Хелен встает, чтобы подойти к телефону, но он перестает звонить раньше, чем она успевает выйти из столовой. Странно, думает она, и у нее возникает смутное ощущение, будто что-то не так. Она поворачивается обратно к гостям и видит, что Марк Фелт зачерпнул полную ложку ягодного пудинга и несет ко рту.
– Хелен, так вкусно. Дай, пожалуйста, Лорне рецепт.
Лорна бросает на него недобрый взгляд, явно понимая, что это шпилька в ее адрес. Она открывает рот, потом закрывает, потом снова открывает, но все-таки ничего не говорит.
– Вообще-то, – дипломатично отвечает Хелен, – я, кажется, переборщила с красной смородиной. Наверное, следовало купить что-нибудь готовое в магазине.
Сверху, из комнаты Роуэна, доносится музыка, трагический стон гитарных струн; последний раз эту песню Питер с Хелен слышали давным-давно – в Лондоне, на первом свидании. Хелен едва разбирает слова: «Я хочу утонуть в потоке твоей сладкой красной крови» – и невольно улыбается, вспоминая, как весело им было в ту ночь.
– Знаешь, а я хотела тебя навестить, – соблазнительно мурлыкает Лорна, обращаясь к Питеру.
– Да? – удивляется Питер.
Лорна не сводит с него глаз.
– Я имею в виду, как профессионала. Записаться на прием по одному вопросу.
– Записаться к старомодному терапевту? – отвечает Питер. – Не слишком ли банально для специалиста по рефлексологии?
– Ну, надо же обо всем позаботиться.
– Да, думаю, ты…
Не успевает Питер договорить, как снова звонит телефон.
– Опять? – Хелен отодвигает стул и выходит из комнаты.
В коридоре ее взгляд падает на небольшие часы, стоящие рядом с телефоном. Без пяти одиннадцать.
Хелен подходит к телефону и слышит дыхание дочери в трубке. Как будто она только что бежала.
– Клара?
Голос дочери раздается не сразу. Поначалу девочке не удается выговаривать слова целиком, словно ей приходится заново учиться говорить.
– Клара? Что случилось?
Наконец речь Клары звучит внятно, и Хелен понимает, что ее мир рухнул.
– Это все из-за крови. Я не могла остановиться. Это все кровь, кровь…