Способы регулирования и разрешения конфликта

Способы разрешения конфликта
Виды принуждения и протеста
Виды компромисса
Модели поведения в конфликтных ситуациях

1. Технологии разрешения любого конфликта строятся на применении различных способов: а) насильственные (репрессии, демонстрация силы, разные формы принуждения); б) ненасильственные или мирные (переговоры, соглашение, компромиссы); в) протестные (митинг, забастовка, стачка, гражданское неповиновение).

2. Насильственные способы разрешения конфликта, по сути, ведут к упразднению, или подавлению одной из сторон конфликта. При этом используются разнообразные средства принуждения, от психических до физических. Интересен способ переноса вины и ответственности на слабейшую сторону и применения по отношению к ней принудительных санкций. Таким образом, устраняется подлинная причина конфликта интересов и в одностороннем порядке навязывается доминирующая воля.

3. Главный момент динамики мирного разрешения конфликта ? это нахождение пунктов согласия (компромисса), введение его в конструктивные рамки и налаживание переговорного процесса. Надо отметить, что на современном этапе развития российского общества именно конструктивный диалог и техника ведения переговоров являются самым слабым местом на всех уровнях. Переход к рыночно регулируемой экономике, демократическому правовому государству немыслим без установления баланса интересов и соответственно без переговоров. Они ? его важнейшая составная часть процесса разрешения разного рода конфликтов.

4. Модели поведения в конфликтных ситуациях. Культурные и социально-психологические предпосылки типа поведения в конфликтных ситуациях. Репертуар ролей при выборе поступка и действия. Игровые модели включения в конфликт и выхода из него. Соционический подход в разрешении конфликтных ситуаций.

Информационные конфликты как социально-правовой феномен в современной России и проблемы их регулирования (№15 [213] 01.10.2010) Автор: Анна Капустина

Споры, конфликты являются неизбежным следствием социального взаимодействия в любом обществе и представляют собой порождение и проявление объективно существующих социальных противоречий. Конфликты, протекающие в нашей стране, имеют свою специфику, связанную с условиями «переходного периода» и социально-историческим контекстом. Это утверждение относится и к информационным конфликтам, возникающим в сфере функционирования и взаимодействия средств массовой информации и общества.

В начале 90х годов XX века российские средства массовой информации приобрели конституционно закрепленные права и свободы: свободу слова, свободу печати, свободу массовой информации. Однако вместе с гарантированными свободами возникла и ответственность за злоупотребление ими. Злоупотребление свободой слова, включающее в себя обширный состав правонарушений, стало основной причиной появления информационных споров. Последнее десятилетие XX века и первое – XI-го были отмечены стремительным ежегодным ростом количества исков к СМИ по статьям 152 ГК РФ («Ущемление чести, достоинства и деловой репутации»), 129 («Клевета») и 130 («Оскорбление») УК РФ. Иски к СМИ по этой категории дел приобрели настолько серьезные масштабы, что выявили абсолютную неподготовленность работников СМИ к решению этой проблемы в одиночку.

Бурный рост информационных споров и конфликтов вызвал проблему защиты прав журналистов и СМИ. Многочисленные исследования показывают, что случаи нарушения прав журналистов и редакций СМИ остаются безнаказанными, конфликты такого рода протекают в латентной форме. Журналисты при этом занимают пассивную позицию, не стремятся обращаться в суд за восстановлением нарушенных прав. Поэтому в судах рассматриваются в большинстве своем информационные споры, поданные по искам против СМИ, где, как правило, наблюдается явное неравенство сторон.

И, наконец, проблема выживания СМИ оставляет на заднем плане этические аспекты профессиональной деятельности. Современные СМИ и журналисты вовлечены в процессы манипулятивного воздействия на общественное сознание. Черный пиар, информационные войны, информационные киллеры — термины современного информационного пространства и явления, порождающие информационные споры. И конфликты.

