Оценочно-диагностическая функция позволяет со
циологии выстраивать оценочно окрашенные объясни
тельные модели на основе имеющихся старых сведений
и новых знаний. Диагностирование состояния того или
иного элемента социальной системы всегда выглядит как
попытка поместить его в широкий социокультурный кон
текст, приложить к нему определенную ценностную шка
лу и сформулировать соответствующие выводы о том, в
какой мере данный элемент справляется со своими функ
циональными обязанностями, насколько он отвечает
своему общественному предназначению. На этом пути
социолога могут поджидать опасности либо идеологи
ческой ангажированности, либо схоластического пустос
ловия, прикрывающего очевидную банальность оценок
и выводов. В первом случае диагноз намеренно фальси
фицируется в угоду требованиям властвующей полити
ческой элиты. Во втором у социологов просто не хватает
творческой, интеллектуальной энергии для выхода на
требуемый уровень научного понимания данного соци
ального феномена. И тогда их оценочные суждения ока
зываются словесными хитросплетениями из путаных сил
логизмов.
3. Прогностическая функция социологии является
следствием ее интереса к проблеме социального хроно
топа (пространственно-временнного континуума), к воп
росу пребывания социальных реалий в историческом вре
мени — в прошлом, настоящем и будущем цивилизации.
Внимание к будущему оборачивается ее способностью
отвечать на вопросы: «Чего следует ждать? К чему необ
ходимо готовиться? На что можно надеяться? В чем
можно быть уверенным? Чего следует опасаться?». Эти
вопросы заставляют социологическое сознание строить
ближайшие предположения и долговременные прогно
зы касательно возможных состояний социальных отно
шений, общественного и индивидуального сознания в
условиях конкретной социальной системы. Чтобы эти
• 31 •
прогнозы были правдоподобны, реалистичны, социология должна опираться на достоверные знания о прошлом и настоящем состоянии социальной реальности. А это требует хорошего рабочего состояния такой отрасли знаний, как историческая социология. Только зная историческое прошлое конкретного социального явления, можно понять его сегодняшнее состояние и выстроить достаточно обоснованное предположение относительно его будущей судьбы.
В выстраивании подобных теоретических цепочек может помочь диалектический взгляд как методологическая установка на повсеместное обнаружение социальных противоречий, требующая: 1) выявлять и фиксировать базовое объективное противоречие в пределах социальной реальности; 2) обозначать весь перечень доступных обзору путей и способов разрешения данного противоречия; 3) указывать наиболее вероятный из этих путей. Заключительная процедура будет служить основанием для построения прогноза тех процессов, которые совершаются в исследуемой социальной сфере и непосредственно зависят от характера выявленных противоречий.
Тем, кто получит сформулированные социологами прогнозы, останется лишь направить соответствующие усилия на то, чтобы на практике блокировать нежелательные варианты развития ситуативных противоречий.
Добывание новых знаний не является для социологии самоцелью. Ориентация на практику и ее нужды составляет важное свойство этой науки. В сфере конечных результатов своих усилий она смыкается с социальной инженерией, поскольку активно участвует в разработке социальных технологий по совершенствованию общественных отношений и укреплению социального порядка.
КЛАССИКА И МОДЕРН -
СОЦИОКУЛЬТУРНЫЕ ПАРАДИГМЫ
И ДИНАМИКА РАЗВИТИЯ
■36
гаких «больших» стилей, как ренессанс, барокко, классицизм, рококо, романтизм и т. д.;
4) вектор классических культуротворческих интен
ций был устремлен в направлении от хаоса к порядку;
в классическом сознании доминировала уверенность в
продуктивности порядка и гибельности хаоса, который
рассматривался как начало, враждебное человеку, куль
туре, цивилизации;
5) классический культурный космос — мир строгой
нормативности запретительного характера; царящему в
нем духу дисциплинарности соответствовал политико-
юридический тезис «запрещено все, что не разрешено»;
доминирующими парадигмами, при помощи которых в
западном культурном сознании строились картины мира,
выступали теодицея и антроподицея;
6) логика теоретической изобразительности была ус
тремлена по направлению к симфонизму, позволявшему
упорядочивать материал, подчинять его строгим компо
зиционным нормам;
7) социальное знание стремилось к системности;
8) всякая мысль, в каком бы тексте — философском,
юридическом, педагогическом или художественном —
она ни присутствовала, никогда не представала в своей
изначальной, вненормативной «наготе», а непременно
была облачена в социокультурные «одеяния» из множе
ства нормативных условностей;
9) господствовала вера во всесилие рационального
мышления, переходящая в устойчивый эпистемологи
ческий оптимизм, рассчитывающий в любом фрагменте
реальности непременно обнаружить либо типовые зна
чения, либо эксклюзивные смыслы и при этом приори
тетное место отводилось первым;
10) была привязана к традициям;
11) характеризовалась общей конструктивной устрем
ленностью к культуротворческой деятельности; на про
тяжении всей классической эпохи, от Платона до Геге
ля, социологическое знание развивалось в единстве с
метафизикой; плоды метафизического воображения пре
обладали над результатами эмпирического познания, а
метафизическая дедукция довлела над практикой ин
дуктивных обобщений.
• 37 •
ТРАДИЦИОННОЕ ОБЩЕСТВО
КАК СОЦИАЛЬНАЯ ОСНОВА
КЛАССИЧЕСКОЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ
Традиционное общество — это исторически первая форма цивилизованного социума, пришедшая на смену патриархально-родовому, догосударственнному, доправовому, естественному состоянию и отличающаяся абсолютным доминированием аграрной экономики. По отношению к нему используется также определение «доиндустриальное общество», поскольку традиционное общество имеет свойство трансформироваться в общество индустриальное.
В марксизме концептуальный аналог традиционного общества именуется докапиталистическим обществом, включающим две исторические ступени — рабовладельческую (античный социум) и феодальную (средневековый социум).
Сущностные признаки традиционного общества:
1) преобладание натурального хозяйства, слабая раз
витость рыночных отношений;
2) устойчивость социальных структур, институтов,
типовых моделей межсубъектных отношений;
3) господство традиционных форм социального пове
дения и культурных образцов нормативно-ценностного
характера; консервативность общественной психологии
и индивидуального мышления, негативное отношение
субъектов к большей части социальных инноваций;
4) доминирование в ранних его фазах духа патриар
хальной общинности, предполагающей слабую развитость
личностного начала, отсутствие в нем ярко выраженно
го трансгрессивного духа и стремления к противопо
ставлению индивидуального «я» общинному «мы»;
5) высокий социокультурный статус ценностей и норм
корпоративной морали и, соответственно, низкая социаль
ная оценка попыток к обретению личностной автономии;
6) отсутствие специальных общественных механиз
мов по культивированию пространства социальной и ду
ховной свободы;
7) жесткая иерархическая поляризованность струк
туры социума, состоящего не из равноправных граждан,
а из вертикально ориентированных социальных диад
противоположных сословий и слоев — землевладельцев
и крестьян, сеньоров и вассалов; существование правовых ограничений (чаще всего на базе норм обычного права), препятствующих переходам индивидов с одного уровня на другой;
8) преимущественная опора институтов государствен
ной власти на механизмы внеэкономического принуж
дения; активное использование авторитета религии для
укрепления политического господства властвующих
субъектов;
9) сакрализованный характер абсолютного большин
ства политико-правовых акций, осуществляемых госу
дарственными институтами;
10) единство политических стратегий светской и цер
ковной власти, чьи институты увенчивают социальную
пирамиду;
11) высокий авторитет духовенства и важная роль
института церковного суда в социальной жизни;
12) преобладание монархического типа властвования
над всеми остальными в силу его близости стереотипам
патриархального мировосприятия и мироотношения.
РЕНЕССАНС — ПЕРВЫЙ КРИЗИС
ТРАДИЦИОННОГО ОБЩЕСТВА И КЛАССИЧЕСКОЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ
j" Ренессансом (от франц. renaissance, итал. rinasci-I mento — возрождение) именуется эпоха с XIV по XVI в. * в истории европейской цивилизации и культуры. Тер-| мин «возрождение» был введен в середине XVII в. итальянским художником и историком искусства Джорджо < Вазари. В своем фундаментальном труде «Жизнеописания наиболее знаменитых живописцев, ваятелей и зодчих» он противопоставил два стиля — средневековый, «варварский», не имевший представлений об истинной красоте, и новый, возникший на основе обращения к античным образцам художественного совершенства и фактически возродивший их.
В середине XIX в. швейцарский историк искусства Я. Буркхардт, автор известного исследования «Культура Возрождения в Италии» отделил Ренессанс не только от предшествовавшей ему средневековой культуры, но и от пришедшего ему на смену стиля барокко. Таким образом,
ренессансная культура обрела достаточно определенную ] локализованность в социальном пространстве и времени. Она предстала как исторический симбиоз трех начал — античного, средневеково-христианского и собственно ре-нессансного. Слившись воедино, они породили удивительный по своей выразительности и одухотворенности культурный стиль. Греко-римский натурализм вместе с христианским спиритуализмом оказались подчинены стремлению искать высшую красоту не на небесах, а на земле.
В Италии, на своей родине, Возрождение прошло несколько этапов. Первый период — XIII век («треченто») или Проторенессанс (букв, «предренессанс»). Второй период — XIV век («кватроченто») или раннее Возрождение. Третий период — XV век («чинквеченто») вобрал в себя фактически два этапа — высокое и позднее Возрождение, когда создавали свои шедевры крупнейшие итальянские мастера Леонардо да Винчи, Рафаэль, Микеланджело, Тициан, Джорджоне.
На протяжении Ренессанса совершался переход от феодального средневековья к современному типу западной цивилизации, происходила смена типов культуры, систем ценностей и форм миросозерцания. Это была переходная и потому чрезвычайно противоречивая эпоха, когда совершался целый ряд радикальных социокультурных метаморфоз в европейском нормативно-ценностном сознании. И хотя К. Ясперс утверждал, что сущность Ренессанса, где бы он ни заявлял о себе, состоит в том, что в культуре возникает воспоминание о возможностях и ценностях «осевого времени» и желание возродить их, все же инновационное начало в нем доминирует над традиционным, консервативно-ретроспективист-ским. Новообразующаяся цивилизация, пытающаяся припасть к своим истокам, приобщиться к ценностям «осевого времени», в итоге получает мощный творческий импульс для своего дальнейшего развития и энергично устремляется вперед.
Основные социокультурные метаморфозы, сопутствовавшие Ренессансу:
1) изменилась модель мироздания — средневековая картина конечной Вселенной сменяется умозрительной
•40«
моделью бесконечного Космоса, возникла идея самодвижения космической материи, в результате которой исчезает необходимость в Боге как перводвигателе и первоисточнике миропорядка;
2) произошла смена моделей культуры — человек
поставил себя в центр мироздания, теоцентризм начал
уступать место антропоцентризму;
3) заявил о себе новый социокультурный тип лично
сти с явно выраженными трансгрессивными наклоннос
тями, рвущийся к неизведанному и запретному, страст
но жаждущий самореализации и самоутверждения;
4) раздвинулось пространство социальной свободы.
Ренессансная и постренессансная мысль обнаружила
острый интерес к тому, что находится «под» структурами человеческого сознания, т. е. имеет субструктурный характер. Это перемещение поиска происходило вместе с утверждением в европейской культуре новой, антропо-центристской модели мировосприятия. Индивидуальное «я» становится главным предметом внимания для мыслителей, писателей, поэтов, художников. Открыв новую главу, западная культура как бы «проваливается» в человека, в глубины разверзшейся перед ее испытующим взором субъективной реальности. Мысль о том, что человеческое сознание представляет собой абсолютную реальность, пребывающую в основании всего сущего, все прочнее утверждается в европейской философии. У Р. Декарта, а затем И. Канта она предстала в виде стремления рассматривать любую предметность не саму по себе, а как данную человеку через сознание и его формообразующие усилия. В XX в. она оформилась в самостоятельный феноменологический метод, который оказался нацелен на отыскание безусловных первоначал всякого знания в глубинах трансцендентального «эго».
