Искусствовед

 

 

– Ну хорошо, подсудимый, – сказал демиург Шамбамбукли, пролистав Книгу Жизни человека. – С тобой все понятно. Где‑то грешил, где‑то не очень, тут исправил, там усугубил… в общем и целом совершенно нормальная, вполне удовлетворительная жизнь. Поздравляю, можешь отдыхать.

– Спасибо, господин судья, – сказал человек.

– Объясни мне только один момент. – Шамбамбукли склонился над Книгой. – Большинство твоих прегрешений логически обоснованы, у тебя были какие‑то причины поступать именно так. Но вот зачем ты побил этого несчастного старичка? Он ведь тебе ничего не сделал, даже слова плохого не сказал.

– Он искусствовед, – мрачно пробурчал человек.

– Что‑что? – не понял Шамбамбукли.

– Искусствовед, – повторил человек. – Он. А я писатель. Был. Понимаешь?

– Нет, – признался Шамбамбукли.

Человек вздохнул.

– Писатель я был. А он – искусствовед. Специальный такой тип, который читает то, что я написал, а потом всем рассказывает, какие из этого можно сделать выводы.

– Постой‑постой! – перебил Шамбамбукли. – Это что‑то вроде «было заповедано: „не играй с огнем, можешь обжечься“ – где под играми с огнем подразумевались обряды огнепоклонников, а огнепоклонниками в то время было принято называть вообще любых язычников, слово „можешь“ в данном контексте следует рассматривать не как разрешение, а как повеление, и потому истинный смысл заповеди – „всех неверных – на костер!“, и именно так ее надо понимать» – что‑то вроде этого, да?

– Да, – кивнул человек.

– Все ясно, – сказал Шамбамбукли и стукнул молоточком по столу. – Оправдан. Следующий!