Масштаб развития информационных конфликтов и информационных споров сигнализирует о необходимости изучения и систематизации этого сложного и комплексаного явления и причин его происхождения. В нашей статье суть природы информационных споров мы постигаем посредством методологии теории журналистики, конфликтологии и правоведения, на основании которой проводим теоретическое осмысление этого явления, анализ и систематизацию эффективных методов разрешения информационных споров, процедура которых позволяла бы соблюсти баланс между восстановлением нарушенных прав и обеспечением свободы слова и массовой информации.

Информационные споры – явление постсоветской России. Они отражают разнообразные процессы, происходящие в обществе переходного периода и его институтов, в том числе в индустрии средста массовой информации. В их онове лежат экономические, политические, правовые, национальные, нравственные и иные противоречия. Кроме того, на возникновение информационных споров влияет общий уровень медийной насыщенности в регионах, активность функционирования СМИ. Так как любой конфликт считается конфликтологией естественным явлением в демократическом обществе, то и медийный конфликт признается неотъемлемым атрибутом жизни СМИ.

В своем анализе мы опираемся на утверждение, что любой информационный спор является конфликтом. В конфликтологии конфликт определяется как «проявление объективных или субъективных противоречий, выражающееся в противоборстве сторон» [Дмитриев, 2003, с. 59].

Таким образом, противоположности и противоречия превращаются в конфликт тогда, когда начинают взаимодействовать силы, являющиеся их носителями. А.В. Дмитриев считает, что термин «конфликт» может быть распространен на многие явления, вплоть до борьбы с неодушевленными предметами. Но в социальном конфликте все стороны представлены людьми, группами людей. «Под социальным конфликтом обычно понимается тот вид противостояния, при котором стороны стремятся захватить территорию либо ресурсы, угрожают оппозиционным индивидам или группам, их собственности или культуре таким образом, что борьба принимает форму атаки и обороны» [Дмитриев, 2003, с. 59]. Под это определение полностью подпадает характеристика «информационного конфликта» как явления.

Следовательно, информационный конфликт, бесспорно, является одним из видов социального конфликта. Противоборство сторон в информационном конфликте может быть осуществлено разными способами: скандальной публикацией, компроматом, финансовым, административным либо политическим давлением, угрозами, шантажом, насильственными действиями, санкциями и т.д. Информационный конфликт возникает при столкновении интересов журналистов с интересами других СМИ, представителей государственной власти, а также других участников информационных отношений.

Нередко наряду с термином «информационные конфликты» используются такие термины, как «медийные конфликты» и «информационные споры» в качестве синонимов, называющих одно и то же явление. На наш взгляд, информационный спор является заключительной стадией информационного конфликта и не является синонимом информационного (медийного) конфликта (в то время как понятия «информационный» и «медийный» конфликты, бесспорно, тождественны друг другу). В информационном споре противоборство сторон происходит при участии наделенной властными полномочиями третьей стороны: суда, третейского суда, регулируется нормами права и направлено на разрешение спора.

Информационные споры в своей основе имеют юридическую природу и отностся к категории юридического или правового конфликта, поскольку в основе любого информационного спора лежит нарушенное публичное или частное право, сам спор связан с правовыми отношениями сторон, если хотя бы один из его элементов обладает правовыми признаками, а конфликт влечет юридические последствия. Таким образом, информационный спор является заключительной стадией информационного конфликта.

Все информационные споры можно разделить на три большие группы:

1. нарушения прав журналистов и СМИ;

2. правонарушения, совершенные журналистами;

3. правонарушения, инкриминируемые журналистам и СМИ, (когда журналистам предъявляют обвинения за деяния, которых они не совершали).