СЕКУЛЯРИЗАЦИЯ КАК ОДНО ИЗ ПРОЯВЛЕНИЙ ЗАКАТА КЛАССИЧЕСКОЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ
Процесс секуляризации (от лат. saecularis — светский, мирской) западной культуры и цивилизации имел вид высвобождения общественного и индивидуального сознания из-под власти религии и церкви. Совершавшаяся на
•41 •
протяжении нового и новейшего времени секуляризация сопровождалась такими изменениями в сфере общественной жизни, как перераспределение церковной собственности в пользу государства, освобождение властных институтов от практики получения санкций со стороны церкви, эмансипация культуры, воспитания, образования, быта людей от религиозно-церковных влияний, «разволшебствление» («расколдовывание») картины мира, переход мирообъяснительных инициатив от религии к науке.
Секуляризация является противоположностью другого процесса, также характерного для развития культуры и цивилизации — сакрализации. Секуляризация и сакрализация — полюса живой, динамичной культурно-исторической антитезы, между которыми располагается культурное пространство цивилизованного общежития народов и государств. Между ними колеблется исторический маятник, устремляющийся то в одну, то в другую сторону, и его движения свидетельствуют либо о волне сакрализации, либо о волне секуляризации.
Состояние нормативно-ценностных систем, социальных механизмов морально-правовой регуляции прямо зависело от этих процессов. Так, волна секуляризации с присущим ей возвышением личностного начала, усилением рационализирующих умонастроений, крепнущим духом антропоцентризма и социоцентризма порождала встречную защитную реакцию со стороны апологетов сакральной картины мира, заставляла их защищать эту картину, оправдывать Бога, создавать разнообразные варианты теодицеи. И напротив, мощная волна сакрализации, сопровождающаяся распространением умонастроений, существенно преуменьшающих масштабы человеческой личности, а порой и заметно принижающих достоинство человека, порождала встречную реакцию секулярного характера, заставляла человека оправдывать самого себя в собственных глазах, искать средства и способы духовного самовозвышения, создавать различные модели антроподицеи.
В условиях западной цивилизации волны секуляризации, как правило, начинали угрожать традиционным иерархическим нормативно-ценностным вертикалям, а
это было чревато ослаблением устоев социального порядка, падением нравов, ростом преступности, социальными катаклизмами. Символику секуляризованного мира демонстрирует творчество И. Босха. В его картинах мир, покинутый Богом, оставлен на произвол судьбы и оказался во власти темных сил. Всевозможная нечисть, прежде страшившаяся Божьего гнева, теперь осмелела и начала выползать из расщелин и укрытий. Мир наполнился омерзительными и злобными чудовищами. Босх как бы предупреждает: обезбоженный мир станет напоминать кошмар безумия и жить в нем человеку будет по-настоящему страшно, поскольку он окажется бессилен перед распоясавшимися силами тьмы и зла.
Цивилизационный макроорганизм, интуитивно ощущая опасность, которую несла в себе секуляризация, предпринимал встречные меры и стимулировал процесс активного правотворчества. Так, некогда в императорском Риме на фоне ослабления религиозных начал, выхолащивания и оскудения религиозных чувств у граждан возникла тенденция развития и укрепления механизмов правовой регуляции социальных отношений. Несомненно, римское право, замечательный плод античной цивилизации, — один из результатов той скрытой, подспудной секуляризации, которая постепенно высвобождала общественное и индивидуальное сознание из плена языческих верований.
Аналогичным образом обстояло дело и в постренес-сансной Европе: процесс секуляризации сопровождался интенсивным развитием правосознания, правоотношений и правоведения. Характерно, что классический Восток, не знавший мощных волн секуляризации, не породил сколь-нибудь значительных правовых систем или открытий в области правовой теории. Однако неразвитость механизмов правовой регуляции на протяжении всей истории государств Востока не приводила к сколько-нибудь заметным проявлениям падения нравов и разгула преступности. И причина заключалась в том, что традиционные нормативно-ценностные регуляторы преимущественно религиозного характера вместе с достаточно архаическими нормами обычного права успешно осуществляли функцию социального контроля.
• 43 •
Так обнаруживает себя существенная культурно-историческая закономерность: чем интенсивнее проходит процесс секуляризации, чем энергичнее осуществляются разрушения в сфере иерархической пирамиды религиозных норм, тем острее становится нужда в развитии институтов права как внешней регулятивной силы, предназначенной удерживать стихию человеческих взаимоотношений в русле цивилизованной нормативности.
В Европе нового времени в процессе секуляризации постепенно сузилась сфера компетенции канонического права: целый ряд направлений в правоотношениях, касающихся международных, политических, гражданских, семейно-брачных, уголовных вопросов перешел в ведение светских государственных судов. В итоге к XX в. в большинстве европейских стран за каноническим правом осталась область преимущественно внутрицерков-ных отношений.
На протяжении XVIII-XIX вв. секуляризация проявилась в форме заметного усиления позитивно-правовых умонастроений среди западных правоведов и философов, склонных рассматривать право как самостоятельную регулятивную силу, опирающуюся на мощь светских социальных институтов и не нуждающуюся в религиозных и метафизических обоснованиях своих норм. Формируется сугубо светская, «государствоцентристская» модель права, в которой последнее предстает уверенным в собственной самодостаточности, в том, что оно способно самостоятельно, без помощи религии и церкви поддерживать необходимый социальный порядок. При этом практические кодификации как бы отменяют все предшествующие религиозно-философские и религиозно-этические искания, приведшие к появлению тех или иных конкретных норм и законов. Философскому и юридическому позитивизму важен прежде всего сам закон в его прагматическом приложении. Здесь действует отмеченная М. Вебером логика исторической рационализации права, проявляющая не только в его секуляризации, но и в возрастании роли факторов специализации и бюрократизации правоотношений, в непомерном увеличении числа регулирующих их нормативных актов. Все это позволяет говорить о двойственной, амбивалентной
природе процесса секуляризации, который не вписывается в границы однозначных положительных или отрицательных оценок. С одной стороны, Европа обязана ему появлением того богатства правовых идей и систем, которым она гордится. Вместе с тем, это богатство вряд ли способно компенсировать те существенные потери в сфере духа и духовности, которыми обернулась для культуры практика обесценивания высших абсолютов и разрушения классических нормативно-ценностных иерархий.
Между тем социально-историческая практика уже продемонстрировала ту культурную модель, которая по-аволяет успешно сочетать тенденции сакральности и се-кулярности на началах цивилизованного паритета. Культура европейского барокко XVII в. являет собой пример сочетания духа антроподицеи и духа теодицеи, человеческого и божественного, секулярного и сакрального, свободы и ответственности. В барочной картине мира Бог и человек выступают на равных, представляют собой две равнозначные доминанты. Эта двухдоминантная модель миропорядка не отменяет традиционной иерархической вертикали и одновременно не сковывает человека, не ограничивает его духовную и практическую свободу. Более того, она защищает человека от соблазна вседозволенности, оберегает от падений в бездну имморализма. В ней религиозные, моральные и правовые нормы не конкурируют между собой, а, дополняя усилия друг друга, служат одной цели — укреплению цивилизованного социального порядка.
Эту опасную двойственность секуляризации подчеркивал П. Тиллих: «Наша цивилизация решила в пользу секуляризации. Это было великое и очень нужное решение. Оно свергло с трона церковь — церковь, сделавшуюся силой угнетения и предрассудка. Оно освятило и наполнило смыслом нашу повседневную жизнь и труд. Однако оно отвергло те глубокие вещи, которые символизирует религия: чувство неисчерпаемой таинственности жизни, проникновение в конечный смысл существования и непобедимую силу безусловной преданности. Такие вещи отвергать нельзя. Если мы изгоним их в их божественных формах, они вернутся в демонических
• 45 •
формах. И вот теперь, в преклонный век нашего секуляризованного мира, мы оказались свидетелями самых чудовищных проявлений этих демонических форм; мы заглянули в тайники зла глубже, чем большинство прежних поколений».
Процесс секуляризации выполняет одновременно деструктивные и конструктивные функции. С одной стороны, он означает деструкцию традиционных форм сак-ральности, а с другой — подготавливает социальную и духовную почву для новых форм сакральности, в которых абсолютные ценности и нормы обретут тот вид, который в наибольшей степени будет соответствовать новым социально-историческим обстоятельствам.
От теоцентризма к социоцентризму
На протяжении нововременного процесса секуляризации сложилось европейское социальное сознание — система классических воззрений на общество и государство как единый соционормативный комплекс, оказывающий определяющее цивилизующее воздействие на развитие всех сторон человеческой жизни. Социальное сознание сформировалось в результате действия двух важнейших факторов. Первый — это процесс формирования централизованных европейских государств с интенсивно развивающейся экономикой, промышленностью, торговлей, нуждающихся в нормативном обеспечении своих конструктивных инициатив, в интенсивной законотворческой практике.
Второй — это процесс секуляризации как постепенное освобождение социальной мысли, общественного и индивидуального сознания от власти церковных догматов и традиционных стереотипов религиозного миросозерцания. Он выглядел как логика постренессансного перераспределения мирообъяснительных функций в пользу светских текстов, создаваемых естествоиспытателями, философами, моралистами, правоведами и т. д.
Основными формами, в которых выступило социальное сознание, стали две системы взглядов — естественно-правовая и позитивно-правовая. Развитие первой имело своим главным источником инициативы, исходящие преимущественно от формирующегося гражданского обще-
• 46 ■
ства, защищавшего естественные права и свободы граждан и выдвигавшего крупных мыслителей-апологетов этих свобод.
Позитивно-правовая форма социального сознания, выражавшая интересы централизованных государств, разрабатывалась идеологами и политиками, находящимися на государственной службе.
Динамическая антитеза этих двух модусов составила внутреннее противоречие, благодаря которому западное социальное сознание развивалось как подвижная духовная целостность, способная производить разнообразные концептуальные структуры и сохраняющая при этом верность исходным нормативным, ценностным, смысловым константам западного культурного мира.
ПРОТОМОДЕРН — ЭПОХА ПЕРЕХОДА ОТ КЛАССИКИ К МОДЕРНУ
Протомодерн предстал в качестве маргинальной социокультурной парадигмы, занявшей промежуточное место между двумя культурно-историческими эпохами и соответствующими им типами цивилизаций — классической цивилизацией и цивилизацией модерна. Он возник как результат взаимопроникновения двух тенденций. Первая — это тенденция подведения итогов, исходящая от парадигмы классики, проявляющая отчетливое понимание своих целей и задач и пытающаяся связать прошлое с настоящим.
Вторая тенденция отличалась устремленностью в будущее. Но при этом она еще не имела собственных духовных сил, чтобы постичь смысл иероглифов надвигающейся эпохи.
На протяжении плавного перехода от классики к модерну, продолжавшегося вторую половину XIX в., культура протомодерна еще не приобрела самостоятельных стилевых особенностей. На глазах мыслителей и художников былой нормативно-ценностный космос классической культуры с ее ясными критериями и отчетливыми смыслами начал все более походить на «разбегающуюся Вселенную» Эмпедокла, когда власть в ней перешла от Дружбы к Вражде.
• 47
• 49
перефразировать Гераклита), что позитивистское много-знание уму не научает. Накопление положительных знаний, их укладывание в громоздкие системы не заменяет самого главного и наиболее существенного — понимания основополагающих смыслов бытия человека в мире, социуме.
О. Конт не случайно развел метафизику и позитивизм по разным историческим эпохам и приложил немалые усилия для доказательства их несовместимости. Рассудочное познание действительно не приемлет трансцендентного мира, отвергает высшую реальность. Для него Бог, душа, судьба, бессмертие — пустые, ничем не наполненные понятия, бесполезные для положительной науки. Наиболее характерными воплощениями рассудочного мироотношения явились учения Ч. Дарвина, К. Маркса, 3. Фрейда, отвергающие инобытие во всех его видах, отличающиеся невосприимчивостью к духовным первосущностям мира, характеризующиеся нравственной безучастностью особого рода, которая проявлялась в равнодушии к высшим религиозно-этическим смыслам человеческого существования.
