Раньше бы Клара Рэдли не на шутку перепугалась, если бы ей пришлось сидеть в гостиной на диване между родителями и отвечать на расспросы полиции о парне, в чьей смерти она повинна. Тем более что сосед, похоже, приложил все усилия, чтобы бросить на нее тень подозрения. Но, как ни странно, никакого волнения она не ощущает и в помине. Это оказалось не страшнее, чем сходить на почту.
Клара понимает, что беспокоиться следует, она даже честно старается разделить тревогу матери, но у нее не получается. По крайней мере, не до нужной степени. В каком-то смысле это даже забавно.
– Итак, позволь спросить, почему Стюарт пошел за тобой, – начинает один из полицейских. Мужчина, констебль Хен-что-то-там. Он вежливо улыбается, как и сидящая рядом с ним женщина. Беседа ведется в дружелюбном тоне.
– Не знаю, – отвечает Клара. – Думаю, это Тоби его подговорил. Он славится жестокими шутками.
– Что ты имеешь в виду?
– Что он не очень хороший человек.
– Клара, – строго перебивает Хелен.
– Хелен, не надо, – вмешивается Питер. – Пусть рассказывает.
– Так, – продолжает полицейский. Задумчиво уставившись на бежевый ковер, он делает глоток кофе. – Кстати, у вас красивый дом. Немного напоминает дом моей мамы.
– Спасибо, – с наигранной непринужденностью откликается Хелен. – Мы переделали гостиную прошлым летом. До этого здесь было мрачновато.
– Правда мило, – добавляет женщина.
«Ценительница выискалась», – думает Клара, обратившая внимание на то, что уродливые кудряшки гостьи собраны в пучок, какой часто носят женщины-полицейские, а прямоугольная челка висит на лбу, словно грязевой щиток.
Откуда только эти стервозные мысли?
Ей теперь хочется высмеивать всех и вся, хотя бы про себя. Все такое фальшивое, даже эта комната с дурацкими пустыми вазами и маленьким телевизором, якобы подчеркивающим их вкус, кажется не более естественной, чем рекламный ролик.
– Итак, – возвращается к теме констебль, – он пошел за тобой? И что ты сказала? А он что-нибудь тебе сказал?
– Ну да.
– Что? Что он сказал?
Кларе хочется повалять дурака.
– Он сказал: «Клара, погоди».
Наступает тишина. Полицейские переглядываются:
– И?..
– А потом он заявил, что я ему нравлюсь. Меня это удивило, потому что обычно ко мне мальчишки с такими признаниями не подходят. Но он был пьян и начал наглеть, я попробовала как-то тактично отвязаться от него, а он… неловко даже говорить… он заплакал.
– Заплакал?
– Да. Я же говорю, он был пьян. От него разило спиртным. Но все равно ужасно странно было видеть его в слезах, это совершенно не в его характере. Никогда бы не подумала, что он такой чувствительный, но чужая душа потемки, правда ведь?
– Да. И что случилось потом?
– Ничего. Ну, то есть он плакал. Я, наверное, должна была как-то его утешить, что ли, но я ничего не сделала. Ну и вот.
Женщина с челкой, похожей на грязевой щиток, поднимает глаза от своих записей. Она вдруг как-то насторожилась.
– Вот?
– Да. Ну, он ушел.
– Куда ушел?
– Не знаю. Обратно на вечеринку.
– После того, как ушла ты, на вечеринке его не видели.
– Ну, значит, куда-то еще.
– Куда?
– Понятия не имею. Говорю же, он был не в себе.
– Он был не в себе и просто ушел. И это все?
Хелен не выдерживает:
– Она так расстроена из-за того, что бедолага Стюарт пропал и…
– Ничего подобного, – встревает Клара. Полицейские от неожиданности на мгновение оставляют в покое свои блокноты. – Вовсе меня его исчезновение не расстраивает. Не понимаю, почему, стоит кому-нибудь умереть, тут же начинается: ах, какой он был замечательный, ну просто святой. Даже если при жизни всех от него воротило.
У женщины-констебля такой вид, словно она обо что-то споткнулась.
– Ты сказала «умереть».
Поначалу до Клары не доходит, что тут такого.
– А?
– Ты только что сказала «стоит кому-нибудь умереть». Насколько нам известно, Стюарт пропал. Вот и все. Или у тебя есть другие сведения?
– Да это просто образное выражение.
Питер откашливается и протягивает руку за спиной у Клары, чтобы незаметно похлопать Хелен по плечу.
Полицейские пристально смотрят на Клару. Ей становится неловко.
– Нет. Я говорила в общем.
К ее удивлению, мать встает.
– Мам?
Хелен натянуто улыбается:
– Пойду достану белье из сушилки. А то она пищит.