К группе нарушений прав журналистов и СМИ относятся следующие информационные конфликты:

- нарушения, связанные с поиском и получением информации (ограничение права на посещение и присутствие в органах государственной власти, на предприятиях, учреждениях, организациях, на пресс-конференциях; необоснованное ограничение права производить записи; необоснованный отказ в предоставлении запрашиваемой информации);

- нарушения, связанные с аккредитацией (необоснованный отказ в аккредитации, необоснованное лишение аккредитации);

- незаконное требование раскрыть конфиденциальную информацию или ее источник;

- нарушение профессиональной самостоятельности редакции и вмешательство в деятельность редакции (осуществление цензуры; принуждение к смене учредителя, незаконная смена учредителя; незаконное требование к редакции изменить тематику средства массовой информации; требования к редактору покинуть пост, незаконное увольнение главного редактора; иные формы давления на редакцию и вмешательства в профессиональную деятельность редакции);

- нарушение договорных отношений с редакцией (незаконное выселение редакции из занимаемых помещений, отказ от печатания газеты, нарушение финансовых обязательств перед редакцией);

- незаконное воспрепятствование распространению продукции СМИ (запрет, ограничение или воспрепятствование розничной продажи, раздачи и рассылки продукции СМИ, неправомерное изъятие или уничтожение тиража либо его части; воспрепятствование или ограничение на вещание);

- нарушение личных неимущественных прав журналиста или редакции (ущемление чести, достоинства журналиста и деловой репутации редакции; нарушение неприкосновенности частной жизни, личной и семейной тайны журналиста);

- нарушение авторских и смежных прав редакции и журналиста;

- преступления против жизни и здоровья журналиста или его близких;

- преступления против свободы, чести и достоинства личности и личных прав журналиста (похищение, незаконное задержание, лишение свободы журналиста; клевета и оскорбление журналиста);

- преступные посягательства на имущество журналиста и имущество редакций СМИ;

- преступное воспрепятствование деятельности СМИ и журналиста (физическое или психическое принуждение журналиста к распространению или отказу от распространения информации; незаконное изъятие у журналиста документов, материалов и аппаратуры; злостное воспрепятствование деятельности редакции СМИ; самовольный захват редакционного помещения и оборудования) [Панфилов, Арапова, 2000, с. 39].

К группе правонарушений, совершаемым журналистами и СМИ относятся следующие:

- злоупотребление правами журналиста (распространение слухов под видом достоверных сведений, сокрытие и фальсификация общественно значимых сведений; нарушение журналистом конфиденциальности информации или ее источника);

- нарушение личных неимущественных прав (ущемление чести, достоинства и деловой репутации; нарушение неприкосновенности частной жизни, личной и семейной тайны и т.д.);

- нарушение договорных обязательств редакциями СМИ;

- нарушение регистрационных и лицензионных правил;

- нарушение авторских и смежных прав, незаконное разглашение информации об объекте промышленной собственности;

- нарушения, связанные с предвыборной агитацией (отказ в предоставлении бесплатного эфирного времени государственными и муниципальными телерадиокомпаниями; ведение предвыборной агитации и публикация результатов исследований в не установленные законом сроки и т.д.);

- нарушения, связанные с рекламной деятельностью (нарушение общих требований к рекламе; превышение допустимого объема рекламы и т.д.);

- нарушения, связанные с публикацией обязательных сообщений и опровержений;

- противозаконная пропагандистская деятельность в СМИ (пропаганда организации и деятельности общественных объединений, преследующих противоправные цели; пропаганда национального превосходства или неполноценности, возбуждение национальной, расовой или религиозной вражды; пропаганда насилия и жестокости, социальной вражды и т.д.);

- клевета и оскорбление в СМИ;

- разглашение в СМИ специально охраняемой законом тайны и запрещенных материалов (разглашение государственной тайны, данных предварительного расследования, тайны усыновления, коммерческой и банковской тайны, сведений о частной жизни лица, личной и семейной тайне; распространение порнографических материалов и др.) [Панфилов, Арапова, 2000, с. 48];

- осуществление экстремистской деятельности.

Важно также отметить, что нарушения прав журналистов и СМИ и правонарушения, совершаемые против СМИ, не сравнимы по степени тяжести и характеру деяний. «Структура нарушений принципиально различается по своей юридической природе, общественной опасности и тяжести последствий. Так, из 426 нарушений прав прессы свыше трети являются уголовно наказуемыми деяниями, тогда как в 350 нарушениях, инкриминируемых СМИ, лишь 5% считаются преступлениями, а остальные — гражданскими и административными деликтами. То есть против редакций и журналистов совершается самых тяжких правонарушений в семь раз больше, чем со стороны СМИ».[Общественная экспертиза… www.gdf.ru.]