Социологический позитивизм признает существующим лишь то, что ясно и отчетливо оформлено в рациональных категориях социологической теории. Все, что пребывает «над» социальными фактами (Бог, эйдосы, идеалы) или «под» ними (коллективная душа, архетипы и т. д.), его не интересует. Он предпочитает замкнутые, уже освоенные им предметно-проблемные области, внутри которых он чувствует себя компетентным, где теоретические положения поддаются опытной верификации, где все предельно прозрачно — цели и средства, намерения и орудия их реализации.
При этом характерно, что позитивизм не сознает собственной ограниченности. Уверенный в самодостаточности своих принципов, он с воинственным пылом нападает на метафизику, критикует всех, кто пытается рассматривать социальные реалии в контексте культуры, в их многообразных и сложных связях с мифологией, религией, нравственностью и другими порождениями человеческого духа. Этим он демонстрирует интеллектуальную ограниченность своих позиций. Разумеется, че-
50*
ловеческии интеллект не следует упрекать в стремлении к упорядочению и некоторому упрощению своих представлений о мире. «Мы не способны думать в терминах неограниченного разнообразия деталей; очевидность приобретает присущее ей значение лишь в том случае, если, она предстает перед нами, приведенная в порядок при помощи общих идей» (Уайтхед А. Религия и наука // Заблуждающийся разум? Многообразие вненаучного знания. М., 1990. С. 457). Но особенность рассудочно-позитивистского подхода состоит в том, что используемые его сторонниками общие идеи не только упорядочивают сущее, но и деформируют его. Расчленяя, систематизируя, давая строгие, на его взгляд, дефиниции, рассудок уверен в исчерпывающем характере, абсолютной истинности своих построений. Но он не замечает той опасности, которая подстерегает его и избежать которой ему, как правило, не удается. Имя этой опасности — редукционизм с его логикой грубых упрощений-искажений. В его наивном реализме присутствуют не только конструктивные, но и деструктивные элементы: упрощая, огрубляя, он нарушает живые связи, соединяющие социальные феномены с одушевленным контекстом человеческой культуры. Его усилия временами напоминают вивисекцию, сдирающую с живого существа кожу и разрубающую его на части. В результате перед взглядом аналитика предстает не живое социальное явление, а его рассеченный труп.
Характерно, что позитивистский рассудок не любит иметь дело с противоречиями в явлениях и процессах. Эти объективные источники движения и жизненности грозят разрушить надуманные схемы и искусственные конструкции. Рассудку не свойственны споры с самим собой и сомнения в собственной правоте. Выдвигая какое-либо теоретическое положение, он обычно намерен твердо и до конца держаться за него. Слыша при этом только себя и звучащие в унисон монологи единомышленников, предпочитая каноны новациям, привычное неизвестному, он не замечает, как оказывается в плену мыслительных штампов, из тисков которых почти никогда не может самостоятельно высвободиться. Именно поэтому эвристический потенциал позитивизма не слишком велик.
«СМЕРТЬ БОГА» —
СИМВОЛ РАЗРУШЕНИЯ
КЛАССИЧЕСКОЙ КАРТИНЫ МИРА
И НАСТУПЛЕНИЯ ЭПОХИ
МОДЕРНА
В классической культуре, в традиционной иерархии ценностей и норм роль главенствующего принципа играла идея Бога. Гранью, отделившей эпоху классики от эпохи модерна, можно считать тот исторический момент, когда западный мир услышал, что «Бог мертв». Эта мысль была сформулирована Фридрихом Ницше в категоричной форме безапелляционной констатации.
Однако, строго говоря, европейская «теомахия» («убийство Бога») стала сквозным сюжетом европейской «фаустовской» культуры задолго до Ницше. Активное участие в этом философском ристалище принял Кант. У него Бог утратил свойства объективной первосущности и был помещен в пределы субъективного мира личности, превратился в трансцендентально-априорную идею, «личного» бога каждого человека, с которым тот вправе обращаться, как ему заблагорассудится. Предельным вариантом такого самоуправства стала возможность покушения на Бога в себе. Возникла возможность его убийства, чреватого образованием в сфере духа зияющей, рваной «дыры», светящейся адской чернотой.
В. Ф. Эрн назвал «метафизической спесью» демонстративную дерзость западной мысли, вставшую на стезю «богоубийства», т. е. на путь апологетики анорма-тивности и деструктивности: «Метафизическая спесь, впервые явленная Эккартом, проникает в наиболее оригинальные отделы „Критики чистого разума". В Гегеле она раскидывается гениальным пожаром, в истекающем кровью Ницше переходит в трагическое безумие» (Эрн В. Ф. От Канта к Круппу // Вопросы философии. 1989. № 9. С. 106). Бог не мог «умереть» сам собой, но его можно было убить в самом себе, создав внутри себя темную метафизическую пустоту как особое аксиоло-гически-экзистенциальное пространство, внутри которого не обладают сколько-нибудь заметной действенностью ценности религии, нормы морали, законы права и которое становится источником одного-единственного
• 52 •
императива, который у Рабле звучал как призыв «делай, что хочешь», а у Достоевского обрел вид формулы «все дозволено».
Социологическим коррелятом «смерти Бога» стала гибель «земных богов» — казни королей во время революций в Англии и Франции. Мысленное уничтожение Бога, установившего порядок мироздания, и казнь монарха, оберегающего порядок в социуме, — однопоряд-ковые факты духовной и социальной жизни. Оба они —-результат разволшебствления мира, десакрализации культуры, катастрофический итог секуляризации нормативно-ценностного пространства, в котором обитает человеческий дух.
Поскольку Бог участвовал в истории через монархов, то, убивая их, мятежные граждане полагали, что тем самым они избавлялись и от влияния Бога на собственное существование. При этом аргументация могла приобретать совершенно одиозный характер, как, например, в филиппиках маркиза де Сада, изображавшего Бога жестоким, преступным сверхсуществом, безжалостным к человеку. Если, как утверждал де Сад, во всех религиях боги способны убивать людей, то почему человек не вправе ответить им тем же?
Когда Бог «умирал» на королевском эшафоте и в сердцах бунтарей, то многим это представлялось обретением некоей особой, ранее невиданной свободы. При этом мало кто подозревал, что вместе со «смертью» Бога гибло одновременно нечто чрезвычайно существенное в них самих. Акт метафизического вандализма не проходит бесследно для человека, как для него не проходит бесследно смерть отца, обрывающая живую нить, связывавшую его с предками, с культурными традициями прошлого и оставляющая сироту один на один не только с жизнью, но и со смертью.
Это настроение метафизического «сиротства» составило одну из экзистенциальных доминант в культуре европейского барокко. Его болезненно переживал Паскаль, чье метафизическое воображение рисовало ему образ опустевшего универсума: «Меня ужасает вечное безмолвие этих пространств». Со «смертью» Бога происходил обрыв тысячелетних культурных корней, питавших
. 53 •
живыми соками человеческий дух. С крушением высшего Абсолюта уничтожалась нравственная точка отсчета, исчезал ценностный эталон и не оставалось препятствий для распада некогда устойчивой иерархии норм, предписаний и запретов. Исчезало основание различения добра и зла, подвига и преступления и возникала чудовищная «шаткость» нравственных понятий. Подобное аномииное сознание не ведает абсолютных запретов. Для него все относительно, все течет, плывет, расползается и не на что опереться, кроме как на любое из сиюминутных настроений, на любой из инстинктивных позывов или капризов.
Л. Шестов писал о том, что Ницше был одним из первых европейских философов, который ужаснулся, постигнув, что совершили люди, убив Бога. «Может быть, если бы Ницше воспитался на Гегеле, он бы до конца своей жизни не заметил, что гегелевский бог — есть только замаскированное безбожие. И только потому, что Шопенгауэр приучил его говорить правду о философском боге, ему дано было почувствовать, какое преступление совершили люди, обоготворив и создав культ общего понятия (или „идеального"). Ницше сам говорит, что люди и до сих пор не дали себе отчета в том, что они сделали. Это верно. Мы только понемногу начинаем чувствовать, в какую бездну мы провалились. И по мере того, как обнаруживается действительность, растет и ужас по поводу совершенного и совершающегося. Загадочным образом и внешние события как будто нарочно сложились так, чтобы даже и слепому стало видно, до какого безумия дошло культурное человечество... И вновь замученные люди возопиют и вновь станут спрашивать, зачем убивали, зачем убивают Бога...» {Шестов Л. Сочинения: В 2 т. Т. 1. М., 1993. С. 31).
А. Камю вторил Шестову, говоря, что Ницше не вынашивал планов убийства Бога, а уже нашел Бога мертвым в душе своей эпохи и первым осознал огромность этого события.
Начиная с Ганса Гольбейна, изобразившего мертвого Сына Божьего таким образом, что от этого зрелища у человека может «вера пропасть» (Достоевский), немало западных деятелей культуры нового и новейшего време-
ни предавались ранее запретным удовольствиям — с упоением творили в жанре «теоморта», изображали «мертвого» Бога среди живой природы и между живых детей Творца. Иногда это делалось с отменным вкусом и неподдельным эстетическим изяществом, как, например, у Шиллера в его поэтической миниатюре «Боги Греции», где поэт сетовал на то, что «праздно в мир искусства скрылись боги», в результате чего мир опустел, утратил былую гармоничную соразмерность и одухотворенность своих форм.
Аналогичным образом в сентиментально-романтической эстетике выглядело и расставание с христианским Богом, для которого искусство стало не чем иным, как «лифтом на эшафот». Но главный парадокс «фаустовской» культуры заключался в том, что если Бог для нее «умер», то Дьявол остался здравствовать. И хотя Вяч. Иванов и утверждал, будто тот же Ницше вместо «умершего» Бога света и любви вернул миру античного Диониса, бога безумия, разрушения и гибели, но на самом деле за изящным эллинским декором виделся, страшный лик не античного Диониса, а противобога — Люцифера.
СОЦИОЛОГИЧЕСКИЕ ИДЕИ
АНТИЧНОГО ДОХРИСТИАНСКОГО МИРА
СОФИСТЫ: ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНАЯ АНОМИЯ
СОЦИОЛОГИЧЕСКИЕ ИДЕИ
ЭПОХИ СТАНОВЛЕНИЯ ХРИСТИАНСКОЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ
СУЩНОСТЬ ХРИСТИАНСКОЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ
ристианская цивилизация — это по преимуществу западный социальный мир, ценностно-нормативным ядром которого является христианская религиозная система с ее доктринальной и культово-обрядовой сторонами.
СОЦИОЛОГИЧЕСКИЕ ИДЕИ
ХРИСТИАНСКОЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ
НОВОГО ВРЕМЕНИ
М. ЛЮТЕР:
КОНЦЕПЦИЯ РЕФОРМИРОВАНИЯ
РЕЛИГИОЗНО-ОБЩЕСТВЕННОЙ
ЖИЗНИ
артин Лютер (1483—1546) — великий христианский реформатор, инициатор движения Реформации, крупнейший из основоположников протестантского вероучения, религиозный мыслитель, доктор богословия, профессор Виттенбергского университета. Основные сочинения: «К христианскому дворянству немецкой нации», «О свободе христианина», «О вавилонском пленении церкви» и др.
Реформаторскому подвигу Лютера предшествовала драматическая история его духовных исканий. В юности он чрезвычайно тяжело переживал идею грехопадения и низости падшего человеческого существа. Раздавленный ощущением собственной греховности, он не знал, как ему вырваться из-под ее власти и спастись. Это состояние длилось до тех пор, пока Лютеру не открылось, что умерший за него на кресте Иисус Христос искупил Своей кровью его грехи. Отсюда последовали чрезвычайно важные религиозные выводы:
1) я спасен, потому что за меня умер Бог;
2) я духовно свободен, и мне не страшна власть като
лической церкви и папы римского;
3) мой религиозно-нравственный долг заключается от
ныне в том, чтобы нести эту свободу другим, творя добро.
В 1517 г. Лютер обнародовал 95 тезисов против католической церкви, развернувшей широкую торговлю индульгенциями. В 1520 г. в ответ на получение папской буллы об отлучении его от церкви публично сжег ее.
• 128
В 1521 г. выступил на императорском рейхстаге в Вормсе с речью, направленной против принципа посредничества священнослужителей между прихожанином и Богом.
