Реферат Курсовая Конспект
В социологическим исследовании - раздел Социология, Введение Э...
|
ВВЕДЕНИЕ
Эта книга — в определенной степени ответ на «вызов среды». Качественная социология, ворвавшись в российское социологическое пространство сравнительно недавно — всего каких-нибудь 8-10 лет назад, — расколола социологический мир на «качественников» и «количественников», яростно противостоящих друг другу. Тогда ситуация в российской социологии повторяла западную с опозданием почти в 20 лет.
Сегодня, когда и в России, кажется, утихают страсти по качественной социологии, наступает пора взвешенного подхода к оценке познавательных возможностей качественной и количественной парадигм, проблем, которые они порождают. Вот и эта книга — попытка внести свою лепту в осознание современной социологией своих познавательных ресурсов — богатств, которыми надо суметь распорядиться.
Конечно, качественная парадигма в большей степени насыщена проблемами, порождает больше споров, нежели классическая, что вполне объяснимо: осмысление ее «инаковости» в западной социологии имеет совсем недавнюю историю. Да и сама она — более философична, и потому более трудна для социолога-эмпирика, как правило, редко задумывающегося о методологических основаниях производимого знания. Может быть, «заслуга» качественного подхода в том и состоит, что он поставил вопросы методологии социологического знания в полный рост, вынудив социолога «оторваться от эмпирии» и задуматься над «вечными» вопросами: что такое истина в социологическом исследовании? Какую реальность мы изучаем, работая с документами: письмами, дневниками, газетными статьями? Кто мы, социологи, сами? Какую позицию мы занимаем по отношению к тем, кого изучаем? И, наконец, зачем вообще социология нужна миру, что она дает людям, живущим в нем?
Некоторый крен в сторону методологических основ социологического знания, который, несомненно, характерен сегодня для современной познавательной ситуации в социологии, надеюсь, присутствует и в книге. Во всяком случае, мне хотелось написать не столько книгу, отвечающую на вопрос: «Как делать социологическое исследование?» (сегодня есть уже достаточно много хороших инструменталистски ориентированных учебников), сколько обратить внимание читателя на методологические проблемы качественного и количественного подходов в социологическом исследовании. В то же время, как социолог-эмпирик, я понимала, что без связи «высоких» вопросов с конкретной социологической практикой, вне анализа их «пропущенное™» сквозь тот или иной метод или исследовательскую стратегию, интерес к методологии грозится вылиться в философствование, оторванное от реального опыта социологов, и потому не очень-то и значимое, важное для них. Поэтому, где это возможно, я старалась провести линию: методология — конкретная исследовательская практика применительно к обоим подходам.
Следует также сказать, что сами эти подходы — качественный и количественный — скорее веберовские идеальные типы, мысленные конструкции, как правило, не совпадающие с «живым» социологическим исследованием. Тем не менее, только усвоив (освоив) их, социолог может надеяться на успех в таком многотрудном, рискованном и полном неожиданностей предприятии, как социологическое исследование.
Мощным стимулом к написанию этой книги явилось замечательная Летняя Школа «Методологический потенциал качественной социологии и способы его реализации в социологических исследованиях», которую нам удалось провести жарким летом 2000 года в Самаре. Здесь, в спорах за круглым столом, в компьюторских классах и кулуарных «тусовках» особенно остро «высветились» проблемы, нуждающиеся в осмыслении. И последнее. Мое желание под «одними корочками» и в «читабельном» варианте соединить фактически две социологии обусловили неизбежную неполноту представленности каждой из них. И все-таки, на мой взгляд, в таком сочетании есть смысл. С одной стороны, это дает возможность показать разные правила игры на поле социологии, а с другой — продемонстрировать ее многоцветие, богатую палитру красок, с помощью которых социология «рисует» мир социума.
Тема 1
Количественный подход
в социологическим исследовании:
предпосылки, история становления
Ключевые понятия: Методология, метод, парадигма, позитивизм, количественный подход, сциентизм, научный тип знания, механистический детерминизм, достоверность, объективность, практическая направленность, универсальный закон.
Действительность, входя в науку, сбрасывает с себя все ценностные одежды, чтобы стать голой и чистой действительностью познания, где суверенно только единство истины.
М. Бахтин. К философии поступка
Тема 2
Выборочный метод
Основные понятия и идея выборочного метода
Неотъемлемая черта классического социологического исследования — использование выборочного метода1 с его специфическими для этой методологии техниками отбора. В самом деле, объектом исследования в классической парадигме в конечном счете всегда выступают большие социальные группы, как носители массовых социальных явлений и процессов. При изучении таких социальных групп опросными методами (они в силу своей универсальности самые популярные) возникает проблема отбора тех конкретных людей, которые будут непосредственно участвовать в опросе. Почему вообще возникает эта проблема?
Прежде всего, из прагматичных соображений: проводить сплошные опросы, т.е. опрашивать всю социальную группу (или группы), составляющую объект исследования, не рационально, не выгодно. Это требует значительных финансовых, временных и трудовых затрат. Не случайно такой сплошной опрос, как перепись населения, например, проводится в нашей стране один раз в десять лет,
Кроме того, известно, что начиная с определенной величины объема опрашиваемых фактически не происходит прироста новой информации2. Это означает, что реальное количество людей, которых надо опрашивать, может быть в десятки, сотни раз меньше по сравнению с величиной социальной группы, выступающей объектом исследования. Этот практический вывод оказался очень удобным для социологов, как правило, всегда находящихся в «тисках» времени, трудозатрат да и финансовых возможностей.
Выборочный метод описывается с помощью ряда основных понятий:
— генеральная совокупность — это совокупность единиц объекта исследования, относительно которой делаются выводы в исследовании;
— выборочная совокупность — это часть генеральной совокупности, отобранная определенным образом и выступающая непосредственным объектом изучения;
— репрезентативность — свойство выборочной совокупности быть .моделью генеральной совокупности, т.е. воспроизводить ее структуру по значимым для исследования признакам. Основная идея выборочного метода заключается в том, чтобы закономерности, полученные при изучении относительно небольшой группы людей (выборочной совокупности), распространить на весь объект исследования (генеральную совокупность). Строго говоря, только используя репрезентативные выборки, т.е. выборки-модели, можно говорить о точном соответствии выводов, полученных при изучении выборочной совокупности, тем тенденциям, которые характерны для генеральной1.
Существует только один класс (тип) -отбора, обеспечивающий репрезентативность. Это класс строго вероятностных способов отбора. Другой класс (тип) — не строго вероятностных способов отбора репрезентативность не обеспечивает, хотя под «давлением обстоятельств»2 достаточно широко используется в социологической практике. Нерепрезентативные способы отбора (например, квотный отбор как самый популярный из них) обременены ошибкой, дают определенное смещение, снижая возможность получения «истинной», «как есть на самом деле» информации.
Остановимся подробнее лишь на классе строго вероятностных способов отбора как на типе, где методологические посылки классической парадигмы выражены наиболее выпукло.
Класс строго вероятностных способов (техник)
Отбора
Этот класс объединяет такие конкретные техники отбора, для которых характерен общий принцип: каждый элемент генеральной совокупности должен иметь равный шанс (равную вероятность) попасть в выборку. Лишь равенство шансов попадания в выборку, отбор «наугад» является гарантией от намеренных или ненамеренных искажений, гарантией создания выборок-моделей — репрезентативных выборок. Каждый из конкретных способов отбора технически по-разному, но обязательно реализует этот принцип.
Следует сказать, что такой способ формирования выборки, и это точно подметила российский исследователь И.Де-вятко1, идет от здравого смысла, из нашей с вами повседневной жизни: интуитивно нам кажется, что именно случайный, непредумышленный отбор единиц наблюдения в наибольшей степени соответствует условиям получения объективного суждения. Напомним, что именно на получение такого знания и ориентирована методология классического социологического исследования.
Вместе с тем, несмотря на то что строгая математико-ста-тистическая теория случайной выборки появилась в конце XVIII—XIX веке, ее использование в массовых опросах началось практически спустя век — в начале XX века. Такое «запаздывание» объяснялось умонастроением исследователей — социологов и статистиков. Они считали, что в основе отбора должна лежать не «игра случая» (вероятность), но типичность
наблюдений.
К классу строго вероятностных способов отбора относятся
такие конкретные техники:
— простой случайный отбор;
— механический (систематический) отбор;
— гнездовой (кластерный) отбор.
Технически простой случайный отбор реализуется с помощью таблицы случайных чисел или с помощью «генератора случайных чисел*; который имеется в большинстве статистических компьютерных программ. Для этого необходимо:
1) определить объем выборки;
2) иметь основу выборки, т.е. списки всех людей, входящих в генеральную совокупность. Как правило, это могут быть списки избирателей, домовые книги, личные карточки по учету кадров, находящиеся в отделах кадров предприятий, карточки учета жителей в паспортных столах милиции
и т.д.
После этого необходимо каждому элементу основы выборки присвоить двузначный или трехзначный номер. Затем по таблице случайных чисел, следуя в каком-то порядке (по строке или столбцу), отбирается необходимое (соответствующее объему) количество «случайных» чисел. Эти числа индентифи-цируются с номерами в основе выборки, после чего выписываются фамилии тех людей из основы выборки, кто маркировался этими номерами.
Механический (систематический) отбор производится другим способом. Прежде всего определяется шаг выборки, который рассчитывается по простой формуле:
п = N
V
где N — объем генеральной совокупности; V— объем выборочной совокупности.
Таким образом, исследователь «шагает» по основе выборки и с систематичностью, равной шагу выборки (например.* каждый пятый или каждый сотый), выписывает фамилии людей, из которых будет состоять выборочная совокупность. В рамках этого способа отбора требования к основе выборки имеют принципиальный методологический характер1. Важнейшим из них является отсутствие порядка, хаос. Это означает, что перечень фамилий людей, составляющих основу выборки, не должен быть упорядочен по социальным параметрам; уровню дохода, возрасту, социальному положению, стажу работы и т.д.2 Только хаотичное, неупорядоченное множество фамилий при таком способе отбора способно дать каждому элементу (каждой фамилии) равный шанс попасть в выборку, быть основанием для создания выборки-модели.
Гнездовой, или кластерный, отбор предполагает вероятностный отбор «гнезд» (кластеров). В качестве таковых выступают естественные объединения, из которых в ряде случаев состоит генеральная совокупность. Так, например, генеральная совокупность учеников конкретной школы представлена «гнездами» классов, генеральная совокупность семей города — «гнездами» квартир, а генеральная совокупность сельского района в России — «гнездами» сел. Отобранные вероятностным способом (одним из тех, что мы описывали ранее) «гнезда» (кластеры) опрашиваются полностью. Корректное применение «гнездового» отбора основано на обязательном соблюдении ряда условий:
1. Гнезда (кластеры) должны быть однозначно и явно заданы: каждый член генеральной совокупности должен принадлежать к одному (и только одному) гнезду.
2. Число членов генеральной совокупности, входящих в каждое гнездо (кластер), должно быть известно или поддаваться оценке с приемлемой степенью точности.
3. Гнезда (кластеры) должны быть не слишком велики и географически компактны, иначе такой отбор теряет всякий финансовый смысл.
Конечно, в реальной практике классического социологического исследования используется и целый ряд других, не вписывающихся ни в какие классы, способов отбора: типологический, стратифицированный. Более того, реальные выборки, как правило, многоступенчаты, где на каждой ступени меняются единицы отбора и могут использоваться различные техники отбора. Тем не менее только класс строго вероятностных способов способен обеспечить максимальное соответствие результатов, полученных при изучении выборочной совокупности, тем явлениям или процессам, которые характерны для всего объекта исследования т.е. обеспечить тем самым необходимое качество социологического исследования.
Оценка качества исследования
Асимметрия приписывания
Литература
1. Асп Э. Введение в социологию. СПб.: Алетейя, 1998.
2. Батыгин Г.С. Лекции по методологии социологических исследований. М.: Аспект-Пресс, 1995.
3. Бауман 3. Мыслить социологически. М.: Аспект-Пресс, 1996.
4. Бергер П. Приглашение в социологию. Гуманистическая перспектива. М.: Аспект-Пресс, 1996.
5. Будон Р. Место беспорядка. Критика теорий изменения. М.: Аспект-Пресс, 1998.
6. Громов И., Мацкевич А., Семенов В. Западная теоретическая социология. СПб.: Ольга, 1996.
7. Девятко И.Ф. Диагностическая процедура в социологии. М.: Наука, 1993.
8. Девятко И.Ф. Методы социологического исследования: Учеб. пособие для вузов. Екатеринбург: Екатеринбургский университет, 1998.
9. Докторов Б.З. Надежность измерения в социологическом исследовании. М.: Наука, 1979.
10. Дюркгейм Э. О разделении общественного труда. Метод социологии. М.: Наука, 1991.
11. Коллинз Р. Социология: наука или антинаука? // Теория общества. М.: Канон-Пресс-Ц, 1999.
12. Моин В.Б. Асимметрия приписывания в социологических исследованиях // Социс. 1991. № 5.
13. Монсон П. Лодка на аллеях парка. Введение в социологию. М.: Весь мир, 1995.
14. Осипов Г.В., Андреев Э.П. Методы измерения в социологии. М.: Наука, 1977.
15. Паниотто В.И. Качество социологической информации. Киев: Наукова думка, 1986.
16. Парсонс Т. Система современных обществ. М.: Аспект-Пресс, 1998.
17. РитцерДж. Современные социологические теории. 5-е изд. СПб.: Питер, 2002.
17. Судаков В.И. Социологическое познание: современные тенденции и стимулы развития. Днепропетровск: Видавництво, 1995.
18. Татарова Г.Г. Методология анализа данных в социологии (Введение). М.: Стратегия, 1998.
19. Тернер Дж. Аналитическое теоретизирование // Теория общества. М.: Канон-Пресс-Ц, 1999.
20. Толстова Н. Измерение в социологии. М.: Инфра-М, 1998.
21. Ядов В.А. Стратегия социологического исследования. Описание, объяснение, понимание социальной реальности. М.: Добросвет, 1998.
Тема 3
Качественный подход в социологическом исследовании: предпосылки, история становления, теоретические истоки
Ключевые понятия: Овладение миром, стратегия власти, внушающее воздействие, математические методы, понимание, внутреннее переживание, смысл социального действия, прагматизм, действующий субъект, коммуникация, определение ситуации, символический ин-теракционизм, принятие роли другого, драматургический подход, феноменологическая социология, жизненный мир, типизация, конструкт конструктов, требование адекватности, документальный метод интерпретации, этнометодология, практические объяснения
(Времена меняются, и мы меняемся с ними.)
Латинская поговорка
Концепция понимания
Проблема понимания и категория
Литература
1. Абельс X. Интеракция, идентификация, презентация. Введение в интерпретативную социологию. СПб.: Алетейя, 1999.
2. Баразгова Е.С. Американская социология: традиции и современность: Курс лекций. Екатеринбург: Деловая книга, 1997.
3. Бауман 3. На что указывает постсовременность // Социологический журнал. 1994. № 1.
4. Бауман 3. Мыслить социологически. М: Аспект-Пресс, 1996.
5. Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности. М.: Медум, 1995.
6. Бердяев Н.А. Философия свободы. Смысл творчества. М.: Правда, 1989.
7. Библер В.С. От наукоучения к логике культуры. М.: Наука, 1991.
8. Гофман И. Представление себя другим в повседневной жизни. М.: Канон-Пресс-Ц, 2000.
9. Дилыпей В. Введение в науки о духе // Дильтей В. Собр. соч.: В 6 т. М.: Дом интеллектуальной книги, 2000. Т. 1.
10. Зиммелъ Г. Конфликт современной культуры // Зиммель Г. Избранное. М.: Юрист, 1996. И. ИонинЛ.Г. Понимающая социология. М.: Наука, 1979.
12. История социологии в Западной Европе и США. М.: Норма-Ин-форм, 1999.
13. История теоретической социологии: В 3 т. М.: Канон, 1998. Т. 3.
14. Козлова И., Смирнова И. Кризис классических методологий и современная познавательная ситуация // Социс. 1995. № 11. ;
15. Лиотар Ж.Л. Состояние постмодерна. СПб.: Алетейя, 1998. 16. Маньковская Н. Эстетика постмодернизма. СПб.: Алетейя, 2000.,
17. МидДж. Интернализованные другие и самость // Американская социологическая мысль. М.: МГУ, 1994.
18. МидДж. От жеста к символу // Там же.
19. Новые направления в социологической теории. М.: Прогресс, 1978.
20. Разин В.М. Контекстное полифоническое мышление — перспектива XXI века // Общественные науки и современность. 1996.
№5.
21. Саганенко Г. Структура эмпирического результата в социологии и проблема его надежности // Социология-4М. 1993—1994. Т. 3-4.
22. Смирнова Н. Классическая парадигма социологического знания и опыт феноменологической перспективы // Общественные науки и современность. 1995. № 1.
23. Современная американская социология. М.: МГУ, 1994.
24. Томас У., Знанецки Ф. Методологические заметки // Американская социологическая мысль. М.: МГУ, 1994.
25. Фуко М. Надзирать и наказывать. Рождение тюрьмы. М., 1999.
26. Хабермас Ю. Моральное сознание и коммуникативное действие. СПб.: Наука, 2000.
27. Хайдеггер М. Время и бытие: Статьи и выступления. М.: Республика, 1993.
