Этот вид наблюдения сегодня в социологии рассматривается в двух значениях: широком и узком. В широком смысле включенное наблюдение отождествляется либо с качественной методологией вообще1, либо с одной из качестве! i-
1 Девятко И.Ф. Методы социологического исследования С.15. •
ных исследовательских практик — этнографическим подходом'. В узком смысле включенное наблюдение рассматривается как метод сбора социологической информации. Второе значение является наиболее распространенным.
Основное принципиальное отличие включенного наблюдения от невключенного состоит в том, что оно в наибольшей степени выражает методологические посылки качественной социологии, хотя, как мы говорили ранее, может использоваться и в классическом социологическом исследовании на разведывательном этапе. В этом случае включенное наблюдение используется как эвристическая процедура, позволяющая уточнить проблему2, сформировать теоретическую гипотезу, которая потом на основном этапе исследования будет проверяться уже с помощью других, «жестких» методов.
Использование включенного наблюдения в качественном исследовании означает, что социолог стремится понять точку зрения тех, кого исследует, реконструировать субъективный смысл, который люди вкладывают в свои поступки.
Важнейший вопрос, неизменно встающий перед исследователем, «изнутри» включенным в ситуацию, — что наблюдать, что фиксировать из потока впечатлений, событий, слов, в который он сознательно погружается? Мы помним, что в качественном исследовании в отличие от классического исследователь может не иметь четких гипотез относительно изучаемого явления: они могут возникнуть и в процессе сбора и анализа информации. Тем не менее отсутствие гипотез «до того» не означает, что исследователь наблюдает «вслепую»: как в любом исследовании, лучом, высвечивающим направление поиска, здесь выступают исследовательские вопросы. Именно в них, как правило, закладывается «образ результата» исследования, хотя и довольно смутный, неясный. Сама постановка таких вопросов предполагает, и мы об этом уже говорили ранее, некоторое понимание изучаемой ситуации или, точнее, определенное предпонимание.
1 HummerslyM., Atkinson P. Ethnography: Principles in Practice. P. 25.
2 «Уточнить проблему» означает, что социолог даже на этапе разведки все-таки имеет некоторое представление о проблеме, которую собирается изучатв.
В помощь наблюдателю сегодня делаются попытки как-то структурировать контекст наблюдаемой ситуации, накрепко «спаянный» с теми смыслами, которые социолог пытается уловить. Фиксация элементов этого контекста в полевых заметках, как правило, помогает исследователю лучше понять наблюдаемое явление. Один из вариантов такого структурирования предложен американским исследователем Дж. Спрэдли'. По его мнению, социолог должен фиксировать:
— пространство: физическое местоположение;
— людей — участников ситуации: их социально-демографи ческие характеристики, содержание деятельности; официальный статус в группе; неофициальное положение в группе (дружеские связи, авторитет, неформальное лидерство);
— действия людей в изучаемой ситуации: их интенсивность, практические результаты;
— цель действий: то, что люди стремятся достичь; одобряемые и неодобряемые цели, согласованность целей участников или их конфликт;
— время: временное упорядочивание происходящего;
— чувства: ощущаемые и выражаемые эмоции. Включенное наблюдение в отличие от невключенного,
преимущественно визуального, предполагает прямую регистрацию событий с помощью разных источников информации. Наблюдатель «явно и неявно соучаствует в повседневной жизни людей в течение достаточно продолжительного времени, наблюдая за происходящим, прислушиваясь к сказанному, задавая вопросы. В сущности, он собирает любые доступны'' данные, которые могут пролить свет на интересующие вопр.'> сы».2
Документом такого вида наблюдения выступает Днишик наблюдения, в котором в свободной форме исследоватс и. чаи и сывает наблюдаемые события, реплики, обрывки разговоро§| фрагменты интервью, а также свои впечатления, размытие ния, аналитические пометки.
1 Spradley J.P. Paticipant observation. P. 78.
2 Hummersly M., Atkinson P. Op. Cit. P. 2
Мы уже говорили ранее, что результат качественного исследования в большинстве своем — всегда исследовательская интерпретация повседневных интерпретаций изучаемых людей, всегда попытка на равных «увязать» эти два вида интерпретаций в конечном продукте исследования; исключение составляют лишь собственно постмодернистское (или арт-) и гуманистическое направления (см. Тему 4, Часть I). Применительно к нашему разговору это означает, что, с одной стороны, Дневник должен сохранять «естественный словарь» участников, т.е. реальный ситуативно-привязанный язык, которым участники наблюдаемой ситуации пользуются: это дает возможность исследователю понять, как изучаемые люди определяют, «катего-ризируют» социальную реальность, какие они используют «ярлыки», классификации, конструируя ее. С другой стороны, записывая фрагменты услышанного, исследователь всегда осуществляет отбор (это может происходить и неосознанно), всегда «подправляет», «подчищает» их, т.е. так или иначе подвергает их интерпретации. Даже транскрибируя тексты, записанные на диктофон, социолог вольно или невольно неизбежно интерпретирует их.