Теологические положения Лютера не противоречили сути христианства, но в ряде пунктов отличались от традиционного, католического вероучения. В них существенно возросла степень рационалистического подхода к Библии и приуменьшилась роль мистического начала. Лютер приложил огромные усилия к тому, чтобы сделать текст Библии доступным для простых прихожан. В течение 15 лет он переводил ее с латинского языка на немецкий. Догматическая суть учения Лютера сводилась к следующим основным положениям:
1) за основу вероучения берется Священное Писание
как его необходимое и достаточное основание, а Свя
щенное Предание отвергается;
2) церковная община не нуждается в священниках,
заменяя их «священством всех верных» и уповая на Бога,
который лишь один может прощать людям их грехи;
3) падший после грехопадения прародителей и пре
бывающий в грехе человек может спастись только через
веру в Христа;
4) миряне имеют такое же право толковать текст Свя
щенного Писания, как и духовенство;
5) монастыри и монашество не могут служить образ
цами религиозного служения; человек должен в миру
служить Богу, честно исполняя свой долг труженика —
ремесленника, земледельца, учителя, министра, монар
ха и т. п.
ИСТОРИЧЕСКАЯ МЕТАМОРФОЗА ОБЩЕСТВА
ОТ ЕСТЕСТВЕННОГО СОСТОЯНИЯ
Ж. БОДЭН: АНАЛИЗ СУВЕРЕННОЙ ВЛАСТИ
Жан Бодэн (1530-1596) — французский мыслитель, публицист, общественный деятель, идеолог абсолютизма, создатель учения о суверенитете. Был профессиональным юристом, адвокатом при парижском парламенте, прокурором, депутатом. В своем главном труде «Шесть
. 144
книг о республике» (1576) Бодэн определял государство как орган управления «множеством семейств и тем, что является общим у них всех, осуществляемое суверенной властью сообразно праву».
Согласно Бодэну, государство отличается от всех иных союзов тем, что руководствуется в своей деятельности юридическими законами. Его цель состоит в том, чтобы развивать в гражданах благоразумие, законопослушание и трудолюбие. Государству, его суверенной власти подчиняется сфера хозяйственно-экономической жизни общества.
Суверенитет представляет собой абсолютную, постоянно действующую власть над всей государственной целостностью. Тот правитель, который управляет государством на временной основе, не обладает суверенитетом. Суверенная власть подчиняется законам Бога и свободы. На суверена не распространяются законы позитивного права.
Суверенная власть как таковая обладает следующими правами: 1) право издания и обнародования общих и частных законов; 2) право объявления войны другим государствам и право установления мира; 3) право назначать по своему усмотрению соответствующих лиц на высшие государственные посты; 4) право пересматривать и утверждать судебные решения, в том числе право помилования приговоренных к смертной казни; 5) право чеканить монету.
Суверенитет может быть: а) принадлежностью одного лица (в условиях монархии); б) атрибутом определенной категории лиц (в условиях аристократической формы правления); в) достоянием всего народа (при демократическом правлении).
Г. ГРОЦИЙ: ДОГОВОРНЫЕ ОСНОВАНИЯ ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО ОБЩЕЖИТИЯ
Гуго Гроций (1583-1645) — голландский социальный мыслитель, теоретик права. Родился в Дельфте. Одаренный выдающимися способностями вундеркинда, сумел в 11 лет поступить в Лейденский университет. В 15 лет защитил в Орлеанском университете диссертацию и стал обладателем степени доктора права. В 24-летнем возрасте назначен генеральным адвокатом Голландии. Бурные
• 145 •
политические события в стране, связанные с борьбой против владычества Испании, привели к тому, что Гро-ций был приговорен к пожизненному заключению, а затем, после побега, оказался в эмиграции во Франции. Король Людовик XIII назначил Гроцию пенсию, а Гро-ций в ответ посвятил королю свой главный труд «О праве войны и мира» (1625).
Научно-теоретическая деятельность Гроция ознаменовала начало нового этапа в европейской социальной мысли, связанного с активной разработкой идей общественного договора и рационального юридического мировоззрения. Гроций предложил новый, в противоположность традиционному, теологическому, подход к обоснованию права как естественного, так и положительного (волеустановленного), господствующего в государстве в форме гражданских законов. Последние представляют собой обязательства, принятые людьми по взаимному соглашению. Это договорное основание имеет прочность только потому, что волеустановленное право опирается на универсальные принципы естественного права, требующие от людей выполнения принятых обязательств.
Общее благо и выгода всех людей состоят в том, чтобы жить в государстве под защитой и покровительством надежных законов. Естественное право опирается не на божественную волю, а на предписания здравого человеческого разума, отчетливо видящего разницу между благом и злом, истиной и ложью. Оно выступает для волеустановленного, государственного права в качестве основания. Соответствующее природе вещей, естественное право способно сохранять свою значимость для разных государств в разные периоды истории и не может быть изменено даже волею всемогущего божества. Гроций предложил два способа доказательства существования естественного права. Первый, априорный, предполагает его соответствие изначальным требованиям разумности и потребностям человеческого общения. Второе доказательство, апостериорное, обусловлено наличием его элементов у всех цивилизованных народов, что позволяет прийти к заключению о его всеобщей природе. Естественное право не противоречит принципу справедливости, составляя с ним фактически единое целое.
• 146 •
ГЕДОНИСТИЧЕСКАЯ МОДЕЛЬ
Ч. БЕККАРИА: ПЕНИТЕНЦИАРНАЯ АНТРОПОСОЦИОЛОГИЯ
Чезаре Беккариа (1738-1794) — итальянский социальный мыслитель. Он родился в Милане в аристократическом семействе и унаследовал титул маркиза. Получил образование в иезуитском колледже Пармы и в университете города Павиа. В 20 лет был уже обладателем степени доктора римского и канонического права. В 26 лет к нему приходит европейская известность как к автору книги «О преступлениях и наказаниях».
Д. ОСТИН: РАННЯЯ СОЦИОЛОГИЯ
ИСТОРИЧЕСКИХ ФОРМ
ГРАЖДАНСКОГО ОБЩЕСТВА
•202
чаще всего свидетельствуют об утрате личностью прочных связей с социальным окружением. Ведущими причинами оказываются индивидуализм и самоизоляция личности от социального окружения. В наибольшей степени «эгоистические самоубийства» распространены среди работников умственного труда, интеллигенции. Присущая части из них «социальная тоска» способна ослабить привязанность к жизни, снизить сопротивляемость неблагоприятным обстоятельствам и превратить человека в легкую добычу суицидных настроений.
Альтруистические самоубийства представляют собой в определенном смысле противоположность эгоистических самоубийств. Их основаниями являются не разрывы социальных связей между индивидуальным «я» и общественным окружением, а, напротив, прочная интегрированность в социальную группу, когда индивид и не пытается вообразить себя автономной, самодостаточной единицей. Не видя смысла жизни за пределами своей общности, он готов ради нее пожертвовать собой, собственной жизнью, если начинает понимать, что обременяет ее. Дюркгейм ставит в один ряд архаические обычаи ритуальных самосожжений жен на могилах мужей, самозаклания рабов после смерти хозяина, а также самоубийства бессильных стариков и безнадежных больных.
Альтруистические самоубийства сохранились и в современном обществе: они имеют место там, где императивы корпоративной чести оказываются сильнее инстинкта самосохранения. Так, сухопутный или морской офицер, имея возможность спастись, предпочитает погибнуть со своей частью, своим кораблем, чтобы сохранить офицерскую честь.
Третьему виду самоубийств, которое Дюркгейм называет аномийным, уделяется наибольшее внимание. Социолог считает его характерным проявлением кризисного состояния современного цивилизованного общества.
В условиях социальной аномии, когда кризис охватывает все сферы общественной жизни, экономику, политику, области морально-правовой регуляции и нарушается обычная сбалансированность в функционировании
социума, люди становятся более уязвимыми, утрачивают обычную устойчивость ценностных ориентации. Увеличивающаяся пропасть между богатством и бедностью, невозможность успешно решать свои самые насущные проблемы, способствует росту числа самоубийств.
Для Дюркгейма в основании аномийного самоубийства лежит осознание неразрешимости противоречия между притязаниями индивида и невозможностью их реализации. Когда личность предоставлена самой себе, над ней не довлеют социальные императивы, она не ощущает себя частью целого и ее свобода не уравновешивается ни внешними, ни внутренними дисциплинарными факторами, это создает «суицидогенную атмосферу».
Кроме социально-экономической аномии, Дюркгейм называет еще семейную аномию, когда дисциплинарно-уравновешивающие начала, сообщавшие семейному организму устойчивость перед лицом жизненных проблем и испытаний, разрушаются, как это бывает, например, в преддверии или в результате развода. Развод способен привести к утрате душевной, психической уравновешенности и послужить причиной суицидной попытки. Мужчины, в отличие от женщин, в большей степени подвержены аномийным самоубийствам такого рода.
Современные брачные отношения, предоставляющие значительную свободу обоим супругам, слабо справляются с функцией нормативного контроля над их страстями и потому чреваты легкими и многочисленными распадами семей. Прежние браки по принуждению были в этом отношении более жесткими, более прочными, и потому семейная аномия не служила распространенной причиной самоубийств.
Для Дюркгейма рост количества самоубийств в условиях аномии представляет собой проявление социальной патологии, возникающей, в свою очередь, из-за недостаточной интегрированности индивидов в коллективное целое социальных общностей. В каждом конкретном обществе процент самоубийств представляет собой достаточно устойчивую величину, что является отражением того состояния, в котором пребывают «коллективная душа», коллективное сознание и коллективное бессоз-
204*
нательное данной общности на данном этапе ее исторического существования.
Определенное, не чрезмерное количество самоубийств — обязательная принадлежность цивилизованного общества, одно из проявлений «коллективной печали», присущей общественным организмам. Люди никогда не существовали в состоянии одной лишь беспримесной радости. В их жизни всегда немало тяжелого, обманчивого или пустого, и коллективные чувства так или иначе отражают это обстоятельство: наряду с оптимистическими умонастроениями в культурах и религиях мира, в философских и этических учениях всегда существовали и умонастроения меланхолического характера. В великих религиях цивилизованных народов эта экзистенциальная грусть и меланхолия проступают особенно отчетливо. Немало исследователей склоняются к предположению, что увеличение числа самоубийств за последние столетия — закономерное явление, которое представляет собой плату народов за те блага, которые принесла с собой цивилизация. «Коллективная печаль» стала давать все более частые и сильные вспышки, сопровождающиеся тем, что философское осуждение жизни переходит в практические суицидные попытки. А это уже проявления явной социальной патологии, с которыми необходимо бороться. Но суровые репрессивные меры здесь неприменимы; общество не допустит их, поскольку жалость к жертве не позволяет общественному порицанию быть однозначно беспощадным. Кроме того, многие из суицидогенных настроений воспринимаются общественной моралью терпимо и сочувственно. На фоне неприемлемости правовых санкций остаются только моральные наказания — лишение самоубийц погребальных почестей или лишение граждан, покушавшихся на самоубийство, некоторых гражданских и политических прав.
К сожалению, религия в условиях современной цивилизации уже не наделяет людей достаточно сильным иммунитетом против самоубийств. Современная семья, подверженная множеству социальных болезней, тоже не может надежно препятствовать попыткам самоубийств. А государство, считает Дюркгейм, слишком тяжеловесно
и громоздко, чтобы адекватно реагировать на бесконеч ное разнообразие частных обстоятельств, порождающих суицидогенные ситуации. И все же выход существует. Дюркгеим видит его в самом широком и интенсивном развитии внегосударственных социальных форм межличностных коммуникаций на базе гражданского общества. Разнообразные корпорации граждан способны быстро и эффективно реагировать на разнообразные коллизии их внешней и внутренней жизни. Они позволяют индивидам не ощущать своей отчужденности и могут успешно подстраховывать от суицидных попыток. Корпорации, союзы, клубы способны улаживать конфликты, защищать права и свободы своих членов, оказывать дисциплинирующее воздействие на их сознание и поведение. Их коллективная воля, обладающая моральной властью, способна быть фактором поддержки духовного здоровья отдельных индивидов граждан и всего общества в целом.
Социология религии .