Полицейские озадачены не меньше Клары. Никто никакого писка не слышит.
Когда Хелен стучит в окно фургона, Уилл не спит. Он разглядывает высохшие застарелые капли крови на потолке. Своего рода звездная карта истории его кутежей. Он еще и лежит на этой истории – под матрасом в дневниках в кожаном переплете у него хранится детальное описание всех его безумных ночных похождений.
Услышав стук, он отдергивает штору и видит перед собой отчаянные глаза Хелен.
– Хочешь, сегодня слетаем в Париж? – спрашивает он. – Воскресная ночная прогулка вдоль Сены. Только ты, я и звезды.
– У нас полиция. Они расспрашивают Клару. Все пошло наперекосяк. Ты должен пойти и поговорить с ними.
Уилл выходит из фургона и замечает полицейскую машину. Чувствует он себя прекрасно, даже под солнцем. Ведь Хелен обратилась к нему с просьбой.
Ей от него что-то надо.
Уилл намерен получить удовольствие по полной программе.
– Ты же вроде не хотела, чтобы я приезжал.
– Знаю, Уилл. Я думала, мы сами справимся, а теперь не уверена. Питер был прав.
– Так значит, ты хочешь, чтобы я пошел к ним? И что же я должен делать?
Он, разумеется, все понимает. Просто хочет, чтобы Хелен это сказала.
– Поговорить с ними?
Он делает глубокий вдох, улавливая в деревенском воздухе аромат ее крови.
– Поговорить с ними? В смысле, заговорить им кровь?
Хелен кивает.
Он не может отказаться от соблазна подразнить ее.
– Тебе не кажется, что это немножко неэтично? Заговаривать кровь офицерам полиции?
Хелен закрывает глаза. Между ее бровей пролегает крошечная вертикальная морщинка.
«Хочу вернуть ее, – понимает Уилл. – Хочу, чтобы женщина, которую я создал, была моей».
– Уилл, пожалуйста, – умоляет она.
– Ладно, забудем об этике. Сделаем это.
Появление Уилла смущает полицейских. А Питер кивает, даже улыбается Хелен, довольный тем, что она правильно поняла его намек.
– Это мой дядя, – объясняет Клара.
Хелен стоит рядом с Уиллом, ждет, когда все начнется.
– Мы тут беседуем с Кларой, – говорит констебль Хеншо и поднимает брови, пытаясь сымитировать властное выражение лица, какое видел у следователей в детективных сериалах.
Уилл улыбается.
Он легко заговорит их обоих даже в это время суток.
Двое молодых, податливых некровопьющих, специально обученных выполнять приказы. Достаточно будет пары фраз, и его слова начнут стирать и переписывать информацию в их жалких раболепных умишках.
Он берется за дело, только чтобы продемонстрировать Хелен, что не утратил колдовских способностей. Говорить нужно медленно, глубоким голосом, тщательно выдерживая паузы между словами. Несложный фокус заключается в том, чтобы не смотреть на лица, а обращаться непосредственно к крови. Поскольку Уилл стоит достаточно близко к полицейским, чтобы чуять потоки, бегущие по их венам, он сразу и начинает:
– Ну, не обращайте на меня внимания. Продолжайте расспрашивать. Спрашивайте, и вы узнаете правду: разум девочки, которую вы видите перед собой, так же чист и незапятнан, как поле нетронутого снега, она представления не имеет, что случилось в пятницу с тем мальчиком. Поэтому и записывать что-то в блокнотиках смысла нет.
Он подходит к женщине и протягивает руку. Ее глаза пусты. Чуть ли не с извиняющимся видом она отдает ему свой блокнот. Уилл вырывает исписанные страницы и возвращает его.
– А все остальное, что вы слышали, – ложь. Клара ничего не знает. Вы посмотрите на нее, посмотрите… – Полицейские смотрят на Клару. – Разве вы видели кого-нибудь чище и безобиднее? Неужели вам не стыдно за то, что вы на миг усомнились в ее невиновности?
Они кивают, словно малые дети перед строгим учителем. Им очень стыдно. Уилл косится на племянницу – у той глаза на лоб лезут от удивления.
– А сейчас вы уйдете. Уйдете и запомните, что больше вам тут делать нечего. Мальчик пропал. Очередная неразрешимая загадка в мире, полном неразрешимых загадок. Вставайте и уходите, откуда пришли, и как только свежий ветерок коснется ваших лиц, вы поймете, что именно это и делает мир столь прекрасным. Эти неразрешимые загадки. И вам никогда больше не захочется разрушать прекрасное.
Когда полицейские встают и направляются к выходу, Уилл отмечает, что произвел впечатление даже на Питера с Хелен.
– До свидания. Спасибо, что зашли.