28. Шюц А. Формирование понятий и теории в общественных науках // Американская социологическая мысль. М.: МГУ, 1994.
29. Шюц А. Структура повседневного мышления // Социс. 1988. № 2.
30. Шюц А. Смысловая структура повседневного мира. М.: Фонд «Общественное мнение», 2003.
Тема 4
Исследовательская ориентация
Характер получаемой информации
Языки результата качественного исследования
Логическая стратегия получения знания
Проблема истины в качественном исследовании
Литература
1. Абельс X. Романтика, феноменологическая социология и качественное социологическое исследование // Журнал социологии и социологической антропологии. 1998. № 1.
2. Бауман 3. Спор о постмодернизме // Социологический журнал. 1994. № 4. " '
3. Бергер П.Л. Приглашение в социологию. Гуманистическая перспектива. М.: Аспект-Пресс, 1996.
4. Бергер П.Л., Лукман Т. Социальное конструирование реальности. М.: Медиум, 1995.
5. Гиртц К. С точки зрения туземца: о природе понимания в культурной антропологии //Девятко И. Модели объяснения и логика социологического исследования. М.: ИСАИ, 1996.
6. Готлиб А.С. Качественная социология: предпосылки, контуры, проблемы // Сб. науч. тр. ученых и аспирантов социологического факультета. Самара: Самарский университет, 2001.
7. Клименкова Т. Значение методологии: три основных подхода // Возможности использования качественной методологии в тендерных исследованиях: Материалы семинаров. М.: МЦГИ, 1997.
8. Ковалев Е.М., Штейнберг И.Е. Качественные методы в полевых социологических исследованиях. М.: Логос, 1999.
9. Маслова О.М. Качественная и количественная социология: методология и методы // Социология-4М. 1995. Т. 5-6.
10. Методологический потенциал качественной социологии и способы его реализации в социологических исследованиях. Самара: Самарский университет, 2000.
11. Монсон П. Лодка на аллеях парка. Введение в социологию. М: Весь мир, 1995.
12. Пигров К.С. Социальная философия. Самара: Самарский университет, 1996.
13. Руус И.П. Контекст, аутентичность, референциальность, рефлексивность: назад к основам автобиографии // Биографический метод в изучении постсоциалистических обществ: Матер, междунар. семинара. СПб., 1996.
14. Семенова В.В. Качественные методы: введение в гуманистическую социологию. М.: Добросвет, 1998.
15. Якубович В.Б. Качественные методы или качество результатов // Социология-4М. 1995. Т. 5-6.
Тема 5
Функции социологического исследования в классической и качественной парадигмах
Ключевые понятия: Функция, простое описание, аналитическое описание, научное объяснение, семантическое объяснение, социальное управление,прогнозирование, прикладные задачи, изменение социальной ситуации, индивидуальная свобода, индивидуальное самосознание
Социальная практика имеет... право требовать от социальной теории по крайней мере того, чтобы хоть некоторые из ее результатов могли быть применены и чтобы число и значимость этих результатов постоянно возрастали.
У. Томас, Ф. Знанецки. Методологические заметки
Наилучшая служба, которую социология может сослужить людям в их повседневной жизни и сосуществовании, — это стимулирование взаимного понимания и терпимости как постоянных условий общей свободы.
Зигмунт Бауман. Мыслить социологически
Термин «функция», насквозь научный, имеет много значений. Самое распространенное из них, идущее от биологии, — задача части по отношению к целому. Применительно к нашей теме это означает, что предмет нашего разговора — это задачи, решение которых общество возлагает на социологию. Что общество ждет от социологии и что она может дать обществу?
Сама постановка этих вопросов достаточно традиционна и возникает в фокусе классической социологической методологии с ее ориентацией на производство знания как научного в соответствии со всеми канонами этого типа знания, выработанными еще великими мыслителями Нового времени.
Качественная социология, принципиально отвергающая такое научное знание, тем не менее в целом не отвергает такой постановки вопроса, хотя и по-другому отвечает на него. Кроме того, качественная парадигма в некоторых своих направлениях меняет угол зрения и вообще по-другому ставит этот вопрос: вместо безликого общества на авансцену выходят конкретные люди, конкретные действующие субъекты, нуждающиеся в социологическом знании. При этом к конкретным людям в равной мере относятся и изучаемые, и сам исследователь. Еще раз вспомним: «Мы — это они».
1. Функции классического социологического исследования: общая характеристика
В целом производство социологического знания в классической парадигме ориентировано на выполнение следующих четырех задач:
— описание общественных явлений и процессов (описательная функция);
— объяснение их (аналитическая функция);
— использование в управлении социальными процессами и явлениями (управленческая функция);
— использование для целей прогнозирования (прогнозная функция). В сущности, все эти функции характерны для любого научного
знания. Первые две — описание и объяснение — собственно познавательные задачи: цель любого научного познавательного процесса — описать и объяснить изучаемый фрагмент реальности.
Две другие — прикладные задачи: полученное знание «прикладывается», «приспосабливается» к конкретной ситуации, изменяя ее.
Познавательные и прикладные функции тесно связаны друг с другом. В философии науки, осмысливающей этот тип знания, даже существует специальное направление — инструментализм. Сторонники его полагают, что объяснение и описание в науке, т.е. теории, нужны лишь для того, чтобы были достигнуты главные цели — предсказание и изменение изучаемого фрагмента реальности, «спасение явления». Здесь собственно познавательные задачи выступают лишь средством, инструментом достижения практических целей1. Один из крупнейших философов XX века Л.Витгенштейн в этом ключе писал в своих «Лекциях по эстетике»: «Одна из наиболее важных особенностей объяснения состоит в том, что оно обязано снабжать нас предсказанием. Физика связана с инженерией. Мост не должен рушиться».
Описание в методологии классического социологического исследования
Описание в методологии классического социологического исследования предполагает определение меры выраженности изучаемого свойства в объекте исследования, меры представленности его в различных социальных группах объекта. Так, например, можно описать уровень социального самочувствия населения России, сравнить его в различных социально-демографических группах жителей страны или описать протестный потенциал, меру его выраженности в группах работников предприятий различных отраслей промышленности. Описать социальное явление или процесс как целостность здесь означает описать его структуру, меру представленности отдельных структурных элементов изучаемого целого. Так, исследуя явление социальной напряженности, сопровождающей процесс приватизации промышленных предприятий в 1990-х годах, украинский социолог Е.И.Суйменко теоретически выделил такие структурные составляющие:
1) «вертикальная» конфликтность (отношения взаимного противодействия между наемными работниками и работодателями);
2) «горизонтальная» конфликтность (отношения конкуренции внутри группы);
3) «протестные» установки людей. Кроме того, социальная напряженность у него представлена и тремя уровнями:
— государственным;
— региональным;
— уровнем отдельного предприятия.
Представляя каждый из выделенных элементов в виде меры его выраженности (уровень «вертикальной» и «горизонтальной» конфликтности, наличие «протестных» установок и т.д.), исследователь реализовал функцию описания в своем исследовании1.
Достаточно часто описание включает выделение типологических групп изучаемого объекта, определение уровня их
представл енности.
Описание социального явления предполагает выделение двух аспектов его изучения: синхронического (сегодняшняя ситуация) и диахронического (сравнение его изменений во времени).
В исследовании социальной напряженности, о которой мы говорили ранее, наряду с описанием ситуации в конце 1990-х учитывался и диахронический аспект: изменение протестных установок в период с 1994 по 1998 г.
Описание социального явления или процесса происходит на языке классической социологии — языке научных понятий и математической статистики в ее «простых формах»: простые распределения признаков, расчет индексов, «средних» значений признаков, характеристик их рассеяния, описание обобщенных факторов (факторный анализ).
Математические данные здесь лишь средство доказательности выдвинутых теоретических гипотез: цифры имеют смысл только в контексте широких теоретических обобщений. Как выразился П.Бергер, «социология столь же сводима к статистике, сколь филология сводима к спряжению неправильных глаголов или химия — к производству в колбе дурных запахов»2.
Описание является необходимой составной частью любого социологического анализа той или иной социальной проблемы: нельзя выдвигать гипотезы о связях изучаемого явления с другими, предварительно не описав его. Вместе с тем описательные исследования имеют и самостоятельную ценность, особенно при исследовании малоизученной проблемы.
Наиболее распространенные формы описательного исследования — это массовый опрос населения, социологическая «фотография» мнений, оценок, форм вербального (словесного) поведения и т.д. ,
Объяснение в методологам классического социологического исследования
Задача объяснения (анализа) социальных явлений и процессов предполагает выявление факторов (причин), их порождающих, а также взаимосвязей между элементами этих явлений и процессов.
Объяснить социальное явление или процесс в рамках классической социологии значит не просто «скользить по поверхности», схватывая лишь его внешние формы, но выявить его глубинные, устойчивые, сущностные черты, т.е. причинно-следственные связи, обусловливающие его функционирование и развитие. Фактически именно в этой функции реализуется главная исследовательская ориентация классической парадигмы социологического исследования: познание в конечном итоге закономерностей в отдельных сферах социума.
«Если мы хотим достичь научных объяснений, мы должны помнить, что наши факты должны быть определены таким образом, чтобы можно было подвести их под общие законы», — писали У.Томас и Ф.Знанецки во Введении к своему «Польскому крестьянину в Европе и Америке»1.
Ставя задачу объяснить (проанализировать) то или иное явление, социолог отвечает на вопросы: как, каким образом, за счет чего возможно становление, функционирование и развитие этого явления?, т.е. фактически изучает его механизм. Для этого социолог теоретически выделяет весь спектр возможных факторов, обусловливающих то или иное социальное явление (по крайней мере стремится это сделать) — от макроуровня до конкретной социальной ситуации, а затем уже непосредственно изучает влияние наиболее значимых из них на исследуемое явление1. Доказательством существования выделенных явлений в качестве факторов выступает определенная (статистически значимая) мера связи между явлениями-факторами и изучаемым социальным явлением. При этом чем больше величина этой связи (на языке статистики это «теснота» связи), тем в большей степени в социальной действительности данный конкретный фактор влияет на изучаемое явление, определяет, порождает его.
В полном соответствии с «законами жанра» средством доказательства здесь, так же как и в описательных исследованиях, выступает аппарат математической статистики, только в более «сложных» своих вариантах (корреляционный, регрессионный анализы).
Математика позволяет получить «объективное» знание, т.е., говоря словами В.Библера, «обнаружить в вещах то, что они есть... "сами по себе", "в себе", "от-лично" от меня и других вещей, очищенные от всех посторонних влияний и искажений»2.
Так, например, социолог хочет объяснить разный уровень учебно-познавательной активности студентов первых курсов и выпускных или студентов технических и гуманитарных вузов. Для этого он должен определить тесноту связи между учебно-познавательной активностью и рядом других социальных явлений, выделенных в теоретическом анализе в качестве значимых факторов (причин): качеством преподавания, уровнем довузовской подготовки студентов, их направленностью на профессию, характером норм, сложившихся в учебной группе, и т.д.
По конкретной величине этой тесноты связи (значению соответствующих коэффициентов) можно судить о вкладе этих факторов в учебно-познавательную активность, т.е. объяснить, что в действительности порождает обнаруженные и описанные социологом различия. Такой тип объяснения — с опорой на формально-логический аппарат — называется научным объяснением. Научное объяснение предполагает получение «истинного» знания, т.е. знания о причинах того или иного явления, существующих в реальности, на самом деле.
Сегодня есть одна проблема, связанная с практикой социологических исследований. В массовых опросах, как правило, преимущественно изучаются мнения людей о причинах, порождающих то или иное явление. Понятно, что изучение восприятия людьми той или иной ситуации дает бесценную информацию для социолога. Вместе с тем классический подход предполагает, что личный опыт каждого человека достаточно ограничен, а его субъективное рационально-осмысленное восприятие, зафиксированное, например, в опросниках, может содержать ошибки, заблуждения, не точно в принципе. Отсюда в этой парадигме, ориентированной на получение достоверного объективного знания, недопустимо подменять это самое объективное знание о причинах изучаемого явления (доказательством коего является, как мы говорили, математика) субъективными оценками этих причин. Однако на практике это, к сожалению, нередко делается: мнения изучаемых людей о причинах того или иного явления выдаются социологом за «истинные» причины, имеющие место в объективной реальности. С точки зрения классической парадигмы социологического исследования такая информация недостоверна, не соответствует «истинному положению дел».
Конечно, социолог прибегает к субъективным оценкам причин зачастую не «от хорошей жизни» — целый ряд явлений, выступающих причинами другого, изучаемого явления, трудно операционализировать, надежно измерить. Вместе с тем эта ситуация не дает оснований для замены математически доказанных связей их восприятием. Социолог, получивший такую субъективную информацию, должен осознавать ее ограниченность, понимать, что она характеризует только восприятие людьми ситуации, их видение причин, не более того.
Использование социологической информации в прикладных целях
Управленческая функция классического социологического исследования
В Теме 1 мы говорили, что любое научное знание принципиально ориентировано на его применение в практических целях. Классическое социологическое исследование, производя такой тип знания, в полном соответствии с «законами жанра» нацелено на его использование в управленческих целях: для изменения социальной ситуации и контроля за ней. Многие полагают, что именно этот практический пафос социологии оправдывает как возникновение, так и существование социологии и социологов. Социолог здесь играет роль врача, ставящего «диагноз» социальной ситуации и выписывающего определенные «рецепты» для ее «оздоровления» — изменения к лучшему. «Рецепты» — это определенные направления или конкретные управленческие решения, пригодные для использования «здесь и сейчас», в конкретной социальной ситуации.
Понятно, что исследования на уровне описания, когда «схватываются» лишь внешние, «случайные черты», мало что дает управлению. На управление лучше всего «работают» аналитические (прежде всего фундаментальные) исследования, основная задача которых — объяснить социальное явление, т.е. показать его в реальной взаимосвязи с другими, обусловливающими его социальными явлениями (факторами).
Чем достовернее в социологическом знании представлена эта сложная картина взаимосвязи, тем оно полезнее управлению. При этом наблюдается довольно парадоксальный, на первый взгляд, факт: чем фундаментальнее социологическое знание, т.е. чем менее оно «привязано» к конкретной социальной ситуации, тем эффективнее может быть его использование, в том числе и для решения конкретных прикладных управленческих задач.
Парадоксальность эта мнимая. Объясняя изучаемое явление, социолог выявляет типичные причины, его порождающие, действующие «повсюду и всегда» (в отличие от «здесь и сейчас»). Знание причин позволяет определить наиболее существенные направления изменения социальной ситуации, а конкретные «рецепты» — управленческие решения — могут разрабатываться в рамках выделенных направлений.
Ярким примером такого «управленческого» использования серьезного аналитического исследования в отечественной социологии были разработка и внедрение на ВАЗе системы профессионального продвижения рабочих в 1970-х годах. Эта уникальная социальная технология была создана социологами ВАЗа совместно с социологами Самарского государственного университета как способ повышения удовлетворенности рабочих своей деятельностью. Разработка этой системы основывалась на выводах социологического исследования, ставшего классическим, — «Человек и его работа», проведенного ленинградскими социологами под руководством В.А.Ядова, А.Г.Здравомыслова и В.П.Рожина в 60-х годах. Изучая влияние широкого спектра факторов производственной ситуации на удовлетворенность — неудовлетворенность рабочих своей работой, исследователи выявили три из них, наиболее значимые, так называемое мотивационное ядро. Это — содержание труда, возможность повышения квалификации и заработная плата.
Не имея возможности существенно повысить содержание труда работников главного конвейера ВАЗа (а любое конвейерное производство, расчленяя технологический процесс на простейшие операции и закрепляя за ними людей, с необходимостью обедняет «содержание их труда, делая его монотонным и малоквалифицированным), социологи пошли другим путем. Система профессионального продвижения, ориентированная на значимость выявленного в исследовании «неба над головой» — перспектив повышения квалификации, — гарантировала продвижение каждому желающему этого рабочему. Правда, при этом требовалось соблюдение определенных условий: добросовестный труд на конвейере в течение трех лет, отсутствие нарушений трудовой дисциплины, рекомендация бригады и т.д.
Внедрение этой системы в сборочных цехах завода помогло существенно снизить потенциальную (готовящуюся) и реальную текучесть рабочих с главного конвейера ВАЗа (а в 1970-х годах эта проблема была очень серьезной для завода), повысить их удовлетворенность работой.
Сегодня главная проблема в реализации управленческой функции социологической наукой состоит в достаточно низкой востребованности социологического знания управленцами. Социология не раз доказывала, что она может помочь управленцам принимать не интуитивные, но обоснованные решения. Вместе с тем управленцы разных уровней в значительном своем большинстве и сегодня не готовы использовать социологические «рецепты», не видят пользы в социологических выводах, не доверяют социологическим исследованиям. Конечно, это не означает, что сегодня в России — тотальная невосприимчивость социологического знания. При этом эффективное использование результатов социологических исследований в отдельных сферах общественной жизни (например, в политике, в маркетинге) не отменяют этой тенденции в целом. Только повышение управленческой культуры руководителей, появление на «российской сцене» управленцев-профессионалов способно, видимо, изменить эту ситуацию.
Классическое социологическое исследование для нужд прогнозирования
Функция прогноза предполагает использование социологического знания в прогнозных целях, т.е. для научного предвидения характера изменения той или иной социальной ситуации в будущем.