В 1912 г. Дюркгеим выпустил в свет работу «Элементарные формы религиозной жизни. Тотемическая система в Австралии». Он руководствовался замыслом отыскать наиболее простую из всех существующих религий с тем, чтобы выявить в ней исходные элементы и структуры, которые сохраняются в качестве необходимого ядра во всех религиях цивилизованного общества. При этом Дюркгеим руководствовался двумя методологическими посылками: 1) это должна быть религия самого простого из всех существующих видов общества; 2) понять и истолковать эту религию следует из нее самой, а не из внешних по отношению к ней социальных факторов.
В глазах Дюркгейма каждый религиозный феномен заслуживает внимания со стороны социологии как конкретный социальный факт. Всю религию в целом также следует рассматривать как социальный факт, т. е. нечто объективно существующее в обществе, независимое от индивидов, обладающее по отношению к ним принудительной силой и несущее в себе начала общественной солидарности. Вся совокупность социальных фактов подразделяется на две сферы практически-духовной жиз-
•206
ни — сакральную и профанную. Вокруг фактов, имеющих сакральный характер, образуется система верований, складываются обычаи и ритуалы, объединяющие людей в специфическую общность, именуемую церковью. Сакральное обладает статусом неприкосновенности, моральным авторитетом и властью, является объектом поклонения и любви, способно принуждать индивидов к определенным формам социального поведения. Предметы, окруженные ореолом сакральности, предстают в массовом сознании как символы социального единения. В условиях современной цивилизации религиозно-сакральный дух проникает в структуры национального и политического сознания. Он сообщает политическим символам возвышенное содержание, поднимает их над конъюнктурной прагматикой обычной политической борьбы и ее корпоративными интересами.
Сфера профанного включает в себя повседневную жизнь индивидов с их обычными занятиями и мелкой житейской суетой, в которой они стремятся удовлетворить свои эгоистические наклонности и частные интересы. Важнейшая из функций религии заключается в ее способности культивировать начала общественной солидарности, укреплять духовно-практические связи между людьми, развивать в них способность к самодисциплине (послушанию), готовность к единению, стремление хранить и беречь унаследованный духовный опыт, будить социальный энтузиазм, позволяющий жаждать достижения возвышенных целей.
Общие верования и жизненные ориентации, окрашенные в религиозные тона, объединяют людей духовно и практически, сплачивают их, обеспечивают функционирование общества как целостного социального организма. Разветвленная система религиозных ценностей и норм позволяет этому организму сохранять динамическое равновесие, противодействовать различным деструктивным тенденциям. Другая функция заключается в том, что религия стимулирует духовно-практическую жизнь людей, указывает на идеалы, движение к которым сообщает индивидуальному и общественному существованию -возвышенный смысл и тем самым обеспечивает поступательную динамику социального развития.
• 207 •
Ж. А. ДЕ ГОБИНО
И РАСОВО-АНТРОПОЛОГИЧЕСКАЯ
ШКОЛА
Жозеф Артур де Гобино (1816-1882) — французский политический социолог, писатель, дипломат, основоположник расово-антропологической школы.
Из всех его работ наибольшую известность ему принесло сочинение «Опыт о неравенстве человеческих рас» (1855).
•212
СОЦИОЛОГИЯ ПРАВОВОЙ
. 233 • .
и способные обгонять его в своем развитии. Требования живого права способны обнаруживаться за пределами юридических предписаний и лишь с течением времени включаться в их содержание и превращаться в компоненты позитивного права. В силу своей непосредственной причастности к повседневной практической жизни живое право тесно связано с другими социокультурными нормативными формообразованиями, не имеющими отношения к властным институтам государства. Его практически-духовные, социокультурные основания гораздо шире оснований положительного права, опирающегося преимущественно на волю и силу государственной власти.
Традиции предков и стереотипы семейного воспитания, религиозные и нравственные требования, поддерживающие живое право, ориентируют индивидов на законопослушное поведение и тем самым способствуют эффективному функционированию юридических норм.
Концепт живого права позволяет увидеть важную особенность генезиса, развития и функционирования правовых норм — их органическую связь с жизнью гражданского общества. С учетом его роли и места возникает более полная картина: правовая реальность предстает как дитя двух родителей — материнского начала в виде гражданского общества и отцовского начала в форме государства. Живое право пребывает в материнском лоне гражданского общества, вбирает в себя всю его позитивную энергетику, обретает первоначальную оформленность, в которой еще нет жесткой однозначности и формальной строгости. Выпестованные таким образом нормативные формы периодически попадают в поле зрения государственных инстанций, которые придают им необходимую юридическую строгость, переводят под покровительство государственных институтов, сообщают им статус законоположений действующего позитивного права.
Живое право, в отличие от обычного права, связанного с прошлым, несущим с собой груз традиций и всегда остающимся за пределами права позитивного, устремлено вперед, открыто для новаций, регулярно трансформируется в нормативные структуры позитивного права, играя роль его нормативно-ценностного резервуара.
234'
Ф. КАФКА:
ХУДОЖЕСТВЕННАЯ
СОЦИОЛОГИЯ НАСИЛИЯ
Франц Кафка (Kafka) (1883-1924) — выдающийся писатель-мыслитель, чье наследие оказало значительное влияние на развитие современной философской и социологической мысли. Родился в Австрии в еврейской семье. Учился в Праге, работал мелким чиновником в различных конторах. В 33 года заболел туберкулезом, приведшим его к преждевременной смерти. Его перу принадлежат романы «Процесс» (1918); «Замок» (опубликован в 1926 г.); «Америка» и ряд философских новелл.
Суд как социальный институт
Герой романа «Процесс» Йозеф К. — банковский служащий, добропорядочный и законопослушный гражданин, уверенный в том, что живет в правовом государстве, неожиданно для себя становится подсудимым. Некий таинственный суд, неофициальный, но чрезвычайно могущественный (в этом уверены все, кто сталкивается с ним), начинает разбирательство по делу Йозефа К. Не зная за собой никакой вины, прямо заявляя насильникам, что они нарушают законы, он, тем не менее, покорно принимает все, что с ним происходит. У него возникает впечатление, что за всем этим стоит некая огромная и могущественная организация с писцами, жандармами и палачами. Расследование ведется в глубокой тайне. Из обозначенных когда-то Достоевским трех символов абсолютной власти — чуда, тайны и авторитета — здесь присутствует только тайна. Но степень ее присутствия и доминирования такова, что все происходящее кажется погруженным в какой-то метафизический туман, в котором потерялись причинные связи, исчезли какие бы то ни было закономерности. Осталось лишь одно ощущение непостижимости происходящего. Погруженный в состояние непонимания свершающегося, Йозеф К. даже не пытается рассеять этот туман таинственности. Непонимание как доминанта его внутреннего состояния сопровождает его на протяжении всего процесса расследования, вплоть до моментов оглашения и исполнения смертного приговора.
Изображенная Ф. Кафкой система судопроизводства вездесуща. Она располагается на всех чердаках всех домов государства, буквально нависая над головами всех граждан. В любой момент она может предъявить обвинение кому угодно, любому человеку. И для этого не надо быть виновным в совершении какого-то конкретного правонарушения. Для системы не существует невиновных граждан. Невиновность — это только иллюзия. Обвинить, осудить, приговорить к смерти можно кого угодно. Для этого достаточно следствию и суду заняться конкретной личностью. И если дело открывается, то спасения уже нет. Единственно правильная модель поведения — это смириться с обвинениями, с господствующим порядком вещей.
Власть системы негласного судопроизводства абсолютна. То внешне мягкое, «кошачье» насилие, которое она осуществляет, неодолимо и неотвратимо. Любые попытки сопротивляться ему, пассивные или активные, не дают результата. Человек оказывается'как будто заворожен, загипнотизирован ее властью. Он может не ходить на допросы, поскольку никто его туда не ведет насильно, но он идет. Он может уехать, скрыться, но, уверенный в своей полной безвинности, он остается. Он может бунтовать, но не бунтует. Его «я» словно парализовано. Его волевые механизмы будто отключены.
Индивидуальное «я» Йозефа К. демонстрирует «транс-грессивность наоборот». Оказавшись внутри круга определенных обстоятельств, он не может переступить через очерченную некой роковой силой черту. Этим он напоминает архаического человека «доосевого» времени; в нем словно еще не пробудилась склонность к трансгрессивным порывам. Не случайно у первобытных племен существовал обычай наказывать провинившегося особым способом: колдун очерчивал вокруг него, когда он спал, магический круг, через который тот не имел права переступить. Результат был, как правило, один: виновный, оставаясь внутри круга, погибал от сознания своей отчужденности от всех, покинутости всеми.
С Йозефом К. происходит нечто подобное. Для Ф. Кафки закончилась эпоха трансгрессивных личностей. Государство создало систему их изничтожения, их возвращения
в прежнее состояние, когда оы они покорно воспринимали все, что исходит от государства, и видели в нем нечто вроде древнего рока, с которым немыслимо спорить.
То, что происходит с Йозефом К. и что представляется ему абсурдом, на самом деле не является таковым. Для него, пребывающего в здравом уме, сохранившего все свои интеллектуальные способности, но, тем не менее, погруженного в атмосферу непонимания, так и не приподымается завеса тайны. В своей речи на следствии он говорит: «Нет сомнения, что за всем судопроизводством, то есть в моем случае за этим арестом и сегодняшним разбирательством, стоит огромная организация. Организация эта имеет в своем распоряжении не только продажных стражей, бестолковых инспекторов и следователей, проявляющих в лучшем случае похвальную скромность, но в нее входят также и судьи высокого и наивысшего ранга с бесчисленным, неизбежным в таких случаях штатом служителей, писцов, жандармов и других помощников, а может быть даже и палачей — я этого слова не боюсь. А в чем смысл этой организации, господа? В том, чтобы арестовывать невинных людей и затевать против них бессмысленный и по большей части — как, например, в моем случае — безрезультатный процесс».
Истинный смысл этой фантасмагорической судебной системы в том, чтобы создавать атмосферу страха, которая, в свою очередь, является живительной средой для функционирования деспотического механизма насилия государства над личностью. В «Процессе» над всем сущим господствует система не естественного права, а противоестественного неправа. Это сила, не признающая за человеком никаких прав и свобод, враждебная ему, стремящаяся подавить его разум, поработить его волю, превратить в послушную марионетку, готовую сыграть любую требуемую роль — подследственного, подсудимого, осужденного и жертвы, покорно ждущей исполнения смертного приговора. Все вокруг втянуты в происходящее, все знают об идущем следствии, все являются соучастниками творящегося преступления — осуждения ни в чем не виновного человека. И все это выступает как проявление высшей несправедливости социального мира, враждебного по отношению к человеку.
• 237 •
Р. РОРТИ: ПРАГМАТИКА ПОСТКЛАССИЧЕСКОГО ЛИБЕРАЛИЗМА
Ричард Рорти (р. 1931) — американский мыслитель. Университетский профессор, преподававший гуманитарные дисциплины в Принстоне, Шарлоттсвиле (штат Виргиния). В начале 1990-х концепция «иронического либерализма» Рорти обрела высокую популярность среди
282*
и*
западной интеллигенции, о чем свидетельствовало то, что его имя оказалось во главе индекса цитируемости американской философии.
Основные работы: «Философия и зеркало природы» (1979); «Значение прагматизма» (1982); «Случайность, ирония и солидарность» (1989); «Эссе по Хайдеггеру и другим» (1991)и др.
Модернистский нигилизм versus классическая метафизика
Рорти присуще нигилистическое и прагматически ориентированное стремление освободиться от инерционного воздействия интеллектуальных традиций классической метафизики, всегда претендовавшей на построение всеобъемлющих картин миропорядка. Равным образом необходимо отказаться от традиционного смыслообраза человеческого разума как зеркала, отображающего реалии действительности, и того духовного опыта, который накоплен на этом пути и обременяет современное философское сознание устаревшими и непродуктивными стереотипами. Современному человеку, рационалисту и прагматику, чтобы быть творцом, созидателем, не нужны ни метафизические абсолюты, ни метафизические системы. Ему необходимы позитивные знания антропологического и социологического характера, а также адекватные представления о конструктивных возможностях языка как средства социогуманитарного мышления и орудия освоения мира. Следует отказаться от наследия европейского рационализма, пронизанного уверенностью в разумность сущего, всемогущество разума, доступность и аутентичность реалистических отображений действительности при помощи рационалистической схематики. Это наследие дискредитировало себя тем, что служило в XX в. идейно-философской опорой для целого ряда авторитарных и тоталитарных политических режимов. Оно внушало иллюзию, будто бы абсолютное большинство морально-политических проблем разрешимо сугубо рациональными методами и что среди многообразия возможных решений всегда имеется единственное, являющееся в свете рациональных критериев наилучшим.