Благодаря теоретическому и методологическому аппарату юридической конфликтологии мы квалифицировали информационный спор как правовой конфликт и выделили его из совокупности социальных конфликтов в отдельную группу, что усложняет его структурный анализ. При этом важными становятся факторы мотивации субъектов информационного спора, а также силы, находящейся в их распоряжении для осуществления противоборства.

Эффективность разрешения информационных споров зависит от точного определения противоречий, вызвавших этот спор. Юридические противоречия наиболее эффективно можно разрешить этико-правовыми методами. При этом решающая роль принадлежит органам саморегулирования средств массовой информации, которые являются институтом социальной ответственности СМИ и защиты информационных прав граждан и журналистов. В рамках подобного рода институтов в ряде регионов создаются Советы по информационным спорам, деятельность которых носит этико-правовой характер и предполагает добровольное признание их полномочий работниками СМИ.

За рубежом наиболее распространены Советы по делам прессы. Опыт этих организаций накапливался не один десяток лет. В настоящий момент они пользуются заслуженным авторитетом и являются важным институтом внесудебного разрешения споров с участием СМИ. В России действует Общественная коллегия по жалобам на прессу. Этот орган появился в результате модернизации Большого жюри Союза журналистов России.

Существенным недостатком Советов является отсутствие принудительных механизмов исполнения их решений, законодательно прописанного статуса этих организаций, а также недостаточное распространение данного рода институтов в регионах.

Функционирование инстиутов внесудебного разрешения информационных споров зависит от признания их полномочий не только журналистским сообществом, но и судебной властью. Судебная власть является основным средством защиты и восстановления нарушенных прав. Информационные споры, однако, вызывают трудности среди некоторых судей при рассмотрении дел подобного рода. Суды иногда допускают ошибки, основанные на неверном понимании законодательства о СМИ, предвзятом отношении к журналистам, упрощенном толковании значимых для данной категории дел терминов: сведения, мнения, оценка, оскорбление, клевета и т.д. в результате решения судов нередко выносятся не в пользу СМИ. Сложность информационных споров для судей представляет собой еще и потому, что в большинстве случаев весь состав деяния заключен в самом тексте, то есть осуществлен посредством продуктов вербальной деятельности.

В связи с этим одним из эффективных механизмов разрешения информационных споров является привлечение лингвистов-экспертов для анализа и компетентного заключения относительно спорного текста. Практика лингвистической экспертизы к настоящему времени накопила богатую методику анализа спорных текстов. Лингвисты определили ведущие лингвистические признаки диффамации, клеветы, оскорбления, основанные на толковании соответствующей нормы права и разработанном терминологическом аппарате лингвистики.

Для юридической квалификации спорных текстов имеет значение форма организации высказываний о герое (утверждение, мнение, предположение), соотношение фактов и мнений, наличие негативной эмоциональной окраски, представленной оценочными суждениями о герое.

Лингвистический анализ спорных текстов имеет непосредственное отношение к теории коммуникаций, поскольку ошибки в коммуникативном поведении журналистов влекут коммуникативные (языковые) конфликты, где основным предметом или источником конфликта является журналистский текст. Информационные споры, таким образом, являются результатом в том числе и коммуникативных ошибок или коммуникативных конфликтов. Причины коммуникативных ошибок кроются в специфическом коммуникативном поведении журналистов (дезинформация, манипулирование) и неумелом использовании языковых средств.

Лингвисты ситематизировали инструментарий для создания «юридически безопасного» текста. Рекомендации журналистам по созданию юридически неуязвимого текста включают этические и лингвистические компоненты. Во-первых, следует использовать косвенные средства выражения оценки с помощью таких приемов, как ирония, аллюзия, вопросительные предложения, риторические вопросы, сравнения, намеки, парафраз. Подтекстовая информация не подлежит верификации, поэтому не может рассматриваться как клевета или оскорбление и, следовательно, не преследуется в судебном порядке [Понятие чести, достоинства и деловой репутации…2004, с. 22].