Область социального прогнозирования довольно широка: от глобальных прогнозов, касающихся перспектив развития человечества в целом, до конкретных прогнозов ожидаемых состояний крупных и малых социальных объектов: российского общества, российской экономики, политической жизни определенного города, конкретной организации и т.д.
Социальное прогнозирование включает целый ряд направлений. Это и оценка социальных последствий научно-технического прогресса: как скажется внедрение технических новшеств на социальной структуре общества в целом и той организации, где они внедряются; как изменятся в связи с этим содержание и характер труда работников, условия их работы, требования к образованию и т.д. Это и оценка возможных социальных последствий принимаемых управленческих решений: как, например, скажется модернизация системы среднего образования на качестве образования, как изменится социальное самочувствие работников конкретной организации, если будет изменена система заработной платы или принимается решение о реконструировании организации, и т.д.
Социальное прогнозирование включает и предвидение социального поведения людей. Чаще всего это поведение в экономической области: какие профессии будут востребованы на рынке труда в ближайшем будущем? как будет развиваться малый бизнес в России? каковы будут конкретные формы сотрудничества работодателей и наемных работников? и т.д. Велика роль прогнозирования и в политической сфере: кому отдадут свои голоса избиратели в различного рода выборных кампаниях? как будет развиваться социальная напряженность в городе, поселке? какие качества политических лидеров будут востребованы?
Основным методом получения информации о будущих состояниях изучаемого социального объекта является экстраполяция, представляющая собой перенесение основных выявленных сегодня тенденций на ситуацию в будущем1.
Понятно, что качество прогноза, осуществляемого таким образом, самым тесным образом связано с достоверностью социологической информации о сегодняшнем состоянии изучаемого социального объекта: чем в большей степени в социологическом знании представлено «истинное положение дел», тем точнее прогноз. Можно с уверенностью сказать, что чем лучше мы знаем наше сегодня, тем точнее мы будем знать наше завтра.
Сегодня в России в области использования социологического знания для прогнозирования существует ряд проблем. Некоторые из них носят ситуативный характер и могут исчезнуть вместе с изменением ситуации, их порождающей. Другие имеют устойчивый или принципиальный характер и, видимо, не решаемы вообще.
Ситуативна сегодня проблема построения ненадежных прогнозов на основе некачественной информации, вызванной нехваткой специалистов. Причина здесь в некотором дисбалансе между потребностью в социологической информации, которая в определенные периоды особенно возрастает (например, во время тех или иных избирательных кампаний), и количеством специалистов-социологов на рынке труда. Явная нехватка социологов-профессионалов сегодня зачастую восполняется случайными людьми, готовыми проводить социологические исследования, не владея в должной мере искусством и ремеслом производства социологической информации.
Ранее мы уже говорили, что в классической парадигме качество социологической информации практически невозможно оценить по результату: отсутствуют нормативы для сравнения. Именно поэтому и возможно производство сомнительных прогнозов на основе не вполне качественной социологической информации. По всей видимости, у этой проблемы недолгий век, каких-нибудь 3—5 лет. По мере насыщения российского рынка труда квалифицированными специалистами, а также по мере становления пользующихся репутацией социологических фирм, занимающихся маркетинговыми и социологическими исследованиями, эта проблема исчезнет.
Вторая проблема более основательна, устойчива и вряд ли может быстро исчезнуть с российского «горизонта». Речь идет о возможности получения некачественной социологической информации, а значит, и некачественного прогноза вследствие «политической ангажированности» социолога или его «сервилизма» — работы по принципу «чего изволите». Требуемая классической социологией в качестве ее важнейшего постулата позиция независимого исследователя, производящего объективное знание, здесь сознательно нарушается или «во имя идеи», или в обмен на разнообразные блага. Фактически это проблема нравственного выбора исследователя, во многом обусловленного его системой ценностных предпочтений.
Другие проблемы принципиального характера связаны с возможностями самой классической социологии, не очень-то «пригодной» для прогнозирования, а также с практикой организации социологических исследований.
Во-первых, это известный каждому человеку из жизни, а также зафиксированный в науке факт разрыва, несоответствия между вербальным (словесным) и реальным поведением. При этом вербальное поведение понимается как словесно выраженная готовность поступить определенным образом в конкретной ситуации. Ответ респондента в анкете «Если бы завтра состоялись президентские выборы, я бы проголосовал за К» и есть пример такой социальной установки (готовности). На языке диспозиционной структуры личности — одной из самых интересных теорий, объясняющих механизм социального поведения личности1, эта готовность называется базовой социальной установкой. Происхождение этого разрыва между «словом» и «делом» объясняется тем, что реальное поведение человека, как правило, обусловливается целостной структурой личности, представляющей собой трехуровневое иерархически организованное образование. В этом «здании» есть не только «верхний этаж» фиксированных социальных установок, но и «средний этаж» базовых социальных установок, а также «нижний» — наиболее устойчивых, глубинных установок, называемых ценностными ориентациями личности.
Именно они, ценностные ориентации личности, в значительной степени «ответственны», как показывают социологические исследования, за поведение человека «по жизни», за тот или иной выбор конкретных жизненных стратегий. Вместе с тем определенная структура ценностных ориентации личности во многом влияет и на поведение в конкретной ситуации, пронизывая и обусловливая все другие «этажи» личностной структуры.
Практика показывает, что в социологических исследованиях, в особенности в массовых опросах, чаще всего изучаются лишь базовые социальные установки, как наиболее «легкие» с точки зрения техники их выявления. Понятно, что прогнозы, построенные на такой информации, могут быть весьма и весьма неточными.
Во-вторых, социологическая наука, как правило, работает в сфере рационального, осознаваемого. Она изучает мнения, оценки, суждения людей как результат восприятия и осмысления ими той или иной социальной ситуации. В то же время известно, что поведение человека (а прогнозируется обычно поведение) детерминируется во многом и иррациональными моментами, т.е. неосознаваемыми или лишь частично осознаваемыми. Отсюда понятно, что прогноз, основанный на учете части факторов (пусть даже и большей), заведомо в определенной степени обречен на неточность.
Кроме того, возможность получения в ходе массовых опросов информации, не соответствующей «истинному положению дел», существует и за счет «непредвиденных» причин, неожиданно проявляющих себя в исследовании. Вспомним хотя бы казус, связанный с ситуацией выборов в Государственную думу в 1993 г. Тогда массовые опросы, проводившиеся в разгаре предвыборной кампании, показывали, что только около 3% людей, собирающихся голосовать, готовы отдать свои голоса за ЛДПР, возглавляемую В. Жириновским1. Победу прочили совсем другим партиям: «Выбору России» и «Яблоку», за которых собирались голосовать в 7—10 раз больше людей, чем за ЛДПР.
В то же время реальные выборы показали совсем другой «расклад»: по удельному весу людей, отдавших свои голоса, ЛДПР оказалась на первом месте (за нее проголосовало 23,9% избирателей). Разрыв между прогнозируемыми результатами выборов и реальным голосованием был столь высок, что общественность страны начала всерьез обсуждать проблему полезности социологической науки, ее эффективности. «Московские новости» писали тогда: «Результаты декабрьских выборов подорвали доверие общества к прогнозам социологов. Конечно, даже такой авторитетный центр, как служба Гэллапа, делает ошибки. Но как стало возможным, что все опросные центры сделали одни и те же ошибки?»
Социологи, сами заинтригованные такой ситуацией, как бы в ответ на критику роst factum решили изучить это явление, назвав его «эффектом Жириновского». В итоге был обнаружен довольно редкий феномен, от которого ни одна наука, имеющая дело с человеком как объектом исследования, не застрахована. В частности, было выявлено расхождение между тем, что опрошенные говорили интервьюеру, и тем, что они думали на самом деле. Говорили они то, что было, как они полагали, наиболее распространенным, общепризнанным, не желая быть «белой вороной», отличаться от всех, даже в скоротечной процедуре интервью. А общепризнанным, довлеющей нормой общественного сознания, как они полагали, было скорее отрицательное отношение к ЛДПР и ее лидеру. В то же время их действительное отношение к этой партии было другим, что потом и получило доказательство на избирательных участках.
Критически анализируя эту ситуацию, известный советский, а ныне американский социолог В.Шляпентох объяснил этот феномен массовой неискренности респондентов фактором стыда1. По его мнению, огромное число россиян, ранее поддержавших демократов, к 1993 г. стали поддерживать оппозицию, но при этом стыдились признать радикальное изменение своих взглядов, «прячась» за общепризнанные, социально-желательные нормы.
Все это говорит, видимо, о том, что прогнозирование социальных процессов и явлений — достаточно тяжелая ноша для социологической науки.
Мы говорили о функциях управления и прогнозирования применительно к классической парадигме социологического исследования, что для научного знания в его нововременной форме, каким является классическая социология, вполне «законно». Правомерно ли говорить о «работе» на управление и прогнозирование в качественной парадигме с ее премущест-венно антинаучным, а значит, и антивластным пафосом, с ее гуманистической идеологией, принципиально отвергающей участие социологии в контроле над людьми? Однозначного ответа на этот вопрос сегодня нет.
Литература
1. Андреенков В.Г., Кабыща А.В. Структура и процесс социологического исследования // Социология. Основы обшей теории. М.: УРСС 1996
2. Ьашыгин Г.С. Обоснование научного вывода в прикладной социологии. Новосибирск: Наука, 1996.
3. Бутенко И.А. Прикладная социология: наука и искусство. М.: Ан-кия, 1999.
4. Герчиков В. И. Социальное планирование и социологическая служба в промышленности. Новосибирск: Наука, 1984.
5. Логика социологического исследования. М.: Наука, 1986.
6. Молевич Е.Ф. Общая социология. Самара: Самарский университет, 1997.
7. Практикум по социологии. М: МГУ, 1992.
8. Рабочая книга социолога. М.: Наука, 1997.
9. Социальная инженерия: В 2 ч. Ч. 1. Теоретико-методологические проблемы: Курс лекций/ Под ред. Ю.М.Резника и В.В.Щербины. М.: Союз, 1994.
10. Социология в России. М.: На Воробьевых, 1996.
11. Щербина В. В. Средства социологической диагностики в системе управления. М.: МГУ, 1993.
12. Ядов В.А. Стратегия социологического исследования. Описание, объяснение, понимание социальной реальности. М.: Добросвет, 1998.
Тема 2
Типы социологического исследования в качественной парадигме
Ключевые понятия: Исследовательская стратегия, «исследование случая» (case study), «история жизни» (life story), «устная история» (oral story), этнографический тип, «обоснованная теория» (grounded theory), плюральность методов, «Я» рассказчика, проводник, осевое и селективное кодирование, мемосы, центральная категория, концептуализация
Как охватить повседневность — этот видимый, но не замечаемый мир привычек и ограничений, советов и одобрений, иллюзий и разочарований, рутины и банальности? Если, однако, говорить серьезно, повседневность — одно из пространственно-временных измерений развертывания истории, форма протекания человеческой жизни, область, где возникает надежда на новацию — банальности, перетекая друг в друга, образуют новые миры.
Н.Н. Козлова. Горизонты повседневности советской
эпохи (голоса из хора)
1. Характер исследовательской практики как критерий выделения типов
В рамках качественной парадигмы критерием структурирования выступает характер исследовательской практики как интегрированной целостной деятельности исследователя, включающей и определенную «практическую логику» исследо вания, и конкретные методы сбора информации, и тот или иной образ результата, его язык и форму представления. Ранее мы уже говорили, что качественное исследование — это всегда творческий процесс, достаточно гибкий и ситуативный. Тем не менее все разнообразие конкретных качественных исследовательских практик все же может быть представлено несколькими типами1:
— этнографическим;
— кейс-cmadu (case study);
— обоснованной теорией (grounded theory);
— устной историей (oral history);
— историей жизни (life story).
Еще раз подчеркнем, что само выделение этих типов достаточно относительно и предположительно: с одной стороны, качественная социология — еще «ребенок в коротких штанишках», только начинающий осмысливать себя; с другой стороны, ее «зонтичный», мозаичный характер создает значительные трудности для структурирования, четкого «раскладывания по полочкам» всего реального богатства конкретных исследовательских практик. Не случайно не умолкают споры о соотношении этнографического типа социологического исследования и исследования типа «кейс-стади»: ряд авторов говорят об этнографическом типе «кейс-стади», другая — о «кейс-стади» как разновидности этнографического. В любом случае мы полагаем, что попытка упорядочивания реального разнообразия этих исследований, стремление выделить основные элементы, создающие специфичность, «особость» той или иной разновидности качественного исследования, всегда полезна и плодотворна.
1 Ряд авторов (Д.Берто, В.Семенова) выделяют еще и историю семьи как самостоятельную исследовательскую стратегию. На наш взгляд, этот тип очень близок к исследовательской стратегии история жизни, хотя объект изучения в ней — не отдельный индивид, как в «истории жизни», но семейная ячейка, взятая в единстве ее внутрисемейных связей.
2. Этнографический тип качественного социологического исследования
2.1. Что такое этнография?
Термин «этнография» буквально означает описание этноса. Он удивительно многозначен: это и научная дисциплина, и метод, и жанр. Как научная дисциплина, этнография «вписывается» в культурную (социальную) антропологию' или в историю (отечественная, точнее, советская традиция). В этом своем значении этнография представляет собой науку, нацеленную на детальное описание разнообразных культурных форм, их «особости», «ина-ковости».
Традиционная «ранняя» этнография (XVIII—XIX вв.), связанная с именами блестящих антропологов Э.Б.Тайлора, Л.Г.Моргана, Дж.Фрезера и др., занималась изучением культур народов, «далеких» в пространственном и временном отношении от западного исследователя: изолированных племен, древних народов, принадлежащих к дописьменным культурам2.
При этом в полном соответствии с теорией культурного эволюционизма этнография «поставляла» конкретный материал об их традициях, обычаях, верованиях как свидетельствах тех стадий развития человеческого общества, которые другие народы давно преодолели.
Традиционная этнография была типичной классической наукой с ее претензиями на универсальность (монументализм, как это называют Н.Дензин и И.Линкольн)3, объективное достоверное знание.
1 Границы между этими антропологиями достаточно условны и зависят от традиций той или иной научной школы: американской, английской, российской и т.д.
2 Подробнее см.: Романов П.В., Ярская-Смирнова Е.Р. «Делать знакомое неизвестным»: этнографический метод в социологии.
3 Denzin N., Lincoln Y. Introduction: Entering the Field of Qualitative Research P. 16.
Этнография XX века, с одной стороны, расширила угол зрения, увидев «другое», удаленное в культурном смысле, не только за «семью морями», но и рядом, «в соседнем квартале». Объектом ее изучения стали и культуры самых различных социальных общностей: организаций, городских агломераций, отдельных социальных страт. С другой стороны, начиная с работ известных английских антропологов Б.Малиновского и А.Редклиффа-Брауна, впервые использовавших метод включенного наблюдения, этнография стала ориентироваться на «мягкие» методы, субъективный опыт исследователя и изучаемых людей.
Использование включенного наблюдения и других «мягких» методов было ответом на мощную волну критики, а точнее, самокритики в адрес классической или «модернистской» этнографии. В так называемом объективном знании этнографы-критики стали видеть лишь идеологемы, начисто лишенные той непредвзятости, на которую ориентирована классическая этнография. Были выделены даже факторы, делающие любое этнографическое описание чужой культуры фактически предвзятым. Среди них были названы фактор зависимости от контекста, задаваемого самим исследователем и его социальным окружением; институциональный, т.е. причастность этнографа к институтам его общества; политический фактор, т.е. невозможность быть независимым от политической ситуации, и т.д.
В последние годы этнография сделала еще один радикальный шаг: отказ со стороны этнографа от собственно исследовательской «привилегированной» позиции по отношению к объекту изучения. «Возникает необходимость говорить об этнографии не просто как об опыте интерпретации некоей заданной "другой" реальности, но и как о конструктивном переговорном процессе, в котором участвуют по меньшей мере двое... сознательных субъектов»1.
Этнография как жанр характеризуется детальностью описания изучаемых явлений и в этом своем значении является определенной формой получения и представления знания.
1 Clifford J. The Predicament of Culture: Twentieth Century Ethnography Literature and Art. Cambridge: Cambridge Univercity Press, 1988. P. 39.
В понимании этнографии как метода (этнографический метод) акцент делается на включенном наблюдении как излюбленном способе получения знания в культурной или социальной антропологии в XX веке.
Литература
1. Альмодавар Ж.-П. Рассказ о жизни и индивидуальная траектория; сопоставление масштабов анализа // Вопросы социологии. 1992. № 1/2.
2. БерпгоД. Полезность рассказов о жизни для реалистичной и значимой социологии // Биографический метод в изучении постсоциалистических обществ: Матер, междунар. семинара. СПб., 1997.
3. Берто Д., Берто-Вьям И. Наследство и род: трансляция и социальная мобильность на протяжении пяти поколений // Вопросы социологии. 1992. № 1/2.
4. Биографический метод. История, методология, практика. М.: Институт социологии РАН, 1994.
5. Бургос М. История жизни: рассказывание и поиск себя // Вопросы социологии. 1992. № 1/2.
6. Бурдъе П. Биографическая иллюзия // Inter. 2002. № 1
7. Журавлев В. История жизни бомжа // Судьбы людей: Россия XX век. М: Институт социологии РАН, 1996.