• 287
Ясперс исходил из существующей в христианском мире традиции разделять мировой исторический процесс на два крупных периода: первый — до Рождества Христова, второй — после него. Этой традиции соответствуют принципы летоисчисления, принятые в большинстве современных стран. Гегель назвал время жизни Христа «осью мировой истории». Ясперс, оттолкнувшийся от гегелевского высказывания, построил оригинальную историко-цивилизационную концепцию, согласно которой подлинной «осью мировой истории» является не время жизни Иисуса Христа, а V в. до Р. X. В этом его стремлении отчетливо проступил дух секулярности и культуры модерна с его стремлением откреститься от христианских традиций, вывести исследовательское сознание во внехристианское (в данном случае, в дохристианское) ментальное измерение.
Ясперс утверждал, что наиболее важные для мировой цивилизации и культуры события имели место именно в пятом столетии, а также на протяжении трех веков до него и на протяжении еще трех веков после него. Человечество долго готовилось, копило силы, чтобы, подойдя к решающему моменту, совершить великий прорыв по всем направлениям культурного развития. В результате родились такие цивилизационные формы, сложились столь продуктивные и перспективные культурные реалии, идеи, концепты, образы, которые задали тон и направленность духовно-практической жизни мирового сообщества на последующие тысячелетия.
В эпоху «осевого времени» возникли великие куль
турные миры, чьи ценности по настоящее время игра
ют определяющую роль в формировании духовного мира
современного человека. В Древней Греции «осевое вре
мя» получило название эпохи «греческого чуда», про
должавшейся от Гомера до Аристотеля и давшей миру
небывалое по яркости созвездие гениев во всех облас
тях культуры, в том числе в философии, драматургии,
архитектуре, скульптуре. На Ближнем Востоке усилия
ми израильских пророков были созданы основные кни
ги Библии, сложились основы религии зороастризма,
связанной с именем тельностыо легендарного про-
• 288-
рока Заратуштры (Зарастустры). В Китае сформировались главные философские школы, появились учения великих мыслителей Лао Цзы и Конфуция, чьи идеи сохранили свою значимость по сей день. В Древней Индии это было время жизни Будды и возникновения буддизма.
Если «доосевое время» мировой предыстории, глубокой архаики — это пора «внутриутробного» развития культуры, когда зреющий плод копил силы и формировались лишь предпосылки для блистательного рывка, то «осевое время» — пора ее настоящего рождения и первоначального детства. В условиях грандиозного исторического перехода к новым нормативно-ценностным системам с множеством сопутствующих этому процессу противоречий и проблем совершались напряженные религиозные, этические, философские искания. Поэты, драматурги, пророки, мыслители искали ответы на вопросы о том, как жить человеку в изменившемся и продолжающем меняться мире. В «Илиаде», «Одиссее», Ветхом Завете, «Авесте», «Дао дэ цзин», «Махабхарате», в умозрениях выдающихся философов и откровениях великих пророков «осевые народы», к которым относятся древние греки, китайцы, индийцы, евреи, заложили основы мировых религий, выступили создателями грандиозных философских и морально-этических систем.
А. ТОЙНБИ: СОЦИОДИНАМИКА ЛОКАЛЬНЫХ ЦИВИЛИЗАЦИЙ
Арнольд Джозеф Тойнби (1889-1975) — английский социальный мыслитель, историк, культуролог, общественный деятель. Преподавал в университетах Великобритании. Служил в министерстве иностранных дел. Основные сочинения: «Греческая историческая мысль» (1924); «Исследование истории» в 12 т. (1934-1961); «Христианство и цивилизация» (1946); «Цивилизация перед лицом испытания» (1948); «Мир и Запад» (1953); «Америка и мировая революция» (1962); «Изменение и обычай» (1966); «Города в движении» (1970); «Человечество и колыбель-земля. Нарративная история мира» (1976) и др.
•308
шим, что государство во имя самозащиты обязано уничтожить нарушителя договора. Создаваемая государством пенитенциарная система не должна иметь слабых, уязвимых мест и оставлять лазейки для стремящихся ускользнуть от наказания. Ей следует быть максимально эффективной, чтобы наказание для преступника было неотвратимо. Работники этой системы должны уметь точно классифицировать правонарушения в соответствии со шкалой карательных мер и точно исполнять каждое конкретное наказание-воздаяние, заботясь о том, чтобы оно соответствовало характеру преступления, т. е. было и не слишком жестоким, и не слишком мягким, а рациональным.
Сквозь призму проблем наказания, тюрьмы, смертной казни Фуко рассматривал логику метаморфоз, совершающихся в европейском массовом сознании на протяжении нового и новейшего времени, обнаружив при этом, что стереотипные оценки произошедших перемен с помощью таких понятий как «рост гуманности» или «увеличение степени цивилизованности» далеки от понимания истинной сути вещей. На самом деле это была логика рационализации, неуклонного повышения степени подконтрольности, нормированности социальной жизни индивидов, историческим результатом которой стало в XX в. массовое возникновение тоталитарных форм социальности, в которых право и закон, перейдя меру допустимой нормативности, превратились в собственные противоположности — неправо и беззаконие.
ГЕНЕЗИС ЗАПАДНОЙ СОЦИОЛОГИИПРЕСТУПНОСТИ
Социологическая школа в уголовном праве
В конце XIX в. в европейской криминологии и уголовно-правовой теории сложилось научное направление, которое традиционно обозначают как «социологическую школу в уголовном праве». Оно возникло на основе применения социологических методов анализа юридической, криминологической проблематики. Его основные представители — Ф. Лист (Германия), А. Принс (Бельгия), Ж. Ван Гамель (Голландия), Г. Тард и А. Лакассань
(Франция), Э. Ферри (Италия). Их усилиями была разработана концепция факторов преступности, позволившая рассматривать каждое конкретное преступление как результат перекрестного взаимодействия трех групп факторов:
1) индивидуальные факторы (психофизические при
знаки человека — возраст, пол и т. д.);
2) естественно-физические факторы (влияние географи
ческих и климатических условий, времени года и т. п.);
3) социальные факторы (социальный статус, жилищ
ные условия, профессия преступника, его причастность
к таким негативным явлениям, как бродяжничество,
алкоголизм, проституция, а также состояние экономи
ческих, политических и др. отношений в обществе). Ве
дущая роль в детерминации преступного поведения при
знавалась за влиянием социальных факторов.
Представители социологической школы разработали также концепцию опасного состояния, предполагавшую существование таких ситуаций, попадая в которые представители определенных категорий людей (например, бродяги, воры, сутенеры, рецидивисты) становятся источником повышенной опасности для окружающих. Личности такого склада должны выявляться до того, как они окажутся в условиях «опасного состояния»; к ним необходимо применять разнообразные превентивные меры обеспечения социальной безопасности.
Для социологической школы характерен перенос оценочного акцента с фактора виновности преступника на фактор потенциальной опасности его личности для общества. Это заставляло ее представителей выдвигать требования по введению дополнительных мер безопасности, ужесточению наказаний тех, кто совершил особо тяжкие преступления или продемонстрировал склонность к рецидивам. На фоне явного роста преступности в европейских государствах конца XIX в. они предлагали развернуть систему репрессивных средств, которые, по их мнению, могли бы приостановить этот рост. Так, появилось предложение заменить обычный институт суда и практику традиционного судопроизводства комиссиями специалистов-экспертов, состоящих из психологов, психиатров, социологов, воспитателей-пенитенциариев, ко-
•310*
торые оценивали бы степень социальной опасности подозреваемого и назначали бы ему в соответствии с поставленным диагнозом соответствующий курс принудительного социального излечения. Одновременно на общее обсуждение были выдвинуты проекты создания отдельных судов для несовершеннолетних, предложения по применению наказаний в виде условного осуждения и введению практики условно досрочного освобождения.
Важную роль в генезисе социологии преступности сыграл крупнейший ученый-статистик XIX в. Л. А. Кет-ле (1796-1874), выявивший, что статистика устойчивых числовых соотношений между разнообразными факторами, сопутствующими преступлениям, позволяет говорить о последних как о необходимом социальном явлении, составляющем обязательную принадлежность любой из развивающихся цивилизаций.
Разработанная Э. Дюркгеймом концепция аномии обогатила социологическое видение преступности возможностью учитывать дополнительный ряд причинных факторов, связанных с воздействием на людей исторически переходных, кризисных состояний общественной системы.
Криминологический
СОЦИОЛОГИЯ ПРОСТИТУЦИИ
В обширном комплексе современных концептуально-объяснительных моделей феномена проституции, разрабатываемых западными исследователями, существует несколько направлений социологического его истолкования, среди которых наибольшим авторитетом пользуются функционализм, интеракционизм и феминизм (См.: Ананиан Л. Л. Социально-правовые исследования проблемы проституции. М., 1996).
РАЗДЕЛ ЧЕТВЕРТЫЙ
•338
цию «Науки общественные и естественные в историческом взаимоотношении их методов». Встретил октябрьский переворот 1917 г. экстраординарным профессором кафедры философии права Московского университета. Гражданская война заставила его эмигрировать из России. В Европе он становится приверженцем идей «евразийства», одним из авторитетных лидеров этого интеллектуального направления. Занимает должности профессора Русского университета в Праге, затем Русских юридических курсов в Сорбонне. Последние годы жизни провел в Швейцарии.
Основные работы: «Науки общественные и естественные в историческом взаимоотношении их методов» (1912); «Введение в изучение права» (1918); «Очерки по общей теории государства. Основные предпосылки и гипотезы государственной науки» (1919); «Общее учение о праве» (1919); «Основы философии права» (1924).
Алексеев рассматривал социальные отношения не как однообразный конгломерат связей, но как ряд отдельных взаимопроникающих и взаимообусловленных сфер, составляющих перекрещивающуюся систему межсубъектных взаимодействий. Общество выглядит у него состоящим из трех основных стихий отношений: 1) механическая стихия, то есть общественное целое в его подчиненности физическим законам и фактору вероятности; 2) витальная стихия — сфера действия общего жизненного порыва с его первоначальными эмоциями любви и ненависти, симпатии и антипатии. Здесь действуют те же зачаточные нравственные силы, что и среди животных, еще не обретшие самостоятельного значения; 3) духовная стихия — мир ценностей, святынь, идеалов, совершенствования личности и учреждений. Право относится к этой третьей сфере и выступает как необходимая ступень развития идеи духовности, как один из моментов духовного отношения к миру.
Существуют два исторически сложившихся пути изучения права. На первом из них люди изучают то, что считается правом, а на втором изучается уже право само по себе. Считая второй путь более предпочтительным, Алексеев полагал, что теоретическому сознанию необходима познавательная сосредоточенность на предмете в надежде
• 339 •
выявить в нем безусловные элементы и связи. Это стремление вывело ученого на позиции феноменологии.
Алексеев выдвинул ряд положений, которые в определенной степени предваряли концепцию будущей синергетики. Так, он полагал, что понятие хаоса несет в себе не только отрицательное содержание, что к нему вполне приложимо понятие ценности. Сам не будучи самодовлеющей ценностью, хаос, однако, является путем, через который необходимо пройти, чтобы выйти к ценностям высшего рода. Боязнь хаоса — это свидетельство духовной ограниченности и слепоты. В хаосе присутствует неопределенная полнота будущих возможностей, и в этом его ценность.
