Следовало выполнять взятое Россией обязательство обеспечивать полную и продуктивную занятость (документы Копенгагена,1995г.).
Обеспечение полной занятости (предотвращения безработицы как массового бедственного состояния населения в виду отсутствия трудового источника средств существования) с начала 1990-х годов выдвинулось в число первоочередных дел, которое, однако же, никак не решалось. Напротив, бедственное состояние усугублялось, проблема становилась застойной, хотя внешне дело обстояло вроде бы и не катастрофически (число зарегистрированных безработных росло медленно, удерживалось на уровне, который мог бы быть выше при обвальном падении производства). Правительство и проправительственные аналитики молчаливо признали тогда теневую занятость компенсатором массовой незанятости. Глубокие и оттого долговременные социально-психологические ущербы теневой занятости не принимались в расчет.
Массовый характер приобрела скрытая безработица, деформирующий и перерожденческий эффект которой связан с массовым чувством социальной неполноценности (одна из форм социальной отчужденности). Два вида скрытой безработицы приобрели тогда в России застойно-разрушительный характер: формальная занятость с символической оплатой и массовый переход к занятиям, которые по составу и квалификации работ означают качественное понижение и деградацию трудового потенциала.