Подводя итоги, отметим, что информационные споры не тождественны информационным конфликтам. Если любой информационный спор можно назвать информационным конфликтом, то не каждый информационный конфликт является информационным спором. И если возникновение информационного спора предполагает его разрешение юридическими или этико-правовыми средствами, то противоборство в информационном конфликте не всегда заканчивается информационным спором.

Таким образом, эффективность разрешения информационных споров, на наш взгляд, зависит от совокупности следующих факторов:

1. точного определение противоречий, вызвавших информационный спор;

2. от редакций СМИ и самих журналистов, организаций профессионального журналистского сообщества, их корпоративного сплочения на основе принципов профессиональной и социальной ответственности;

3. институционалицазии информационных споров, то есть создание и развитие институтов саморегулирования;

4. уважения и конструктивного диалога с судебной властью, которая должна быть основным гарантом свободы слова, свободы на информацию, а также реализации информационных прав граждан в лице аудитории.

 

Ценностный конфликт

По отношению к конфликтам, развитие которых побуждается потребностями и интересами, ценностный конфликт имеет более определенно выраженный идеологический характер. Здесь сталкиваются различные, а точнее говоря, противоположные интерпретации целей общественного развития.

Мы уже видели, что одна из наиболее существенных проблем переходного общества заключается в стремлении выйти из хаоса. Естественно, что хаос и порядок понятия относительные. И все же необходимой предпосылкой порядка является определенный уровень рационализации общественных отношений, основанный на общем признании некоторой системы ценностей. Речь идет не о единственной системе ценностей. Признание допустимости светского мировоззрения не означает требования его полного доминирования, равно как и наоборот. Современная культура предполагает достаточно широкие рамки терпимости, то есть возможности общения и совместного действия людей или групп, приверженных разным системам мировоззрения и различным ценностным ориентациям. Однако терпимость и взаимное признание пока еще не являются доминирующими способами взаимоотношений между ценностными установками. Достаточно часто системы ценностей выступают в качестве самодостаточных источников мотивации, действующих на основе деления человеческих сообществ на своих и чужих. Именно в этом случае мы наблюдаем ценностный конфликт. Различия между своими и чужими, между нами и ими приобретают определяющее значение и становятся доминирующим фактором индивидуальной и групповой мотивации.

В российских условиях мы наблюдали на протяжении XX в. мощные ценностные противостояния эксплуататоров и трудовой массы, белых и красных, ортодоксальных марксистов и отступниковревизионистов, демократов и представителей номенклатуры, сторонников и противников реформ. Все эти политические противостояния связаны с конфликтами политических интересов. Но дело в том, что любые политические и экономические интересы получают определенное ценностное обрамление, связанное с интерпретацией коренных вопросов мировоззрения, взаимоотношения человека и общества, проблем личной свободы, роли государства и т.д. Ценностные противостояния и приоритеты и в этом их особенность основаны на вере. Люди верят в возможность достижения лучшей жизни, в то, что именно эта группа политических лидеров знает правильный путь выхода из кризиса. Они верят в тот или иной вариант идеи справедливости и свободы. В соответствии с верой выстраивается и знание, т.е. система рациональных аргументов, объясняющих и оправдывающих исходные символы веры постулаты, на основе которых строится данная система ценностей. Например, если одна политическая группировка ориентирована на создание рыночных отношений, а другая на государственный социализм, каким бы словом это ни называли, то в качестве аргументов в пользу со ответствующих точек зрения будет использоваться широкий спектр доводов экономического, социальнополитического, философского и психологического характера. И все же в конечном счете в основе самих этих систем аргументации будет убежденность, вера в то, что лучшим способом организации общественного устройства является такой, который обеспечивает приоритет индивида по отношению к общественному целому или, наоборот, приоритет общественного целого над индивидуальными стремлениями. Как мы уже видели из содержания первой главы, спор этот является вечным. Это спор в рамках европейской культурной традиции. И он в конечном счете выражает две системы ценностных ориентаций, формирующих разную или противоположную интерпретацию проблемы взаимоотношения индивида и общества.