Фактически интерпретация социолога, его конструирование наблюдаемой ситуации всегда так или иначе присутствует в полевых заметках, фиксируемых в Дневнике. Вместе с тем глубина понимания изучаемой ситуации, видимо, может быть большей, если в Дневнике наблюдения социолог будет стремиться четче отделить первичный «естественный» текст и свои интерпретации. Для этой цели пространство Дневника должно быть так организовано, чтобы эти два вида интерпретации не накладывались друг на друга, не поглощались одна другой.
При ведении полевых заметок (Дневника наблюдения) важную роль играет фиксация невербального поведения: мимики, жестов, позы. Зачастую именно такие формы лучше говорят о намерениях участников, смыслах их поступков, чем слова. Кроме того, в Дневнике наблюдения может фиксироваться пространственное расположение как участников наблюдаемой ситуации, так и отдельных «вещественных» ее элементов: рабочих зон и зон рекреации, например в организации пространства цеха или приемной начальника; отдельных табличек, портре юн, картин на стенах коридоров и кабинетов руководителей, Все эти «немые участники» -ситуации порой могут рассказать больше о мотивах и предпочтениях людей, чем они сами с помощью слов и жестов.
Включенное наблюдение, может быть, единственный из социологических методов, «в полную мощь» поставивший проблему этики социолога. В самом деле, корректно ли в «чужой маске» проникать в ту или иную социальную общность, становиться в ней «своим» только для того, чтобы изучать ее? Ответ на этот вопрос не так прост. Установление дружеских отношений, порой «привязывание» к себе некоторых из участников группы только с корыстной познавательной целью, может быть, не самое благородное дело. В конце концов, как говорил Маленький Принц Антуана-де-Сент Экзюпери, «мы в ответе за тех, кого приручили». В то же время, если полученное таким образом знание не используется против изучаемых людей, не способствует усилению контроля над ними, уменьшению их свободы, не ухудшает их социального самочувствия в целом — в этом случае, видимо, использование включенного наблюдения вполне оправданно.
В западной и отечественной социологии есть немало примеров использования включенного наблюдения. Например, знаменитое исследование У.Ф.Уайта1, описавшего структуры взаимодействия, а также неписаные правила, организующие повседневную жизнь бедного итальянского района одного из крупных американских городов.
С конца 1950-х годов в знаменитом институте демоско-пии Алленсбах, который возглавляет Элизабет Ноэль-Ной-ман, включенное наблюдение стало использоваться в маркетинговых исследованиях. Здесь социологи становились покупателями и в этой роли общались с продавцами, записывая потом свои наблюдения и ответы продавцов на вопро сы.
В отечественной социологии в последние годы можно вы делить крестьяноведческий проект под руководством Т.Шани на, о котором мы уже упоминали. Вот как говорит об этом ОДИ11 из участников проекта В.Г.Виноградский: «В один прекрасный
1 White W.F. Street Corner Society: The Social Structure ol ■ Italian Slum. Chicago: University of Chicago Press, 1981.
момент я заметил за собой и своими коллегами, что мы, основательно вработавшись в деревенскую повседневность, вдруг превратились в неких роботов с полностью включенными механизмами и приборами тотального наблюдения за реальностью. Мы стремились фиксировать каждый наблюдаемый нами элемент реальности на диктофон, на видеоленту, в дневник, который мы называли "бортовым журналом". Для нас не было неких незначимых или второстепенных фактов. Из этого тотального отслеживания вдруг как-то самопроизвольно начинают появляться некие обобщения»1. Главным открытием этой ой группы, более двух лет работавшей на Кубани, было обнаружение микросхем повседневного взаимодействия людей, которые на языке науки называются неформальной экономикой. Именно благодаря таким отношениям, не отражаемым в официальной отчетности и не фиксируемым в формальных контрактах, и осуществляется рутина повседневной жизни, обеспечивается «полнота органического существования».
Речь идет о межсемейной выручке (дать деньги в долг, одолжить инструмент для работы, помочь построить дом), а также о тех неформальных, но взаимовыгодных связях, когда происходит специализация семейного производства и обмен продуктами этого производства. Исследователи установили, что внедрение рыночных отношений, элементов «расчетливой» экономики не разорвали сеть межсемейной поддержки и обменов, не сузили круг общения людей, разделив их на богатых и бедных, а скорее наоборот — сделали ее более разветвленной: «объективно проходящая сейчас в деревне стратификация стихийно ремонтируется и нейтрализуется сетями межсемейных обменов, которые идут сквозь стратификационную решетку. Это инстинктивное желание людей не потерять связи, которые были прежде»2.
' Виноградский В. Г. Как определять и наблюдать факты неформальной экономики домохозяйств. С. 126.
2 Там же. С. 133.