8. Ковалев Е.М., Штейнберг И.Е. Качественные методы в полевых социологических исследованиях. М.: Логос, 1999.
9. Козина ИМ. Особенности применения стратегии «исследование случая» (case study) при изучении производственных отношений на промышленном предприятии // Социология-4 М., 1995. Т. 5-6.
10. Козлова Н.Н. Горизонты повседневности советской эпохи (голоса из хора). М.: Институт философии РАН, 1996.
11. Коэтцы Я. Жизнь на периферии: потребность в промежуточных шагах на пути радикальной трансформации общества // Inter, 2002. № 1.
12. Мещеркина Е. Введение в антологию мужской жизни // Судьбы людей: Россия XX век. М.: Институт социологии РАН, 1996.
13. Романов П.В. Социологические интерпретации менеджмента. Саратов: СГТУ, 2000.
14. Романов П.В., Ярская-Смирнова Е.Р. «Делать знакомое неизвестным»: этнографический метод в социологии // Социологический журнал. 1998. № 1/2.
15. Рустин М. Размышления по поводу поворота к биографиям в социальных науках // Inter. 2002. № 1.
16. Руус Й.П. Контекст, аутентичность, референциальность, рефлексивность: назад к основам автобиографии // Биографический метод в изучении постсоциалистических обществ: Матер, междунар. семинара. СПб., 1997.
17. Страусе А.. Корбии Дж. Основы качественного исследования. Обоснованная теория, процедуры и техники. М.: УРСС, 2001.
18. Томпсон П. История жизни и анализ социальных изменений // Вопросы социологии. 1993. № 1/2.
19. Фотеева Е. Социальная адаптация после 1917 года: жизненный опыт состоятельных людей // Судьбы людей: Россия XX век. М.: Институт социологии РАН, 1996.
20. Хоффман А. Достоверность и надежность в устной истории // Биографический метод. История, методология, практика. М.: Институт социологии РАН, 1994.
21. Этнография и смежные дисциплины, этнографические субдисциплины. Школы и направления, методы. М.: Наука, 1988.
22. Denzin N., Lincoln Y. Introduction: Entering the Field of Qualitative Research / Ed. by N.Denzin and Y.Lincoln. Thousand Oaks: Sage, 1994.
23. Hummersly M., Atkinson P. Ethnography Principles in Practice. Second edition. L.; N.Y.: Sage, 1997.
24. Jin R.K. Case Study Research: Design and Methods. Newbury Park, CA:Sage, 1989.
25. Plummer K. Documents of Life. An Introduction to the Problems and Literature of a Humanistic Method. L., Unwin Human LTD, 1990.
26. Robson C. Real World Research: a Resource for Social Scientists and Practitioner-Researchers. Blackwell; Oxford, 1993
27. Strauss A. Qualitative Analysis for Social Scientists. N.Y.: Cambridge: University Press, 1987.
Тема 3
Метод интервью в социологическом исследовании
Ключевые понятия: Стандартизованное интервью, нарративное интервью, полуформализованное интервью, фокус-группа, качественное интервью, директивная стратегия, эффект интервьюера, модератор, групповая динамика
...На проклятые вопросы Дай ответы нам прямые... Так мы спрашиваем жадно Целый век...
Н.А.Некрасов
1. Общая характеристика
Интервью относится к опросным методам социологического исследования (другой «крупный» метод в группе опросных — анкетный опрос).
Сущностная характеристика этого метода, как, впрочем, и других опросных методов, — целенаправленное, «заданное» социально-психологическое общение интервьюера и респондента (информанта). При этом для интервью характерно непосредственное общение интервьюера и респондента (информанта). Эта целенаправленность, заданность ситуации общения проявляется в нескольких смыслах.
Во-первых, это общение продиктовано необходимостью сбора информации, и потому — это «навязанное» общение. Инициатором его всегда выступает интервьюер, в определенном смысле принуждающий к общению (побуждение, созда-ние мотивации к участию можно рассматривать как «мягкий», деликатный вариант принуждения).
В любом варианте — количественное ли оно или качественное — интервью всегда псевдообщение, фактически отбрасывающее общепринятые нормы житейского человеческого общения1. Очень точно об этом написала Элизабет Ноэль, современный немецкий социолог: «Интервьюер, как уличный торговец... отнимает время у опрашиваемого, прерывает его занятия, нарушает планы проведения свободного времени... Он, как правило, чужой человек... начинает задавать вопросы о сугубо личных делах, о состоянии здоровья, доходах, о планах на будущее, политических взглядах, о пережитом в молодости... всю беседу ведет по "схеме", нарушая при этом все нормы общения между культурными людьми»2.
Во-вторых — содержательно ситуация общения здесь задается целями и задачами исследования, «выстраивается» в соответствии с ними.
В-третьих — такое общение предполагает наличие определенных ролей в его процедуре, хотя их содержание может и меняться в различных видах интервью: роль коммуникатора (сообщающего информацию) и реципиента (воспринимающего информацию).
Метод интервью сегодня очень популярен в социологической практике. Это объясняется прежде всего его универсальностью: с его помощью можно получить информацию о прошлом, настоящем и будущем изучаемых людей, а также субъективную (о мире их сознания) и поведенческую информацию. Конечно, изучать поведение людей можно, и целенаправленно наблюдая за ними, т.е. используя метод наблюдения. Имеете с тем, наблюдая, очень трудно «проникнуть» в субъективный мир человека, мир его оценок, планов, мотивов тех или
1 Конечно, прежде всего это касается интервью, используемого в классической парадигме. Качественное интервью стремится преодолеть эту искусственность, «сгладить» ее, хотя и не может ее преодолеть в принципе.
2 Ноэль Э. Массовые опросы. Введение в методику демоско-пии. М.: Прогресс, 1978. С. 50.
иных поступков, стереотипов. Только опросные методы, и прежде всего интервью, дают исследователю такой шанс.
Кроме того, в интервью в отличие от анкетного опроса, в живом общении «лицом к лицу» с респондентом (информантом) интервьюер имеет возможность наблюдать его отношение к опросу, его поведение в процедуре интервью. Здесь, по мнению известного исследователя этого метода Г.А.Погосяна, «каждое интервью может одновременно стать исследовательским актом, в котором интервьюер предоставляет дополнительную информацию»'.
В частности, оценивая поведение респондента по шкале искренности, можно сделать вывод о достоверности получаемой информации, что, как мы помним, очень важно, если исследователь работает в классической парадигме. Оценивая поведение информанта в качественном интервью2, можно фиксировать в заметках на полях текста невербальные проявления отношения к рассказываемому, недомолвки, умолчания, эмоции.
Все эти «фигуры отношения» помогут исследователю потом при обработке текстов интервью лучше понять информанта, легче «пробиться» за завесу видимого, часто контролируемого различного рода табу, к тому, что российский исследователь В.Голофаст3 называет «третьим слоем повествования» — к тайной, открыто не манифестируемой стороне его жизни.
Не случайно возникло одно из негласных правил социологии: «Интервьюер должен слышать не только то, что опрашиваемый желает сказать, но также и то, о чем он не хочет говорить».
Конечно, метод интервью проигрывает анкетному с точки зрения затрат: финансовых, людских, временных. В этом
1 Погосян ГЛ. Метод интервью и достоверность социологической информации. С. 50.
2 Термин качественное интервью здесь используется как обобщающий, собирательный, заменяющий собой все разнообразные виды интервью, используемые в качественном исследовании.
3 Голофаст В. Три слоя биографического повествования // Биографический метод в изучении постсоциологических обществ. С. 23.
смысле опрос одинакового количества людей с помощью интервью дороже, нежели с помощью анкетного опроса1. Вместе с тем уникальные познавательные возможности этого метода с лихвой перекрывают его ограничения.
2. Виды интервью
В социологической практике используется самый разнообразный спектр интервью, которые «укладываются» исследователями в десятки классификаций, сконструированных .... самым разным основаниям. Причем довольно часто практически одни и те же виды интервью маркируются разными терминами, создавая «головоломки» для начинающих социологов. Сегодня можно выделить ряд «бесспорных» классификаций, созданных по следующим критериям:
1 — способ организации интервью. Здесь выделяются индивидуальные интервью, где источником информации выступает индивид, и групповые, когда одновременно опрашивается группа людей;
2 — характер общения. Здесь выделяются непосредственное «очное» интервью и телефонное интервью, где общение опосредовано техникой;
3 — специфика источника информации. Здесь можно выделить интервью с массовым респондентом и интервью с экспертом: специалистом, компетентным человеком, знатоком в определенной области знания или сфере деятельности;
4 — особенности процедуры интервью. По этому критерию выделяется интервью интенсивное (глубинное) и фокусированное.
В глубинном интервью (его иногда называют глубоким, клиническим)2 процедура опроса построена таким образом,
' Речь идет об использовании интервью в классическом социологическом исследовании. В качественном исследовании, где анкетный опрос практически не используется, этой проблемы нет вообще.
2 Эти тррмины употребляются и в психологии, однако имеют другой смысл: дойти до «глубин» психики, до сферы бессознательного.
чтобы дойти «до конца»,' т.е. определить по возможности весь спектр оценок, смыслов, обстоятельств, связанных у респондента с изучаемым явлением. Социолог задает ряд открытых вопросов, в том числе дополнительных, уточняющих, ориентированных в целом на глубокое проникновение во внутренний мир информанта.
В самом общем виде фокусированное интервью предполагает анализ переживаний людей по поводу тех или иных явлений, событий, участниками которых они были. Сами события здесь выступают своего рода стимулами, сфокусированная реакция на которые (значимость, оценки, восприятие в целом) и изучается в интервью. Это может быть прочитанная публикация в газете, просмотренный заранее фильм или видеоролик рекламной продукции. Это может быть и политический митинг или телевизионное шоу, участниками которых «до того» были респонденты;
5 — степень формализации, стандартизации и структуризации интервью как комплексный критерий.
Остановимся вначале на содержании терминов, входящих в этот критерий. В литературе встречается синонимичное употребление терминов «стандартизация», «формализация», «структурирование»1. Однако точнее было бы их разделить.
Стандартизация представляет собой унификацию параметров интервью в рамках конкретного исследования, что обеспечивает возможность сопоставления его результатов: унифицируется перечень вопросов, который задается респондентам. Опросник -- стандартный, одинаковый для всех участников исследования.
Формализация — это придание вопросам определенной формы, облика. Прежде всего высокая степень формализации означает использование закрытых вопросов с готовыми ответами.
Структурирование — это установление связи между элементами интервью: вопросами, темами. Высокая степень
' См.: Белановский С.А. Методика и техника фокусированного интервью. М.: Наука, 1993. С. 85; Социологическое исол! дование: методы, методика, математика и статистика: СЛО варь-справочник. М.: Наука, 1991. Т. 4. С. 101-102.
структурирования означает жесткую последовательность этих элементов, т.е. директивность стратегии интервью (от англ. to direct — управлять). Неструктурированность означает свободу перехода от одних вопросов к другим, незапланированность переходов.
Различное сочетание этих составляющих комплексного критерия и определяет облик конкретного вида интервью.
Все (или почти все) разнообразие видов интервью, используемых в социологическом исследовании по этому комплексному критерию, можно представить в виде континуума, шкалы, на одном полюсе которой расположено стандартизованное (формализованное) интервью, на другом — свободное*. Эти полярные виды интервью отличаются друг от друга:
— степенью формализации опросника. Формализованное интервью (потому оно так и названо) максимально формализовано; свободное — минимально;
— степенью директивности стратегий интервьюирования2. Здесь директивность понимается как жесткая заданность структуры интервью интервьюером, как максимальная управляемость процедурой интервью со стороны интервьюера. В этом ключе стандартизованное (формализованное) интервью — это директивное интервью, а свободное — недирективное;
— мерой унификации параметров интервью внутри конкретного исследования. Стандартизованное (формализованное) интервью максимально унифицировано: все бланки интервью — «близнецы-братья». Напротив, в свободном интервью фактически каждое интервью уникально: могут возникать неожиданные, незапланированные повороты и темы.
1 Идея представления различных видов интервью в качестве континуума принадлежит К.Панч. См.: Punch К. Introduction to Social Research. Qualitative and Analitative Approaches. L; Thousand Oaks; New Delhi, 1998. P. 175.
2 Термин директивность введен в научный обиход американским социологом В.Донахью. См.: Donaghy W.C. The Interview: Skills and Applications. Dallas: Skott, Foresman and Jo, 1984.
Все остальные виды интервью займут свое место на этой шкале, характеризуясь определенным сочетанием меры формализации, директивности и унификации. На наш взгляд, такая шкала могла бы выглядеть следующим образом:
стандартизованное полуформализованное свободное
(формализованное) интервью интервью
интервью фокус-групповое интервью
(фокус-группа)
Эта шкала может быть и более дробной, если учесть, что и полуформализованное интервью, и фокус-групповое используется в социологической практике по меньшей мере в двух форматах: директивном и недирективном.
Сегодня можно выделить еще один весьма популярный вид — нарративное интервью. Ему не нашлось места на этой шкале только потому, что один из компонентов комплексного критерия — мера директивности стратегии интервьюирования — здесь «не работает»: в этом виде интервью процедурой управляет скорее не интервьюер, а информант. В то же время этот вид интервью, так же как свободное, максимально не формализован и не унифицирован.
3. Оппозиции мягкое — жесткое,
качественное — количественное интервью
Сегодня в литературе часто используются термины-метафоры: «жесткие» — «мягкие» методы. Вместе с тем однозначного толкования этой оппозиции нет. Ряд социологов полагает, что эти понятия воспроизводят противопоставление качественного и количественного подходов на методическом уровне. Это означает, что термин «мягкие» методы является синонимом качественных методов, а соответственно «жесткие» методы — синонимом количественных методов. На наш взгляд, такой подход является определенным упрощением реаль ных исследовательских ситуаций: невозможно убедительнообъяснить, как могут качественные методы использоваться в классическом социологическом исследовании и наоборот. Мы полагаем, что терминологические пары «мягкие» — «жесткие» методы и «качественные» — «количественные» следует развести. В этом случае в основе разделения методов на жесткие и мягкие должны лежать различия в особенностях их процедур: степени их директивности, формализованное™ и унифицированности. При таком подходе формализованное интервью — жесткий метод, а свободное, нарративное, лейтмотивное — мягкие методы. Фокусированное групповое и полуформализо-валное ишервью могут быть отнесены к полумягким методам.
В основе деления методов на качественные и количественные должны лежать различия в методологических посылках двух подходов, включающие не только различия в особенностях процедур, но и нечто большее: в фокусах исследования социального феномена, исследовательских ориентациях, характере получаемой информации, способах ее обработки и т.д. Любые технические приемы метода можно адекватно понять лишь в контексте методологического подхода.
В этом смысле качественные методы — это методы, используемые в качественном исследовании, где в рамках той или иной целостной исследовательской стратегии реализуются методологические идеи качественного подхода. В таком контексте мягкий метод свободного интервью, используемый в классическом социологическом исследовании, не является качественным: исследовательские задачи его использования, способы его обработки здесь совсем другие. Это же касается и полуформализованного интервью, которое используется как в классическом, так и в качественном исследовании. Этот полумягкий метод становится качественным только будучи использованным в качественном исследовании.
В самом деле, мягкие интервью только в качественном исследовании приобретают черты «качественности»: здесь не-формализованность, недирективность и отсутствие унификации означает не только особенности процедуры, но еще и Способ реализации других, методологически важных характеристик качественного исследования. В частности, это:
представленность точки зрения «действующего субъекта»
на его языке;
— определенный не иерархический (или, точнее, стремящийся к неиерархичности) характер отношений между интервьюером и информантом;
— качественный характер получаемой информации, которую принципиально нельзя представить в количественной форме1.
Конечно, есть мягкие методы, которые всегда качественные: они никогда не используются в классическом социологическом исследовании. Речь идет о нарративном, лейтмотивном или фокус-групповом интервью. Вместе с тем такая однозначность характерна не для всех мягких видов интервью.
4. Стандартизованное (формализованное) интервью
Литература
1. Белановсшй С.А. Метод фокус-групп. М.: Магистр, 1996.
2. Богомолова Н.Н., Фоломеева Т.В. Фокус-группа как метод социально-психологического исследования. М.: Магистр, 1997.
3. Веселкова Н.В. Методические принципы полуформализованного интервью//Социология-4М. 1995. Т. 5—6.
4. Готлиб А.С. Познавательный потенциал нарративного интервью: попытка анализа исследовательских практик // Методологический потенциал качественной социологии и способы его реализации в социологических исследованиях. Самара: Самарский университет. 2000.
5. Готлиб А.С, Козлова Н.И. Нарративное интервью в социологическом исследовании: проблема взаимодействия познающего и исследуемого субъектов // Современные проблемы методологии со-циогуманитарного познания. Самара: Самарская гуманитарная академия, 2001.
6. Гольжак В.Д. Клиническая социология // Социс. 1994. № 5.
7. Дмитриева Е. Фокус-группа в маркетинге и социологии. М.: Центр, 1998.
8. Журавлев В.Ф. Нарративное, интервью в биофафических исследованиях // Социология-4М. 1993-1994. Т. 3-4.
9. Журавлев В.Ф. Анализ коммуникации в качественном интервью // Социология-4М. 1996. Т. 7.