П. Б. СТРУВЕ:
ПОЛИТИЧЕСКАЯ СОЦИОЛОГИЯ СВОБОДЫ
Петр Бернгардович Струве (1870-1944) — российский социолог, философ, правовед, экономист'. Учился на юридическом факультете Петербургского университета, был преподавателем Петербургского политехнического института, читал курс политической экономии. Проходил стажировку у Л. Гумпловича в Граце (Австрия). В 1917 г. защитил докторскую диссертацию «Хозяйство и цена». Был депутатом Второй Государственной думы, членом ЦК партии кадетов, организатором Добровольческой армии, членом правительства П. Врангеля. В 1920 г. эмигрировал из России. Преподавал социологию в Белградском университете. Последние годы жизни провел в Париже.
Основные сочинения: «Критические заметки к вопросу об экономическом развитии России» (1894); «Свобода и историческая необходимость» (1897); «Марксовс-кая теория социального развития» (1900); «К характеристике нашего философского развития» (1902); «Идеи и политика в современной России» (1907); «Patriotica. Политика, культура, религия, социализм. Сборник статей за пять лет (1905-1910)» (1911); «Заметки о плюрализме» (1923); «Метафизика и социология. Универсализм и сингуляризм в античной философии» (1935) и др.
Струве прошел сложный путь идейно-теоретических исканий от легального марксизма к идеализму, от пози-
'340
тивизма к естественно-правовой социальной теории. Один из центральных вопросов его исследований — это вопрос естественных прав и свобод личности. Активно участвуя в политических и философских дискуссиях своего времени, он на первое место ставил свободу убеждений, совести, слова и печати, придавал им абсолютный характер и считал, что никакая социальная сила, вплоть до государства, не вправе ущемлять их. В случае же каких-либо организованных посягательств на эти свободы произойдет трансформация права в неправо.
Особый интерес представляла для Струве проблема правового государства, которую он рассматривал не только как теоретическую, но и как практическую, имея в виду бурные политические преобразования, происходящий в российской действительности. Только в условиях правовой государственности свобода личности может иметь законные гарантии.
Три базовых принципа должны лежать в основе практической деятельности по строительству правового государства: 1) взаимосвязь прав и обязанностей личности;
2) равенство возможностей для всех граждан в хозяй
ственно-экономической деятельности, предполагающее
равные права получения образования, профессии и т. д.;
3) признание важности духовных, нравственных и рели
гиозных, начал в государственном строительстве и функ
ционировании властных структур.
Вслед за Гегелем Струве наделял государство признаками земного божества, обладающего космичностью, надвременностью, способного порождать у граждан особое «чувство государственности», основанное на глубинном бессознательном ощущении мощи этой надклассовой силы, являющей собой непререкаемую ценность.
■342
кие требования по отношению к другим лицам и тем самым принуждать их соблюдать правовые нормы, выполнять принятые обязательства, отвечать за свои действия согласно закону.
Позиция Петражицкого была направлена против распространенного убеждения, согласно которому право — это область исключительно внешнего социального поведения и что будто бы не следует принимать во внимание процессы и противоречия, составляющие содержание индивидуальной мотивационной сферы субъекта социально-правовых отношений. Он убедительно аргументировал позицию, которая сыграла определяющую роль в формировании психологической школы права и заключалась в том, чтобы рассматривать психологию мотивов и эмоций как ведущие конституирующие факторы в функционировании интуитивного права, опирающегося не на внешние нормативные источники, а являющегося результатом внутреннего интуитивного самоопределения личности в сфере правовой реальности.
Бихевиористская методология внесла, однако, существенные ограничения в понимание психологических механизмов деятельности правового сознания. Она заставила Петражицкого отрицательно отнестись к проблеме целевой детерминации социально-правового поведения и тем самым перечеркнуть традиционный для всей истории классической философско-правовой мысли вопрос о соотношении свободы и права.
Поскольку одним из главных вопросов правовой философии серебряного века был вопрос о взаимоотношениях права и нравственности, то в центре внимания Петражицкого не случайно оказалась проблема нравственно-психологических оснований правосознания, принявшая вид вопроса о природе этических и правовых эмоций. Он попытался доказать, что право обладает более высокой общественной ценностью, чем мораль, поскольку это более сложный и более эффективный социальный механизм. На фоне общепринятого преклонения российской интеллигенции перед нормами нравственности и пренебрежения нормами права, доходящего до открытого правового нигилизма, позиция Петражицкого способствовала повышению авторитета права.
• 343 •
Л. Д. ТРОЦКИЙ:
ХРИСТИАНСКАЯ СОЦИОЛОГИЯ
ОБЩЕСТВЕННОЙ ЖИЗНИ
СОЦИОЛОГИЯ ПРАВА
КАК НОМОГРАФИЧЕСКАЯ
ДИСЦИПЛИНА
Николай Сергеевич Тимашев (1886-1970) — русско-американский исследователь проблем социологии права. Был профессором Петроградского политехнического института. После эмиграции в 1921 г. преподавал в университетах Чехословакии, Франции, США.
В США Тимашев опубликовал большую часть своих исследований, в том числе книги «Введение в социологию права» (1939); «Кризис марксистской теории права» (1939); «Три мира: либеральное, коммунистическое и фашистское общество» (1946).
ЛИТЕРАТУРА
Американская социологическая мысль. М., 1994.
Арон Р. Этапы развития социологической мысли. М., 1993.
Варазгова Е. С. Американская социология. Традиции и современность. Екатеринбург, 1997.
Бачинин В. А. История философии и социологии права. СПб., 2001.
Бачинин В. А. Основы социологии права и преступности. СПб., 2002.
Бачинин В. А. Философия права и преступления. Харьков, 1999.
Бачинин В. А., Панов Н. И. Достоевский: философия, социология и психология преступления. Харьков, 2001.
Бачинин В. А., Сальников В. П. Философия права. Краткий словарь. СПб., 2000.
Водрийяр Ж. В тени молчаливого большинства, или конец социального. Екатеринбург, 2000.
Бурдье П. Начала. М., 1994.
Вебер М. Избранное. Образ общества. М., 1994.
Вебер М. Избранные произведения. М., 1990.
Веселое Ю. А. Экономическая социология: история идей. СПб., 1995.
Гофман А. Б. Семь лекций по истории социологии. М., 1995.
Громов И. А., Мацкевич А. Ю., Семенов В. А. Западная социология. СПб., 1997.
Дюркгейт Э. Самоубийство. Социологический этюд. М., 1994.
Дюркгейм Э. Социология. М., 1995.
Ионин Л. Г. Зиммель-социолог. М., 1981.
Ионин Л. Г. Понимающая социология. М., 1979.
История социологии в Западной Европе и США. М., 1993.
История теоретической социологии в 4 т. М., 1997.
Карбонье Ж. Юридическая социология. М., 1986.
Конт О. Дух позитивной философии. СПб., 2001.
Култыгин В. П. Классическая социология. М., 2000.
Лебон Г. Психология народов и масс. СПб., 1995.
Луман Н. Понятие общества и проблемы теоретической социологии. СПб., 1994.
Монсон П. Современная западная социология: теории, традиции, перспективы. СПб., 1992.
Очерки по истории теоретической социологии XX столетия. М., 1994.
Парсонс Т. Система современных обществ. М., 1997.
Пути Евразии. М., 1992.
Смелзер Н. Социология. М., 1994.
Современная западная социология: Словарь. М., 1990.
Сорокин П. А. Социальная и культурная динамика. СПб., 2000.
Тернер Д. Структура социологической теории. М., 1995.
Хабермас Ю. Демократия, разум, нравственность. М., 1995.
•376»
СОДЕРЖАНИЕ
РАЗДЕЛ ПЕРВЫЙ
Социологическое сознание западного человека...................... 10
Ментальность западного человека................................................. 10
Социологическое сознание ........................................................... 12
Социологический рассудок............................................................. 13
Социологический разум и рефлексия............................................. 14
Социологическая интуиция............................................................. 15
Социологическое воображение....................................................... 16
3. Социологическое познание..........................................................20
Социологический дискурс и его условия....................................... 20
Диалогическая открытость.............................................................. 21
Понимание как поиск смыслов....................................................... 22
Принципы социологического познания.......................................... 24
Принцип детерминации.......................................................... 24
Принцип противоречия........................................................... 24
Принцип рационализации........................................................ 26
Принцип эмпиризма................................................................ 27
Структура социологического знания .......................................... 29
Функции социологической теории................................................. 30
Классика имодерн — две эпохи в развитии социологии.... 33
История западной социальной мысли как «драма идей» .... 33
Социокультурные парадигмы и динамика развития
социальной мысли................................................................... 35
Парадигма классики. Особенности
классической цивилизации и культуры.................................. 36
Традиционное общество как социальная
основа классической цивилизации ....................................... 38
Ренессанс — первый кризис традиционного общества
и классической цивилизации................................................... 39
Секуляризация как одно из проявлений
заката классической цивилизации.......................................... 41
От теоцентризма к социоцентризму...................................... 46
• 377 •
Протомодерн — эпоха перехода от классики к модерну .... 47
Позитивизм как социоцентризм.............................................. 48
«Смерть Бога» — символ разрушения классической
картины мира и наступления эпохи модерна............................ 52
Цивилизация эпохи модерна.............................................................. 55
Индустриальное общество как социальная
основа цивилизации модерна..................................................... 58
Постмодерн — современная эпоха расставания
Запада с модерном...................................................................... 59
РАЗДЕЛ ВТОРОЙ
ЭПОХА КЛАССИКИ: ПРЕДЫСТОРИЯ ЗАПАДНОЙ СОЦИОЛОГИИ
Социологические идеи античного дохристианского мира... 64
Софисты: интеллектуальная аномия
как метод социального познания........................................... 64
Формула интеллектуальной аномии (беззакония) .... 64
Дух властолюбия.................................................................. 66
Античное «богоубийство»..................................................... 67
У истоков антроподицеи....................................................... 69
Апология свободы.................................................................... 70
Имморализм как отрицание справедливости...................... 72
Сократ: философско-этическая апология
социального порядка............................................................... 74
Диалогическая форма социальной коммуникации............... 76
Сократ против софистов и киников .:................................ 77
Онтология номоса.................................................................. 78
Когнитивные основания человеческого номоса................... 81
Социологемы номоса и дисномоса......................................... 83
Платон: социальная статика как идеал ........................................ 84
Эпоха и личная судьба............................................................. 85
Платоновский диалогический дискурс.................................. 87
Мировой и социальный порядок............................................. 88
Учение об эйдосах.................................................................... 89
Модель идеального государства
как плод мысленного эксперимента................................ 92
Социальная статика жесткой нормативности
(диалог «Законы»)............................................................. 94
Принципы поддержания социального порядка
(нормативная пенологис)........................................................ 96
Аристотель: рациональные модели социального порядка ... 99 Проблема наилучшей формы социального порядка .... 100 Типология государств как социальных организмов . . . 102
Закон и справедливость....................................................... 104
Социальный беспорядок....................................................... 105
Социальная несправедливость............................................ 108
Антропосоциология.............................................................. 109
Цицерон: человек во власти законов........................................... 112
В. Социологические идеи эпохи становления
Христианской цивилизации....................................................... 114
Сущность христианской цивилизации........................................ 114
Влияние христианства
на западную цивилизацию и культуру........................... 114
Социально-нормативная основа
христианского мировоззрения .................................... 122
Августин: христианская картина социальной истории .... 124
Фома Аквинский: сумма христианского социального опыта 126
•378
7. Социологические идеихристианской цивилизации
нового времени................................................................................128
М. Лютер: концепция реформирования
религиозно-общественной жизни......................................... 128
Н. Макиавелли: апология политической аномии............................ 129
Антропосоциология.................................................................. 130
Принципы атеизма, имморализма
и правового нигилизма..................................................... 131
«Государь» — очерк политической социологии.................... 132
Генезис номотетического метода..................................... 134
«Рассуждение на первое
десятикнижие Тита Ливия».......................................... 135
Дж. Вико: циклическая динамика социальной истории . . . 137
Т. Гоббс: историческая метаморфоза общества от
естественного состояния к цивилизованному..................... 138
Социум в доцивилизационном состоянии........................... 138
Сущность государства и природа власти.......................... 139
Принципы социального общежития................................... 141
Борьба общества и государства
с угрозой саморазрушения.............................................. 143
Ж. Бодэн: анализ суверенной власти............................................ 144
Г. Гроций: договорные основания
человеческого общежития ................................................. 145
Ж. Боссюэ: теология монархии.................................................... 147
Дж. Локк: социальные преимущества
гражданского состояния........................................................ 148
Естественное и гражданское состояние общества . . . 148
Социализация личности........................................................ 150
Б. Мандевиль: идея полезности социального зла........................ 152
Вольтер: Бог и социальный порядок ......................................... 153
Социальная теология цивилизованного порядка............... 153
Проблема преступления и наказания
как предмет социальной метафизики.......................... 154
Д. Дидро: человек как общественное существо.......................... 156
К. Гельвеции: гедонистическая модель
социальной жизни................................................................ 157
П. Гольбах: идеал «этократии»..................................................... 158
Ч. Беккариа: пенитенциарная антропосоциология....................... 160
Необходимость реформирования
европейской пенитенциарной системы......................... 160
Принцип воздающей справедливости.................................. 161
Антропосоциология наказаний............................................ 162
Ш. Монтескье: принцип географического