Несомненно, что с этой точки зрения очень важное место в европейской культурной традиции занимает и вопрос об отношении к государственной власти. Несомненно, что сама власть оказывается общественно значимым благом или ценностью. Но эта ценность может рассматриваться в качестве инструментальной, т.е. в качестве средства для достижения тех или иных целей, или же в качестве самодовлеющей и приоритетной ценности. В условиях слома одной политической системы и замены ее другой широкое распространение в массовом сознании приобретает негативное отношение к власти вообще. Как свидетельствуют многочисленные опросы по этому поводу, существует склонность именно во власти как таковой видеть главный источник зла. Такое восприятие власти, как правило, сопряжено с иллюзорной самооценкой, с представлением о том, что можно якобы сохранить нравственную чистоту, порядочность и иные личностные добродетели, обеспечив себе наиболее удаленную из возможных дистанцию от власти. Однако дело в том, что неосознаваемые властные отношения присутствуют в любом акте жизнедеятельности, в том числе и в акте распределения и потребления. Властные отношения пронизывают собой все общественные структуры не только в тоталитарном обществе, но и в самой демократической общественной системе. Разница заключается лишь в том, как именно и какая часть этих отношений осознается. И в условиях демократии человек, творческая личность не может быть независимым от источников своего существования. Свободным на самом деле может быть лишь патриархальный крестьянин, производящий сам большую часть потребляемой им продукции и не нуждающийся в современной системе связей, информации, средствах передвижения и общения. Для демократического выбора важно, в какой мере мотивация социального поведения является саморегулируемой самоопределяемой, а в какой мере эта мотивация задается и управляется средствами массовой информации и со временного социального контроля. Истина состоит в том " что человек ощущает себя тем более свободным, чем в меньшей мере он ощущает настойчивое давление властных структур. Всякое принуждение прямое или косвенное ущемляет права личности, ограничивает возможности индивидуального выбора, а поскольку именно власть как институт располагает реальными средствами принуждения и поддерживает их в состоянии готовности, постольку каждым отдельным человеком она воспринимается как источник угрозы.

Принципиальным с точки зрения демократических ценностей и общечеловеческой нравственности является вопрос о способах и средствах, которые использует власть в качестве инструментов мобилизации и социального контроля. В какой мере эти средства оказываются все общими распространяемыми на всех одинаково, а в какой мере они носят избирательный характер? Если они носят избирательный характер, то каковы критерии избирательности? Наконец, каковы формы участия во власти для граждан, каковы способы воздействия на нее со стороны тех, кто оказывается в подчиненном положении? Именно в ответах на эти вопросы и проходит водораздел между ценностями демократического общества и демократически ориентированной личности и личности недемократической, авторитарной, антидемократической.

Еще один уровень ценностного конфликта проявляется в сфере духовной жизни. Отчасти мы его уже касались, рассматривая вопрос о соотношении знания и веры как конечных оснований систем ценностей. Важно подчеркнуть, что эта проблема перекрещивается с взаимоотношением рационального и эмоционального начала, но линии перекрещивания оказываются далеко не совпадающими. Оппозиция веры и знания проявляется в истории человеческой культуры с разной степенью напряженности. В то же время синтез эмоциональной и рациональной мотивации может осуществляться в различных формах духовного творчества поразному. Во всяком случае, в духовной жизни и в культурном пространстве заключается неисчерпаемый и вечно существующий источник мотивации социального поведения / источник мотивации личности, определяющий бесконечно многообразные переходы сугубо личностной, приватной и интимной мотивации к общественно значимой социально одобряемой или отвергаемой системе действий и поступков. Это означает, что и источники расхождений и конфликтов между людьми в этой сфере бесконечно многообразны. Но здесь же находятся и огромные ресурсы регулирования конфликтов, так как ценности не только разъединяют людей, но и соединяют их. Перспективы стабилизации социальнополитической системы решающим образом связаны с включением ценностей духовной культуры во всем их многообразии в регулирование тех конфликтов, которые основываются на противостоянии потребностей и интересов.