10. Журавлева И. В. Особенности интервью как разновидности метода опроса // Методы сбора информации в социологических исследованиях. М.: Наука, 1990.
11. Иванов Л.Г. Беседа как метод исследования // Социс. 1999. № 4.
12. Клименкова Т. Феминистские стратегии интервьюирования и анализа данных // Возможности использования качественной методологии в тендерных исследованиях: Материалы семинаров. М., 1997.
13. Константинову В, Интерактивное интервьюирование: концепция Энн Оукли // Возможности использования качественной методологии в тендерных исследованиях: Материалы семинаров. М., 1997.
14. Константинова В. Полевое исследование в качественной парадигме // Возможности использования качественной методологии в тендерных исследованиях: Материалы семинаров. М., 1997.
15. Маслова О.М. Познавательные возможности метода опроса // Методы сбора информации в социологических исследованиях. М.: Наука, 1990.
16. Мертон Р., Фиске М., Кендалл П. Фокусированное интервью. М., 1990.
17. Погосян Г.А. Метод интервью и достоверность социологической информации. Ереван: АН Армянской ССР, 1985.
18. Пэнсон М., Пэнсон-Шарло М. Социальная дистанция и специфические условия полуформализованного интервью. Практика исследования аристократии и крупной буржуазии // Социология-4М. 1995. № 5-6.
19. Цветаева Н.Н. Биофафические нарративы советской эпохи // Социологический журнал. 2000. № 1/2.
20. Ярская-Смирнова Р. Социокультурный анализ нетипичности. Саратов: СГТУ, 1997.
21. Debus M. Handbook for Excellence in Focus Group Research. N.Y.: Academy for Educational Development, 1997.
).l. Knteger A.R. Focus Groups. A Praclical Guide Applied Research. Newbury Park; L.; New Delhi: Sage, 1988.
Тема 4
Метод наблюдения в социологическом исследовании
Ключевые понятия: Виды наблюдения, структурированное наблюдение, включенное наблюдение, Карточка (протокол) наблюдения, Дневник наблюдения, элементы наблюдаемого поведения, контекст изучаемой ситуации, этические аспекты
Идите и сядьте в вестибюлях роскошных отелей и у дверей ночлежек: расположитесь на яхтах Золотого берега и в импровизированных постелях в трущобах; устройтесь в партере оперного театра и за стойкой стриптиз-бара. Короче говоря, джентльмены, идите и испачкайте зад ваших штанов в настоящем исследовании.
Роберт Парк. Из речи перед студентами -социологами Чикагского университета
1. Основные положения
Термин «наблюдение» используется в научном знании в двух смыслах: широком и узком.
В широком смысле наблюдение понимается как любая полевая процедура, связанная с получением эмпирической информации. В этом своем значении наблюдение как спосо(> эмпирического познания противостоит методам теоретичс ского косвенного «кабинетного» познания. Отголоском такого понимания в социологии является термин единица наблюдения, используемый в теории выборочного метода, Напомним, что единицами наблюдения выборочной сово купности здесь выступают люди, которых предполагаем ч опрашивать. В узком смысле наблюдение — специфический метод сбора первичной информации. Наблюдение в этом своем значении представляет собой целенаправленное непосредственное восприятие определенной ситуации (события), а также регистрацию результатов этого восприятия в соответствующих документах.
В этом определении заложено несколько идей, характеризующих специфику метода.
Прежде всего, это идея целенаправленности. Целенаправленность здесь означает принципиальное отличие такого наблюдения от обыденного, имеющего место в повседневной жизни, которое вгргття непреднамеренно, непроизвольно и потому «вплетено» в «жизненную ткань» каждого человека. Обьщенное наблюдение считается каждым человеком, его использующим, само собой разумеющимся и потому не выделяется в качестве способа повседневного познания. Напротив, в европейской культуре, и прежде всего в научном познании в его нововременной форме, наблюдение всегда рассматривалось как инструмент познания: с целенаправленного эмпирического созерцания, как правило, начинается любое научное изучение выделенного объекта. Целенаправленность наблюдения предполагает четкое выделение его целей и задач.
Еще одна черта — непосредственность восприятия, которая означает одновременность, синхронность события и его наб-июдения, прямую регистрацию этого события. Наблюдение позволяет увидеть или понять наблюдаемое событие в его цело-(i мости, во всех красках и оттенках, в его «живом настоящем», торящемся «здесь и сейчас», в присутствии исследователя. Правда, это «живое настоящее» по-разному «схватывается» в копи чественной и качественной парадигмах. В количественной — Через визуальную количественную фиксацию выделенных иссле-Попателем переменных — элементов поведения; в качественной - через понимание нерасчлененного целостного, перед ис-i педователем данного поведения, в т.ч. и речевого. В то же Ирсмя непосредственность восприятия события, творящегося nil на tax наблюдателя, означает, что события и ситуации немо тюжпо повторить, они принципиально неповторимы: в другое пр. ми и событие, и наблюдатель будут другими. В целом эта '|. |'ы метода наблюдения по-разному оценивается в классиче-i и качественной парадигмах.
В классическом социологическом исследовании с его нацеленностью на достоверное описание реальности, на поиск закономерностей, на широкие обобщения, локальность наблюдения, его частный характер принципиальная невозможность повторения события считается серьезным недостатком этого метода. Классическая социология находит два выхода из этой ситуации, взаимодополняющих друг друга:
1 — для повышения достоверности информации она делает ставку на систематичность наблюдения, пытаясь «схватить» типическое, наблюдая событие (ситуацию) много раз с определенной регулярностью и по возможности в разных условиях, обыденных, экстремальных и т.д. Не случайно некоторые учебники вводят даже термин «систематическое визуальное восприятие» в теоретическое определение метода наблюдения1, что на самом деле неверно: модификация этого метода в классической социологии выдается за определение сущности этого метода.
2 — кроме того, может быть, понимая определенную тщетность этих усилий, классическая социология отказывается признать наблюдение в качестве «полноценного» метода, считая его дополнительным к другим методам сбора первичной социологической информации или методом, способным работать только на разведывательном этапе. Второе тоже означает его маркирование в качестве неосновного: на этой стадии, как мы уже говорили, не создается никаких обобщений, могущих быть распространенными.
Напротив, качественный подход, нацеленный, как мы помним, на изучение частного, приватного, и не претендующий на широкие обобщения, не видит в локальности выводов, полученных этим методом, ничего предосудительного, и часто делает ставку на этот метод как основной, ведущий (вспомним, например, этнографическую стратегию качественного исследования. —Л.Г.).
Сегодня в литературе представлено несколько классификаций этого метода по разным основаниям:
• По способу организации наблюдения можно выделить полевое (наблюдение осуществляется в естественных условиях)
1 Петров Э.П. Понятие «наблюдение» в социологии // Методы сбора информации в социологических исследованиях. М.: Наука, 1990. Кн. 2. С.150.
и лабораторное (наблюдение в экспериментальной ситуации). Понятно, что в рамках качественного подхода с его стремлением изучать людей в естественных условиях лабораторное наблюдение не используется. В то же время в рамках классического подхода может использоваться и то и другое.
• По степени формализованности выделяется структурированное наблюдение и бесструктурное.
Структурированное предполагает представление наблюдаемого поведения в виде структуры, состоящей из совокупности элементов. Сами эти выделяемые исследователем элементы являются индикаторами более общих свойств {признаков), которые выделены в качестве предмета исследования. Такой вид наблюдения воплощает в себе методологию классического социологического исследования, т.к. предполагает количественную фиксацию выделенных элементов.
Бесструктурное наблюдение не предполагает расчленения наблюдаемого поведения на элементы с их четкой фиксацией. Здесь скорее регистрируются исследователем наиболее часто встречающиеся формы поведения или, напротив — яркие, необычные. Бесструктурное наблюдение может использоваться и классическом социологическом исследовании на разведывательном этапе, но чаще всего оно используется в качественных исследованиях.
• По степени включенности наблюдателя в изучаемый процесс можно выделить резко полярные его виды: невключен-ное и включенное (участвующее) наблюдение.
При невключенном наблюдении исследователь не является участником изучаемой ситуации, наблюдает ее со стороны. При этом пространственно исследователь находится рядом В /нодьми, чье поведение он изучает: так, можно наблюдать Поведение учеников в классе, находясь в этом классе, как правило, на последних партах, или невключенно можно наб-ИЮДать производственное совещание руководителей под-|i.i делений с директором завода, находясь в кабинете дирек-Горн. Позиция исследователя — отсутствие совместных tohcmeuu, каких бы то ни было отношений с участниками наблюдаемой ситуации. Исследователь здесь — чужой, который и in шптается стать «своим», четко обозначая свое положение другого.
При включенном наблюдении имеет место принципиально другая картина. Исследователь в такого рода наблюдении — чужой, который под разными предлогами становится своим, т.е. делается равноправным участником той ситуации, которую изучает. В идеальном варианте такого наблюдения изучаемые люди даже не догадываются о его исследовательской роли.
Можно выделить и промежуточные виды, характеризующие разный уровень включенности исследователя и находящиеся между рассмотренными выше полюсами: включенное — не-включенное наблюдение. Эти «промежуточные» виды характеризуются соответствующими ролями наблюдателя;
— наблюдение, в котором наблюдатель занимает позицию участник-наблюдатель. Такой вид наблюдения можно было бы назвать преимущественно включенным (участвующим);
— наблюдение, в котором наблюдатель занимает позицию наблюдатель-участник. Это — преимущественно невключен-ное наблюдение.
В рамках преимущественно включенного наблюдения наблюдатель становится участником изучаемой ситуации, но при этом открыто декларирует свой статус исследователя: другие участники ситуации (изучаемые люди) знают об истинных целях, которые привели его в бригаду, организацию, в ту или иную социальную группу в целом. Как правило, это не мешает установлению нормальных, дружественных отношений между наблюдателем и другими членами изучаемой группы.
Преимущественно невключенное наблюдение характеризуется большей отстраненностью исследователя от изучаемой ситуации, контакты с членами изучаемой группы минимальны, исследователь не скрывает своих научных целей.
• По степени контроля результатов выделяется контролируемое и неконтролируемое наблюдение.
Контролируемым называется наблюдение, при котором осуществляется контроль за результатами. Главная идея такого контроля данных — повышение их достоверности, близости к реальности. Это достигается двумя способами: одна и та же ситуация наблюдается несколькими наблюдателями, после чего полученные результаты перепроверяются или происходит интенсификация наблюдений за одним и тем же объектом: резко увеличивается их количество.
Перепроверка может происходить и в рамках бесструктурного наблюдения, когда разные исследователи «сверяют» свои впечатления, свое видение наблюдаемой ситуации с целью выявить «сухой остаток», т.е. общее, присутствующее в ряде исследовательских интерпретаций. Это может происходить как на разведывательном этапе традиционного социологического исследования, так и в качественном исследовании в том его направлении, которое тяготеет к научному и стремится глубже понять изучаемую реальность.
Чаще всего перепроверка характерна для структурированного наблюдения: не случайно в учебнике ВАЯдова «Социологическое исследование: методология, программа, методы» термины «структурированное наблюдение» и «контролируемое наблюдение» употребляются как синонимы. Здесь контроль означает «сверку» данных, полученных разными наблюдателями с помощью расчета средних показателей для каждого наблюдаемого элемента1.
2. Невключенное структурированное наблюдение
Такое наблюдение является типичным для классического социологического исследования: оно наиболее полно воплощает основные методологические постулаты классического подхода. Остановимся подробнее на характеристиках этого вида наблюдения.
Невключенность, расположенность исследователя «по ту сторону» изучаемой ситуации предопределяет и единственный способ «прямой регистрации» события — визуальное восприятие. Исследователь здесь не вступает ни в какие контакты с изучаемыми людьми: в идеале (как в комнате с полупроницаемым
1 В.А.Ядов выделяет еще один вид наблюдения — так называемое стимулирующее наблюдение. В рамках такого метода исследователь сознательно вносит возмущение в наблюдаемую ситуацию, чтобы потом наблюдать следствия такой «провокации». Стимулирующее наблюдение «вписывается» в принципиально другую методологию социологического исследования — активно-преобразовательную (action research) и потому нами подробно не описывается. См.: Ядов В.А. Социологическое исследование: методология, программа, методы. М.: Наука, 1987. С. 11
стеклом) участники даже не догадываются о существовании наблюдателя. Здесь изучаемые люди — только объект исследования, «внеположенный» по отношению к наблюдателю. Понятно, что визуально воспринимать можно только поведение людей, не посягая на изучение их внутреннего мира, и прежде всего мотивов их поступков. Конечно, изучая поведение, мы можем помыслить и наиболее вероятные мотивы этого поведения, т.е. понять смысл этого поведения1. Но с точки зрения классической социологии мы, наблюдая только поведение, не можем сделать достоверных выводов о субъективном мире человека: мнениях, оценках, мотивах. В рамках этого метода именно поведение, выбранное в соответствии с целями и задачами исследования, становится предметом наблюдения.
Выбранное в качестве предмета наблюдение структурируется, т.е. представляется как совокупность элементов поведения. Известно, что любое поведение можно представить в виде нескольких не совпадающих полностью структур элементов. Поэтому в качестве предмета наблюдения выбирается такая из возможных структур, которая в наибольшей степени соответствует выдвинутой гипотезе, т.е. «работает» на ее подтверждение или неподтверждение. В полном соответствии с логикой количественного подхода наблюдаемые элементы — это индикаторы, «проявители» тех теоретических понятий, которые накрепко связаны в единый узел в гипотезе и «будут участвовать» в анализе полученной информации. Например, если с помощью наблюдения мы проверяем гипотезу о связи между длительностью урока и утомляемостью школьников, то для наблюдения должны быть выбраны такие элементы поведения школьников на уроке, которые «говорят» о разной степени их усталости либо о наличии или отсутствии таковой. Это значит, что в структуре выделенных элементов наблюдения должны присутствовать такие, например, как «выступает с дополнениями», «задает вопросы учителю», «комментирует вслух ответы», «поднимает руку, чтобы ответить на вопрос учителя», свидетельствующие об отсутствии усталости. В то же время должны быть выделены и другие элементы, «говорящие» об усталости ученика: «лежит HI
1 Это как раз и делает качественная социология в рамках включенного наблюдения.
парте», «смотрит в окно», «преждевременно собирает вещи», «спит», «что-то постоянно ищет в портфеле», «оказывается под партой», «часто меняет позу (ерзает)» и т.д.
Для проверки другой гипотезы, например о связи учебно-познавательной активности школьников с педагогическим мастерством учителя1, исследователь должен выбрать для наблюдения другие структурные элементы поведения школьников на уроке: те, в которых наиболее ярко представлена учебно-познавательная активность, как ее понимает исследователь.
Все сказанное выше означает, что использованию невклю-ченного наблюдения, как и любого другого метода в классической социологии, предшествует серьезная теоретическая работа, направленная на разработку целей и задач исследования, выделение предмета исследования, выдвижение гипотез и, соответственно, определение тех структурных элементов поведения, которые надлежит наблюдать.
Использование такого вида наблюдения предполагает разработку программы наблюдения как документа, в котором не только представлены все эти элементы, но и тщательно обосновывается логика выбора тех или иных объектов и ситуаций наблюдения, ориентированная на проверку выдвинутой гипотезы. Так, например, для доказательства второй гипотезы эта логика заключается в выборе одного и того же класса (или нескольких классов) в качестве объекта наблюдения в разных ситуациях: в ситуации урока, который ведет учитель предположительно с нысоким уровнем педагогического мастерства, и в противоположной ситуации — когда урок ведет учитель с низким уровнем педагогического мастерства. При этом желательно, чтобы сравниваемые ситуации отличались кардинально только этим, для чет лучше брать «близкие по духу» уроки: только гуманитарной или только естественной направленности. В программе наблюдения, кроме того, указывается регулярность наблюдения, фиксируются временные рамки этого процесса.
1 Педагогическое мастерство учителя в исследовании может быть сведено к навыкам владения современными образовательными технологиями и тоже расчлененор на элементы. Наличие или отсутствие определенных элементов в наблюдаемом поведении учителя может «свидетельствовать» об уровне этого мастерства.
Методический документ этого вида наблюдения — Карточка (протокол) наблюдения. В строгом соответствии с методологией классического социологического исследования Карточка наблюдения предназначена для регистрации (фиксирования) элементов наблюдаемого поведения в строго формализованной форме (рис. 4 и 5).
В первом варианте Карточки наблюдения (рис. 4) в рамках каждого временного интервала фиксируется количество людей, для которых характерен каждый из наблюдаемых элементов по ведения. При этом для «отдельно взятого человека» из числа наблюдаемых в «счет идет» только преимущественное поведение в этот период. Например, если ученик в течение каких-нибудь наблюдаемых 5 минут успевает задать вопрос, посмотреть в окно и полежать на парте, наблюдатель «закрепляет» за ним только один элемент, наиболее «длительный», который и учитывается в Карточке (протоколе) наблюдения1.
Второй вариант Карточки наблюдения (рис. 5) предполагает другой способ фиксирования результатов: здесь каждому наблюдаемому человеку приписывается преимущественный элемент поведения в каждый из имеющихся в Карточке временных промежутков. При этом сами элементы наблюдения фиксируются в закодированной форме, поэтому здесь необходим кодификатор.