детерминизма в социальной жизни...................................... 163
Естественная и социальная детерминация....................... 164
Типология законов социального существования................ 164
Ж. Ж. Руссо: договорные основания
цивилизованного общежития............................................... 165
Антитеза «естественное-общественное»......................... 166
Социологема общественного договора............................... 167
Ф. Савиньи: национальный дух как основа
социальной нормативности................................................... 170
Д. Юм: психосоциология привычки............................................ 171
И. Бентам: утилитаризм как социальная стратегия.................... 172
Т. Мальтус: негативная социальная футурология...................... 172
Р. Оуэн: утопическая футурология.............................................. 174
А. де Сен-Симон: идея рациональной организации
социальной системы.............................................................. 175
Д. Остин: ранняя социология позитивного права....................... 176
• 379 •
Г. В. Гегель: макросоциология исторических форм
гражданского общества и государства................................. 177
Свобода .................................................................................... 177
Структура социальной нормативности........................... 178
Социологемы гражданского общества и государства................ 179
Неправовые формы социальной нормативности.............. 181
М. Штирнер: социологема индивидуального «я»............................ 183
РАЗДЕЛ ТРЕТИЙ
ЭПОХА МОДЕРНА: СТАНОВЛЕНИЕИ РАЗВИТИЕ
ЗАПАДНОЙ СОЦИОЛОГИИ
8. Становлениеи развитиезападной социологии...................... 186
О. Конт: рождение позитивной социологии................................ 187
Метод и принципы социологии............................................ 187
Социальная статика и динамика....................................... 188
К. Маркс и Ф. Энгельс: социология
деструктивного активизма................................................... 189
Методологические принципы.............................................. 190
Социальная история............................................................ 192
Ф. Энгельс — соавтор К. Маркса....................................... 195
Г. Спенсер: общество как организм............................................ 196
Органический подход к обществу....................................... 196
Типология общественно-государственных форм............. 197
Динамика интегративных процессов .............................. 198
Э. Дюркгейм: анатомия социальных фактов.............................. 199
Социология морали ............................................................ 200
Суицидология......................................................................... 202
Социология религии.............................................................. 206
Ж. А. де Гобино и расово-антропологическая школа................ 208
Социология рас Гобино........................................................ 208
Расово-антропологическая школа
последователей Гобино.................................................. 209
Чемберлен: апология нордического типа ....................... 209
Антропометрия О. Аммона и Ж. Ляпужа......................... 210
Политическая антропосоциология
Вольтмана и Гумпловича............................................... 210
В. Дильтей: метод понимания...................................................... 211
Г. Тард: психосоциология толпы................................................. 211
Подражание и обучение....................................................... 212
Толпа — хаотическое сообщество..................................... 213
И. Тэн и Ж. Гюйо: социология искусства................................... 216
Генезис социологии искусства .......................................... 216
И. Тэн..................................................................................... 217
Ж. Гюйо................................................................................. 218
М. Вебер: рациональное и иррациональное
в социальном поведении...................................................... 218
Концепция двух методов...................................................... 219
Типы социальных действий.................................................. 220
Рациональная и иррациональная мотивация.................... 220
Социальная нормативность и типы господства............ 221
Категория идеального типа............................................... 223
Социология религии.............................................................. 223
Л. Гумплович: факторы социальной дезинтеграции.................. 224
Предназначение социологии................................................ 224
Борьба как атрибут социальной жизни........................... 225
Антигуманная природа государства.................................. 226
380' |
М. Шелер: феноменологическая социология............................. 227
Г. Зиммель: социология ценностей ................................................ 229
Принцип понимания................................................................... 229
Социология конфликтов........................................................... 230
Р. Штаммлер: социология правовой нормативности....................... 232
Е. Эрлих: концепция живого права................................................... 233
Ф. Кафка: художественная социология насилия.............................. 235
Суд как социальный институт................................................ 235
Метафизическая социология насилия...................................... 238
Экзистенциальная антропосоциология................................... 238
Феномен экзекуции..................................................................... 239
Психосоциология страха........................................................... 241
Г. Лебон: толпа как социальный субъект.......................... 241
В. Парето: концепция социокультурных «дериваций» .... 243
Ч. Ломброзо: «человек преступный»
как предмет антропосоциологического анализа.................. 244
3. Фрейд: психоанализ социального поведения личности . . 247
Сущность психоаналитического метода............................... 247
Бессознательные влечения.................................................... 249
«Комплекс Эдипа»................................................................ 252
Репрессивность социального контроля.............................. 253
Психоанализ и социология литературы.............................. 254
Дж. Морено: психодрама как тождество жизни и театра . . 256
Р. Мертон: теория личностной аномии........................................ 257
Детерминация анормативного поведения.............................. 257
Соотношение целей и способов их достижения................ 258
Аномия как нормативно-ценностный разрыв между
целями и средствами в сознании личности....................... 259
Типология способов адаптации к целям и средствам . 260
Деструктивная адаптация.................................................. 260
Дж. Мид: социальная жизнь
как театр символических действий........................................... 262
Л. Козер: социология конфликтов............................................... 263
4. Миллс: метод социологического воображения........................... 266
Поиск новых эвристических ресурсов
социологической науки.............................................................. 266
Познавательные возможности воображения....................... 268
X. Ортега-и-Гассет: культурсоциология поколений . . . 271
«Возрастные классы»................................................................ 271
Социологема современного Левиафана................................... 272
Т. Парсонс: методология
структурно-функционального анализа..................................... 273
Теория действия........................................................................ 273
Социальная система................................................................. 275
Нормативная регуляция и социальный порядок............... .... 276
К. Поппер: социологемы открытого и закрытого общества . 277
О. Ранк: психосоциология неврозов................................................. 278
Проблема инцеста .................................................................. 278
Социальные последствия «травмы рождения»..................... 279
В. Райх: социология сексуальности.................................................. 279
Сексуальность, неврозы и фашизм......................................... 280
Концепция сексуальной революции........................................... 280
Социокосмология сексуальности............................................. 281
У. Ростоу: стадиальная типология социальных систем .... 281
Р. Рорти: прагматика постклассического либерализма .... 282
Модернистский нигилизм versus
классическая метафизика.................................................. 283
Концепция солидарности.......................................................... 284
Ценность неклассического,
«иронического» либерализма ........................................... 284
• 381•
О. Шпенглер: историческая макросоциология
культур и цивилизаций......................................................... 285
К. Ясперс: историческая социологема «осевого времени» . . 286 Экзистенциальная социология присутствия «я» в мире . 287
Концепция «осевого времени».............................................. 287
А. Тойнби: социодинамика локальных цивилизаций.................. 289
Макросоциология цивилизаций............................................ 290
Цивилизация и религия.......................................................... 290
Экзистенциальная ритмика «вызовов» и «ответов» . 292
Антропоцентризм исторической картины мира............. 292
К. Г. Юнг: психосоциология коллективного бессознательного . 293
Коллективное бессознательное........................................... 294
Сущность архетипа............................................................. 295
Виды архетипов.................................................................... 295
Проблема мотивации........................................................... 297
Архетипы и социальное поведение....................................... 298
Э. Фромм: социальные формы деструктивного поведения . . 298
Типы агрессивности............................................................. 299
Страсти и социальное поведение .................................... 300
Психосоциология садизма.................................................... 301
Некрофильский характер.................................................... 302
Внутренний запрет на насилие........................................... 303
М. Фуко: социологический анализ
дисциплинарного пространства............................................ 303
«Археология» насилия и власти........................................... 304
«Макрологический» анализ дисциплинарного общества . 305
Тюрьма как социальный институт................................... 306
Системы правосудия............................................................ 307
Генезис западной социологии преступности................................ 309
Социологическая школа в уголовном праве........................ 309
Криминологический и социологический
подходы к преступности: сходство и различия ... 311
Социология проституции.............................................................. 313
Функционалистские концепции........................................... 313
Интеракционистский подход.............................................. 315
Феминизм как методологическая программа.................. 317
П. Бурдье: источники символических воздействий................... 319
Ю. Хабермас: социальная логика
межсубъектных коммуникаций ........................................ 320
Насилие и ненасилие в межсубъектной коммуникации . . 321 Возможность этической реконструкции нормативных
структур социальных институтов............................... 321
А. Рэдклиф-Браун: морфология антроносферы......................... 322
Б. Малиновский: адаптивные свойства культуры...................... 323
Т. Лукман: социология религиозной жизни................................ 324
Ж. Бодриияр: социосфера симулякров....................................... 325
К. Барт: теологическая социология............................................. 326
РАЗДЕЛ ЧЕТВЕРТЫЙ
РОССИЙСКИЕ СОЦИОЛОГИ-ЭМИГРАНТЫ НА ЗАПАДЕ
9. Русский ренессанс на рубеже XIX и XX веков........................... 330
Евразийцы: социокультурное своеобразие
российской цивилизации.......................................................... 332
Евразийская модификациия русской идеи.......................... 333
Я. С. Трубецкой......................................................................... 335
П. Н. Савицкий.......................................................................... 336
Л. П. Карсавин....................................................................... 337
Я. Я. Алексеев............................................................................ 338
•382»
П. Б. Струве: политическая социология свободы............................ 340
Л. И. Петражицкий: социопсихология
социально-правового поведения............................................... 341
Л. Д. Троцкий: политическая социология
борьбы за власть......................................................................... 344
И. А. Ильин: компаративистский метод
в политической социологии....................................................... 346
Г. Д. Гурвич: социология «микроотношений»................................. 351
С. Л. Франк: реалия деспотизма и проект теократии....................... 353
Онтология долга и свободы...................................................... 354
Теократическая идея................................................................. 354
Феномен деспотического «сверхпорядка»............................... 355
П. Н. Милюков: правовое государство
как цель всемирно-исторического движения........................... 357
Методология ............................................................................ 357
История...................................................................................... 358
П. И. Новгородцев: социальная диалектика
должного и сущего..................................................................... 358
С. Н. Булгаков: христианская социология
общественной жизни славянского мира.................................... 360
Н. А. Бердяев: антитеза царства духа и царства кесаря . . . 362
П. А. Сорокин: историческая
социодинамика цивилизаций..................................................... 364
Типология антагонизмов.......................................................... 365
Идеациональная цивилизация.............................................. 366
Сенситивная (чувственная) цивилизация........................ 368
Идеалистическая цивилизация........................................... 369
Социокультурные основания
нормативной регуляции....................................................... 370
Б. В. Спекторский: христианская социология права........................ 371
Н. С. Тимашев: социология права
как номографическая дисциплина............................................. 372
Специфика социологического знания....................................... 372
Структура социологии.............................................................. 373
Предмет теоретической социологии...................................... 373
Социология права....................................................................... 374
Литература........................................................................................... 376
Владислав Аркадьевич ВАЧИНИН Юрий Аскольдович САНДУЛОВ
– Конец работы –
Используемые теги: История, Западной, социологии0.051
Если Вам нужно дополнительный материал на эту тему, или Вы не нашли то, что искали, рекомендуем воспользоваться поиском по нашей базе работ: История западной социологии
Если этот материал оказался полезным для Вас, Вы можете сохранить его на свою страничку в социальных сетях:
Твитнуть |
Новости и инфо для студентов