Считается, что по своим психофизиологическим возможностям наблюдатель может фиксировать поведение не более 5—7 человек. Поэтому социальная группа, за которой осуществляется наблюдение, разбивается на несколько подгрупп (по 5—7 человек), за каждой из которых закрепляется наблюдатели. Например, наблюдение за поведением среднего по величине класса (20—25 человек) должны осуществлять не менее 4 ЧСЛ0 век. Если для повышения достоверности исследователи будС1 использовать контролируемое наблюдение, то количество наблюдателей должно увеличиться как минимум вдвое: за каждой группой из 5-6 учеников в этом случае будут наблюдать 2 участника исследовательской группы.
1 Фиксация преобладающего элемента наблюдаемого поведения в каждый конкретный промежуток времени – необходимое условие количественной обработки данных наблюдения, а значит, и доказательства гипотезы в целом.
Карточка наблюдения №_________________________Шифр (тема) исследования_____________
Где провадилось (школа)_________________________Класс_______Предмет________________
Дата__________________Время (начало и окончание)____________________________________
Кто проводил______________________________________________________________________
Элементы наблюдаемого поведения | 0-5 | 6-10 | 11-15 | 16-20 | 21-25 | 26-30 | 31-35 | 36-40 | 41-45 |
1. Слушает учителя | |||||||||
2. Ведет посторонние разговоры | |||||||||
3. Занимается посторонними делами | |||||||||
4. Часто меняет позу | |||||||||
5. Лежит на парте | |||||||||
6. Преждевременно собирает вещи | |||||||||
7. Заглядывает в тетрадь соседа | |||||||||
8. Смотрит в окно | |||||||||
9. Смотрит на часы | |||||||||
10. Задает учителю вопросы | |||||||||
11. Отвечает у доски | |||||||||
12. Отвечает с места | |||||||||
13. Поднимает руку, чтобы ответить | |||||||||
14. Комментирует вслух ответы | |||||||||
Примечание: |
Рис. 4. Карточка наблюдения в исследовании по теме «Анализ утомляемости учеников в школе»
(вариант № 1)
КАРТОЧКА НАБЛЮДЕНИЯ №______________________ Шифр (тема) исследования_______________
Где проводилось (школа)_____________________________ Класс____________ Предмет____________
Дата _____________________________Время (начало и окончание)_________________________________
Кто проводил_______________________________________________________________________________
Единицы наблюдения | 0-5 | 6-10 | 11-15 | 16-20 | 21-25 | 26-30 | 31-35 | 36-40 | 41-45 | |
1. | а | а | ||||||||
2. | г | в | ||||||||
3. | г | в | ||||||||
4. | а | а | ||||||||
5. | б | б |
Здесь а, б, в, г— элементы наблюдаемого поведения.
Рис. 5. Карточка наблюдения в исследовании по теме «Анализ утомляемости учеников в школе»
(вариант № 2)
Карточка наблюдения является унифицированным инструментом, которым пользуются все наблюдатели в рамках конкретного исследовательского проекта. Здесь принципиально недопустимы «вольности» — в противном случае данные, собранные с помощью разнородных карточек, невозможно представить в обобщенной количественной форме, т.е. в конечном счете доказать или опровергнуть выдвинутую «до того» гипотезу.
Мы помним, что «сверхзадача» любого классического социологического исследования — получение достоверной информации, отражающей «истинное положение дел». Как можно достичь этого, используя невключенное структурированное наблюдение?
Прежде всего качество информации, получаемой этим методом, зависит от качества Карточки наблюдения. В наибольшей степени это относится к самой структуре элементов наблюдения, которая фиксируется наблюдателями: они должны, с одной стороны, репрезентировать адекватно теоретические понятия исследования (мы уже об этом говорили); с другой стороны, они должны однозначно интерпретироваться разными наблюдателями, «по частям» наблюдающими ту или иную ситуацию. В противном случае нельзя гарантировать действительную, реальную унифицированность такого «частичного» наблюдения ситуации, а также достоверность описания наблюдаемого поведения.
Методологическое требование однозначности интерпретации на уровне методики означает неиспользование при описании элементов наблюдаемого поведения оценочных суждений, в которых субъективизм наблюдателя выражен достаточно ярко. Наблюдаемые элементы должны быть представлены в Карточке наблюдения в виде «сухих» фактологических суждений, с помощью которых наблюдатели одинаково маркируют наблюдаемое поведение. Например, вместо элемента «внимательно гпушает учителя», содержащего оценочный термин «внимательно, в Карточку должен быть внесен другой, более строгий Вариант: «слушает учителя»; вместо «с интересом разглядывает Книгу» — просто «разглядывает книгу» и т.д.
В целом для того чтобы разработать качественный инстру-Мент наблюдения, необходима процедура пилотировКарточки наблюдения до того, как она будет использована в реальном наблюдении за изучаемой ситуацией. Пилотирование означает опробование инструмента. Пилотаж Карточки осуществляется на том же объекте наблюдения, который предстоит изучать, или аналогичном. В процессе пилотажа определяется окончательная структура элементов наблюдаемого поведения: здесь исследователь уточняет, насколько придуманная им в «тиши кабинета» совокупность наблюдаемых элементов соответствует «жизни», насколько эти элементы вообще могут быть зафиксированы в Карточке.
Кроме того, процедура пилотажа помогает определить местоположение наблюдателя, чтобы, с одной стороны, он мог хорошо видеть наблюдаемых и достоверно фиксировать их поведение, а с другой — чтобы его присутствие внесло минимальные «возмущения» в наблюдаемую ситуацию.
Еще одним средством повышения достоверности получаемой информации является контроль данных (мы об этом уже говорили).
Фактором, влияющим на качество получаемой информации, является и сама организация процесса невключенного структурированного наблюдения, когда пространственно и наблюдатель, и изучаемые люди находятся рядом. Эта ситуация «лицом к лицу» таит в себе возможность «представления себя другим», а значит, и смещения информации. Что с этим делать социологу?
Методические исследования показывают, что регулярность наблюдения, которая и декларируется как существенная черта этого вида наблюдения, резко уменьшает вероятность смещения: к присутствию наблюдателей привыкают и практически перестают обращать на них внимание. Кроме того, большое значение здесь имеет и то, как исследователь «предъявил» наблюдаемым цель наблюдения: порой необходимо скрыть истинную цель, чтобы уменьшить «нарочитость» поведения наблюдаемых людей, его нацеленность на восприятие «чужими» наблюдателями.
Так, например, оценивая степень использования молодыми учителями современных образовательных технологий в практике урока, вряд ли следует говорить об истинной цели наблюдения. Напротив, «предъявление» другой цели — оценка утомляемости учеников на уроке — снижает возможность искажения результатов.
Обработка данных такого вида наблюдения осуществляется в три последовательных этапа:
— на первом — данные всех наблюдателей, каждый из которых регистрировал лишь часть объекта наблюдения, объединяются в Итоговую карточку наблюдения;
— на втором — внутри Итоговой карточки все результаты регистрации «сворачиваются» отдельно по каждому элементу наблюдения: рассчитываются средние арифметические, характерные для процесса наблюдения в целом (они под-считываются из данных наблюдения по выделенным временным промежуткам)1;
— на третьем — происходит обработка полученных данных в соответствии с проверяемой гипотезой. Для этой цели определяется количественная представленность (удельный вес) определенных элементов наблюдения, выступающих эмпирическими индикаторами тех или иных понятий, представленных в гипотезе. Так, подсчитав общий удельный вес элементов наблюдаемого поведения, которые «представляют» утомляемость школьников, можно судить о ее уровне: высоком или низком.
Убедительным примером, показывающим возможности невключенного структурированного интервью, можно назвать изучение нищих в Москве летом 1993 г? Предметом наблюдения было «подавательное» поведение москвичей в переходах
1 Если задача исследования состоит в том, чтобы сравнить состояние той или иной социальной характеристики в разные промежутки времени, тогда «сворачивание» данных происходит в соответствии с этими периодами. Например, если нужно сравнить утомляемость школьников в начале, середине и конце урока, то средние арифметические по каждому наблюдаемому элементу рассчитываются отдельно для этих периодов. Для этого только нужно четко определить, какой временной промежуток считать началом урока (например, первые 10 минут), серединой урока (это могут быть следующие 25 минут) и концом урока (например, последние 10 минут).
2 Подробно см.: Ильясов Ф.Н., Плотникова О.А. Нищие в Москве летом 1993 года.
московского метро. Исследователи выделили несколько типов (имиджей) нищих, отличающихся друг от друга способами предъявления причин, побудивших просить милостыню: «инвалид», «оркестр», «табличка о помощи», «женщина с детьми», «бомж», «немощная женщина или старушка» и т.д. По каждому типу нищих проводилось не менее 6 замеров, различающихся объектом, временем и местом. В качестве единицы измерения было выбрано количество подаяний в течение 10 минут. В рамках наблюдения проверялась гипотеза о связи частоты подаяния с имиджем нищего, которая подтвердилась: чаще всего подают «инвалидам», затем по степени уменьшения частоты — «музыкантам», людям с «табличкой о помощи», «немощным», «женщинам с детьми». Замыкают этот ряд «бомжи». Наблюдение также позволило выявить различия между «имиджами» нищих в величине милостыни: инвалиду или подростку-музыканту могут подать и очень крупную купюру, но никто не даст крупных денег «немощному» человеку или бомжу. В целом структурированное невключенное наблюдение вкупе с другими данными, полученными методом полуформализованного интервью с подающими, помогло оценить состояние этого нового для постсоветской России социального явления.
Наше изучение этим же методом самарских нищих, проведенное в 1997 г., позволило подтвердить еще одну гипотезу: частота подаяния зависит от степени совпадения имиджа нищих и социально-демографических и психофизиологических характеристик подающих. Так, женщины с детьми чаще подают нищим с идентичным имиджем, пожилые люди — нищим с имиджем «старушка», инвалиды — нищим с имиджем инвалида и т.д.
Литература
1. Бутенко И.А. Прикладная социология: наука и искусство. М.: Ан-кия, 1999.
2. Виноградский В. Г. Как определять и наблюдать факты неформальной экономики домохозяйств // Методологический потенциал качественной социологии и способы его реализации в социологических исследованиях. Самара: Самарский университет, 2000.
3. Горяновский А. Украсть можно все (результаты включенного наблюдения) // Социс. 1990. № 2.
4. Девятко И.Ф. Методы социологического исследования: Учеб. пособие для вузов. Екатеринбург: Уральский университет, 1998.
5. Ильясов Ф.Н., Плотникова О.А. Нищие в Москве летом 1993 года // Социологический журнал. 1994. № 1.
6. Методы сбора информации в социологических исследованиях. М.: Наука, 1990. Кн. 2.
7. Практикум по социологии. М.: МГУ, 1992.
8. Рабочая книга социолога. М.: Наука, 1987.
9. Романов П. В. Социологические интерпретации менеджмента. Саратов: СГТУ, 2000.
10. Hummersly M., Atkinson P. Ethnography: Principles in Practice. L.: Tavistock, 1983.
11. Silverman D. Doing Qualitative Research: A Practical Handbook. L.; Thousand Oaks; New Delhi: Sage, 2000.
!. Spradley J.P. Participant Observation. N.Y.: Holt, Rinehart and Winston, 1980.
Тема 5
Метод анализа документов
В качественной и количественной
Классификатор контент-анализа текстов брачных объявлений
Соотнесение обобщенных групп социальных и психофизиологических характеристик женщин с их индикаторами в текстах брачных объявлений.
Обобщенные группы социальных и психофизиологических характеристик: смысловые единицы анализа | Индикаторы характеристик в тексте (единицы счета) |
1. Качества жены | Люблю готовить, вкусно готовлю, заботливая, хороший друг, умею создавать уют, конфликтов по пустякам стараюсь избегать, домашний труд не в тягость, домашним хозяйством занимаюсь с удовольствием |
2. Качества характера | Мягкая, спокойная, веселая, жизнерадостная, ровная в общении, доброжелательная, скромная, уважаю людей открытых, добра, общительна |
3. Увлечения в свободное время | Люблю ходить в походы, люблю путешествовать, люблю шить, предпочитаю проводить время на даче, предпочитаю свободное время проводить дома, люблю книги, обожаю театр, люблю активный отдых, ценю поэзию, увлекаюсь игрой на гитаре, люблю хорошие книги по вечерам в уютной квартире |
4. Характеристики уровня материальной и жилищной обеспеченности | Материально независима, в жилплощади не нуждаюсь, рассчитываю на улучшение жилищных условий, материально и жилищно обеспечена |
5. Внешние данные | Выгляжу соответственно возрасту, внешность приятная, небольшого роста, полная, к полноте склонна, внешность не приносит огорчений |
Считается, что получившееся таким образом «пространство» единиц счета достаточно полно «представляет» определенную смысловую единицу в массиве текстов, которые будут анализироваться. Именно с этим «пространством» кодировщик будет сверять каждый анализируемый текст из общего объема текстовой информации'.
Возможно ли появление в нем тех единиц счета (понятий, словосочетаний, тем и т.д.), которые не попали в классификатор? Конечно, возможно: мы помним, что существует ошибка репрезентативности (см. Тему 2, Часть I). В этом случае кодировщик вмеые с исследователем решает вопрос о соответствии новой единицы счета смысловой единице и дополняет классификатор.
В полном соответствии с идеями классического подхода доказательство выдвинутой гипотезы в контент-анализе происходит средствами математики. Для этого может определяться объем внимания, уделяемый смысловой единице в содержании текста. Он, в свою очередь, может доказываться двумя способами:
1-е помощью оценки частоты употребления в тексте смысловой единицы. В этом случае рассчитывается удельный вес (частотность) соответствующих выделенных единиц счета в общем объеме знаков текстовой информации.
Например, можно подсчитать удельный вес единиц счета, репрезентирующих такие смысловые единицы анализа, как основные социальные группы российского постсоветского общества: рабочие, интеллигенция, предприниматели, коммерсанты, политики и т.д.2 В исследовании, посвященном анализу
1 Кодировщик — это определенная роль в рамках контент-анализа, главное содержание которой состоит в переводе текстовой информации в количественные показатели в соответствии с классификатором. Считается, что это достаточно механическая работа, не представляющая особой сложности, которую может выполнять и не исследователь. Чаще всего в роли кодировщиков выступают Специально проинструктированные люди.
2 Кармадонцев ЮЛ. Престиж и пафос как жизненные стратегии социоэкономической группы (анализ СМИ) // Социс. 2001. №1.
представленности этих групп в ведущих российских средствах массовой информации, был сделан вывод о колебаниях в престиже этих групп в последнее десятилетие, а также о «возвышении» некоторых из них в общественном сознании (политиков, предпринимателей) и «падении» других (рабочих, интеллигенции);
2 — через оценку удельного веса фрагмента текста, выступающего в качестве единицы счета. В этом случае может быть рассчитан удельный вес площади определенного абзаца или всего текста в общем объеме площади материалов газеты, а также удельный вес строк, колонок, печатных знаков, минут вещания, выступающих единицами счета той или иной смысловой сди ницы в общем объеме текста.
Таким способом можно сравнивать объемы внимания кразным смысловым единицам анализа в рамках одного и того же средства массовой информации или к одной и той же смысловой единице — в различных каналах информации. Например, можно сравнить объем внимания к вопросам защиты прав человека в разных городских газетах или, наоборот, соотнести масштабы правового и экологического просвещения в рамках одного ведущего издания города.
Лоуренс Ньюман вводит еще ряд понятий, характеризующих технику контент-анализа, — единица анализа (не путать со смысловой единицей анализа — категорией анализа) и «популяция». Прежде всего эти понятия используются там и тогда, когда исследователь проводит контент-анализ с помощью выборочного метода. Единицей анализа здесь выступает элемент выборки: статья, газета, журнал и т.д. Популяция же включает всю совокупность единиц анализа, относящихся к определенному периоду времени. Термин «популяция» созвучен понятию «генеральная совокупность» в теории выборочного метода. Из популяции выбранных единиц анализа социолог выборочным путем, используя известные технологии отбора, формирует ту совокупность материалов, которую будет непосредственно анализировать. Рассмотрим пример такого отбора, который приводит американский исследователь1. Вот как автор пишет об этом:
' Neuman LW. Social Research Methods: Qualitative and Quantitative Approaches. P. 260.
Например, я хочу узнать, как изображаются женщины и представители меньшинств в американских еженедельных журналах. Избранная мною единица анализа — статья. Избранная мною популяция включает все статьи, опубликованные в Time, Newsweek, U.S.News & World Report между 1969 и 1989 гг. Прежде всего я проверяю, издавались ли названные журналы в указанные годы, и тщательнейшим образом определяю, что понимается под «статьей». Например, являются ли статьями тексты, представляющие собой обзоры кинофильмов? Можно ли определить минимальный размер текста (например, текст, состоящий из двух предложений), позволяющий квалифицировать ели статья состоит из нескольких частей (и печатается в нескольких номерах), следует рассматривать эти части как отдельные статьи или же как одну? Далее я исследую указанные три журнала и обнаруживаю, что в среднем каждый номер содержит 45 статей. В год издавалось 52 еженедельных номера. С учетом 20 лет определенных мною временных рамок популяция состоит примерно из 140 000 статей (3x45x52x20=140 400). Рамочные параметры для выборки задаются перечнем всех этих статей. Затем я принимаю решение о размере выборки и дизайне. Учитывая размер бюджета и времени, я решаю ограничить выборку размером 1400 статей. Таким образом, пропорция выборки составляет 1%. Я также избираю дизайн выборки. Я избегаю систематизированной выборки, поскольку журнальные издания выходят в свет циклично, в соответствии с календарем (например, интервал между выходом каждого из 52 номеров на протяжении каждого года — всегда неделя). Все номера важны для исследования, поэтому я использую стратифицированную выборку. Стратификация проводится по журналам: 1400/3=467. И так как я хочу быть уверенной, что статьи репрезентируют каждый из 20 годов, выборка стратифицируется также и по годам. Результат — примерно 23 статьи из каждого журнала за год.
Наконец, я описываю пространство случаев для выборки, используя таблицу, в которой случаи описываются по номерам, чтобы присвоить 23 номера для 23 отобранных статей из каждого журнала за каждый год.
Роберт Мертон выделил шесть типов контент-анализа в зависимости от целей исследования и его объекта*.
1 Merton ft. Social Theory and Social Structure. N.Y: Sage, 1964. P. 509.
Первый из них осневан только на подсчете символов (определенных ключевых слов, словосочетаний), содержащихся в текстовой информации. Такой анализ позволяет определить объем внимания канала к той или иной проблеме, теме: ее представленность в общем объеме информации. Кроме того, таким способом можно определить и намерение коммуникатора, его позицию. Так, анализируя объем внимания к темам, представленным в материалах одной из новокуйбышевских газет (мы уже упоминали это исследование — Тема 1, Часть II), мы смогли определить, что главная целевая аудитория этой газеты — пенсионеры: проблемам, которые могли бы быть интересны для молодежи, здесь уделяется незначительное внимание.
В рамках такого анализа можно получить информацию, касающуюся не только того или иного канала массовой информации, но и относящуюся к социальным явлениям, процессам. Так, например, анализ брачных объявлений, классификатор которого представлен в табл. 1, позволяет получить знание о социокультурных нормах, действующих на рынке брачных услуг, оценить направленность развития брачно-семейных отношений в той или иной культуре.
• Второй тип включает и анализ отношения, позиции газеты относительно того или иного явления. Анализ здесь также основан на подсчете символов, но сами символы выражают то или иное отношение.
В исследованиях, как правило, фиксируется положительное, отрицательное и нейтральное отношение. Возможен и вариант так называемой сбалансированной позиции, когда отрицательное отношение к одним аспектам социального явления «мирно сосуществует» с положительным восприятием коммуникатором (автором или редакцией) других граней этого явления.
Следует сказать, что реальное осуществление такого вида контент-анализа — достаточно сложная задача: практически отсутствуют критерии, по которым можно было бы точно определить «знак» тех или иных ключевых слов. Конечно, слова, используемые в тексте, несут в себе тот или иной «знак» отношения к явлению. Например, такие слова, как «предприниматель» или «новые русские», маркируя одну и ту же новую социальную группу, появившуюся в постсоветском социально-экономическом пространстве, тем не менее характеризуютрач ный знак отношения к ней. Это же самое можно сказать относительно словесной пары «коммерция — спекуляция»: одно и то же явление — факт продажи продукта с выгодой для себя — здесь оценивается полярно.
Вместе с тем подлинное отношение коммуникатора, видимо, можно оценить не столько, измеряя частоту употребления «положительных» или «отрицательных» ключевых слов, сколько оценивая с этой позиции весь материал. Впрочем, сделать это также нелегко: тексты, как правило, не так часто содержат открытые, явно выраженные оценки, намерения автора. Чаще всего то ипи иное отношение присутствует в тексте в неявной, скрытой форме, «уловить» которое с помощью контент-анализа практически невозможно. В этом случае говорят об общем оценочном контексте, восприятие которого исследователем как положительного, нейтрального или отрицательного производится с помощью традиционного анализа.
Социолог может количественно, т.е. с помощью контент-анализа, определить одну из граней отношения коммуникатора к представленному в тексте явлению: модальность сообщения. Под модальностью здесь понимается целевая установка текста, его отношение к реальности. Так, отношение к реформе школьного образования может быть выражено разной модальностью (в тексте это — различные ключевые слова). Присутствие в тексте слов «необходима», «обязательна» говорит об одной модальности текста, «выдавая» позицию автора. Наличие в тексте, например, других слов: «возможна», «стоит попробовать» — свидетельствует о более осторожной позиции автора относительно реформы школьного образования или отдельных ее аспектов.
Спектр различных модальностей достаточно широк: это и разрешение или запрет («запрещено», «допустимо», «разрешено», «нельзя допускать» и т.д.), и долженствование («обязан», «должен», «входит в обязанность», «святой долг каждого», «не обязан» и т.д.), и желательность («следовало бы», «было бы хорошо», «имело бы смысл» и т.д.), и побуждение к действию («мы должны разобраться», «надо освоить», «давайте подумаем вместе» и т.д.).
Анализ модальности текста можно дополнить анализом характера сообщения: прямого или косвенного. Прямое сообщение предполагает текст, идущий от имени автора, либо ссылку на реальные факты. В косвенном — делается ссылка на источник мнения. Здесь автор как будто снимает с себя ответственность за сказанное, предоставляя читателю самому решать, прав ли автор высказывания или нет.
Например, суждение: «В последние 2—3 года наметилось некоторое оживление экономики» — пример прямого характера текста. При косвенном характере это сообщение выглядело бы так: «По мнению правительства, в последние 2—3 года наметилось некоторое оживление экономики».
• Третий тип контент-анализа — это анализ по элементам. Элементами обычно выступают сцены в фильме, фотографии к статьям, песни в радиопрограмме и т.д. Здесь выделяются главные и второстепенные материалы. Так, анализ содержания фотографий, расположенных на первых и последних страницах той или иной газеты, мог бы говорить о ее предпочтениях относительно конкретных социальных групп, представители которых изображены на фотографиях. В этом плане обязательность фотографий рабочих на первых страницах наиболее покупаемых советских газет «Правда», «Комсомольская правда», «Известия» демонстрировала их лояльность к идеологии пролетарского государства.
• Еще один тип контент-анализа — тематический анализ материалов газеты. Он предполагает определение исследователем всего «многоцветья» явных и скрытых тем, выделение крупных классов этих тем, подсчет частоты их представленности на страницах газеты.
Еще два типа анализа, встречающиеся достаточно редко, — это структурный, направленный на анализ взаимоотношения различных тем, и такой же, ориентированный на изучение взаимоотношений различного рода материалов для достижения единой цели. Оба этих типа используются при исследовании пропагандистских кампаний.
В целом контент-анализ рекомендуется использовать в том случае, когда исследователь имеет дело с большим количеством информации, которую с помощью традиционного анализа не возможно охватить. Обращение к этому типу анализа документов целесообразно и тогда, когда гребуется достаточно досто верное знание - о социальных пилениях ими процессах Не случайно результаты контент-анализа могут рассматриваться в судебном разбирательстве по тому или иному делу в качестве доказательства.
Вместе с тем сегодня к контент-анализу как к «выразителю» идеологии количественного подхода есть и принципиальные претензии. В последние десятилетия все больше осознается, что текст следует рассматривать в качестве социального объекта, взаимодействующего со своей аудиторией. Это означает, что вне социального контекста отдельные высказывания или даже тексты могу иметь неопределенное значение либо восприниматься как бессмыслица. Следовательно, с этих позиций для социального анализа недостаточно изучение сообщения самого по себе без учета взаимных ориентации участников коммуникативного процесса и социального контекста, как это делается в контент-анализе. Базовое допущение этого типа анализа о существовании однозначного объективного смысла текста, который достаточно просто может быть восстановлен из него самого, начинает казаться сомнительным.
Литература
1. Исупова О. Г. Различные подходы к анализу текстов и возможность их применения в социологических исследованиях // Методология и методы социологических исследований. Программа магистерского обучения. М.: Ин-т социологии РАН, 1996.
2. Киблицкая М. Дневники как метод тендерной социологии: стратегии выживания одиноких матерей // Женщина не существует: современные исследования полового различия. Сыктывкар: Сыктывкарский университет, 1999.
3. Плюшкина О.Б. Построение теории на основе качественных данных // Социс. 2000. № 10.
4. Козлова Н. Документ жизни: опыт социологического чтения // Socio-Logos'96. M: Socio-Logos, 1996.
5. Козлова В., Сандомирская И. «Наивное письмо» и производители нормы // Вопросы социологии. 1996. Вып. 7.
6. Малышева М. Способы кодирования и анализа качественных данных // Возможности использования качественной методологии в тендерных исследованиях: Материалы семинара. М., 1997.
7. Методы сбора информации в социологических исследованиях. М.: Наука, 1990. Кн. 2.
8. Рябинская Н.С. Текст и социальная структура // Социологический журнал. 2000. № 3/4.
9. Татарова Г. Методология анализа данных в социологии. М: Стратегия, 1998.
10. Чу раков А. Н. Компьютерный контент-анализ. М.: Институт социологии РАН, 1996.
11. Ярская-Смирнова Е. Социокультурный анализ нетипичности. Саратов: СГТУ, 1997.
12. Ярская-Смирнова Е. Социальное пространство глухоты: анализ кинорепрезентации //Трансформация социального пространства в посткоммунистических странах и новые подходы в социальных науках. Тез. докл. Междунар. науч. конф. 25—27 сентября 1998 г. Самара, 1998.
13. Newman L.W. Social Research Methods: Quantitative and Qualitative Approaches. Boston: Allyn and Bacon, 1991.
14. Silverman D. Doing Qualitative Research. A Practical Handbook. L.; Thousand Oaks; New Delhy: Sage, 2000.
15. Strauss A.L. Qualitative Analysis for Social Scientists. Cambridge: University Press, 1987.
Тема 6
Качественный и количественный
подходы: возможности сочетания
в одном отдельно взятом исследовании
Ключевые понятия: Законодательный разум, интерпретативный разум, радикальная, экзистенциалистская, прагматическая, узкоэмпиристская позиции, параллельное сочетание, последовательное сочетание, интерфейс
Черное и белое — Только не горелое.
Детская считалка
1. Соотношение подходов
Эта тема является своеобразным итогом нашего разговора о качественном и количественном подходах в социологическом исследовании. Мы более или менее подробно рассмотрели теоретические предпосылки становления каждого из них, описали их сущностные черты, основные типы и свойственные им исследовательские стратегии, познакомились со спецификой методов интервью, наблюдения и анализа документов в каждой из этих парадигм. Теперь «законным образом» встает вопрос «Как сочетаются эти два подхода и возможно ли это сочетание вообще?». Сегодня можно выделить по меньшей мере четыре позиции социологов по этой проблеме.
• Первая, назовем ее радикалистской, разделяется прежде всего методологами З.Бауманом, Ж.Габриумом, Дж.Холстей-пом и др. Она состоит в том, что эти две социологии, «взаимоотношения которых воспроизводят пропасть, разделяющую
законодательный и интерпретативный разум, нельзя примирить»1.
Законодательный разум здесь — методология классического социологического исследования, в рамках которой исследователь — «востроглазый обществовед» — производит закон, единственно верную истину для всех остальных людей, «сборища невежд» здесь.
Интерпретативный разум — это методология качественного исследования, где в режиме диалога на равных рождается множественность толкований социальной реальности2. Интерпретативный разум, по З.Бауману, — это разум, который отказывается законодательствовать.
• В наиболее радикальной версии в рамках этой позиции считается, что вместе с «медленным разложением модернистского проекта» должна уйти со сцены и классическая социология (законодательный разум), как ошибочная, устаревшая, уступая место качественной социологии (интерпретативному разуму). Здесь отношения между этими социологиями — отношения исторической последовательности: сначала — потом. Эта версия справедливо вызывает возражения: пришествие эпохи «постмодернизма» вовсе не означает, что «модернистские» социологические практики уйдут со сцены.
Более умеренная форма этой позиции состоит в том, что принципиально полярные социологии существуют все же синхронно, параллельно, но вес качественных исследовательских практик, как более соответствующих «духу времени», будет возрастать. Фактически такая позиция достаточно жестко или в мягкой форме рассматривает эти два подхода в терминах «лучше —• хуже».
• Вторая позиция, назовем ее экзистенциалистской, заключается в том, что каждая из этих парадигм имеет свой спектр познавательных возможностей, свои достоинства и не-
1 Бауман 3. Философские связи и влечения постмодернистской социологии. С. 14.
2 В целом законодательный и интерпретативный разум по З.Бауману — более широкие понятия, соответствующие методологии классического и неклассического гуманитарного знания. См.: Бауман 3. Указ. соч. С. 15.
достатки, и потому не может быть оценена по шкале «лучше — хуже». Главный пафос такой позиции в том, что «не существует критериев, которые позволили бы окончательно доказать превосходство» одного подхода над другим. Вопрос о том, «к какому знанию мы стремимся... есть экзистенциальный выбор»1 исследователя.
• Третья позиция, назовем ее прагматической, является в некотором смысле продолжением второй, и разделяется прежде всего социологами, имеющими значительный опыт эмпирических исследований. В западной социологии это Д.Силверман, К.Нанч, К.Риссман и др., в российской социологии — О.М.Маслова, В.Б.Якубович, Г.Г.Татарова, Ю.Н.Толстова и др. Она заключается в том, что каждая из этих парадигм имеет свою «зону релевантности», т.е. область исследовательских задач, где использование конкретного подхода является наиболее эффективным или может быть единственно возможным. Выбор того или иного подхода определяет сам исследователь, руководствуясь целями и задачами своего исследовательского проекта.
Каковы же эти «зоны релевантности» для каждой из анализируемых нами парадигм? Фрагментарно мы так или иначе уже говорили об этом. Здесь лишь в компактном виде постараемся еще раз «собрать все».
Итак, считается, что классический подход необходимо использовать в такой исследовательской ситуации, где требуется определить:
— меру выраженности, распространенности того или иного социального свойства в изучаемой социальной общности;
— меру представленности отдельных элементов изучаемого социального явления или процесса, т.е. описать количественно его структуру;
— меру представленности типов изучаемого явления в той или иной социальной группе;
— взаимосвязь между социальными признаками, ее тесноту и направленность.
1 Монсон П. Лодка на аллеях парка. Введение в социологию. М.: Весь мир, 1995. 0.13.
Мы уже говорили, что этот класс исследовательских задач может быть реализован в рамках классического подхода, если в распоряжении исследователя есть теоретическое описание изучаемого явления или процесса (их может быть несколько); только в этом случае возможна эмпирическая интерпретация, осуществление эмпирического исследования в целом. Это означает, что в рамках данной парадигмы могут быть исследованы только относительно изученные, теоретически осмысленные социальные явления, при этом их теоретическое описание удовлетворяет исследователя.
Качественный подход в наибольшей степени соответствует такой исследовательской ситуации, когда:
— изучается малоизученное или вовсе новое, неизученное явление, т.е. когда отсутствует его теоретическое описание или исследователя не устраивает имеющееся;
— необходимо изучить социальный объект в его изменчивости во времени;
— необходимо изучить уникальное явление в его целостности и неповторимости;
— необходимо дать «слово» замалчиваемым социальным группам.
• Четвертая позиция, назовем ее узкоэмпиристской, если ее упростить, сводится к тому, что различия между качественным и классическим подходом не столь уж велики: социологи издавна используют самые различные методы. Поэтому сама дискуссия об этих подходах носит надуманный характер и непродуктивна.
Наиболее популярная в социологическом сообществе сегодня — прагматическая позиция, которая, признавая «особость» каждого из этих подходов, тем не менее не водружает между ними «китайской стены». Сторонники такой точки зрения полагают, что применительно к отдельно взятому исследованию возможно сочетание двух подходов — количественного и качественного, если это обусловливается целями и задачами исследовательского проекта. Введенные авторами этой точки зрения новые для социологии словосочетания: «принцип дополнительности», «метод золотой середины» — тому свидетельство. В рамках подобной позиции отвергается все еще распространенная среди российских социологов точка зрения, что качественный подход (и, соответственно, «мягкие» методы) может выступать только вспомогательным средством: или в качестве разведывательного этапа до осуществления основного классического, или в качестве уточняющего, детализирующего, после него.
Конечно, в рамках разведывательного этапа традиционного социологического исследования действительно чаще всего используются «мягкие» методы: свободное интервью, включенное наблюдение и т.д. Вместе с тем его все-таки нельзя назвать качественным: мы уже говорили, что здесь не производится полноценного знания. Задача разведывательного этапа — бытт. вечнт.тм лгтетчанием», «до того знанием»: отрефлекси-рованные здесь проблемы и предмет исследования не имеют самостоятельного статуса.
Еще раз подчеркнем, что идея взаимосвязи двух парадигм в едином исследовательском цикле предполагает их равнозначное «сосуществование», равный вес и значимость исследовательских задач, которые решаются в их рамках.
Как возможно сочетание этих парадигм? Какие организационные, логические очертания оно принимает? Социологическая практика показывает, что возможно по меньшей мере два вида сочетания:
— качественный и количественный подходы используются параллельно;
— качественный и количественный подходы используются последовательно, на разных этапах социологического исследования.
2. Параллельное использование качественного и количественного подходов
Для такого «параллельного» сочетания характерно изучение различных срезов одного и того же предмета исследования. Это различные методологические фокусы исследуемого интереса. Они могут «накладываться, соединяться и перекликаться в процессе познания»1. Т.Шанин для такого
' Шанин Т. Методология двойной рефлексивности в исследованиях современной российской деревни // Ковалев Е.М., Штейнберг И.Е. Качественные методы в полевых социологических исследованиях. М.: Логос, 1999. С. 328.
сочетания парадигм в одном отдельно взятом исследовании вводит термин «интерфейс». Он полагает, что близкие термины «связь», «взаимодействие», подчеркивая единство поля исследования, тем не менее не отражают принципиальной разнородности качественного и количественного фокусов исследования.
Блестящим использованием такого «интерфейса» было исследование российского крестьянства под его руководством, о котором мы уже говорили ранее (Тема 4, Часть I). В нем, например, в рамках классической методологии проводились бюджетные обследования домохозяйств1 — анализ доходов и расходов, вобравшие традицию сельских статистических бюджетных исследований. Такие исследования проводились еще в 1920-х годах в рамках ЦСУ и Тимирязевской академии и связаны с именами А.В.Чаянова, В.С.Немчинова и др. В исследовании под руководством Т.Шанина чаяновские таблицы были скорректированы и с их помощью собирались количественные данные о балансах семейного производства, об инвестициях, комбинировании натуральных и денежных ресурсов.
Параллельно в этих же семьях шел сбор качественных данных о стратегиях материального обеспечения, планах производства, использования труда, материальных ресурсов и денег, а также бартера и неэквивалентного обмена в рамках сети взаимопомощи родственников и соседей.
Такое сочетание двух полярных методологических подходов применительно к одному и тому же предмету исследования дало возможность соотнести «сухие» цифры доходов и расходов с субъективно значимыми решениями, соображениями членов изучаемых семей, позволило понять их способ организации своей собственной экономической жизни, а в конечном итоге и российского крестьянства образца начала 1990-х годов в целом.
Попытки такого параллельного сочетания характерны и для польских социологов, которые еще в конце 1960-х годов использовали «жесткие» и «мягкие» методы для перепроверки
1 Домохозяйство в исследовании рассматривалось как семейная единица производства.
данных. Так, В.Адамский1 в своем исследовании польского движения скаутов комбинировал мемуарные материалы с почтовым анкетным опросом, а Б.Гамбьевский2 использовал стратегию «историй жизни» в сочетании с анкетным опросом для изучения проблем сельской молодежи.
3. Последовательное сочетание качественного и количественного подходов
В мировой социологии сегодня существует целый ряд эмпирических исследований, представляющих собой сочетание качественного и количественного подходов на разных этапах одного исследования. Чаще всего на первом этапе используется качественная методология и, соответственно, «мягкие» методы, а на втором — традиционная, классическая, с соответствующими процедурами. При этом на первом, качественном этапе исследователь «схватывает» явление как целостность, как палитру, содержащую самые разнообразные его краски. Именно на этом этапе изучаемое явление предстает своими новыми, неожиданными для исследователя гранями.
На втором, количественном этапе, как правило, определяется мера выраженности найденного, описанного на предыдущем этапе. Следует подчеркнуть, что качественный этап здесь имеет самостоятельное значение: в его рамках уже произведено знание, представляющее интерес для исследователя. Чаще всего это описание («тонкое» или «толстое») малоизученного или не изученного вовсе социального явления. Продолжение исследовательского поиска, переход ко второму этапу здесь вовсе не обязателен и диктуется только соответствующими целями и задачами исследования.
В отечественной социологии примерами такой логической последовательности — качественный—количественный этапы — могут быть известная аксиобиографическая методика выявления ценностных ориентации социальной группы А.П.Вардо-
' Томпсон П. Гуманистическая традиция и жизненные истории в Польше. С. 57.
2 Там же. С. 57.
матского', а также методика анализа экономических стереотипов, разработанная и реализованная молодым исследователем О.Н.Ваниной2 в 1999 году под руководством автора. Остановимся на них подробнее.
На первом, качественном этапе аксиобиографическая методика А.П.Вардоматского предполагает выделение ценностных ориентации индивидов. Для этого информантов просят написать (или рассказать) о самых значимых для них событиях в их жизни (вот откуда вторая часть названия этой методики — «биографическая»). После этого интервьюер, используя метод глубинного интервью, пытается понять те смыслы, которыми информант наделяет выделенные события. Анализируя получаемую информацию, исследователь (он же, как правило, здесь и интервьюер) конструирует в итоге ценностные ориентации индивидов как некоторые обобщающие теоретические понятия.
На втором, классическом этапе изучается представленность выделенных ценностных ориентации в той или иной социальной общности, которая выступает объектом исследования3.
Теперь обратимся к последовательному использованию качественного и количественного подходов для изучения экономических стереотипов современного российского общества4. Цель его заключалась в выявлении и определении уровня распространенности в различных социально-демографических группах стереотипов новых экономических групп, появившихся в российском обществе в 1980-х годах: богатых, бедных, наемных работников, хозяев, безработных.
На первом, качественном этапе исследования задача состояла в описании всего спектра стереотипов каждой из выделенных групп, а также в выявлении структуры стереоти-
1 Вардоматский А. П. Аксиобиографическая методика.
2 Ванина О.Н. Экономические стереотипы россиян в постсоветский период: социологический анализ.
3 Подробнее см.: Вардоматский А.П. Указ. соч. ' Ванина О.Н. Указ. соч.
па1. При этом представление полноты разнообразия этих стереотипов относительно объектов оценивания: богатых, бедных и т.д. — имело самостоятельную ценность, демонстрируя «веер», разброс восприятия новой постсоветской социально-экономической реальности российскими людьми.
Так, например, применительно к группе бедных методом свободного интервью были получены различные, хотя и преимущественно негативные стереотипы. По мнению опрошенных, бедные — это:
— «безынициативные, пассивные, апатичные люди»;
— «лентяи»;
— «слабаки-неудачники»;
— «злые, агрессивные».
Был выделен также и единственно положительный стереотип бедных — «нравственно совершенные», добрые, сострадательные, готовые помочь другим, стереотип, видимо, берущий свое начало из христианского православного вероучения.
Относительно социальной группы богатых были выделены всего два вида стереотипов:
— позитивный — «честный бизнесмен, трудоголик»;
— негативный — «нечестный, вороватый, с сомнительными источниками дохода (мафиози)».
Здесь уже сам факт существования таких стереотипов бедных и богатых свидетельствовал о тех сдвигах в ценностном сознании россиян, которые начали происходить в связи с кардинальными общественными преобразованиями. В самом деле, трудно предположить существование таких стереотипов бедных в советском обществе, когда сам термин этот применительно к советским людям никогда не использовался: в соответствии с идеологическими установками такого феномена просто не было в Советском Союзе. В то же время присутствие полярных стереотипов в общественном сознании показывает сложность переориентации общественного сознания, его двойственность, расколотость.
На втором этапе исследования, количественном, определялся уровень распространенности выявленных стереотипов
1 На этом этапе был использован целевой отбор, объем опрошенных составлял 50 человек.
в различных социально-демографических группах населения'. В ходе исследования было установлено, что отрицательные стереотипы бедных характерны для 64% населения, и лишь 13,9% воспринимают бедных как нравственно совершенных людей2. Было также получено, что в целом в общественном сознании преобладает, хотя и несущественно, отрицательный стереотип богатых (38,1%), в то время как его антипод — положительный стереотип — характерен для 27%3.
Кроме того, на этом этапе было выяснено, например, что носителями наиболее распространенного стереотипа бедных как пассивных, безынициативных фаталистов, плывущих по течению, являются прежде всего люди с высшим образованием. Стереотип бедных как ленивых («нет бедных, есть ленивые») прежде всего характерен для молодежи.
Отрицательный стереотип богатых свойствен преимущественно людям зрелого возраста (41—50 лет), чей период социализации проходил в советское время4.
Возможно и принципиально другое последовательное сочетание рассматриваемых подходов. Оно обусловливается иным сочетанием целей и задач исследования. Здесь на первом этапе осуществляется классическое исследование с присущими этому подходу «жесткими» методами, а на втором — качественное исследование с соответствующими процедурами. В качестве примера такой логики исследования в западной социологии можно привести исследование проблемы внебрачного материнства французского социолога Н.Лефошера, которое анализирует Жан-Пьер Альмодавар в своей известной статье «Рас-
1 На этом этапе методом анкетного опроса опрашивались 450 жителей г. Самары, отобранные с помощью квотного отбора по трем критериям: пол, возраст, образование.
2 «Недостающие» 22,0% характеризуют людей, у которых стереотип бедных пока не сформирован.
3 Здесь так же, как и в ситуации со стереотипом «бедных», у 35,3% опрошенных определенный (со знаком «+» или «—») стереотип не сформирован.
4 Подробно см.: Ванина О.Н. Указ. соч. С. 53.
сказ о жизни и индивидуальная траектория: сопоставление масштабов анализа»1.
Первый этап этого исследования — количественный — включал статистический анализ официальных документов: карточек гражданского состояния, административных досье 250 молодых женщин, матерей-одиночек2. С помощью собранной статистической информации исследователь сумел проследить некоторые вехи социальной и семейной траектории женщин.
На втором, качественном этапе, который осуществлялся через несколько лет, Н.Лефошер использовал исследовательскую стратегию «история жизни». Рассказы о жизни 6 матерей-одиночек антильского происхождения позволили воссоздать макросоциальный контекст, т.е. те изменения в социальных нормах, которые произошли в течение жизни одного поколения на Антильских островах: женщины, происходящие из семей, в которых «наблюдается в некотором роде генеалогическая непрерывность внебрачного материнства, осуждают его»3, стараются дистанцироваться от него.
Еще одним примером такого исследовательского цикла может быть наше исследование социально-экономической адаптации населения Самарской области (1999—2000), о котором фрагментарно мы уже говорили. Цель первого, количественного этапа состояла в определении представленности типологических групп, различающихся по уровню социально-экономической адаптированное™, в составе населения Самарской области4. Для этого была сконструирована теоретическая гипотеза
1 Альмодавар Ж.-П. Рассказ о жизни и индивидуальная траектория: сопоставление масштабов анализа.
2 Вся эта информация была собрана в приюте для матерей-одиночек.
3 Альмодавар Ж.-П. Указ. соч. С.101.
* Подробно см.: Готлиб А.С. Социально-экономическая адаптация россиян: опыт сочетания количественной и качественной методологии в одном отдельно взятом исследовании.
о существовании четырех таких групп, которая и проверялась на данном этапе:
— успешные адаптанты; - -
— успешные дезадаптанты;
— неуспешные адаптанты;
— неуспешные дезадаптанты.
С помощью формализованного интервью было опрошено 1162 человека, отобранных методом квотного отбора по критериям пола, возраста, образования.
Ранее в Теме 2, Часть I, мы уже говорили о результатах этого этапа. Здесь лишь добавим, что статистический анализ полученной информации позволил нам определить и социально-демографическое «лицо» каждой из выделенных групп. Для этой цели нами был использован метод структурных коэффициентов^, в рамках которого сравниваются доли определенной социально-демографической группы в общем массиве опрошенных и в конкретной типологической группе. Значение структурного коэффициента больше 1 означает, что данная конкретная социально-демографическая группа преимущественно представлена в данной типологической группе, является чертой ее своеобразия. Так, например, анализ показал, что группа «успешных адаптантов», представленная прежде всего предпринимателями и управленцами разных уровней, имеет преимущественно мужское и очень молодое «лицо». Для этой группы характерен довольно высокий уровень образования. Напротив, группа «неуспешных адаптантов» представлена прежде всего специалистами-гуманитариями с лидирующим возрастом 41—50 лет и преимущественно высшим образованием.
В целом использование типологического анализа как логики классического социологического исследования позволило нам на первом этапе представить население Самарской области как совокупность определенных типологических групп, раз-
1 Величина структурного коэффициента рассматривалась как отношение доли конкретной социально-демографической группы в обьеме опрошенных определенной типологической группы к доле этой группы в общем объеме опрошенных.
личающихся по уровню и результату процесса социально-экономической адаптации, определить количественную представленность этих групп, описать их социально-демографические параметры.
На втором этапе в соответствии с другой задачей исследования — определение спектра факторов, обусловливающих успешность социально-экономической адаптации, была использована качественная методология с соответствующими процедурами: методом нарративного интервью и grounded theory как способом обработки качественной информации Игппгплование этой методологии вызвано тем простым обстоятельством, что сегодня в российской социологии отсутствует теоретическое знание, корректно описывающее этот аспект изучаемого процесса. На этом этапе нами изучались жизненные истории двух полярных групп: «успешных адаптантов» и «неуспешных дезадаптантов», по 25 человек в каждой1.
Содержательно на данном этапе ставились такие исследовательские вопросы: есть ли что-то сходное (типичное) в жизненных историях, социальных ситуациях людей, удачно вписавшихся в новые становящиеся социально-экономические условия? Есть ли что-то сходное в индивидуально-психологических, социальных характеристиках этих людей? Если эти черты все же существуют, то каковы они? Этот же круг вопросов был адресован нами и другой полярной группе — тем, кто не предпринимал сколько-нибудь значимых усилий для изменения своей жизненной ситуации к лучшему. Главный исследовательский вопрос, который ставился здесь, сводился к поиску различий между этими противоположными группами.
В итоге нами были выделены три группы факторов, так или иначе являющихся условиями успешности адаптационного процесса: социальные, личностные и индивидуально-психологические.
' Для корректности выводов нами были взяты группы, одинаково включающие информантов в возрасте 25-45 лет.
Литература
1. Альмодавар Ж.-П. Рассказ о жизни и индивидуальная траектория: сопоставление масштабов анализа // Вопросы социологии. 1992. №2. T.I.
2. Бауман 3. Философские связи и влечения постмодернистской социологии // Вопросы социологии. 1992 № 2. Т. 1.
3. Белановский С.А. Методика и техника фокусированного интервью. М.: Наука, 1993.
4. Вардоматский А.П. Аксиобиографическая методика // Социс. 1991. №7.
5. Ванина О.Н. Экономические стереотипы россиян в постсоветский период: социологический анализ // Трансформация социального пространства в посткоммунистических странах и новые подходы в социальных науках: Тез. докл. Междунар. науч.-прак-тич. конф. 23-25 сентября 1998 г. Самара: САГА, 1998.
6. Готлиб А.С. Социально-экономическая адаптация россиян: опыт сочетания количественной и качественной методологии в одном отдельно взятом исследовании // Социология-4М. 2000. Т. 12.
7. Готлиб А.С. Социально-экономическая адаптация: факторы успешности-неуспешности // Социс. 2001. № 7.
8. Демин А.Н. О совмещении количественного и качественного подходов в исследовательском цикле // Социология-4М. 2000. Т. 11.
9. Маслова О.М. Количественная и качественная социология: методология и методы // Социология-4М. 1995. Т. 5
10. Маслова О.М. Методология и методы // Социология в России. М: Институт социологии РАН, 1996.
11. Татарова Г.Г. Методология анализа данных в социологии (введение). М.: Стратегия, 1998.
12. Телешова Ю.Н. Идеи моделирования, системного анализа, «качественной социологии»: возможность стыковки (на примере метода репертуарных решеток) // Социология-4М. 1997. Т. 8.
13. Томпсон П. Гуманистическая традиция и жизненные истории в Польше // Биографический метод. История, методология, практика. М.: Институт социологии РАН, 1994.
14. Шанин Т Метогтотогия двойной рефлексивности в исследованиях современной российской деревни // Ковалев Е.М., Штейн-берг И.Е. Качественные методы в полевых социологических исследованиях. М.: Логос, 1999.
15. Якубович В. Б. Качественные методы или качество результатов // Социс-4М. 1995. Т. 5-6.
16. Gubrium J.F., Holstein J.A. The New Language of Qualitative Method. N.Y.; Oxford: Oxford University Press, 1997.
17. Punch K.F. Introduction to Social Research. Qualitative and Quantitative Approaches. L.; Thousand Oaks; New Delhi: Sage, 1998.
Приложение
Транскрипт нарративного интервью
ВВЕДЕНИЕ В СОЦИОЛОГИЧЕСКОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ Качественный и количественный подходы
Методология Исследовательские практики
Подписано в печать 21.12.2004. Формат 60x88/16
Усл. печ. л. 23,5. Уч.-изд. л. 20,2
Тираж 3000 экз. Изд. № 980. Заказ № 74
ООО «Флинта», 117342, Москва, ул. Бутлерова, д. 17-Б, комн. 345
Тел/факс 334-82-65, тел. 336-03-11
E-mail: flinta@mail.ru, flinta@flinta.ru
Web Site: www.flinta.ru
МПСИ, 113191, Москва, 4-й Рощинский пр., д. 9-а
Тел. 958-19-00 (доб. 111)
E-mail: publish@col.ru
Отпечатано с готовых диапозитивов во ФГУП ИПК «Ульяновский Дом печати». 432980, г. Ульяновск, ул. Гончарова, 14
– Конец работы –
Используемые теги: социологическим, исследовании0.057
Если Вам нужно дополнительный материал на эту тему, или Вы не нашли то, что искали, рекомендуем воспользоваться поиском по нашей базе работ: В социологическим исследовании
Если этот материал оказался полезным для Вас, Вы можете сохранить его на свою страничку в социальных сетях:
Твитнуть |
Новости и инфо для студентов